Расстроенная Пэт проводила Алана Брейда в приемную Винсента Гейлэнда.
      – Мистер Винс должен был прийти еще час тому назад, должно быть, его задержали дела, – извинилась она. – Я не могу проводить вас в его кабинет. Там мистер Дункан.
      – Дункан? – повторил Алан.
      Он вынул носовой платок и вытер влажный лоб. В городе сегодня было очень душно. День был облачный, но жаркий, хотя за городом в это время должно быть значительно лучше. А может быть, он просто рассчитывал увидеть наконец Кристину? Посмотрев на Пэт, Алан отметил, что за последнее время она похудела. Новая должность требовала от нее не только много внимания, но и физической энергии. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но ему нравились ее вздернутый носик и мягкие добрые глаза. Она была веселой, бодрой девушкой и всегда думала только о других. Алан услышал, как Пэт отвечает ему:
      – Джон Дункан – наш новый управляющий. Он будет заниматься организационными вопросами фирмы.
      Алан вынул трубку.
      – Ах, да. Я слышал о нем. У него шотландская фамилия.
      – А он и есть шотландец, – усмехнулась Пэт. – К тому же у него довольно сильный шотландский акцент.
      – Ну что ж, я думаю Винс сделал правильно, взяв шотландца на фирму, – улыбнулся Алан. – Они все большие бизнесмены.
      – Он большой, это верно, – засмеялась Пэт, – и весит немало в свои сорок лет.
      – Он женат?
      – Никто ничего не знает о его личной жизни, он неразговорчив. Но одна из девушек разузнала, что он вдовец, у него есть маленький сын, который живет у его сестры.
      Алан посмотрел на лучшую подругу Кристины.
      – А ведь это шанс для вас, Пэт. Вдовцы быстро женятся.
      Пэт от стыда чуть не провалилась сквозь землю.
      – Не смеши меня, – сказала она с сильным шотландским акцентом.
      Повернувшись к Алану, она добавила:
      – Я очень люблю пошутить, а у мистера Дункана начисто отсутствует чувство юмора. Но он очень хорошо справляется со своими обязанностями. Думаю, мы теперь нечасто будем видеть шефа. Он сказал, что планирует провести несколько недель на яхте.
      – Вы давно видели миссис Винс? Глаза Пэт стали грустными.
      – Только один раз с тех пор как она переехала в Рэкхэм. Я думаю, Кристина хочет меня видеть, но леди Розе я мешаю.
      – Уверен, что вы никому не можете помешать, Пэт, – сказал ласково Алан, но он понял, что она имела в виду, и ему было жаль ее. Пэт продолжила:
      – Крис быстро поправляется. Она звонила мне сегодня утром на работу, и мы поболтали с ней. Она сказала мне, что сегодня ее перенесут вниз в гостиную. Разве это не замечательно?
      – Конечно, замечательно! Пэт посмотрела на часы.
      – Да, шеф задерживается. Он хотел выехать в Рэкхэм пораньше, ведь к вечеру на дорогах ужасные пробки.
      – Работа прежде всего, – сказал Алан.
      – О, я слышу шаги его высочества, – сказала Пэт, открывая дверь, – извините меня.
      Алан услышал легкие шаги Винса и его голос:
      – Мистер Брейд здесь? Хорошо. Где? Хорошо… Гейл, вы не подождете в приемной вместе с Аланом? Я переговорю с Дунканом и через минуту присоединюсь к вам.
      Гейл вошла в приемную. Алан почувствовал легкое покалывание кожи – так на него действовало появление мисс Бишоп.
      Он подумал: «Какого черта она делает с ним? Не по этой ли причине он опоздал?»
      Алану очень не хотелось в это верить.
      Гейл протянула ему руку и улыбнулась обворожительной улыбкой.
      – Привет, Алан. Рада опять вас видеть.
      Он небрежно кивнул и спешно пожал ей руку.
      Казалось, жара не действовала на нее. Он должен был признать, что она выглядела свежей и бодрой. Серый шелковый костюм великолепно сидел на ее красивой фигуре. На голове у нее была шляпка, сделанная из лепестков алых роз. Губы и ногти были покрашены одним цветом.
      – Я делала покупки, – объяснила она, – и попросила Винса подвезти меня домой. Леди Гейлэнд пригласила меня и папу сегодня в Рэкхэм, так что вечером мы еще с вами встретимся.
      – Уверен в этом, – сказал Алан.
      Он не мог понять, почему ему так не нравилась эта шикарная молодая женщина, которую очень многие мужчины считали красавицей.
      Она весело болтала, припудривая лицо, снимая и одевая перчатки. Алан почти не слушал ее.
      Вдруг он внезапно прервал ее болтовню, решив упомянуть жену Винсента.
      – Кристина сегодня впервые спустится в гостиную. Говорят, она скоро опять начнет ходить.
      – Я рада за нее, – сказала Гейл, внимательно посмотрев на большой желтый бриллиант, сверкавший на ее правой руке. Это был подарок отца ко дню рождения.
      Ее не интересовала Кристина. Она с удовольствием вспоминала сегодняшний день, который они с Винсом провели вместе. Они пообедали, а потом пошли в Национальную галерею. Их абсолютно не волновала живопись, просто там было прохладно и можно было побыть вдвоем, не боясь встретить знакомых. Их дружба достигла такого уровня, что Винс сказал ей:
      – Ничего нет плохого в том, что мы встречаемся, но люди любят сплетничать. А ведь я женатый человек (гримаса), понимаешь меня?
      Конечно, Гейл понимала. Она всегда понимала, что имеют в виду мужчины, или притворялась, что понимает. Она знала, что мужчинам льстит, когда их понимают. Первый раз за все время их знакомства он выразил недовольство своей женитьбой. Гейл никогда не разговаривала с ним о Кристине. Никогда они не говорили и о том, что бедный Винс очень много натерпелся, женившись на инвалиде (ведь авария сделала его жену инвалидом сразу же после свадьбы). Никогда они не говорили и о том, как хорошо вместе, как приятно Винсу танцевать, ездить на машине и кататься на яхте с Гейл.
      Они очень хорошо провели время в галерее, а затем поехали на машине Винсента в парк выпить чаю под деревьями. Время летело так быстро, что Винс опомнился только в шесть часов. Он вскочил на ноги.
      – Господи, я попросил Алана быть в офисе в половине шестого и сказал Тине, что буду сегодня дома пораньше. О чем я только думал?
      – Скажи ей, что опоздал из-за меня, – предложила Гейл.
      Он посмотрел на Гейл странным взглядом и медленно проговорил:
      – Да? Ты думаешь это будет тактично?
      – Может быть, и нет, – она села в машину, глубоко вздохнула и добавила, – мы сегодня с тобой практически ничего не делали, но это был один из самых великолепных дней в моей жизни. Мне нравится ничего не делать… с тобой.
      – Послушай, Тайфун, ты не умеешь «ничего не делать». Ты для этого слишком «тайфунская».
      – Идиот, – засмеялась она.
      – И действительно, с тобой я веду себя как идиот, – сказал он.
      Вот и все, что было. Он даже не дотронулся до ее руки. Никаких интимных деталей, может быть, только взгляды. Просто пообедали вместе. Но, кажется, Винсу очень понравилось. Во всяком случае, ей понравилась одна деталь… он не жалел своего времени для нее и даже забывал о своих деловых свиданиях.
      Гейл, очень довольная собой, болтала с Аланом, поджидая Винса. Затем они втроем поехали в Рэкхэм.
      Винс предложил втроем сесть на переднее сиденье, но Алан категорически отказался и сел сзади.
      «Ну уж нет, – подумал он. – Винсу и этой маленькой мисс Бишоп, может, и нравится тереться плечами друг о друга, а мне – нет».
      Он закурил трубку и молчал всю дорогу. Алан не понимал почему Винс должен был подвозить мисс Бишоп. Поведение этих двоих на переднем сиденье было вызывающим, они постоянно хохотали, весело подшучивая друг над другом. Казалось, ничего особенного, но для бедной Кристины такое поведение мужа было оскорбительным.
      Винс приехал домой в прекрасном настроении. Алан только что сказал ему, что последняя игра на бирже принесла заметную прибыль. Такие новости всегда поднимали Винсу настроение, хотя у него и без того было достаточно денег.
      Они вошли в гостиную и увидели там Кристину, лежащую на кушетке. Все окна были открыты. Вечер был теплый и казался золотым в лучах заходящего солнца. Везде стояли цветы. Рэкхэм был прекрасен как никогда. Проходя по саду, Алан бросил завистливый взгляд на розы. По сравнению с ними его успехи по садоводству казались просто ребячеством. Розы были поистине великолепны. Но чтобы вырастить такие розы, нужно иметь состояние и по крайней мере трех садовников, подумал Алан.
      И вдруг он увидел Кристину. Он так давно не видел ее и был поражен тем, как она сильно похудела. Маленькая, ее почти не было заметно на кушетке. По ее лицу было видно, что она много страдала в последнее время. Мэг, одетая в свое лучшее платье из голубого шифона, стояла рядом.
      «Какая Кристина стала худенькая, – подумал Алан, – но все равно она красивее всех».
      Алана удивил взгляд Кристины, которым она смотрела на Винса. Было видно, что она боготворит его. Алан посмотрел на Винса.
      Полный обаяния, извиняясь и улыбаясь, он обнимал свою жену.
      – Крошка моя, как замечательно, что ты наконец спустилась. Ты выглядишь сегодня совсем как раньше. Просто чудо какое-то…
      Он повернулся к матери. Леди Гейлэнд с надменной улыбкой наблюдала за этой сценой. Она медленно проговорила:
      – Ну вот… вот мы и подготовили ее для тебя, и она опять счастлива. Как же мы с ней намучались, чтобы удержать ее наверху!
      «Почему она притворяется такой измученной?» – удивился в душе Алан, прекрасно зная мать Винса.
      Ожидая своей очереди поздороваться с Кристиной, Алан смотрел на медсестру. Ему понравилась эта рыжеволосая женщина, у которой был вид львицы, защищающей своего детеныша. Наконец Кристина заметила присутствие Алана.
      Ее глаза радостно засветились, и она протянула к нему обе руки.
      – Алан, дорогой!
      Он взял протянутые руки и мягко их пожал.
      – Дорогая, как приятно видеть тебя одетой… ты прекрасно выглядишь, – остановился он, закашлявшись.
      Она засмеялась своим удивительным смехом.
      – Я одета, но еще не на ногах, но скоро обязательно буду ходить. Жизнь возвращается, – она похлопала себя по ногам.
      – Я должен пойти принять душ, – сказал Винс. Проходя через гостиную, он увидел в окно Гейл и ее отца, которые шли по направлению к дому.
      Генри Бишоп, веселый, розовощекий, седой, был такой же загорелый, как и его дочь. В свои пятьдесят с небольшим лет он еще очень хорошо выглядел. У него в жизни было две страсти: его требовательная, с трудным характером, но привлекательная дочь и его конюшни. Он всегда немного волновался за Гейл. Она была как необъезженный мустанг. Ему очень трудно было воспитывать ее без матери. Он знал о любовной неудаче Гейл перед их отъездом из Южной Африки, Он чувствовал, что Гейл была очень расстроена, но не знал, как помочь дочери. Он не понимал современных молодых женщин.
      Много лет тому назад он не смог устоять под натиском Розы Гейлэнд (многие женщины были очарованы не им, а его бриллиантами, и он знал это). Но сэр Бишоп отдавал должное Розе, особенно ее организаторским способностям. Он также знал, что она замечательная хозяйка. Но Винса он не любил. Он считал его молодым легкомысленным повесой, у которого больше денег, чем такта и чувств.
      Генри Бишоп прекрасно понимал, что в Рэкхэм Гейл тянет только из-за Винса. Но Генри не хотел этого, особенно после того, как познакомился с прекрасной молодой миссис Винс, которая перенесла такую ужасную аварию сразу после медового месяца. Он не хотел ее расстраивать. Он надеялся, что его дочь не будет заводить никаких интрижек с Винсом Гейлэндом.
      Когда Винс вышел из комнаты поприветствовать их, Бишоп любезно перекинулся с ним несколькими фразами, но заметил, как Винс и Гейл посмотрели друг на друга. Ему это совсем не понравилось.
      Мэг тоже заметила взгляд, которым обменялись Винс и Гейл; она заметила также, что Винса потянуло к ней как магнитом.
      Кристина ничего не видела. Она вся светилась от счастья. Кристина была возбуждена, как ребенок, наслаждаясь обществом приятных ей людей. Она не хотела, чтобы Бишопы приходили на ужин. По крайней мере не в тот вечер, когда она первый раз спустилась. Она бы с большим удовольствием поужинала только с ним, с тем, кому отдано ее сердце. Но Кристина знала, что это невыполнимая мечта. Во всяком случае, пока они живут у Розы, неутомимого организатора веселых сборищ. Это была ее идея устроить вечеринку.
      Да, это была вечеринка. Винс и Алан внесли ее в столовую. В конце стола поставили шезлонг, чтобы Кристине было удобнее сидеть. Она шутила, что похожа на римскую императрицу. Винс поцеловал ее, налил шампанского и произнес тост в ее честь.
      Он постоянно подшучивал над ней, то и дело говоря:
      – О, царствующая королева Кристина! Через минуту ваш преданный раб придет покормить вас виноградом.
      Гейл посматривала в сторону Кристины, улыбалась и тоже шутила:
      – Можно и мне быть вашей фрейлиной? Кристина, которой Гейл не могла нравиться ни при каких условиях, сегодня старалась этого не показывать. Она была счастлива и хотела, чтобы все вокруг тоже были счастливы. Как замечательно, что она наконец вместе с людьми, а не сидит в своей «золоченой темнице». Вот оно, долгожданное возвращение к жизни! И только Мэг изредка шептала ей:
      – Спокойнее… не израсходуйте сразу все свои силы!..
      Алан, который сидел по левую руку леди Гейлэнд и пил намного меньше, чем Винс, после обеда закурил и сквозь голубоватый дым сигары смотрел на Кристину.
      Темнело. На небе появились звезды. Наступила светлая летняя ночь. Ночные бабочки, летевшие в комнату сквозь открытые окна, кружили над свечами. Ужин был прекрасный. За столом царило всеобщее веселье. Алану было приятно слышать частый смех Кристины. Он хотел, чтобы она наконец была счастлива.
      Но Алан не доверял Гейл Бишоп.

      Алан Брейд никогда не хвастался своими способностями, но Роза Гейлэнд всегда умудрялась все обо всех знать. Она узнала, что Алан умеет хорошо играть на пианино.
      Он играл, как любитель, но прекрасно импровизировал и мог подобрать любую мелодию.
      После ужина его уговорили сесть за «Стейнвей», и он играл мелодии из оперетты «Моя прекрасная леди». Зашли еще двое друзей Гейлэндов. Подали кофе. Мэг поднялась наверх, чтобы приготовить постель для Кристины. Но Кристина не хотела даже думать о том моменте, когда ей придется покинуть гостиную. Она еще не устала.
      Леди Гейлэнд услышала слова медсестры и, сладко улыбнувшись, сказала:
      – Я уверена, что сестра права, дорогая. Мы не можем позволить, чтобы наша царствующая королева Кристина переутомилась. Может быть, мальчики поднимут тебя наверх?
      Эти слова больно кольнули Кристину… ей показалось, что свекровь хочет поскорее избавиться от нее. Она не хотела, чтобы ее уносили на руках, как ребенка. Так хорошо было сидеть здесь со всеми, смотреть на сад, залитый лунным светом и слушать музыку.
      Алан играл Шумана, которого Кристина очень любила.
      Винс то выходил в сад, то заходил опять в комнату, чтобы поцеловать Кристину или сказать ей что-нибудь приятное. Кристина хотела быть рядом с мужем.
      Когда Алан закончил играть, он подошел к ней и спросил, не хочет ли она поиграть в слова.
      Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.
      – Не сегодня. Сейчас я так возбуждена, что не могу сосредоточиться. Но завтра мы обязательно поиграем с тобой. Я очень любила эту игру в клинике.
      – А почему бы вам не поиграть сейчас? – вставил подвыпивший Винс.
      – А ты с нами будешь играть? – мечтательно спросила она.
      Он сразу отказался.
      – Солнышко, я же не могу сидеть на одном месте. Мне надо развлекать гостей. Мама отвела их сейчас в сад.
      В комнате не было никого из гостей, и Кристина подумала, что Бишоп тоже в саду.
      – Вы поднимитесь наверх? – спросила Мэг, войдя в комнату.
      – Тебе пора, дорогая… – начал Винс.
      И вот ее время кончилось… опять надо думать о режиме… Она загрустила. Покинуть эту веселую вечеринку и опять сидеть одной в этой пустой комнате… это так унизительно, и все же она понимала, что надо идти. Она еще очень слаба. Лоб Кристины покрывался испариной, и она украдкой вытирала его маленьким шифоновым платком. Ну почему, почему она еще так слаба? Почему она не может побыть со своим мужем лишние пять минут? Почему он не вынесет ее в сад, наполненный ароматом роз и ночных фиалок, где они посидели бы вдалеке от всех остальных?.. Вдвоем, совсем как во время из медового месяца, когда они любили проводить все вечера в благоухающих садах. Они держали друг друга за руки, бродили по берегу моря в отблесках лунного света, бросались в ночное море. Внезапно повернувшись к ней, Винс целовал ее в губы. Сильные пальцы Винса гладили ее волосы, и он шептал ей:
      – Ты божественна, ты такая энергичная, что зажигаешь своей энергией всех вокруг.
      Где теперь ее энергия? Где ее красота? Ей так хотелось опять услышать его шепот… хотя бы для того, чтобы с новыми силами бороться со своим недугом.
      Она услышала слова Винса:
      – Ты действительно выглядишь усталой, дорогая. Позволь Мэг уложить тебя в постель.
      У нее задрожали руки.
      – Я не хочу.
      Он изумленно посмотрел не нее.
      – Почему?
      – Потому что я хочу остаться здесь, с тобой, – сказала она сдавленным голосом.
      Он нахмурился.
      – Дорогая, я должен развлекать гостей.
      – Я думала, что эта вечеринка для меня. Это мой первый выход.
      – Конечно, твой. Тебе понравилось?
      – Ой, уйди, ты меня совсем не понимаешь, – сказала она сквозь слезы.
      Ее щеки стали пунцовыми, а глаза заблестели от слез. Он пожал плечами.
      Из сада доносился хрипловатый смех Гейл. Она только что попросила показать ей лебедей на пруду. Маленькая ведьма! Она увивалась за ним весь вечер, и он прекрасно это осознавал. Гейл многозначительно смотрела на него своими огромными глазами, которые так отличались от глаз его жены. Глаза Кристины светились нежностью и любовью, которую он не заслуживает, Винс это знал. В глазах Гейл был соблазн и желание. Это льстило ему.
      Что с ним происходит? Он очень редко задавал себе подобный вопрос, но если и задавал, то ответ был очень прост. Как поется в песне: «Я обычный человек». Да, он обычный человек, человек настроения. Он обожает Кристину, но не может изменить себя. В любом случае все изменится, когда она начнет ходить. Все будет, как и прежде. Да и какой грех, если… здесь Винсент оборвал себя. Он наклонился к Кристине и поцеловал ее в лоб.
      – Ангел мой, конечно, я побуду с тобой еще немного… конечно.
      – Это как раз то, чего мне так не хватает, – прошептала она.
      Алан, который стоял у пианино, просматривая ноты, невольно слышал их разговор. Он почувствовал, что краснеет. Черт возьми… неужели Кристина должна умолять своего мужа, чтобы тот немного побыл с ней?! Что случилось с Винсом? Алан почти пожалел, что приехал сюда. Он все еще любит Кристину всем сердцем и готов отдать все, чтобы избавить ее даже от минутной боли.
      Если бы у него был шанс Винса, он бы дорожил каждой секундой общения с ней… Какая несправедливость! Алан решил уйти в сад, чтобы не быть свидетелем сцен между мужем и женой.
      Но Винс уже встал и обратился к Алану, глядя на него через плечо:
      – Поиграй еще немного, старина. Кристине так нравится, как ты играешь… А мне действительно надо идти поговорить с Томми Эверестом. Том недавно купил новую яхту, и мы хотим устроить с ним гонки и посмотреть, чья лодка быстроходней.
      Алан с беспокойством посмотрел на Кристину. Он увидел… он действительно увидел, как при этих словах Винса потух ее взгляд. Ее лицо побледнело, когда она смотрела вслед уходящему мужу. Желание Винса посидеть с женой продлилось не более минуты, пока он не придумал, как ускользнуть отсюда. Гейл и ее отец встретили Винса в дверях.
      Алан, проходя через комнату к креслу Кристины, услышал голос Гейл:
      – Томми рассказал нам о своей новой игрушке. Мы все приглашены на субботу. Правда здорово, Винс?
      Алан подумал про себя: «Черт бы побрал эту девицу!» Он знал, что Кристина тоже слышала, и видел, как она напряглась.
      Крис попыталась улыбнуться:
      – Сыграй мне, пожалуйста, Алан.
      – Лучше я посижу и поговорю с тобой, если не возражаешь.
      Она рукой указала на стул, который стоял рядом с ее креслом. Он сел.
      – Еще несколько минут. Очень не хочется опять подниматься наверх.
      – Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?
      – Прекрасно, – сказала она веселым тоном, но Алан понял, что это неправда.
      Он знал, что сегодня вечером ее беспокоили не физическая боль, не ее временная прикованность к постели, а совсем другие проблемы. Бедная, бедная Крис! Она ревновала, потому что проклятая Гейл Бишоп могла сопровождать Винса там, где хотелось бы быть ей… Кристина действительно хотела быть женой, а не обузой своему мужу. Алан подумал, как сейчас полностью похож Винс на свою мать: такой же поверхностный и эгоистичный.
      Он сказал спокойно:
      – Сколько терпения тебе понадобилось, чтобы пережить все это! Я преклоняюсь перед твоим сильным характером.
      Кристина попыталась засмеяться, но ее смех был похож на рыдания.
      – Алан, дорогой, если бы ты только знал! Я ужасно нетерпелива, а порой просто невыносима!
      – А мне говорили совсем не так.
      – Кто тебе говорил? Винс?
      Алан понял, что она ждет какой-то похвалы от Винса и сказал:
      – Говоря о тебе, он всегда повторяет, что ты терпелива как ангел.
      Алан заметил, как она пытается скрыть свою радость.
      – Да что ты, совсем нет. Я не настолько терпелива. Это Винсу сейчас тяжело.
      Алан вертел в руках трубку, но не разжигал ее, боясь, что дым будет раздражать Кристину.
      – Я не стал бы жалеть сейчас Винса, – сказал он спокойно, – ведь это он виноват в аварии. Тем более что Винс сейчас в прекрасной форме, ты так не считаешь?
      – Да… ты прав, – задумчиво прошептала она, – но я знаю, что Винс мучается оттого, что меня нет рядом.
      Эти слова настолько не соответствовали действительности, что прозвучали как шутка.
      – Не принимай все так серьезно, дорогая. Я имею в виду то, что Винс проводит время с симпатичными девушками. Они и мизинца твоего не стоят, и Винс знает это. Все они бегают за ним, пытаются понравиться ему, как это делает мисс Бишоп, но он не обращает на них никакого внимания. («Господи, прости меня», – подумал Алан.)
      В глазах Кристины он увидел облегчение, и это было наградой за его ложь.
      – Ты думаешь, Гейл надоедает ему?
      – Она зануда, и я думаю, что она надоедает любому мужчине, так как слишком старается привлечь к себе внимание, – сухо сказал Алан.
      Кристина рассмеялась.
      – Милый Алан… ты всегда поднимаешь мне настроение. Думаю, ты догадался, что я немного ревную Винса.
      Неспособность двигаться может заставить ревновать любого человека.
      – Ты недолго будешь прикована к постели, и у тебя нет никаких оснований для ревности.
      – Ты самое лучшее лекарство для меня, мой милый Алан.
      Его голубые глаза были чуть прикрыты. Он боялся, что Кристина почувствует ту нежность, которую он к ней испытывает, но его сердце ныло от боли. Если бы она любила его… как бы он дорожил этой любовью. Но она любит этого безмозглого плейбоя, и ничего нельзя изменить.
      Они поговорили о Пэт, о работе, вспомнили прошлые дни, а затем ему удалось уговорить Кристину подняться наверх. К ним подошла Мэг.
      – Ты спустишься опять завтра и будешь теперь спускаться каждый день, ведь так? – убеждал Алан Кристину.
      – Да, я могу уже немного ходить. Мне помогают Мэг и массажистка. Видел бы, какая у меня походка, – рассмеялась она.
      Было видно, что Кристина успокоилась.
      – Пойду найду твоего мужа. Мы вдвоем поднимем тебя на второй этаж. Я мог бы сделать это и один, но боюсь причинить тебе боль. Будет лучше, если мы это сделаем вдвоем.
      Она подумала: «Какой же милый и заботливый Алан! Какое счастье для нас с Винсом, что у нас есть такой друг».
      Кристина осталась одна в большой гостиной. Мэг ушла на кухню приготовить ей какой-то напиток на ночь. Казалось, что в эту прекрасную теплую ночь все были в саду. Кристина закинула обе руки за голову и закрыла глаза. Винс не был таким заботливым, как Алан, но ведь нельзя сравнивать их друг с другом! Ей никогда раньше не приходило это в голову, но сравнение явно будет не в пользу Винса. Они были слишком разными. Винс всегда был подвижным и непредсказуемым, но очень, очень обаятельным. Женщины всегда обожали его. До аварии явные недостатки характера Винса не имели никакого значения, и только сейчас, когда она прикована к постели и у нее появилось время поразмышлять, она все чаще думала об этом. А может быть, она слишком критична? Чем быстрее она забудет все свои сомнения, тем будет лучше. Если бы она только смогла покататься с ними на яхте в субботу, опять стать его златовлаской и знать, что Винс смотрит только на нее!..
      – Не глупи, Кристина Гейлэнд! Будь достойна всех тех похвал, которые расточал тебе сегодня Алан, – прервала она себя.
      Кристина уже давно лежала в постели, когда пришел Винс.
      Он не сказал ей, где он был и что делал все это время, а она не стала спрашивать, хотя знала, что гости уже давно разъехались, а ее свекровь легла спать.
      – Роза сказала мне, что ты наверняка уже спишь. Я не хотел будить тебя, – сказал он.
      Он сел на край кровати, как всегда в его руке тлела недокуренная сигара. Было видно, что он хочет спать: один или два раза он зевнул.
      – Я не могла уснуть, пока ты не пожелаешь мне спокойной ночи, – сказала она.
      Он еще раз громко зевнул.
      – Милая моя… мне тоже пора спать, у меня был чертовски трудный день.
      Ей опять захотелось быть ближе к нему.
      – Когда ты переедешь сюда? – прошептала она, кивнув на дверь смежной комнаты.
      – А когда уедет эта рыжая чертовка?
      – Почему ты называешь ее чертовкой? Она очень хорошо ко мне относится.
      – Но она не любит меня! И все же, когда она уедет?
      Кристина отдернула руку. Ее сердце болезненно забилось, она поняла, что Винс не расположен разговаривать с ней по душам.
      – Думаю, она останется до тех пор, пока я не смогу ходить без ее поддержки.
      – Сколько времени еще потребуется на это?
      – Думаю, пройдет еще несколько месяцев. Я люблю Мэг, но ведь ты знаешь, что я пытаюсь ускорить процесс выздоровления как только могу. Мне так хочется, чтобы ты жил там, дорогой, – она опять кивнула в сторону двери в смежную комнату.
      – Ну, хорошо, – сказал Винс, зевнув еще раз. Он встал.
      – Жаль, что тебе не нравится Мэг, – сказала Кристина вздыхая.
      – Внешне действительно не нравится. Но она хорошая медсестра, и вы с ней ладите. Она немного грубовата… маме это тоже не по душе. Вот, например, сегодня за обедом Гейл Бишоп была с ней очень мила, а Мэг нагрубила ей.
      – Каким образом? – спросила Кристина. Ее настроение опять испортилось, и вся радость от его ночного визита исчезла.
      – Она сказала что-то оскорбительное или неуместное. Честно говоря, я уже не помню, но это неприятно поразило и меня, и маму.
      Впервые Кристина посмотрела на мужа с возмущением.
      – Гейл тоже жаловалась? – спросила она сдавленным голосом.
      – Нет, она слишком воспитанна, чтобы говорить об этом, но я заметил, что она оскорблена.
      – Очень плохо, – сказала Кристина с сарказмом. Услышав это, Винс крайне удивился тону Кристины и, возмутившись, закричал:
      – Тебе не нравятся наши старые друзья! Это по меньшей мере странно, потому что мы с мамой прожили здесь всю жизнь, знаем здесь почти всех и обязаны принимать гостей. Теперь, когда ты вышла за меня замуж, ты тоже должна научиться любить и принимать наших давних друзей.
      Кристина почувствовала раздражение, которое она редко испытывала. Она потеряла контроль над собой, потому что очень устала от прошедшего вечера и долгого ожидания Винса.
      – Все это не имеет никакого отношения к тому, что я якобы не люблю ваших общих друзей! – заявила она. – Тем более что я ладила со всеми, когда мы были с тобой помолвлены. Что касается Гейл Бишоп…
      – Ты просто ее не любишь, не так ли? – прервал он ее. – Я был немного удивлен, когда ты это показала на людях.
      Кристина вспыхнула.
      – Я не показывала этого. Я была с ней вежлива, как и с остальными гостями.
      – Мама считает…
      – Пожалуйста, не надо постоянно цитировать свою мать, – перебила Кристина, вцепившись в край кровати, чтобы хоть как-то охладить свой гнев. – Винс, это абсурд! Наш разговор выходит из-под контроля. Гейл Бишоп ничего для меня не значит, и я не знаю, почему ты об этом заговорил.
      Винс прикусил язык. Он был в плохом настроении, а терпимость никогда не была чертой его характера. Он постоянно говорил себе, что Кристина за сегодняшний вечер слишком устала и перенервничала. Винсент был просто раздражен из-за того, что его жена затеяла этот спор. К тому же он чувствовал себя виноватым перед Кристиной, и это злило его. Сегодня вечером, когда они гуляли с Гейл в саду около пруда, он совсем потерял голову и поцеловал ее. Винс знал, что поступил глупо – не говоря уже о том, что он изменил Кристине. Прикосновение губ Гейл разбудило в нем пылкое чувство, которое лучше было не трогать… Это чувство заставило его на мгновение забыть о Кристине. Женившись на ней, он верил, что не захочет ни одну другую женщину. И все из-за этой чертовой аварии! Летняя ночь, лунный свет, живописный пруд и Гейл, которая весь сегодняшний день в Лондоне смотрела на него своими огромными голодными глазами, прося о том, что он сам хотел ей дать. Он обнял и притянул ее к себе, она прижалась к нему, обняла его руками за шею и пробормотала, разжигая в нем огонь: