Джесси вздохнула.

– Это лето ужасно странное и необычное… – пробормотала она наконец.

– Почему ты так считаешь? – спросил Берт. Она прекрасно знала ответ, но ни за что не произнесла бы ничего подобного вслух: этим летом в ее жизни появилось два мужчины. Один, соблазнительный красавец, приходил к ней в спальню каждую ночь и дарил такие ощущения, о существовании которых она раньше даже не догадывалась. Другой, милый чудак, сидел сейчас на веранде ее дома и был ей бесконечно предан. Они так сдружились, что, если не виделись несколько дней, она начинала скучать по совместным прогулкам и бесконечным разговорам с ним…

– Даже не знаю, как объяснить тебе, – слегка покраснев, сказала Джесси. – Но это не так важно. Кстати, ты еще не ходил в Музей исторического наследия? – В ее голосе прозвучали кокетливые нотки. Она подошла к нему и уселась рядом на широкой скамье качелей.

– Собираюсь отправиться туда как можно скорее. А еще хочу съездить с сестрами Джеймс на экскурсию. – Он лукаво улыбнулся.

– Ловлю тебя на слове.

Из внешнего кармана портфеля Джесси достала перевязанные выцветшей бархатной ленточкой пожелтевшие конверты – любовные письма Джозефин и Реджинальда. И, протянув руку, положила их на небольшой столик. Затем, затаив дыхание, расстегнула замок и раскрыла портфель. Очень старые, портреты бережно хранились на протяжении долгих лет, поэтому дожили до настоящего времени в неплохом состоянии. Джесси рассматривала эти рисунки сотни раз, поэтому знала наизусть каждую черточку, каждый штрих.

– Реджинальд Уилфред! – торжественно произнесла она, но сразу не показала портреты Берту, а сначала взглянула на них сама.

Красавец-пират как всегда дерзко и пылко смотрел на нее с пожелтевшего от времени листа бумаги. Зачесанные назад волосы, распавшиеся на отдельные пряди, высокий лоб, прямые широкие брови, немного впалые щеки и потрясающие, соблазнительные, проницательные глаза – эти черты были знакомы ей много лет.

Поразительное, сверхъестественное, мистическое сходство пирата с тем человеком, что являлся к ней по ночам, казалось невероятным. Каждый раз, думая об этом, она содрогалась от волнения. На ум приходило одно объяснение появлению в ее жизни любовника из грез: он и впрямь был привидением…

Тем не менее, обнимая его и целуя, ощущая его в себе, она знала, что с ней живой, страстный, горячий мужчина, и уже не сомневалась в его реальности.

Джесси вспомнила прошлую ночь и почувствовала, как напрягаются, упираясь в тонкий шелк платья, ее соски. Он вел себя требовательно, почти властно, а она беспрекословно подчинялась ему, утопая в блаженстве.

Рассвет наступил так быстро и незаметно! Незнакомец по обыкновению исчез, будто растворился в воздухе, стоило ей только задремать.

Она больше не допустит подобной ошибки, твердо решила Джесси, собираясь сегодня во что бы то ни стало проследить за ним. Если эта загадка не будет разгадана в ближайшее время, ей действительно придется обращаться к психиатру.

Очнувшись от раздумий, Джесси взглянула на свою возбужденную грудь, и ее щеки вспыхнули. Отложив портреты, она вскочила с качелей и взяла со столика бокал холодного бренди.

– Ты собираешься показывать мне мужчину своей мечты? – ухмыляясь, спросил Берт. По его тону ей стало понятно, что он догадывается о ее состоянии.

– Это вовсе не мужчина моей мечты! – выпалила Джесси, тщетно стараясь казаться игриво-беззаботной.

– Нехорошо обманывать старших! – Берт шутливо погрозил ей пальцем.

Она расхохоталась и отпила из бокала. С помощью алкоголя ей хотелось немного расслабиться, отвлечься от настойчивых мыслей и воспоминаний, но бренди лишь усугубил ситуацию. Она почувствовала, что соприкасается с чем-то запретным, низким, как будто вкушает дьявольское зелье. В воображении всплывали – одно хлестче другого – самые откровенные, самые неприличные эпизоды из ее бурных свиданий. По телу пробежала дрожь, а напряженные соски продолжали предательски выпирать из-под тонкой ткани платья. Она повернулась к Берту и увидела, что он откровенно рассматривает ее, наверняка догадываясь, что с ней происходит.

– Ты хочешь взглянуть на него? – пробормотала она, пытаясь скрыть смущение, и протянула ему первый из портретов. – Пожалуйста. Вот он!

Берт, который до сих пор сидел, свободно откинувшись на спинку качелей, неожиданно напрягся и изменился в лице. Медленно отставив бокал, он взял у Джесси лист пожелтевшей плотной бумаги и уставился на него в полном изумлении.

– Что с тобой? – недоуменно спросила она, не понимая, что могло вызвать у него такую реакцию. – А! Я догадываюсь… Ты уже видел этого парня в дюнах, не правда ли?

Берт не обратил внимания на ее шутку. С трудом оторвав взгляд от рисунка, он поднял голову и удивленно посмотрел в глаза Джесси.

– Отлично… Эта твоя родственница, ну, Джозефин, похоже, обладала талантом. – В его голосе чувствовалось напряжение. Несомненно, он думал о чем-то другом.

– Эй, дружище! Ты уверен, что не встречался с привидением? На тебе лица нет! – обеспокоенно заметила Джесси.

Берт засмеялся. Но его смех прозвучал неестественно, а в глазах отражалось явное смятение.

– Я не видел его, уверяю тебя. Если подобное случится, то непременно доложу тебе об этом.

– Почему ты тогда так странно смотришь на этот портрет?

Он схватил оставшиеся работы и принялся увлеченно рассматривать их, нахваливая дарование Джозефин, а на вопрос Джесси так и не ответил.

Спустя полчаса, когда она вновь подсела к нему с пачкой писем, он углубился в раздумья, то и дело поглядывая на раскрытый портфель.

– Да что с тобой? – Опять спросила Джесси. Берт взял у нее первое письмо, вынул из конверта сложенный вчетверо толстый лист бумаги кремового цвета, исписанный аккуратным почерком Реджинальда. За долгие годы текст не потускнел, словно был написан вчера.

– Бумага замечательная, – отметил Берт, крутя в руках послание пирата.

– Да, она действительно отличного качества, – пояснила Джесси. – Производится в Англии с середины позапрошлого века. Бетти и сейчас продает ее в своем магазине.

– Я даже не встречал такой. Очень красивая, – пробормотал Берт, поглаживая лист своими тонкими пальцами.

Джесси показалось, на Берта тоже подействовали чары Джозефин и Реджинальда. Глядя на него, ей вдруг безумно захотелось поделиться с ним своей тайной, рассказать о странном любовнике, но она не решилась.

Что, если этот парень и вправду призрак, размышляла Джесси. Не исключено также, что кто-то маскируется под Реджинальда… Хотя кому это нужно? И для чего? Чтобы соблазнить меня? А есть ли на свете такой человек, который настолько ко мне неравнодушен, что разузнал о моей мечте и решил воплотить ее в жизнь?

Она глубоко вздохнула и покачала головой, решительно отказываясь открывать Берту свой секрет. Несмотря на то что за время знакомства они стали доверять друг другу, трудно было предугадать его реакцию и дальнейшее поведение. К тому же она подозревала, что подобным откровением может вызвать в нем ревность.

– Я давно хочу отнести это письмо специалисту, определяющему характер по почерку. – У Джесси заблестели глаза.

– Замечательная мысль! – Берт поднес письмо к глазам и, поправив очки, стал вглядываться в ровные строчки, будто надеялся увидеть какую-то подсказку между ними. – А ты как считаешь, что присуще было этому человеку?

Джесси задумалась, вспоминая своего любовника.

– Сила, скрытность, загадочность…

Последовало молчание. Они сидели под лампой на веранде, а на улице уже совсем стемнело. По небу, то и дело заслоняя луну, плыли тяжелые тучи.

– Наверное, не за горами шторм, – сказал Берт. – Но эта ночь все равно прекрасна.

И романтична, подумала Джесси, восторженно оглядывая цветущие кусты и парящих над ними пестрокрылых ночных бабочек. Слышался ласковый плеск волн и редкие тревожные крики чаек.

Берт откашлялся и начал читать письмо – последнее, написанное когда-то Реджинальдом прекрасной Джозефин. Что-то едва уловимое в его голосе показалось Джесси удивительно волнующим, приятным и до боли знакомым…

Вода взбушевалась, любовь моя. Мощные, неумолимые океанские волны вздымаются выше и выше.

Я стал невольным свидетелем страшной картины: прямо подо мной разъяренный поток вырвал с корнями, смял, изничтожил убогую лачугу и смешал ее, несчастную, с лавиной соленой воды и темного тумана.

Я нахожусь так высоко над бушующей пучиной, что, кажется, могу достать рукой пляшущие дикий танец тучи над замком, который построил для тебя и который ты, любимая, поклялась разделить со мной.

Или это был обман? Ты покинула меня, родная. Не нашла в себе больше мужества противостоять отцу, всеми силами пытающемуся разлучить нас. Курьер говорит, в твоем доме никто не принимает теперь мои письма. Куда вы исчезли? Почему тебя нет рядом?

Я только что вернулся, искал вас повсюду. Мое сердце рвется на части. Сегодня ночью, именно сегодня, мы должны были с тобою бежать. Ты предназначена мне судьбой! Один я не могу, не смею покинуть этот остров! Я устремляю взор в грохочущую высь и замираю от страха, моля Господа о твоем спасении, Джозефин! Я прокляну этот дьявольский остров, если не увижу тебя вновь. Ветер и дождь яростно бьют по окнам, любовь моя. По бушующему небу мчится огромное облако. Как удивительно походит оно на карету с лошадьми! Вот бы ты была в этой карете! Вот бы спустилась на ней прямо ко мне! Без тебя мне не жить!

Низкий, ровный голос Берта убаюкивал, и Джесси, сама того не замечая, все ближе и ближе склонялась к нему. Он замолчал, и она вздрогнула, внезапно осознав, что находится на расстоянии дюйма от него и чувствует его дыхание с запахом бренди.

– Джесси… – пробормотал Берт и нежно коснулся губами ее щеки.

Невинное прикосновение не должно было вызвать в ней такую реакцию: она почувствовала, что лицо ее запылало, а по телу пробежала трепетная дрожь.

Охваченная легкой паникой, совершенно необъяснимой, Джесси отстранилась от него, пытаясь успокоить бешено заколотившееся сердце.

Что происходит? – растерянно размышляла она. Неужели незаметно для нее самой в ее душе зародились какие-то чувства по отношению к Берту Сайресу?

Джесси взглянула на него и увидела отразившуюся в его глазах боль. Он попытался скрыть свои эмоции – покачал головой и улыбнулся.

– Прости меня.

– Нет, что ты!.. – воскликнула Джесси, ощутив вдруг, что сожалеет о своем поведении. – Я просто… – Слова застыли в воздухе, порыв соленого ветра растворил их в темноте ночи.

Берт, все еще улыбаясь, приставил к ее губам указательный палец.

– Не нужно ничего объяснять.

Но она должна была все объяснить, по крайней мере, самой себе. Неужели постоянное общение с Бертом и любовные ночные приключения привели к тому, что ее чувства к обоим мужчинам смешались и переплелись? Любовник обожал ее тело, а Берту она открыла душу. Но разве человеку не требуется и физическая, и платоническая любовь в равной степени?

Ей стало невероятно грустно.

Она вдруг отчетливо поняла, что подошла к какой-то черте, за которую могла бы шагнуть, лишь разобравшись в себе, в своих отношениях с Бертом и загадочным незнакомцем, только разгадав тайны их обоих…

– Я, пожалуй, пойду, – пробормотал он, и Джесси почувствовала, как к сердцу подступает страх: неужели он собирался распрощаться с ней?

– Мы увидимся завтра вечером? – не в силах скрыть тревогу, спросила она.

– Увидимся и, возможно, гораздо раньше, – ответил Берт, поднимаясь с качелей.

Джесси с облегчением вздохнула, удивившись, однако, его ответу.

– Раньше? Что ты имеешь в виду?

Он о чем-то размышлял на протяжении нескольких секунд, потом кашлянул и ласково посмотрел ей в глаза.

– Постараюсь подъехать к твоему агентству во время перерыва. Не откажешься от совместного ланча?

Она готова была подпрыгнуть от радости. Как оказалось, столь обыденное слово «ланч» звучит иногда невероятно обнадеживающе.

Итак, Берт Сайрес и не думал сдаваться. По крайней мере, пока.

Тимоти не должен был обижаться на нее, просто не имел права. Он медленно брел по песчаной тропинке, приближаясь к ее дому. Вот здесь, на веранде, они буквально несколько часов назад сидели в розоватом свете лампы, погрузившись мыслями и сердцем в тайну необыкновенных влюбленных, живших на этом же самом острове много-много лет назад…

Душу Тимоти томили противоречивые раздумья. Он побоялся открыться Джесси с самого начала, опасаясь, что правда дойдет до Марион Хаткинс. Теперь его ситуация ухудшилась: если бы начальница из окружного управления полиции Джексонвилла узнала о его присутствии на острове сейчас, то предъявила бы ему обвинение не только во вмешательстве в расследование дела о его отце, но и в мошенничестве.

Недалеко от стеклянной двери, ведущей в комнату Джесси, Тимоти остановился в задумчивости и еще раз вспомнил проведенный с ней вечер. Этот нелепый поцелуй и ее реакция на него выглядели просто смешно. Она сотню раз позволяла этим губам касаться самых сокровенных частей своего тела!

В глубине души Тимоти отчаянно надеялся, что Джесси предпочтет реального человека какому-то там полумистическому ночному незнакомцу. В конце концов именно он в обличье Берта вел себя с ней естественно и неподдельно, раскрывался полностью как личность. А ведь на нее произвело впечатление сходство их взглядов и вкусов, когда они расхаживали по замку, обсуждая планы возможной реконструкции. Он чувствовал это. Ее глаза горели, в них отражались самые бурные чувства. Тимоти негромко выругался и закусил губу, вспомнив вдруг, как озарилось ее лицо, как щеки залились возбужденным румянцем, когда она взглянула на портрет пирата.

– М-да… – пробормотал он, не переставая удивляться своему потрясающему сходству с этим парнем.

Создавалось такое впечатление, что события развивались по сценарию, созданному каким-то колдуном. Что это он невидимой всесильной рукой направлял главных героев своей пьесы и тихонько посмеивался, наблюдая за кипящими страстями.

Покачав головой, Тимоти приблизился к двери и взялся за ручку: Джесси не закрылась сегодня на замок! Он представил ее, обнаженную, в постели, жаждущую его любви, изнывающую в ожидании…

У него пересохли губы, к горлу подступил комок. Когда он шел сюда, то никак не мог отделаться от желания вернуться домой, оставив все, как есть. Ведь эта женщина хотела не его! Она просто видела в нем воплощение своих немыслимых фантазий, поэтому с головой бросалась в омут грез. Но противостоять вожделению, вовремя загасив огонь, который разжигало в нем даже самое беглое воспоминание о ней, у него не было сил. Следовало бы помучить ее, заставить подождать еще хоть немного… Но страсть уже захлестывала его, и он с замиранием сердца повернул ручку.

Было темно. От ворвавшегося в комнату порыва ветра воздушное кружево балдахина над кроватью затрепетало. В предвкушении долгожданной встречи Тимоти облизнул сухие губы. Он просунул руку под прозрачный полог и, нащупав ее руку, вздрогнул. Воздух мгновенно наполнился сладостной магией, стал как будто гуще…

Неожиданно вспыхнувший свет ночника заставил его резко отпрянуть и на мгновение зажмуриться. Когда он вновь взглянул на кровать, то увидел Джесси. Она – в футболке и джинсах – сидела, поджав под себя ноги.

– Привет, – пробормотал Тимоти и улыбнулся. – Ты ждала меня, не раздевалась и не включала свет?

Джесси смотрела на него пристально и неумолимо. Такой он еще никогда не видел ее.

– Игра окончена! – процедила она сквозь зубы. – Говори, кто ты!

Он не ответил, и на ее лице отразилось раздражение.

Если бы только она могла знать, что ради нее он готов на что угодно, думал Тимоти. Ей даже трудно было представить, что творилось в его смятенной душе.

Он вздохнул, сел на край кровати и нежно провел пальцем по ее щеке.

– Хотела застать меня врасплох, малышка? И долго ты так караулишь?

Ее губы, которые он весь день мечтал целовать, были напряженно сжаты. Но по тому, с какой любовью смотрела она на его грудь, видневшуюся из-под расстегнутой белой рубашки, было понятно, что гнев ее не настолько велик, как ему показалось вначале. Взгляд Джесси скользнул ниже. Потертые узкие джинсы сидели на нем идеально, и она залюбовалась им. Неожиданно Джесси переметнулась на другой край кровати, спрыгнула и рванулась к двери. Тимоти действовал инстинктивно: в два прыжка нагнал ее у самого порога, остановил и крепко обнял за талию.

Она сердито взглянула ему прямо в глаза. Лунный свет, струившийся сквозь стеклянную створку двери, смешавшись с розоватым светом лампы, затеял красивую игру в ее медовых волосах, и Тимоти следил за этими переливами как зачарованный, потом поднял руку и провел по растрепавшимся прядям.

– Сегодня я не в настроении, – пробормотала Джесси, отстраняясь от него. По-детски надув губы, она прислонилась к дверному косяку и сложила руки на груди, прижимая к телу футболку, отчего стала выглядеть еще соблазнительнее.

Весь ее вид – румянец на нежных щеках, высоко вздымавшаяся грудь – говорил о сильном возбуждении.

– Мне кажется, ты как раз в подходящем настроении, – прошептал Тимоти, разжимая ее руки.

– У меня болит голова! – воскликнула она, повышая голос.

В его глазах запрыгали озорные огоньки.

– Прекрасно. Необходимо срочно заняться лечением. Я как раз специализируюсь на лечении головной боли.

– По-моему, твоя специализация – вызывать головную боль! – Джесси стоически продолжала смотреть ему в глаза, а он уже ласкал рукой ее шею и чувствовал, как, подчиняясь разливающейся по телу страсти, ее сердце учащенно забилось.

Он прижал ее к себе, и она чуть было не поддалась его чарам, на мгновение расслабившись и прильнув к его груди, но тут же резко вырвалась из горячих объятий и обвела комнату разгневанным взглядом.

– Эта связь, которая возникла между нами… То, что мы делаем…

Он вновь привлек ее к себе и принялся покрывать ее лоб, веки, крошечные мочки ушей нежными поцелуями.

– То, что мы делаем – прекрасно, незабываемо!

Запах ее тела, казалось, проникал в него самого, моментально всасываясь в кровь, сводя с ума. Последующие слова сорвались с его губ совершенно неожиданно:

– Мне кажется, я начинаю влюбляться в тебя…

Он солгал ей. Любовь отнюдь не только что начинала зарождаться в его душе, это чувство уже вовсю владело ею и жгло сердце.

Джесси потянулась к нему, и их губы слились в продолжительном поцелуе.

– Как ты можешь любить женщину, совершенно не зная ее? – прошептала она, удивленно поднимая бровь.

– Могу, – решительно ответил он.

Внезапно накатившее желание рассказать ей о себе чуть было не заставило его совершить опрометчивый шаг. Но он вовремя опомнился.

Джесси притягивало и сводило с ума его тело, а ему хотелось, чтобы она оценила его душу… Душу, переполненную романтикой и мечтами.

Она крепко прижалась к нему и, почувствовав, как велико его возбуждение, тихо застонала. Тимоти одним рывком снял с нее футболку.

На ней был потрясающий кружевной лифчик сиреневого цвета. Ее грудь, и без того красивая, выглядела в нем умопомрачительно.

– Согласись, – пробормотал он, улыбаясь, – женщине совершенно ни к чему надевать на себя подобные штучки, если она не надеется на встречу с мужчиной. Ты хотела меня и ждала, потому что соскучилась по моим ласкам. – Он ловко расстегнул застежку, высвобождая ее груди из кружевного плена. Она глубоко вздохнула и с готовностью отдалась власти его теплых рук.

– Быть может, ты и прав… Я действительно ждала тебя, – призналась Джесси, прерывисто дыша. – Но учти: сегодня я намерена выяснить, кто ты такой, и настроена весьма решительно.

– Я настроен так же. – Он наклонился и стал целовать ее грудь.

– Ты ведь не знаешь меня… – Ей не удалось закончить фразу, потому что в этот момент он зажал ее сосок влажными губами и стал играть с ним горячим языком. Ее голос оборвался, слова потонули в ночной тишине.

– Ошибаешься, я тебя знаю, – прошептал он, поднимаясь.

Она притянула его к себе и принялась расстегивать пряжку ремня на его джинсах. Он закрыл от блаженства глаза и застонал, потом склонился к ней и повторил:

– Да-да, знаю очень хорошо. Ты любишь, когда тебя целуют здесь и здесь… – Его губы вновь прильнули к ее левой груди, затем к правой. – Кстати, у тебя болит голова…

– Можно подумать, в данный момент вас, мистер, это сильно волнует! – Она засмеялась.

– Но я не из тех, кто принуждает женщину заниматься любовью в то время, когда ей хочется просто отдохнуть.

– Не принуждаешь? Да в этом нет никакой необходимости. – Джесси плотно прижалась к нему бедрами.

Охваченный пламенем желания, он быстро снял с нее джинсы и маленькие трусики фиолетового цвета. Казалось, от ее кожи исходит едва уловимое сияние.

– Я знаю, Джесси, какими мечтами ты живешь… – Его голос звучал прерывисто. – Ты хочешь получить этот замок, хочешь, чтобы я купил его для тебя.

Он сорвал с себя расстегнутые джинсы и надел презерватив, затем поднял ее на руки и неустойчивыми шагами двинулся к кровати.

– Давай же, – шептал он, задыхаясь в предвкушении самой желанной минуты, – сольемся в любви, растворимся в мечтах.

Она почти не помнила себя от наслаждения и сгорала от жажды ощутить его в себе. Мужчина опустил ее на кровать и тут же глубоко проник в нее, тихо вскрикивая от восторга.

– Ты хочешь этот замок, так ведь?

– Да, – едва слышно промолвила Джесси, обезумевшая от сладостных ощущений.

– Тогда ты должна будешь кое-что сделать для меня. – Он был ослеплен желанием и уже не контролировал свои слова. – Выходи за меня замуж, детка!

Слетевшая с его губ фраза поразила его. Но еще больше ошеломил ее ответ:

– Да! Да! Да!

В порыве страсти я ответила согласием на предложение мужчины, но даже не знаю, как его имя? – недоумевала Джесси спустя полчаса. Он мирно спал, уткнувшись носом в ее плечо. Ей опять не удалось устоять перед соблазном. Она опять поддалась греховной силе всепоглощающего вожделения. Опять занималась сексом с незнакомцем…

Свет был погашен, но сквозь прозрачную дверь комнату заливало желтое сияние луны. На небе постепенно сгущались тучи. Диковинной формы, они напоминали ей невиданных чудовищ и то и дело заслоняли ночное светило, отбрасывая на стену причудливые тени. В воздухе уже пахло свежестью, и ночь казалась какой-то зловещей. Джесси задумчиво гадала, как скоро хлынет дождь.

Каждый раз, когда невидимые щупальца сна начинали обвивать ее, она качала головой и моргала, мужественно сопротивляясь усталости.

Ее любовник должен был скоро проснуться. Он ходил очень тихо, как привидение, но она уже знала об этом. Сегодня ему не удастся ее провести. Она услышит его шаги, даже если тот взлетит над землей и пойдет по воздуху.

Джесси намеревалась проследовать за ним и разгадать наконец его тайну.