— Я могу сесть на тебя.

— Да брось.

Дел протянула мне чашку акиви.

— Выпей.

— Обойдусь. Начинай.

Она криво улыбнулась.

— Глупый Тигр.

А потом она прижала раскаленное докрасна лезвие к кровоточащей ране и мне было уже безразлично, что подумает обо мне Алрик (и даже Дел). Заорал я так, что должны были перепугаться все обитатели гостиницы. Я попытался рвануться с кровати, но Северянин надавил на меня и я не смог пошевелиться. Я просто лежал, ругался, с меня тек пот, голова кружилась, а в ноздри бил запах горелого мяса.

— Тебе это нравится, — слабо обвинил я Дел сквозь стиснутые зубы.

— Нет, — сказала она. — Нет.

Может она еще что-то говорила, но я ее уже не слышал. Я кажется куда-то вышел ненадолго.

Проснулся я в странной комнате, в странном месте и в очень странном расположении духа. Я чувствовал себя легким, разъединенным и окоченевшим. Комната ничем не напоминала чулан Марики.

— Дел, — прохрипел я.

В комнату вошла женщина. Не Дел. Женщина была черноволосая и черноглазая как Марика, но в отличие от Марики, она ждала ребенка.

— Дел с детьми, — женщина говорила на Южном без акцента. — Я Лена, жена Алрика.

— Значит… он действительно женат?

— У нас двое детей и скоро будет третий, — она погладила большой живот. — Северные мужчины крепкие дьяволы, так?

Я помрачнел, удивляясь как она может болтать такой вздор, когда Дел своим присутствием в доме несомненно разрушит эту семью. Лена сама сказала, что он дьявол (а другого я и не ожидал).

— Как я?

Лена улыбнулась.

— Гораздо лучше. Алрик и Дел принесли тебя пару дней назад. С тех пор ты спал, но ты быстро поправляешься. Если легенды о Песчаном Тигре не врут, скоро ты встанешь на ноги.

Песчаный Тигр чувствовал себя дохлой кошкой, но ей об этом не сказал.

— Я позову Дел, — Лена исчезла.

Дел пришла через минуту. Она смотрела на меня настороженно и я спросил, что случилось.

— Теперь ты снова начнешь приставать к Алрику, я права?

— А что, не стоит?

В ее глазах зажглись злые огоньки.

— Ты глупо себя вел, сам знаешь. Алрик оказал нам гостеприимство в своем доме, а места здесь едва хватает для него, Лены и малышек. Ты лежишь в единственной спальне, все остальные переселились в комнату.

Я сразу почувствовал себя неуютно, чего Дел явно и добивалась.

— Скажи им, что мы уедем как только я смогу встать на ноги.

— Он знает, — Дел придвинула к кровати трехногую табуретку. — Так что с тобой случилось, Тигр? Марика не могла нам ничего рассказать.

Я покосился на повязку на правом плече и задумался, как выглядела рана после прижигания.

— Воры. Одному из них повезло, — я помолчал, — ненадолго.

— Мне жаль, — сказала Дел с раскаянием. — Мне следовало остаться в гостинице и с тобой бы ничего не случилось. Но Алрик так хотел показать мне дом, свою жену, детей. Он очень гордится ими, — она пожала плечами. — Я с Севера, а он долго не встречал никого с родины.

— А что он делает здесь?

Она улыбнулась.

— Погоня за мечтой, как у всех. Он приехал на Юг несколько лет назад как наемник. Потом встретил Лену и остался.

— Он мог увезти ее на Север.

— Мог. Но он любит Юг, — Дел слабо нахмурилась. — Не обязательно родиться на Юге, чтобы полюбить его, ты понимаешь.

Я решил провести эксперимент и приподнялся. Комната осталась на месте. Я сел, оперся спиной о стену и прижал ноющую руку к ребрам.

— Он не хочет прибавить тебя к своей коллекции жен?

Дел перестала хмуриться и заулыбалась.

— У него есть одна жена и я думаю, она будет возражать. Тигр… нет причин ревновать Алрика.

— Я не ревную. Я защищаю. Для этого ты меня и наняла.

— Понятно, — Дел встала. — Я принесу тебе поесть. Похоже, ты голоден.

Я и правда был голоден и не стал протестовать против обеда. Я прожевал хлеб и козий сыр. Об акиви Дел конечно не позаботилась и пришлось обойтись водой (от нее никакого толку). Дел смотрела как я ел и получала наглядное доказательство того, что пациент поправляется. Едва она опустилась на табуретку, в комнату прибежали дети Алрика. Я перестал жевать и изумленно уставился на обеих, пока они одновременно пытались влезть к Дел на колени.

Две девочки, темноволосые и темнокожие как их мать, получили голубые глаза отца — привлекательное сочетание. Одной года два, другой три. Малышки двигались неуверенно и неуклюже, но от этого — как щенки — казались еще симпатичнее.

Я наблюдал за Дел и девочками. Она легко управлялась с малышками, проявляя достаточно твердости. И хотя на первый взгляд такая манера поведения могла показаться грубоватой, девочки были счастливы.

Дел кажется тоже. Она рассеянно улыбалась, поправляла вьющиеся черные волосы и мне даже показалось, что на несколько минут она ушла в какой-то свой, недоступный другим мир.

Я разрушил их идиллию.

— Ты вернешься на Север когда закончишь поиски? Встретишь кого-нибудь вроде Алрика и будешь рожать ему детей?

— Я… не знаю. Я хочу сказать… я не думала об этом. Я вообще всерьез ни о чем не думала. Только как найти Джамайла.

— А если ты его не найдешь?

— Я тебе уже говорила, я не учитываю такую возможность. Я найду его.

— Но если нет, — не унимался я, — Дел… будь реалисткой. Это замечательно, что ты все силы и способности посвящаешь мести и спасению брата… но ты должна понимать, что жизнь непредсказуема. Джамайл может быть мертв… и тогда тебе придется заняться собой.

— Тогда и займусь.

— Дел…

— Я не знаю! — выкрикнула она и голубые глаза наполнились слезами.

Я застыл, глядя на то, что сотворил своим вопросом.

Дел жадно втянула воздух.

— Ты продолжаешь вбивать в меня свое, Тигр. Ты продолжаешь говорить, что я не найду его, что у меня нет даже шанса разыскать брата, потому что женщина не может выследить мальчика, украденного пять лет назад. Но ты ошибаешься. Неужели ты не понимаешь? — ее глаза впивались в мое лицо. — Не имеет значения, что я женщина. У меня есть цель. Все остальное неважно. Я знаю, что мне нужно сделать, и я сделаю это. Я должна.

— Дел, я не хотел…

— Ты хотел. Все хотят. Все мужчины, которые смотрят на меня и видят женщину с мечом, смеются, кто про себя, кто открыто, над игрой глупой женщины и подшучивают надо мной. Подшучивают, потому что им нужно только переспать со мной, а в постели им будет наплевать на мою глупость, — она откинула косу на спину. — Но это не глупость, Тигр. Это необходимость. Обязанность. Я должна найти Джамайла. Я потрачу дни, недели, даже годы, разыскивая его, потому что если не найду… — она замолчала, как будто все эмоции, которые вызвали эту речь вдруг выплеснулись, оставив в душе пустоту.

Она долго молчала, а потом продолжила:

— Потому что если я его не найду, я предам брата, себя, семью, кайдина… и меч.

Я забыл о еде. Одна за другой девочки слезли с колен Дел и убежали, напуганные яростью и отчаянием в ее голосе. Слезы катились по щекам, но она не чувствовала их.

— Человек способен на многое, Дел, и не важно, мужчина это или женщина, — осторожно пробормотал я.

— Я могу. Я должна.

— Только пусть твое желание не перерастет в одержимость.

— Одержимость! — она возмущенно посмотрела на меня. — А что бы ты сделал? Что бы ты сделал, если бы на твоих глазах убили всю твою семью? — она покачала головой. — А я ничего не могла. Я не могла им помочь, не могла бежать, не могла даже повернуть головы, пока один из всадников не схватил меня за шею и не заставил смотреть, как они убивали мужчин и насиловали женщин, моих сестер, мою мать, и смеялись. А я кричала, рыдала и клялась, что сделаю всех их евнухами, — она закрыла глаза, потом снова посмотрела на на меня. Слезы высохли, осталась только решимость. — Эти налетчики сделали меня такой, какая я есть, как Салсет сделали Песчаного Тигра.

Я поставил рядом с собой тарелку.

— Мне казалось, ты говорила, что спряталась от налетчиков.

— Нет, — ее рот стал жесткой прямой линией.

— Тогда… — я не закончил.

— Они собирались продать нас обоих, Джамайла и меня. Все остальные были мертвы, — она ссутулила плечо, свободное от меча, — но я сбежала… после того, как долго была с ними. И бросила Джамайла.

Я медленно выдохнул.

— Баска, прости. Я был к тебе несправедлив.

— Ты не принимал всерьез ни меня, ни мое дело.

— Да.

Дел кивнула.

— Я знаю, но это неважно. Я просто наняла тебя, чтобы ты провел меня через Пенджу, — она пожала плечами. — Я заключила пакт с богами. С моим мечом. И больше мне никто не нужен.

— Секрет, о котором ты говорила, — вспомнил я, — ты о нем мне рассказала?

— Это только часть его, — согласилась она, — остальное… личное.

Она встала и вышла из комнаты.

Я смотрел на противника через круг и видел длинные светлые волосы, бугристые мышцы под золотистой кожей и меч в сильных руках…

— Хорошо, — отметил знакомый голос и я вышел из задумчивости.

Я нахмурился. Алрик смотрел на меня через неровный круг, прочерченный в песке аллеи за его домом. В руках Алрика был кривой меч Вашни. Северянин уже выпрямился и расслабился.

— Что хорошо? — спросил я.

— Ты, — ответил он. — Ты быстро поправляешься, — она пожал плечами. — Это больше не нужно.

Мы практиковались уже три дня. Плечо горело как в аидах, но танцор меча учится не показывать людям свою боль, а при случае и совсем забывать о ней. Часто просто не хватает времени, чтобы вылечиться. Ты дерешься, залечиваешь раны и снова дерешься, как только возникает необходимость.

Алрик сбросил пучок травы, прикрывавшей острые грани его изогнутого меча. Босая нога стерла часть линии. Круг в пыли уже не был нужен, мы закончили тренировку.

Я оглянулся на девочек. Они сидели тихонько, в тени стены, глаза были расширены, рты прикрыты маленькими кулачками. Алрик разрешил им смотреть только при условии, что при этом они не издадут ни звука. Девочки послушались. В два и три года они вели себя достойнее чем многие взрослые.

— Мы закончили, — объявил Алрик, тем самым разрешая им уйти. Малышки вскочили и побежали к дому.

Я наклонился, поднял брошенную перевязь и Разящий скользнул в ножны. Песок скрипел под босыми ногами. Наклоняться было еще больно, но после танца эта боль казалась пустячной.

Я перекинул перевязь через плечо, разобрался с пряжками.

— А почему меч Вашни? — я кивнул на клинок Алрика. — Почему не Северный меч, как у Дел?

— Как у Дел? — бледные брови Алрика скрылись под клочковатой челкой.

— У меня никогда не было такого меча, как у Дел.

Я нахмурился, стирая ногой линию круга.

— Ты Северянин. И танцор меча… ну, тебя можно считать танцором.

Не обидевшись на мое последнее заявление, Алрик кивнул.

— Да, танцор меча и Северянин. Но мне далеко до Дел.

— Но женщина…

— Это действительно необычно, — согласился он, — но нужно начать с того, что и сама Дел необычна, — Алрик открыл флягу, сделал пару глотков и протянул ее мне в молчаливом приглашении.

Я перестал стирать круг и подошел к нему. Мы сели рядом и прислонились к стене. Стена была теплой — на Юге тень не всегда несет прохладу.

Я сделал глоток акиви.

— Я и сам всегда считал, что Дел необычна, но это не объясняет, почему ты носишь меч Вашни.

Алрик пожал плечами.

— Был бой, — сказал он. — Я против Вашни. Мерзкий тип. Ему удалось сломать мой Северный меч, — он предостерегающе поднял руку, когда я открыл рот, чтобы запротестовать. — Нет… это был не такой меч, как у Дел. Это был обычный меч и он сломался. И когда я уже видел перед своим лицом изогнутый клинок Вашни, я решил, что мне не нужен МОЙ меч, чтобы победить. Я вырвал меч из его рук… и убил его, — Алрик улыбнулся, с нежностью поглядывая на сверкающий клинок с рукоятью из человеческой бедренной кости. — Меч я оставил себе.

— Дел называет свой яватма, кровный клинок. — Алрик кивнул. — Что это такое?

Он пожал плечами и выпил еще акиви, когда я вернул ему флягу.

— Ты сам сказал, кровный клинок. Клинок, сделанный специально чтобы полить кровь, для убийства. Да, я знаю, ты возразишь, что все мечи сделаны для этого, но на Севере все по-другому, по крайней мере… если ты танцор меча, — он вернул мне флягу. — На Севере ритуалы другие, Тигр. Вот почему мы с тобой такая плохая пара — стили слишком разные. И я думаю, у нас с Дел тоже ничего бы не получилось.

— Почему?

— Потому что ее стиль и мой будут похожи. Слишком похожи, чтобы получился красивый поединок. Работа клинком, обводы, работа ног, — он пожал плечами. — Несмотря на то, что мы учились у разных кайдинов. Все Северяне знают много одинаковых приемов и ритуалов в круге. Поэтому мы плохая пара для танца.

— Но если танец будет не до смерти…

Алрик посмотрел на меня.

— Даже если бы я был ее врагом, ни за что бы не вошел с ней в круг.

Мои брови поднялись почти до волос.

— Женщина…

— Не имеет значения, — он нахмурился, рассматривая правую ногу, которой растирал пыль. — На Юге танцоры мечей имеют разные ранги. Ученик идет вверх, увеличивая ранг, пока не достигнет своего предела. У тебя, как я слышал, седьмой, — я кивнул и он продолжил. — У меня, можно считать, третий. На Севере мне бы дали ранг выше, но нас можно сравнивать только до определенного предела. Дальше это будет как сравнивать мужчину и женщину, просто невозможно, — голубые глаза сверкнули и встретились с моими зелеными. — Я хочу, чтобы ты понял, что высочайший ранг на Севере не имеет соответствия на Юге. И дело не в мастерстве, вернее не только в нем. Здесь дело в полном, абсолютном посвящении и решимости, в полной отдаче твоей воли ритуалам танца, — он покачал головой. — Трудно объяснять, Тигр. Наверное лучше просто сказать, что Дел… если она не соврала… была истойя у ан-кайдина. Я могу объяснить тебе только то, что знаю, а знаю я немного. Я никогда не поднимался так высоко, — он снова выпил. — Скорее всего она говорит правду. В противном случае, она украла этот Северный меч… а именной клинок украсть невозможно.

Именной клинок. Снова тоже самое. Опять непонятное различие.

— У моего меча тоже есть имя.

— И легенда, — улыбнулся Алрик и сунул флягу мне в руки. — Я знаю все о Разящем, почти все танцоры мечей знают. Но… это не одно и тоже. Яватма намного больше, чем просто меч. Только ан-кайдин награждает ими избранных ан-истойя, учеников, которые доказали, что достойны кровного клинка.

— А почему у тебя нет такого меча?

— Нет потому что я не смог получить достаточно высокий ранг, чтобы заслужить его, — он говорил легко и спокойно, как будто боль затихла много лет назад. Алрик, понял я, смирился со своей участью. — А вот ЧТО это такое… трудно объяснить. Больше чем меч. Меньше чем человек. На самом деле яватма не живет, но некоторые назвали бы это жизнью, — Алрик пожал плечами. — У яватмы есть отличительные черты, как у тебя и у меня. Поэтому можно сказать, что меч живой. Но по-настоящему он оживает только объединившись с ан-истойя, который, — Алрик многозначительно помолчал, — которая получила право на него, которая знает имя меча и знает песню, — Алрик пожал плечами. — Истойя, которая получила высочайший ранг от ан-кайдина больше не истойя. Это ан-истойя. Потом ан-истойя может стать кайдином, если того пожелает. Или танцором меча.

— Кайдин — ан-кайдин, — я нахмурился, обдумывая нюансы в его голосе.

— Дел всегда называла своего учителя кайдин, без приставки.

Алрик кивнул.

— Приставка — знак уважения. Кайдин, ты бы сказал шодо, означает мастер меча. Учитель. С огромным мастерством, но учитель. Кайдин — тот, кого знают все истойя, но ан-кайдин выше. Ан-кайдин — высочайший из высочайших. Я думаю, она нарочно опускала приставку, чтобы хоть так попытаться узаконить то, что произошло.

Я нахмурился.

— А что произошло?

Алрик рукой откинул волосы с лица.

— Есть… был… на всем Севере только один ан-кайдин старой школы. Новые школы вытеснили старую, но многие истойя предпочитают следовать древними путями.

— Был? — резко спросил я.

— Он был убит год назад, как я слышал. В ритуальном поединке против ан-истойя.

Такое бывает. Даже с лучшими из нас. Не всегда легко избежать кровопролития в круге, даже если танцуешь не всерьез.

Здоровый Северянин с изогнутым мечом Вашни посмотрел на Разящего.

— Мечи… на Юге другие. Но на Севере есть мечи и мечи. Именной клинок, яватма, сделан не из простой стали. Такие мечи ан-кайдин делает для лучших учеников, для тех, кто когда-нибудь сможет занять место ан-кайдина. Я был только истойя и не мог узнать больше о кровных клинках, но что это, объяснить можно примерно так: меч, утоливший жажду кровью. И правильно выбрать первую кровь очень важно, потому что меч впитывает все умение, весь жизненный опыт человека, жизнь которого он забрал.

Выбрать кровь. Я резко взглянул на него.

— Тогда… ты хочешь сказать, что ан-кайдин был убит не случайно? Что кто-то хотел получить его мастерство?

Алрик напрягся.

— Я слышал, что это было сделано умышленно.

Я подумал о Северном мече, вспомнил чужие тени в металле, ощущение холода и смерти. Как будто меч был живым. Как будто он знал меня. Как будто он хотел убить меня, как когда-то убил ан-кайдина.

Алрик потрогал рукоять меча Вашни. Где-то в подсознании у меня мелькнула мысль, а есть ли имя у меча Алрика.

— Убийство ан-кайдина, как ты можешь догадаться, карается смертью, — тихо сказал Северянин. — Вина крови не прощается.

— Конечно, — согласился я.

Он встретил мой взгляд.

— На Севере это называют кровным долгом. Убийца должен родне мужчины

— или женщины — которому он принес незаслуженную смерть. Один человек, или два, или двадцать могут поклясться получить долг.

Я кивнул, думая о мужчине, который искал Дел. Он поклялся получить кровный долг?

— Как получают этот долг?

— В круге, — ответил Алрик. — Танец до смерти.

Я снова кивнул. Не скажу, что я удивился. Я понимал, что танец был оправдан совершенным преступлением. Человек убит. Учитель сражен учеником. Потому что ученику нужно было мастерство, заключенное в мужчине, а не только то, чему учитель мог научить.

Я жадно втянул воздух и подумал, как же отчаянно Дел хотела отомстить за убийство ее родни, порабощение брата, унижение, которому она подверглась, когда попала в руки Южных налетчиков. Она хотела получить свой кровный долг. Такие обязанности выполняют невзирая на цену.

А я уже успел понять, что Дел могла добиться всего, чего хотела.

Всего.

Независимо от цены.