11

Увы, намерениям Хэнка сбыться было не суждено. По возвращении в мотель они застали там Джека Мортона, который любезно и терпеливо беседовал со спустившимся вниз Раулем. Увидев хозяина «Трех подков», Хэнк моментально помрачнел и удалился в свой номер. Его терзала ревность — он припомнил, как Джуди заявила, что Джек явно неравнодушен к Габриелле.

— Он еще никого в жизни не приглашал за свой столик и уж тем более не поил «Клико» из личных запасов. Везет же этой Габби, черт бы ее побрал! — с плохо скрытой завистью заметила тогда она.

И вот теперь Джек был здесь и заботливо, на взгляд Хэнка излишне, как-то даже приторно заботливо, расспрашивал Габриеллу — его Габриеллу! — о самочувствии, высказывал какие-то опасения, советы и предложения. Да какое ему до нее дело? Кем он себя воображает?

Новоиспеченный жених кипел от негодования, не замечая молниеносных взглядов, которые периодически бросал на него гость и конкурент. В противном случае он, возможно, в дальнейшем поступил бы совсем по-иному…

Но Габриелла с ее врожденной чуткостью тут же догадалась, что должен испытывать Хэнк, и кинула ему ободряющий взгляд. Она даже воспользовалась моментом, когда Джек отвернулся к мистеру Маскадо, и закатила глаза, показывая, как же он утомил ее.

Наконец внимательный посетитель распрощался и удалился.

— Папа, ты спустился вниз! Вот чудо-то! — воскликнула Габби. — Как ты себя чувствуешь? Не устал? Может, на сегодня хватит? Хочешь, Хэнк проводит тебя в спальню? — И она подмигнула жениху, показывая, что он может воспользоваться этим временем, чтобы поговорить с отцом.

Но Рауль запротестовал:

— Ни в коем случае! Мне пора уже привыкать к здоровому образу жизни. В конце концов, физически я в полном порядке, просто мышцы совсем одрябли.

— Но, папа, надо бы постепенно нагрузки увеличивать, а не так, как ты. Что ж, собираешься весь день сегодня на ногах пробыть?

— Нет, только до обеда. — Рауль кинул на нее странный, смущенно-хитроватый взгляд и сообщил: — Твоя подруга собиралась заехать ближе к вечеру. Она все, естественно, слышала и страшно беспокоится о тебе.

— Подруга? Ты имеешь в виду Бекки? — Габби усмехнулась. — Ну конечно, мне бы следовало сразу догадаться, что ты тут делаешь! Ой, отец, отец! Кто бы мог подумать, что ты в твоем возрасте и…

Габриелла! — рявкнул Рауль, сверкнув глазами. — Во-первых, мне пятьдесят пять, я не такой древний старик, каким ты пытаешься меня представить. И во-вторых, твои намеки совершенно неуместны, даже непристойны. Мисс Ребекка — чудесная молодая женщина, проявляющая ко мне внимание. И я, естественно, ей признателен и благодарен. Только и всего. Изволь прекратить свои инсинуации и займись лучше обедом. Это твоя подруга, лучшая подруга, и она приедет навестить тебя!

— Ой, да перестань ты кипятиться! Ну пошутила я неудачно. Что, теперь меня к стенке поставить и расстрелять? А твой обед, торжественный, между прочим, как нельзя некстати. Мог бы хоть со мной посоветоваться, прежде чем звать Бекки. У нас холодильник пустой. Я ничего не купила в Хоупе.

— Это еще почему? — возмутился разгоряченный ссорой Рауль.

— Да потому что каждый встречный и поперечный норовил спросить, что да как. Пропади пропадом этот городишко. Ненавижу! Ненавижу мелочность интересов, ненавижу ничтожность существования, ненавижу страсть к сплетням и подглядыванию за чужой жизнью! — выкрикнула она, повернулась, взлетела по лестнице в квартиру и захлопнула за собой дверь.

Рауль же остался внизу и быстро остыл. А остыв, немедленно раскаялся. Вспомнив о присутствии Хэнка, поднял глаза и хотел извиниться за неприглядную сцену, но того уже не было.

Молодой человек тактично покинул поле семейной битвы, дабы не смущать ни одного из участников. Пока у него еще не было права вступить в их число. Пока… Но скоро все изменится… Он немного полежал на кровати в своем номере, потом позвонил Реджи и долго слушал длинные гудки. Наверное, с машиной возится, сказал он себе, но как-то не очень уверенно. Потому что уже понял, что необязательность является основной чертой симпатичного в остальном механика. Вздохнул, подумал, что стоило бы позвонить Гриффитсам и сказать, что немного задерживается, но тут же отказался от этой мысли. Говорить со Стефи ему решительно не хотелось, а ее отец в это время дня наверняка занят.

Наконец он решил, что прошло уже достаточно времени, чтобы Габби успокоилась. И верно, когда он вышел из номера, она как раз спускалась вниз. Хэнк быстро оглянулся — старика Маскадо видно не было — и подошел к ней.

— Габби, любимая… — Он притянул ее к себе, обнял и поцеловал. — Успокоилась? Не обращай внимания, ненаглядная моя. Люди везде одинаковы. И в больших городах, и в маленьких. Ничто так не возбуждает их аппетит, как чужие несчастья. Кстати, по поводу аппетита. Хочешь, я съезжу за продуктами, раз тебе неприятно появляться в городе? Заодно загляну к Реджи…

— К Реджи? О господи, я совсем забыла о нем! А что, твоя машина уже готова?

— Полагаю, нет. По крайней мере, он мне ни разу не звонил, хотя и обещал. Хочу поторопить его.

— Не терпится уехать? — с легкой иронией спросила она. — Соскучился по богатой наследнице?

— Габриелла! — В его возгласе прозвучал явный упрек. — Как ты можешь?

Она взглянула на него и поняла, как жестоко обидела его.

— О, Хэнк… — Габби прижалась к нему всем телом, почти невесомо дотронулась губами до его губ, легко провела по ним кончиком языка и с удовольствием констатировала, что он моментально отозвался на ее ласку. — Прости, дорогой, я немного не в себе от всего этого. Не обижайся, прошу. О, если бы ты знал, как бы мне хотелось удрать куда-нибудь подальше отсюда, только с тобой, одним тобой и провести так остаток жизни… на необитаемом острове, вдали от чужих любопытных глаз.

— Что же нам мешает? Мы оба свободны…

— Свободны, да не очень. Ты еще пока связан предыдущими обязательствами, и тебе необходимо разрешить это цивилизованным образом. А у меня на руках отец. Сам видишь, его в таком состоянии оставить нельзя.

— Но мне показалось…

— Тебе правильно показалось, что ему стало много лучше. Но я боюсь за него еще больше, чем полгода назад. Потому что его резко возросший интерес к жизни, как мне представляется, связан с Бекки. Это моя подруга. Лучшая. Она очень милая женщина, чуть старше меня, ей двадцать девять.

— Она замужем?

— Нет. И никогда не была. Не сложилось, увы, хотя я совершенно не понимаю, куда мужчины смотрят. Лучшей жены, чем Бек, и представить нельзя. Но… — Габби замолкла на минуту, тяжело вздохнула. — Но ее предыдущие неудачи не означают, что она согласится кинуться на шею любому, кто ее позовет, лишь бы надеть кольцо на палец. Боюсь, отец не отдает себе отчета в том, насколько она моложе его и… и будет жестоко разочарован. Ты ведь заметил, как он говорит о Бекки?

— Трудно не заметить. Но мне кажется, ты несколько не права. Твой отец не мальчик и не воспылает просто так, ни с того ни с сего к женщине почти вдвое моложе его. Думаю она дала ему понять, что он ей интересен. И почему бы и нет? Да кроме всего прочего, ты должна радоваться, что он наконец-то пришел в себя. Что плохого в том, что ему понравилась твоя подруга?

— Ничего, кроме того, что это может обернуться для него еще одной травмой. От которой он уже не оправится… Так что, как видишь, я далеко не свободна.

— Ты рано отчаиваешься, любимая. Твой отец, как мне кажется, далеко не глупец и не слабак. Если он нашел в себе силы все же вернуться к жизни после того, что пережил, то больше уже не повернет обратно. Поверь опыту спасателя, инстинкт жизни — самый сильный инстинкт у человека.

— Хотелось бы и мне в это верить, — с грустью вздохнула Габриелла.

— Ладно, время покажет, кто из нас прав. А пока, как насчет моего предложения?

— Какого? Ах да, по поводу продуктов. Ну, не знаю… С одной стороны, конечно, соблазнительно, но с другой… Представляю, чего понапридумывают, если ты начнешь за меня моими хозяйственными делами заниматься.

Ну, полагаю, правильнее, чем есть, не напридумывают, — засмеялся Хэнк. — Разве я не имею права помогать будущей жене? Да и вообще, успокойся и прекрати видеть все в черном или сером цвете. Нас впереди ждет только самое яркое, самое праздничное, самое лучшее! Я позабочусь об этом!

— О, дорогой мой, — улыбнулась Габби.

Она, кажется, никогда еще не была так счастлива, как сейчас, и все потому, что ее любимый с таким оптимизмом смотрел вперед, переполненный нетерпеливым ожиданием их будущей совместной жизни. Уж он-то не обманет ее! Точно!

Ей хотелось получить от него еще одно уверение в вечной преданности, самое надежное, хотя после последнего прошло чуть больше полутора часов. Увы, проклятый телефон опять стал на пути ее коварных планов.

Недовольно-ворчливый голос Дуга Бреннана пробубнил:

— Это кто, Габриелла? У вас там еще есть некий Сандерс?

— Да, мистер Бреннан, он как раз неподалеку, — мило пропела Габби и протянула любимому трубку, состроив смешную гримасу. — Твой работодатель, — шепнула она, прикрыв рукой микрофон. — Как всегда не в духе.

Хэнк скривился, словно от зубной боли, и покорно взял предложенное средство коммуникации. Молодая женщина удалилась, не желая смущать его и мешать.

— Ну хорошо, Хэнк, надеюсь все же завтра тебя увидеть, — миролюбиво закончил десятиминутную беседу, начавшуюся на повышенных тонах, Дуг. — Жаль будет, если ты уедешь, не закончив. Но я понимаю, дела есть дела…

Вернувшаяся Габриелла с крайним удивлением увидела, что Хэнк, заканчивая разговор, улыбался.

— Знаешь, он не такой уж плохой старик, — сообщил он ей с ухмылкой. — Надо только найти с ним общий язык.

— Вот это да! Да тебе в цирк надо идти, милый.

— В цирк? Это еще зачем? — непонимающе уставился на нее Хэнк.

— Дрессировщиком работать. Львы, тигры, пантеры просто домашние котята по сравнению с Дугом Бреннаном. Раз уж ты его приручил, то с ними и подавно справишься, — хихикнула Габриелла и протянула ему листок бумаги. — Я решила воспользоваться твоим любезным предложением. Вот список и деньги. — Она привстала на цыпочки и нежно поцеловала его. — Не задерживайся надолго. Я буду скучать без тебя.

Хэнк, у которого от таких слов закружилась голова, с трудом заставил себя оторваться от сладостного бутона ее рта и, слегка задыхаясь, сказал:

— Эй, детка, так не делай, а то я никуда не поеду.

Габби хихикнула.

— Ладно уж, обещаю потерпеть еще… — она взглянула на часы, показывающие начало пятого, — еще шесть, максимум семь часов. А потом… держись, тебя ждет сегодня серьезная работа в ночную смену.

— Ловлю тебя на слове, плутовка!

Хэнк поспешно выскочил на улицу, понимая, что с каждой последующей минутой сделать это будет все сложнее и сложнее. Никогда в жизни его не тянуло ни к кому с такой силой, как к ней, его Габриелле, пылкой черноглазой красавице. Как же ему повезло, что этот Дилан оказался таким жалким идиотом! Держать в руках и упустить, променять такую женщину, такое фантастическое сокровище на какую-то там карьеру! Возможно ли что-нибудь более идиотское? Нет, ему этого не понять. Никогда.

Покупки заняли у него совсем немного времени, а вот встреча с Реджи — побольше. Пока он разыскал его в самом дальнем сарае, пока оторвал от какого-то грохочущего прибора, пока вытащил на улицу, чтобы поговорить без помех, уже стемнело.

Бородатый механик отводил в сторону глаза, неубедительно рассказывал о проблемах с нехваткой времени и еще менее убедительно клялся, что его, Хэнка, машиной займется сегодня вечером уж точно.

— Вот что я тебе скажу, — оборвал его Хэнк. — Я заеду завтра во второй половине, и, если все будет в том же состоянии, уволоку ее на буксире. Идет?

— Договорились. Да ты не злись, приятель, — широко и обезоруживающе улыбнулся Реджи. — Все будет тип-топ.

— Ха! — было единственным, чем Хэнк смог ответить на эту реплику, полную невинного нахальства.

Он вернулся в мотель и был встречен Габби с такой радостью, словно не за продуктами в ближайший городок уезжал, а уходил на войну, с которой скорее всего мог и не вернуться.

В этот вечер обед прошел не хуже, а даже лучше, чем накануне. Обе женщины были в прекрасном настроении, смеялись, шутили, подтрунивали над мужчинами, которые в свою очередь отвечали им тем же. О неприятном по общему молчаливому согласию не говорили. Видно, Рауль заранее предупредил Ребекку, что Габриелла крайне нервозно реагирует на повышенное внимание к тяжелому происшествию.

Хэнк несколько раз вопросительно поглядывал на свою невесту, но она отрицательно качала головой. Ей не хотелось, чтобы их новость стала известной не только отцу, но и Бекки. Пока, во всяком случае…

Впрочем, ее подруга была не настолько уж наивна. Она сразу заметила блестящее на безымянном пальце Габриеллы кольцо и сделала правильный вывод. Тем более что для этого, в общем-то, и кольца не требовалось. Достаточно было взглянуть на обоих молодых людей, на то, как сияют, встречаясь, их глаза.

А вот Рауль не обращал внимания ни на что и ни на кого, кроме Бекки. Габриелла с тревогой наблюдала за необычным оживлением отца, но видела, что ее подруга с удовольствием беседует, смеется и шутит с ним, словно и нет между ними четвертьвековой разницы в возрасте. И удовольствие ее было искренним.

Странно… Хорошо и странно… Неужели из этого что-то выйдет? — размышляла Габби. Что привлекает в нем Бекки? Внешность? Конечно, до несчастья Рауль был очень красивым мужчиной, но длительное пребывание взаперти сказалось на нем далеко не лучшим образом. Зато он не утратил своих прекрасных манер, своей обходительности, учтивости и, самое главное, огромного обаяния.

Да, видно, дело именно в нем. Оно и прежде притягивало к нему толпы поклонниц, заставляя мать Габби жестоко страдать от приступов ревности. Сэмми, правда, не обращала на них внимания, даже подсмеивалась над его «жертвами». Но кто бы мог подумать, что и сейчас, перевалив за пятидесятипятилетний рубеж, Рауль сохранит достаточное количество этого дара, чтобы прельстить молодую и интересную женщину?

Потому что Бекки была явно увлечена им. Хоть она и подшучивала вслух над собой, но Габби уже не сомневалась, что в этих шутках содержится немалая толика правды.

Господи, неужели ты сжалился над стариком и решил все же подарить ему на закате жизни несколько счастливых лет? — думала Габриелла. Может ли быть, что Бекки заменит ему трагически ушедшую Саманту? Вообще-то, если как следует приглядеться, то можно заметить сходство между этими двумя женщинами. Не внешнее, нет. А самое главное — духовное.

Но отношения отца и подруги не могли полностью поглотить ее внимания. Взгляд ее постоянно возвращался, словно магнитом притянутый, к Хэнку, и она снова и снова думала о своем собственном везении. Ведь он буквально свалился ей на голову, когда она уже не ждала ничего хорошего.

Это судьба. И значит, все, что случилось с ней до сих пор, было ненастоящим, а лишь подготовкой, дорогой к нему, единственному… Ее увлечение Арти и последующее разочарование в нем были лишь для того, чтобы она могла в полной мере оценить его, Хэнка.

Габриелла улыбнулась и подумала: какая же я счастливая! Самый лучший на свете мужчина любит меня, хочет меня и только меня. Ему не нужны ни богатые наследницы, ни блеск и роскошь, ни деньги, а только я. И скоро он будет моим! Совсем, окончательно… Я не боюсь этой его поездки. Не боюсь. Я уверена в нем, как в самой себе.

12

И еще три дня, наполненные абсолютным, безоблачным счастьем, были подарены Габриелле и Хэнку симпатичным, но крайне неорганизованным Реджи.

Но на четвертый он самостоятельно пригнал «додж» к мотелю и весело посигналил.

— Эй, Хэнк, хватит спать, вылезай, принимай свою развалюху! — радостно завопил бородач, вылезая из кабины и обходя машину со всех сторон.

Хэнк выскочил на улицу и подошел к своему автомобилю.

— Ты только послушай, как мотор урчит, — гордо предложил Реджи. — Красота, да и только! Все починил, привел в порядок, отрегулировал в лучшем виде. Что надо — подтянул, где надо — смазал. В общем, провел ей полную профилактику. Теперь на ней еще сотню тысяч миль проедешь, а может и две. Тачка что надо, не сомневайся. Раньше машины с пониманием делали, на совесть. Не то что теперь. Ну ладно, держи ключи, а мне пора.

— Эй, Реджи, погоди, а деньги? И куда ты пошел? Как до дома доберешься? — еле успел поймать его Хэнк.

— Ах да, — спохватился тот. — Действительно, деньги. Ну, я заменил пару деталей. Полтинник ты мне должен.

— Полтинник? А за работу?

— Не-а… что за ерунда. К тому же я тебя так задержал. Уж извини, приятель, и не злись на меня.

— Да что ты, Реджи, я тебе так благодарен, — совершенно искренне отозвался Хэнк.

Еще бы, ведь именно этому неторопливому, мягко говоря, парню, он был обязан своим счастьем.

— Вот и отлично! — Реджи сунул в карман полученные деньги и протянул Хэнку руку. — Ну, будь здоров, приятель.

— Эй, подожди, давай я тебя отвезу хоть.

— Не-а, меня там, на шоссе, сейчас один мужик подберет. Мы с ним едем тут неподалеку на молотилку взглянуть. Он купить хочет, просил меня проверить, как она в плане механики.

Мужчины обменялись еще одним крепким рукопожатием и расстались.

Хэнк постоял возле машины, не замечая пронзительного ветра.

Вот и все. Теперь он должен ехать. Тащиться на другой конец страны, расставшись с любимой женщиной неизвестно зачем. Да почему он, в конце концов, обязан делать такую глупость? У богатых свои проблемы, свои причуды, ему до них нет никакого дела. И Стефании он тоже, похоже, не нужен. Она без него совершенно не скучает. Несмотря на обещание Габриелле поехать и лично переговорить с мистером Гриффитсом, он все же пытался позвонить ей несколько раз и сказать, что свадьбы не будет, чтобы церемонию отменили. Но ее никогда не оказывалось дома.

Так почему, ради чего он покинет Габби и поедет бог знает куда и зачем?

Не поеду! Не поеду, и все! — постановил Хэнк и вернулся в номер. Его встретили большие, широко раскрытые в испуге глаза любимой. Он задохнулся от прилива эмоций, кинулся к ней и схватил в объятия.

— Габби, любимая моя, дорогая, единственная! — бормотал он, покрывая поцелуями ее лицо и ощущая губами вкус соли, вкус ее слез. — Не надо, милая моя, не плачь, счастье мое. Я никуда не поеду. Мы с тобой просто пара дураков. Да с какой стати мы должны расставаться? Зачем, кому это надо?

Она осторожно высвободилась, вытерла руками слезы.

— Мне надо. Пойми, Хэнк, это надо мне. Я хочу быть уверенной, что…

— Ты не веришь мне? — Он отпустил ее и отступил на шаг. — После всего, что у нас с тобой было, ты все еще не веришь мне? Только потому, что какой-то негодяй бросил тебя три года назад, ты теперь не веришь мне?!

— Нет! Нет, Хэнки, родной, нет! Конечно, я верю. Но я буду терзать себя всю оставшуюся жизнь, что ты мог стать звездой, а я помешала тебе.

— Я не хочу и не могу быть никакой звездой. Я хочу быть только одним — твоим мужем!

— О, милый, поверь, я хочу того же. Больше всего на свете. И все же… все же поезжай, дорогой мой. А вдруг тебя ждет там самая большая удача в жизни?