Глава 17

Войдя в гараж Центрального управления, Ева услышала позади какой-то шорох. Она положила руку на оружие и резко обернулась. Из-за колонны выступил Куинн Спарроуз.

— Рискуете, Спарроуз!

— Вы и представить не можете, как мне приходится рисковать. Мне не следовало выходить за официальные рамки в разговоре с вами, лейтенант. Но, между нами, мы попали в чертовски неприятное положение. Вы не желаете отступить, вот нам и приходится искать какую-то территорию для компромисса.

— У меня на руках четыре трупа. Один, правда, исчез. — Ева сняла ладонь с оружия и двинулась к своей машине. — При таком раскладе я не иду на компромиссы.

— Два из этих трупов наши. Может, вы и невысокого мнения о нашей организации и обо мне лично, но нам небезразлично, когда кого-то из наших убивают.

— Давайте кое-что проясним. Что я думаю о вашей организации, значения не имеет, но я не так наивна, чтобы не понимать, что она служит определенным целям. Подпольные операции помогли положить конец нескольким войнам, предотвратили многочисленные террористические атаки на территории США и в мировом масштабе. Я нахожу некоторые ваши методы, мягко говоря, сомнительными, но это к делу отношения не имеет.

— А что имеет?

— Нас прослушивают, Спарроуз?

— У вас паранойя, Даллас?

— О да, безусловно.

— Нас не прослушивают! — рявкнул он. — Мне вообще не стоило с вами заговаривать!

— Как хотите. Итак, вот что имеет отношение к делу. Четыре человека были убиты. И ваша организация в этом замешана.

— ОБР не убивает своих собственных оперативников и не подставляет гражданских лиц.

— Нет? — Ева подняла брови. — Ах, ну да, конечно. ОБР просто сидит и наблюдает, как малолетнюю девочку избивают, насилуют, мучают. А потом просто по-тихому вывозит труп, когда она убивает своего мучителя в отчаянной попытке защитить себя. Она травмирована, у нее сломана рука, но ОБР просто предоставляет ей право без помех скитаться по улицам.

— Я не знаю, что именно произошло. — Спарроуз отвернулся от нее. — И не знаю, почему все случилось именно так. Вы читали досье, значит, знаете, что данные были стерты. Прикрыты. Я не отрицаю, что это было ошибочное решение…

— Ошибочное?

— Мне больше нечего вам сказать. Мне нечего противопоставить тому, что было сделано. У меня нет, оправданий, поэтому я и не стану оправдываться. Скажу только одно. Повторю ваши собственные слова: это не имеет отношения к делу.

— Ладно, одно очко в вашу пользу. — Отойдя от него на несколько шагов, Ева достала сканер и проверила машину на наличие «жучков». — Я зла, Спарроуз, я устала. И мне очень, ну просто очень трудно примириться с мыслью, что чужие мне люди знают о моих частных делах. Поэтому у меня нет никаких причин доверять вам или людям, на которых вы работаете.

— Я хотел бы назвать вам хоть одну такую причину и все-таки попытаться найти почву для компромисса, но… Послушайте, откуда у вас эта штука?

Ева была в дурном расположении духа, но ее невольно позабавил его жадный взгляд, устремленный на сканер.

— Места надо знать, — усмехнулась она.

— Я никогда ничего подобного не видел. Какой компактный! Многоцелевой? Извините. — Он смущенно засмеялся. — Я увлекаюсь электронными игрушками. Это одна из причин, повлиявших на выбор профессии. Слушайте, если вы удостоверились, что ваш автомобиль чист, может, прокатимся? Я сообщу вам кое-какие данные, которые смогут подвигнуть вас на компромисс.

— Тогда откройте свой портфель.

— Без проблем.

Спарроуз поставил «дипломат» на багажник, ввел кодовую комбинацию замка, и, когда он откинул крышку, Ева заморгала.

— Боже, Спарроуз, да у вас тут полный запас скобяного товара!

Она увидела парализатор, невероятно сложный сотовый телефон, умещающийся на ладони, самый маленький компьютер, какой ей когда-либо приходилось видеть. Были там и локационные устройства, очень похожие на то, что она сняла утром со своей машины.

Она взяла один из маячков и посмотрела прямо в глаза Спарроузу.

Он ответил обезоруживающей улыбкой.

— Я же не говорил, что тот датчик не принадлежит ОБР. Я только сказал, что мне неизвестно о приказе поместить подобное устройство на ваш автомобиль.

— О, как это тонко!

Ева бросила маячок обратно в «дипломат», а Спарроуз педантично вставил его в соответствующее гнездо. Ей пришло в голову, что при других обстоятельствах они с Рорком нашли бы общий язык. Может, даже стали бы закадычными друзьями.

— Я люблю игрушки, — повторил Спарроуз. — Но я не начинял «жучками» вашу машину. Это не значит, что я или другой член нашей организации не сделает этого, если нам прикажут. Но сегодня я этого не делал. Ни одно из находящихся здесь устройств не включено. Можете проверить своим сканером, он подтвердит.

Она проверила и, когда сканер подтвердил, смерила взглядом Спарроуза.

— А как насчет вас?

— На мне много чего есть. — Он раскинул руки в стороны, чтобы она могла его просканировать. — Все дезактивировано. Поймите, пока что этого разговора между нами как бы нет. Он будет иметь место, если мы придем к удовлетворительному результату. В противном случае мы с вами расстались в кабинете Тиббла.

Ева покачала головой.

— Ладно, садитесь в машину. Я еду в верхнюю часть города. Если то, что вы скажете, мне не понравится, я вас высажу в самом неудобном месте, какое только смогу найти. А все неудобные места в этом городе мне известны наперечет, не сомневайтесь.

Спарроуз занял пассажирское сиденье.

— Вы здорово попортили нам кровь своей утечкой в СМИ.

Ева послала ему свою собственную версию обезоруживающей улыбки.

— Помнится, я не подтверждала своей причастности к утечке в СМИ. — Она положила включенный сканер на сиденье между ними. — Это на всякий случай. Вдруг вам придет в голову выкинуть какой-нибудь номер, — пояснила она, когда Спарроуз бросил неодобрительный взгляд на сканер.

— С таким цинизмом и с такой ярко выраженной паранойей вам бы у нас работать.

— Учту на будущее. А теперь давайте по делу.

— Ликвидацию Биссела и Кейд провел кто-то посторонний. Мы полагаем — хотя подтвержденных данных у нас пока нет, — что это дело рук «Бригады Судного дня». Они раскрыли Биссела и изъяли из обращения обоих.

— Зачем? — Ева задом выехала со стоянки. — Если они его раскрыли и прокачали его связь с Юинг, было бы разумнее проследить за ним или похитить его и вытянуть из него правду.

— Дело в том, что он был двойным агентом. Мы больше года работали, чтобы внедрить его в «Бригаду Судного дня». Взгляните на его психологический портрет, и что вы увидите? Пройдоха, человек, изменяющий жене — и любовнице, кстати, тоже любит пожить на широкую ногу, денег не считает. Мы хотели, чтобы он выглядел именно так, и нам это удалось, потому что с Бисселом все обстоит именно так: что видишь, то и есть. Вот потому то мы и использовали его для передачи «Бригаде» тщательно сфальсифицированных данных. А поскольку они ни за что не поверили бы, что он разделяет их философию, он брал у них деньги. Ему нужен был только звон монет.

— Значит, вы одновременно заставили его подобраться к Юинг, чтобы добывать информацию об исследовательском отделе, и внедриться в «Бригаду Судного дня», чтобы скармливать им дезу? Ну вы, парни, даете!

Спарроуз пожал плечами.

— Схема работала. Вирус, который они разрабатывали, — вернее, уже разработали, — мог открыть террористам любые двери. Если бы наши банки данных и аппарат слежения вышли из строя, мы бы оглохли и ослепли, мы бы не знали, где и когда они нанесут следующий удар. Нам надо было их тормознуть, собрать разведданные, полностью подготовить нашу оборону.

— А также украсть у них технологию и создать вашу собственную версию вируса?

— Данное предположение я подтвердить не могу.

— А вас никто и не просит. Не пойму только, при чем тут Картер Биссел?

— Шальная карта. У него были свои счеты с братом. Он разнюхал все о любовных похождениях Блэра и шантажировал его. Нам это было даже на руку, поскольку вынуждало Биссела еще активнее искать быстрые деньги. Мы не знаем, где Картер, не знаем, жив он или нет. Может, они его ликвидировали, может, просто похитили. Может, он сбежал, а может, ушел в запой. — В голосе Спарроуза прорвалось раздражение. — Но ничего, мы его найдем.

— Тут что-то не клеится, Спарроуз. Не до конца складывается. — Ева притормозила у выезда из гаража. — Ликвидация Биссела и Кейд прошла неряшливо. «Бригада Судного дня» не взяла ответственность на себя. А они любят приписывать себе разные «подвиги».

— Да, но они не любят, когда их дурят. А он месяцами водил их за нос. Через Биссела мы собрали значительную информацию о вирусе. По кусочкам, но это давало нам возможность создать защиту от него — до того как…

— До того как ее создали в исследовательском отделе «Рорк индастриз»? Ну, вы даете!

— Послушайте… — Он заерзал на сиденье. — Лично мне глубоко плевать, кто первый создаст защиту от вируса. Главное, чтобы защита была надежной и внедрена вовремя. Но кое-кому не нравится, когда такой человек, как Рорк… с его сомнительными связями… ну, словом, чтобы ему достался кусок этого пирога. Это же высшая степень государственной секретности!

— Значит, вы трудитесь, как пчелки, чтобы обойти Рорка на финише, а потом будете бить себя в звездно-полосатую грудь и прирежете жирный кусок к своему бюджету?

— А в Нью-Йоркском управлении полиции все чисто и прекрасно, Даллас? У вас тут безупречная система?

— Нет, но я не ложусь в постель с кем попало, чтобы произвести арест. — Ева вывела машину из гаража и влилась в поток машин. — Ей-богу, у меня большой соблазн высадить вас вот у этого симпатичного кафе, где собираются наркоманы.

— Да бросьте, Даллас! Кто ничего не дает, тот ничего и не получает. Нам надо взглянуть на компьютеры, которые вы конфисковали и заперли дома. Ну, если не на компьютеры, то хоть на отчеты по анализам и сканированию. У «Бригады» есть вирус. Даже Рорку не под силу собрать мозговой трест для создания защиты. А у нас он есть. У нас все было бы готово уже сейчас. Без защиты от вируса нам грозит кризис библейских масштабов!

Стоило ему произнести эти слова, кризис библейских масштабов разразился. Ева ощутила тепловую волну от взрыва, в глаза ей ударила ослепляющая вспышка света. Стекло лопнуло и пылью полетело ей в лицо.

Она инстинктивно вывернула руль до отказа и ударила по тормозам, но ее колеса больше не касались мостовой. Она смутно ощутила, что машину подняло в воздух.

— Держитесь! — хрипло крикнула Ева Спарроузу.

Мир закружился у нее перед глазами. Машину швырнуло об землю, и от удара ее предохранительный ремень лопнул. Ее бросило вперед, она со всего размаха ударилась о развернувшуюся со щелчком подушку безопасности. У нее все всколыхнулось в животе, в ушах зазвенело. Последним ее воспоминанием стало ощущение собственной крови во рту.

В отключке Ева пробыла недолго: судя по привкусу гари во рту, по еще не утихшим женским крикам, она потеряла сознание всего на пару минут. Да и боль еще не вполне дошла до сознания. Ее машина — вернее, то, что от нее осталось, — стояла вверх колесами, как перевернувшаяся черепаха.

Ева выплюнула кровь и, насколько могла, передвинулась на сиденье, чтобы дотянуться до Спарроуза и проверить пульс у него на шее. Ей удалось нащупать слабое биение, но рука стала влажной и липкой от крови, обильно стекавшей по его лицу.

До нее донесся вой сирен, топот ног, громкие, отрывистые голоса, отдающие приказы: значит, полиция на месте. «Если тебе предстоит краткий бросок из машины на небеса, лучше предпринять его вблизи от полицейского участка», — подумала Ева.

— Я здесь работаю, — предупредила она, пытаясь выбраться через разбитую водительскую дверцу. — Лейтенант Даллас. В машине зажат штатский, у него сильное кровотечение.

— Спокойно, лейтенант. «Скорая» уже в пути. Вам не стоит двигаться, пока…

— Вытащите меня отсюда!

Она попыталась нащупать ногами дорожное полотно. Ей удалось продвинуться на два дюйма, потом чьи-то сильные руки подхватили ее за ноги и за бедра и извлекли из обломков машины.

— Тебе очень больно?

Ева заставила себя сфокусировать взгляд и узнала Бакстера.

— Ну, раз уж я все еще тебя вижу, считай, что мои Страдания невыносимы. Но, думаю, у меня только ушибы. Пассажир пострадал сильнее.

— Сейчас они его извлекут.

Она поморщилась, когда Бакстер принялся ощупывать ее в поисках переломов.

— Ты просто пользуешься случаем, чтобы меня потискать.

— Мужчина имеет право на свои маленькие радости. У тебя есть порезы. И наверняка вся твоя складная фигурка покрыта синяками.

— Плечо горит.

— Двинешь мне, если я посмотрю?

— Не в этот раз.

Ева откинула голову назад и закрыла глаза, пока он расстегивал то, что еще недавно было ее рубашкой.

— Фрикционный ожог. От ремня безопасности, надо полагать, — доложил Бакстер.

— Я хочу встать.

— Спокойно, не дергайся, пока медики тебя не осмотрели.

— Помоги мне встать, Бакстер, черт бы тебя побрал! Я хочу прикинуть причиненный ущерб.

Он помог ей подняться. Зрение у нее при этом не затуманилось, и Ева решила, что легко отделалась.

Спарроузу явно повезло меньше. Пассажирская сторона приняла на себя удар, когда автомобиль, вращаясь вокруг своей оси, протаранил автобус. Трухарт пытался освободить Спарроуза из-под груды металла. Ему помогал другой полицейский в форме.

— Его зажало между дверью и приборным щитком! — крикнул Трухарт. — Похоже, у него нога сломана, а может, и рука тоже. Но он дышит.

Прибыли медики, и Ева отступила подальше. Один из них залез на водительское сиденье, которое она только что освободила. Полицейский жаргон сменился медицинским. До нее донеслись слова о повреждении спинных и шейных позвонков. Она тихо выругалась себе под нос.

Теперь, когда Спарроузу уже оказывали первую помощь, Ева наконец смогла как следует рассмотреть автомобиль. Зрелище было впечатляющее. Передней части, можно было смело сказать, больше не существовало. Почерневший металл оплавился и спаялся. Над машиной все еще курилось облачко рассыпавшегося в пыль стекла.

— Господи боже милостивый! Это похоже на…

— Это похоже на попадание ракеты малой дальности, — закончил за нее Бакстер. — Ты бы уже превратилась в поджаренный гренок, если бы она ударила прямо в лобовое стекло, а не снесла радиатор боковым ударом. Я как раз ехал в управление, когда увидел вспышку. Раздался грохот, и машина — твоя машина — перелетела прямо через мою. Она описала дугу, трижды перевернулась в воздухе и завертелась, как волчок. Пропахала пару гражданских машин, уничтожила тележку торговца, вылетела на тротуар, слетела обратно на мостовую и врезалась в автобус, как торпеда.

— Есть жертвы среди гражданских?

— Я не знаю.

Судя по всему, жертвы все-таки были. Ева слышала крики и плач. Соевые хот-доги, банки с безалкогольными напитками, леденцы и шоколадки раскатились по тротуару.

— Пристяжной ремень держался до последней секунды. — Ева рассеянно стерла струйку крови, стекавшую по виску. — Если бы он лопнул раньше, один бог знает… Жесткий каркас крыши тоже сыграл свою роль, иначе нас просто сплющило бы, как пакет из-под молока. Больше всего пострадала пассажирская сторона. Да, ему больше всех досталось.

Бакстер следил, как медики надевают на потерявшего сознание Спарроуза шейный корсет.

— Твой друг?

— Нет.

— Кто из вас вызвал огонь на себя — ты или он?

— Хороший вопрос.

— Тебе надо показаться врачам.

— Да, наверное. — Боль постепенно проникала в сознание, вытесняя шок и первоначальный выброс адреналина. — Хотя я их терпеть не могу. Честное слово. А знаешь, что хуже всего? Парни из отдела снабжения устроят мне выволочку. Они всю вину возложат на меня, а потом в наказание дадут мне самую дрянную тачку из всех, что у них найдется.

Ева, прихрамывая, добралась до тротуара и села на краю среди обломков крушения. Медика, направившегося к ней с набором первой помощи, она встретила людоедской усмешкой.

— Попробуйте только подойти ко мне со шприцем, я вас на ноль помножу!

— Хотите, чтоб вам было больно, воля ваша. — Врач пожал плечами и открыл набор. — Но дайте хоть взглянуть.

Домой ее отпустили только через два часа, да и то пришлось просить Бакстера ее подвезти, так как ей самой запретили садиться за руль. Впрочем, поскольку садиться ей было не за что, выполнить распоряжение оказалось нетрудно.

— Кажется, по сценарию положено, чтобы я теперь попросила тебя угостить меня выпивкой или что-то в этом роде.

— Верно, но давай перенесем этот обряд на другой раз. У меня свидание, и я уже опаздываю.

— Что ж, спасибо, что подвез.

— И это все, что ты можешь сказать? Значит, ты и впрямь в плохой форме. Прими таблетку, Даллас, — посоветовал он, пока она, морщась от боли, выбиралась из машины. — И поспи немного.

— Да я в порядке. Иди обслуживай свою красотку.

— Вот это уже больше похоже на тебя. — Он жизнерадостно усмехнулся и укатил.

Ева, хромая, вошла в дом, но прохромать незамеченной мимо Соммерсета ей было не суждено. Он смерил ее с головы до ног презрительным взглядом и фыркнул.

— Я вижу, вам удалось уничтожить еще несколько предметов одежды.

— Нуда, я решила проверить, что будет, если разорвать и поджечь их прямо на мне.

— Полагаю, ваша машина аналогичным образом пострадала, раз ее нет в наличии.

— Да, она превратилась в груду лома. Хотя почему превратилась? Она всегда такой была.

Ева направилась к лестнице, но дворецкий преградил ей дорогу. Нагнувшись, он подхватил кота, норовившего вскарабкаться по ее ноге.

— Ради всего святого, лейтенант, воспользуйтесь лифтом. И примите болеутоляющее добровольно, пока вас не заставили силой.

— Я поднимусь пешком. Мне надо размяться, а то я вся закостенею и стану похожа на вас.

Ева знала, что это глупое упрямство, но все-таки начала подниматься по лестнице. Хуже всего было то, что, если бы он не подстерегал ее у входа, она сама, без всяких просьб, воспользовалась бы лифтом.

К тому времени, как Ева добралась до спальни, пот катился с нее градом, поэтому она просто сорвала с себя остатки одежды, швырнула оружие и рацию на постель, а сама со стоном поплелась в душ.

Мягкие струи теплой воды обожгли, а потом успокоили ее. Ева уперлась руками в стену, подставила голову под воду и смогла наконец расслабиться.

За кем же они охотились? За ней или за Спарроузом? Сама Ева ставила на себя. Спарроуз и оказавшиеся на линии огня гражданские лица на языке ОБР считались бы всего лишь «побочным ущербом». Но почему, если уж кто-то решил изъять ее из обращения, они подошли к заданию столь халатно?

«Грязная, грязная работа, — думала Ева. — Все это отдает любительщиной».

Выключив воду, она вышла из душа, чувствуя себя немного лучше.

Знала же, ну знала же она, что надо быть готовой к появлению Рорка! Знала же, что этот доносчик Соммерсет обязательно ему настучит! И чего тогда так вздрагивать?

— Врачи меня осмотрели и отпустили, — торопливо проговорила Ева. — Я просто стукнулась, больше ничего.

— Это я вижу. Не советую пользоваться сушилкой. Горячий воздух никакой пользы тебе не принесет. Держи. — Рорк протянул Еве банную простыню. — Мне придется силой впихивать в тебя болеутоляющее?

— Нет.

— Ну, это уже кое-что. — Он осторожно провел пальцем по ссадинам у нее на лице. — Может, мы и в ссоре, Ева, но ты должна была связаться со мной. Почему я должен узнавать о том, что ты побывала в аварии, из теленовостей?

— Но они же не сообщали имен… — начала она оправдываться, прекрасно понимая, что это бессмысленно.

— Этого не требовалось.

— Я не подумала. Прости, я действительно об этом не подумала. Не потому, что я… в ссоре с тобой или как там это называется. Я просто не подумала о телевизионщиках, мне в голову не пришло, что ты можешь узнать из новостей. Я думала: вот доберусь до дому и сама все расскажу.

— Ну, хорошо. А теперь тебе надо прилечь.

— Я приму болеутоляющее, но ложиться не буду. Агент Спарроуз в плохом состоянии. Он был со мной в машине. У него черепно-мозговая травма и позвоночник поврежден. Удар пришелся на пассажирскую сторону. Черт, я даже не представляю, как он выжил! Это была ракета малой дальности.

Ева закуталась в халат и прошла в спальню: ей надо было сесть.

— Ты сказала — «ракета»?

— Ну да. Скорее всего, один из этих переносных зенитных комплексов. Ну, из тех, которыми стреляют с плеча. Должно быть, он стрелял с крыши напротив управления. Наверное, подкарауливал меня. То есть, может быть, и Спарроуза, но я думаю — меня. Только вот зачем? Чтобы остановить расследование? Чтобы остановить тебя? и другое? — Она покачала головой. — Может, кто-то хотел «поджарить» ОБР, повесить на них попытку устранить копа, раз они не смогли добиться передачи им материалов расследования? А может, хотели перевести стрелки на террористов?..

Рорк протянул ей маленькую голубую таблетку и стакан воды.