Губы ее были совсем близко, а рука его лежала на ее волосах.

— Кукурузу маслом намазываете?

Тэсс не знала — то ли засмеяться, то ли выругаться. Ни того, ни другого она не сделала: ей просто хорошо было с ним.

— Да, и побольше.

— Прекрасно. Тогда хватит одного пакета. На улице холодно, — добавил он, — так что надевайте перчатки.

Открывая дверь, он достал из кармана собственные — из черной кожи, достаточно потрепанные.

— Я и забыла, какие страшные эти фильмы. — Было уже темно, когда Тэсс, ублаженная пиццей и дешевым красным вином, снова оказалась в машине. Морозный воздух, первый предвестник наступающей зимы, покалывал щеки. Но ни холод, ни телевизор не могли удержать народ дома. Как обычно в субботу вечером, по улице двигался нескончаемый поток машин — люди отправлялись в клубы, на званые обеды, вечеринки.

— Мне всегда нравилось, как фараон достает эту девушку в «Восковом доме».

— Единственное, что нужно Винсенту, это хороший психоаналитик, — негромко заметила она, пока Бен настраивал радио.

— Ну да, и он утопил бы вас в ватерклозете, предварительно покрыв воском и сделав из вас… — Он повернулся и пристально посмотрел на нее. — Ну прямо Елена Троянская.

— Недурно. — Тэсс поджала губы. — Наверное, иные психиатры сказали бы, что таким образом вы подсознательно уподобляетесь Парису.

— Как полицейский, я не стал бы романтизировать похищение.

— Жаль. — Она прикрыла глаза, не сознавая, насколько ей с ним легко. Обогреватель негромко гудел в тон лирической мелодии, доносящейся из магнитофона. Она вспомнила слова и начала про себя напевать.

— Устали?

— Нет, все отлично. — Дождавшись конца мелодии, Тэсс выпрямилась. — Боюсь, ночью меня будут преследовать кошмары. Фильмы ужасов — прекрасный вариант для разрядки. Я уверена, что никто из присутствующих в кинотеатре не думал о следующей выплате по страховке или кислотных дождях.

Бен улыбнулся и выехал со стоянки.

— Знаете, док, для многих это просто развлечение. Да и вы, похоже, ни о чем серьезном не думали, проделывая у меня в ладони дырку при виде бегущей сквозь туман героини.

— Наверное, это была женщина, сидевшая от вас по другую сторону.

— Мое место было у прохода.

— Ей удалось дотянуться. Вы пропустили поворот к моему дому.

— Я ничего не пропустил, умышленно не повернул. Вы же сказали, что не устали.

— Это верно. — Она действительно никогда не чувствовала такого прилива сил, бодрости. Словно музыка играла у нее внутри, обещая приключения и сладость сердечной боли. Первое, считала она, по-настоящему бывает, только если есть второе.

— Мы едем куда-нибудь?

— Есть одно местечко, где можно послушать хорошую музыку и выпить не разбавленную водой выпивку.

Она незаметно облизнулась.

— Звучит заманчиво. — Сейчас она не прочь была послушать музыку, какой-нибудь блюз с тенор-саксом. — Должно быть, по роду занятий вы неплохо изучили местные бары.

— Да уж, познакомился. — Бен нажал кнопку прикуривателя. — Но вы не из тех, кто ходит по барам.

Тэсс с интересом посмотрела на него. Лицо его было в тени, лишь уличные фонари время от времени освещали его. Интересно, иногда он выглядит надежным, спокойным. В темноте такой мужчина всегда защитит женщину. Неожиданно свет упал на лицо под другим углом — и все изменилось. От такого мужчины женщине лучше бежать без оглядки. Она тут же отбросила эту мысль, вспомнив свое правило: не анализировать мужчин, с которыми встречаешься. Слишком часто узнаешь больше, чем хочется.

— А что, есть особый тип женщин, которые ходят?

— Есть. — Он это хорошо знал. — Но вы другая. Вестибюль гостиницы. Шампанское в «Мэйф-лауэр» или в отеле «Вашингтон».

— Так кто же из нас рисует психологический портрет, детектив?

— Знаете, док, в моем деле приходится квалифицировать людей. — Он сбавил скорость и протиснулся между «хондой» и «шевроле». «Может, не стоит», — подумал Бен.

— Как это понять?

— Да так и понять. — Он вытащил ключи из замка зажигания, но в карман их не положил. — Я здесь живу.

— Вот как? — Она выглянула в окно и увидела четырехэтажный дом из красного, слегка выцветшего кирпича, с зелеными карнизами.

— Только шампанского у меня нет.

Итак, решение за ней. Она его достаточно изучила, чтобы не понять сделанного шага. Но понимала также и другое. В машине было тепло, тихо, спокойно. А в доме могут быть неожиданности. Себя она тоже знала хорошо — не стоит обманываться: рисковать она не любит. Но, может, пора рискнуть?

— А виски есть? — Она обернулась и встретила его улыбку.

— Есть.

— Ну и отлично.

Стоило выйти из машины, как со всех сторон ее обдало холодом. «Зима не хочет считаться с календарем», — подумала она и тут же вздрогнула: вспомнился другой календарь, с Мадонной и младенцем на обложке.

Присутствующий страх заставил ее оглядеться по сторонам. В квартале от них раздался звук выхлопной трубы проехавшего грузовика.

— Пойдемте. — Бен стоял в кругу света от уличного фонаря. — Вы замерзли.

— Да. — Ощутив его руки на плечах, Тэсс вновь вздрогнула.

Бен повел ее внутрь. На одной из стен были прикреплены почтовые ящики. Бледно-зеленый ковер, чистый, но протертый чуть не до дыр. Вестибюля нет, не видно и консьержа, — только тусклый пролет лестницы.

— Тихо здесь, — заметила Тэес, поднимаясь на второй этаж.

— Все заняты своими делами.

На площадке, где была его квартира, она почувствовала слабый запах кухни. С потолка светила тусклая лампочка.

Квартира оказалась уютнее, чем она ожидала. Не таким она представляла жилище холостяка. Аккуратным Бена нельзя было назвать, ему, видимо, не свойственно стирать пыль с мебели, приводить в порядок старые журналы. «Впрочем, это и не обязательно», — подумала Тэсс. Да, конечно, комната чистая, и в ней чувствуется стиль хозяина.

Особенно выделялся диван. Низкий, далеко не новый, он казался громоздким из-за бесчисленных подушек-думок. «Диван от Дэгвуда», — отметила про себя Тэсс. На нем так и хочется растянуться, немного вздремнуть. На стенах были развешены скорее плакаты, чем картины: танцовщицы Тулуз-Лотрека; женская ножка, обутая в туфлю на высоком каблуке и перехваченная на бедре белой подвязкой; натюрморт кисти Диффенбакья — цветок в пластиковой баночке из-под маргарина. Больше всего по душе Тэсс пришлись книги. Они занимали целую стену. Она сняла с полки потрепанный том Стейнбека в твердом переплете — «К востоку от рая».

Почувствовав на плечах руки Бена, Тэсс открыла книгу.

«Бену (четкий, явно женский почерк), Кис-кис. Бэмби».

— Бэмби, — усмехнулась Тэсс, закрывая книгу.

— У букиниста купил. — Бен снял с нее куртку. — Люблю иногда порыться. Никогда не знаешь, что попадет в руки.

— Так вы у букиниста нашли книгу или Бэмби?

— Не важно. — Он взял у нее книгу и поставил на место.

— А вы знаете, что по некоторым именам можно составить психологический портрет?

— Да? Неразбавленный скотч?

— Ага. — Мимо метнулся какой-то серый комок и опустился рядом на красную подушку.

— Еще один кот? — Тэсс с улыбкой потянулась, чтобы погладить животное. — А как этого зверя зовут?

— Это она. Свою половую принадлежность она доказала, окотившись в прошлом году в ванне. — Кошка перевернулась на спину, и Тэсс почесала ей живот. — Я называю ее ОК.

— Что это означает — «Округ Колумбия»?

— Нет, Обалдуйка-Кошка.

— Странно, что у нее не развился комплекс. — Снова запустив пальцы в шерсть на животе, Тэсс подумала, не предупредить ли его, что примерно через месяц его ждет новый «подарок».

— Почему же не развился? Она, например, забирается на стены. С определенной целью, полагаю.

— Если хотите, могу порекомендовать отличного специалиста по психологии домашних животных.

Бен рассмеялся, не уверенный в том, что она просто шутит.

— Займусь-ка лучше выпивкой.

Он ушел на кухню, а Тэсс подошла к окну, чтобы посмотреть на вид из его квартиры. Улицы здесь были оживленнее, чем в ее районе. Нескончаемым потоком, монотонно гудя, выпуская выхлопные газы, двигались машины. «Вряд ли он выбрал квартиру далеко от работы», — подумала Тэсс и тут же сообразила, что даже не смотрела, в каком направлении они ехали. Бог знает где она очутилась! Вроде бы это должно было ее встревожить, но нет, напротив, она была удивительно спокойна.

— Я обещал музыку.

Она обернулась и посмотрела на него: на нем были простой серый свитер и потертые джинсы, что явно шли ему. Она снова подумала, что себя он изучил досконально. Глупо отрицать, что ей хотелось бы понять его.

— Было дело.

Бен протянул ей стакан. Сейчас она выглядит совсем иначе, чем обычно, да и резко отличается от других женщин, которые здесь бывали. Спокойное достоинство Тэсс требовало от мужчины забыть о похоти и подумать о личности. Вот только готов ли он к этому? Бен отставил стакан и принялся перебирать пластинки.

Диск завертелся, и Тэсс услышала томные звуки джаза.

— Леон Редбоун, — сказала она. Он повернулся и покачал головой:

— Вы не перестаете удивлять меня.

— Это один из любимых музыкантов дедушки. — Отпив немного, Тэсс пошла посмотреть конверт пластинки. — Похоже, у вас много общего.

— С сенатором? — Рассмеявшись, Бен едва не поперхнулся водкой. — Вы шутите.

— Ничуть. Вам надо бы встретиться.

Встреча с семьей женщины ассоциировалась у Бена с обручальными кольцами и флердоранжем, а этого он всегда избегал.

— Почему бы… — Тут зазвонил телефон. Бен выругался и отставил стакан. — Я бы наплевал, но ведь всегда могут вызвать.

— Врачу таких вещей объяснять не надо.

— Ну да. — Телефон стоял у дивана. Бен снял трубку. — А, да, привет.

Не надо быть профессиональным психиатром, чтобы понять, что звонит женщина. Тэсс незаметно улыбнулась и отошла к окну.

— Нет, все это время у меня было по горло дел. Слушай, крошка… — Бен замолчал и поморщился. Тэсс стояла к нему спиной. — Я занят расследованием, понимаешь? Нет, ничего я не забыл… помню. Я перезвоню тебе, когда освобожусь. Когда? Не знаю, может, через несколько недель, а может, через несколько месяцев. Почему бы тебе в самом Деле не попытать счастья с этим моряком? Ну да. Ладно, пока. — Он повесил трубку, откашлялся и снова потянулся за стаканом. — Не туда попали.

Смех да и только! Она повернулась, оперлась о подоконник и действительно рассмеялась:

— Да ну?

— Веселитесь?

— От души.

— Если бы я знал, что это доставляет вам такое удовольствие, непременно пригласил бы его.

— Так это, оказывается, был мужчина. Положив руку на плечо, она, все еще давясь от смеха, пригубила виски. И даже когда Бен подошел и взял у нее стакан, Тэсс никак не могла успокоиться. На лице у нее появилась мягкая дразнящая улыбка. Он ощущал ее притягательность, сознавая и опасность, в ней заключенную, но отступить не мог.

— Хорошо, что вы здесь.

— И мне хорошо.

— Знаете, док… — Бен погладил ее волосы. Прикосновение было таким же мягким, как и раньше, но уже не таким осторожным, — есть еще одна вещь, которой мы с вами еще не занимались.

Тэсс разом напряглась. Бен почувствовал это, хотя она даже не шевельнулась. По-прежнему поглаживая ее волосы, он притянул Тэсс к себе. Она почувствовала его дыхание на своих губах.

— Мы еще не танцевали, — негромко проговорил он, прижимаясь к ней щекой. Она вздохнула — то ли от радости, то ли с облегчением; напряжение почти прошло. — Я заметил одну особенность.

— Какую?

— С вами рядом мне очень хорошо. — Они покачивались, почти не трогаясь с места, и Бен коснулся губами мочки ее уха. — Действительно хорошо.

— Бен…

— Расслабьтесь. — Он неторопливо провел пальцами по ее спине: вверх-вниз. — И еще кое-что я заметил: вы очень редко расслабляетесь.

Она ощущала его сильное тело и теплые губы у виска.

— Ну, в настоящий момент это не так-то просто.

— Ладно. — Ему нравился запах ее волос. Была в нем естественная свежесть с легкой примесью пахучего шампуня и геля. Когда она слегка прижалась к нему, он понял, что под свитером на ней ничего нет. Он представил себе ее тело без одежды и стал несколько напористее. — Знаете, док, в последнее время я плохо сплю.

Глаза у Тэсс были почти закрыты, но не от расслабления.

— Понятно, не дает покоя дело.

— Это верно. Но не дает покоя и еще кое-что.

— А именно?

— Вы… — Он немного отстранил ее и, глядя прямо в глаза, облизнул кончиком языка свои губы. — Не могу выкинуть вас из головы. Боюсь, у меня возникла проблема.

— Я… сейчас у меня слишком много пациентов.

— Но мне очень нужна ваша помощь. — Наконец-то уступив желанию, преследовавшему его весь вечер, Бен скользнул рукой под свитер и ощутил тепло ее тела. — Начнем прямо сегодня.

Бен продолжал гладить ее спину, и Тэсс почувствовала какой-то бугорок — на пальце у него была твердая мозоль.

— Не думаю…

Но он закрыл ей рот поцелуем; долгим, медленным поцелуем, от которого у него самого зашлось сердце. Она словно не решалась ответить на поцелуй, и от этого желание сделалось еще сильнее. С самого начала Тэсс сама была как бы вызовом. Может быть, и не стоило его принимать. Но он уже ни о чем не думал.

— Не уходите, Тэсс.

— Бен, — она выскользнула из его рук и отодвинулась. Нужна дистанция, нужен самоконтроль, — мне кажется, мы слишком торопимся.

— Я с первой минуты нашей встречи хочу вас. — Обычно он не позволял себе таких признаний, но это была не просто игра.

Она запустила руку в волосы — вспомнились надпись в книге, телефонный звонок.

— Я не могу к таким вещам относиться легко, просто не могу.

— А я и не прошу. — Он снова посмотрел на нее, такую хрупкую, такую изящную, такую элегантную. Это может оказаться не просто легким романчиком — вечером сошлись, утром разошлись. Он упрямо, хотя и не слишком уверенно, шагнул к ней и взял ее лицо в ладони. — Не могу больше ждать. — Он наклонился и поцеловал ее. — Не уходите.

Бен зажег свечи в спальне. Пластинка кончилась, и в комнате стало тихо, казалось, что слышно было эхо отзвучавшей музыки. Тэсс дрожала, и сколько ни повторяла себе, что она взрослая и вольна делать все, что хочет, — ничего, ничего не помогало. Нервы разгулялись, а вместе с ними возросло желание. В конечном итоге все слилось воедино. Бен подошел к ней и привлек к себе.

— Ты дрожишь.

— Чувствую себя школьницей.

— Это хорошо. — Он зарылся лицом в ее волосы. — Мне самому страшно до смерти.

— Ну да? — высвободив лицо и отстранив его, Тэсс невольно улыбнулась.

— Не знаю почему, но чувствую себя подростком, который на заднем сиденье отцовского «шевроле» в первый раз прикасается к застежкам бюстгальтера. — Он на мгновение сжал ей запястья, стараясь удержаться и не обнять. — Таких, как ты, у меня никогда не было. Меня преследует мысль, что меня не туда заносит.

Именно эти слова разбудили в ней уверенность. Она притянула его к себе. Губы их встретились: сначала лишь прикосновение, затем легкая проба, чреватая, однако, последствиями.

— Хорошо, — пробормотала она, — возьми меня, Бен, мне всегда этого хотелось.

Не отводя от нее глаз, Бен потянул ее тяжелый свитер вверх. Волосы рассыпались по обнаженным плечам. На кожу упали лунный свет и отблески свечей, а также тень от его фигуры.

В таких ситуациях Тэсс никогда не чувствовала себя уверенной. Она начала неловко стягивать с него свитер. Под ним оказалось плотное и жилистое тело. На груди висел медальон Святого Христофора. Тэсс потрогала его и улыбнулась.

— Талисман, — сказал он.

Ничего не ответив, она прижалась губами к его плечу.

— У тебя тут шрам.

— А-а, старая история, — Он расстегнул на ней брюки.

Тэсс провела пальцем по шраму.

— Пуля. — В голосе ее прозвучал неподдельный страх.

— Говорю же, старая история, — повторил он и потянул ее к постели. Тэсс оказалась под ним. Волосы разметались по теплому покрывалу, глаза за туманились, губы приоткрылись. — Как я хотел взять тебя здесь; ты не поверишь, как сильно я этого хотел, как часто об этом думал.

Она приподнялась и коснулась пальцами его лица. От висков вниз спускалась борода, но под ней, где сильно билась жилка, кожа была гладкая.

— Теперь дело за тобой.

Он улыбнулся, и Тэсс поняла, что чувствует себя наконец совершенно раскованно и ждет его.

Опыт у него, конечно, был, и немалый, но такого острого желания он еще никогда не испытывал. Она изо всех сил сдерживалась, но теперь, расслабившись, жадно потянулась навстречу, готовая к любовному объятию. Сбросив с себя одежду, обливаясь потом, они метались по кровати, забыв обо всем на свете.

Покрывало измялось и, превратившись в комок, оказалось где-то под ногами.

Бен выругался, сбросил с постели покрывало и перевернулся на спину. Груди у Тэсс были маленькие и белые. Он обхватил левую обеими руками, как чашку. Услышав ее довольный стон, Бен заглянул ей в глаза. Она крепко прижалась к нему горячими, как в лихорадке, губами.

Почувствовав, как оплетают его руки и ноги, Бен забыл о том, что собирался обращаться с ней как с дамой, бережно и мягко. Сейчас перед ним была не хладнокровная и стильная доктор Курт, а страстная и требовательная женщина, о какой мужчина может только мечтать. Кожа у нее была мягкая, бархатистая, увлажнившаяся от желания. Он провел по ней языком, изнемогая от вожделения.

Она выгнулась над ним, предоставив страсти, фантазии, желанию делать свое дело. Здесь и сейчас… Все остальное отодвинулось в какую-то необъятную даль. Он был настоящий, живой, — только это важно, остальное может подождать.

Пламя задрожало, фитиль зашипел, свеча погасла.

Через несколько часов он проснулся от холода. Смятое покрывало валялось на полу. Тэсс, на которой по-прежнему ничего не было, калачиком свернулась рядом с ним. Волосы упали ей на лицо. Он поднялся и прикрыл ее одеялом. Теперь и луны не было. Бен немного постоял у постели, глядя на спящую Тэсс. Потом неслышно вышел. Кошка в это же время проскользнула в комнату.