Глава 14

— Спасибо, что нашли время встретиться, монсеньор, — проговорила Тэсс, усаживаясь напротив Логана. Должно быть, ее пациенты при первом свидании с ней чувствуют себя так же, как в данный момент она, сидя перед священником.

— Всегда рад вас видеть. — Он непринужденно устроился за своим письменным столом. Твидовый пиджак висел на спинке стула, рукава рубашки были закатаны, обнажая крепкие бицепсы, покрытые короткими полуседыми волосами. Не в первый раз Тэсс подумала, что ему сподручнее было бы находиться на теннисном корте или на поле для регби, чем читать проповеди с амвона и вдыхать запах ладана. — Чаю?

— Нет, спасибо, монсеньор, ничего не надо.

— Поскольку мы коллеги, отчего бы вам не называть меня Тимом?

— Да, так будет проще. — Тэсс улыбнулась и заставила себя расслабиться. — Позвонила я вам сегодня случайно, но…

— Когда одному священнику плохо, он обращается к другому. Когда проблемы у ученого… — Логан не договорил, а Тэсс почувствовала, что прилагаемые ею усилия способствуют спаду напряжения.

— Вот именно. — Пальцы, нервно сжимавшие сумочку, разжались. — Полагаю, ваше замечание говорит о том, что к вам обращаются и те и другие.

— Это также означает, что, когда мне самому приходится туго, у меня есть возможность выбирать… Тут есть свои «про» и «контра», но вряд ли вы пришли ко мне обсуждать тяжбу Фрейда с Иисусом Христом. Что же привело вас ко мне?

— Да многое. У меня нет ощущения, что я нашла ключ к сознанию… ну, того человека, которого ищет полиция.

— А вы считаете, что должны были найти?

— Если принять во внимание, как глубоко я увязла в этом деле, можно было ожидать большего. — Она махнула рукой, продемонстрировав этим жестом неуверенность и даже какую-то безысходность. — Я разговаривала с ним трижды. И мне не по себе оттого, что из-за страха, а возможно, и эгоизма я никак не могу задеть в нем нужную струну.

— А вы знаете, где эти струны?

— Искать их — моя профессия.

— Тэсс, нам обоим известно, что шизоидное со стояние — это хаос и дороги, ведущие к главному, могут здесь постоянно меняться. Даже если подвергнуть его интенсивной терапии, притом в идеальных условиях и в течение многих лет, понадобятся годы для поиска правильного ответа.

— О, это мне известно. С логической, медицинской, точки зрения, известно.

— Да, эмоционально — дело другое.

Эмоционально. Она ежедневно имеет дело с человеческими эмоциями. Но, как выяснилось, открывать свою душу другому — куда труднее.

— Я знаю, что профессионально это неправильно, и это тревожит меня, боюсь, что не смогу быть объективной. Монсеньор Логан, Тим, на месте женщины, которую убили, должна была быть я. Я видела ее в том переулке и не могу забыть.

Глаза у Логана были добрые, но сострадания в его взгляде Тэсс не увидела.

— Вини себя — не вини, свершившегося уже не исправишь.

— Это мне тоже понятно. — Тэсс встала и подошла к окну. Внизу группа студентов пересекала газон, торопясь к началу очередного занятия. — Можно задать вам вопрос?

— Разумеется. Отвечать на вопросы — моя профессия.

— Вас не смущает, что этот человек был священником, а возможно, и сейчас им остается?

— То есть вы хотите сказать, смущает ли лично меня, потому что я священник? — Логан в раздумье откинулся на спинку стула, сложив на груди руки. В молодости ему приходилось боксировать, в том числе и за пределами ринга, и костяшки пальцев стали у него грубыми и бесформенными. — Да, должен признаться, отчасти это меня задевает. Разумеется, если разыскиваемый человек — священник, а не программист, например, дело приобретает особый драматизм. Но ведь священники — не святые, а такие же земные люди, как, условно говоря, монтеры, сельскохозяйственные рабочие или психиатры.

— Когда его поймают, вы возьметесь его лечить?

— Если попросят, — после паузы ответил Логан, — и если я сочту, что смогу помочь ему. Но обязанным я себя не считал бы и ответственности не чувствовал в отличие от вас.

— Чем страшнее становится, тем больше я начинаю думать о том, что ему помощь просто необходима. — Тэсс опять повернулась к окну. — Вчера мне приснился сон, страшный сон. Я плутала по каким-то коридорам, которые затем превратились в лабиринт, продолжала бежать, хотя знала, что это всего лишь сон. Мне было жутко. Потом стены превратились в зеркала, и я стала наталкиваться на собственное отражение. — Тэсс машинально прижала руку к оконному стеклу, словно это было зеркало из ее сна. — У меня был портфель, но он был таким тяжелым, что мне пришлось тащить его двумя руками. Остановившись перед одним из зеркал, я увидела вдруг не свое отражение, а Анны Ризонер. Потом оно исчезло так же внезапно, как и появилось, а я побежала дальше. Впереди показалась дверь, я ринулась к ней, но, когда добралась до нее, она оказалась запертой. Я металась в поисках ключа, как сумасшедшая, но нигде не могла его найти… Тут дверь открылась… Как только я подумала, что спасена, передо мной появился мужчина в рясе и епитрахили.

Тэсс повернулась к Логану, но не смогла заставить себя сесть.

— Конечно, я могла бы представить развернутый и детальный анализ этого сна. Боязнь выпустить ситуацию из-под контроля, усталость, отказ отойти от этого дела, чувство вины перед Анной Ризонер, отчаяние от того, что не могу найти ключ к сознанию этого человека, — словом, провал, полнейший провал.

О страхе за свою жизнь она не сказала ни слова. Логану это показалось весьма любопытным и красноречивым. Либо она еще не осознала опасности, либо как-то связывает ее со страхом поражения.

— Так вы уверены, что у вас ничего не получится?

— Да, и меня это страшно угнетает, — призналась она, сопровождая свой ответ самоуничижительной улыбкой. Тэсс погладила мягкую обложку старинной Библии; орнамент на ней оказался глубоким. — Наверное, во мне говорит оскорбленная профессиональная гордость.

— Гордость гордости рознь. Вы дали полиции все, что может дать профессиональный психиатр, Тэсс. Вам нечего стыдиться.

— Раньше у меня никогда не было такого чувства, честное слово. Во всяком случае, себя я не стыдилась. Я хорошо училась, заботливо ухаживала за дедом, пока врачебная практика не стала у меня отнимать почти все время. Что до мужчин, то после одной истории, случившейся еще в колледже, я всегда старалась быть независимой. И все было нормально, пока… словом, до самого последнего времени.

— Тэсс, что касается этого уголовного дела, то вас привлекли к нему лишь в качестве консультанта, а найти этого человека — дело полиции.

— Может, мне и следовало ограничиться консультацией, может быть, — прошептала Тэсс, поправляя волосы, — но полной уверенности у меня нет. Да откуда ей взяться? Ведь этот человек с отчаянием и мольбой в голосе обратился ко мне. Могу ли я, как и любой другой врач, остаться глухой и не попытаться откликнуться на зов о помощи?

— Одно дело — лечение, если для этого представится возможность, другое — ответственность за последствия болезни этого человека. — Логан сплел пальцы и положил руки на стол. В его хмуром взгляде появилось участие. — Если говорить с ходу, не изучив предварительно ваш отчет, я бы решил, что этого человека тянет к вам, потому что он чувствует в вас сострадание и незащищенность. Поэтому вам надо быть настороже — избыток первого может заставить его воспользоваться вторым.

— В такой ситуации мне трудно действовать по правилам. Бен, то есть детектив Пэрис, предложил мне уехать из Вашингтона. В первый момент у меня и впрямь возникло импульсивное желание отправиться куда-нибудь подальше. Сесть в самолет и улететь куда глаза глядят в надежде, что по возвращении все будет позади и жизнь войдет в свое русло — потечет тихо и плавно, как прежде. — Встретив спокойный, терпеливый взгляд Логана, Тэсс умолкла, затем закончила: — Теперь я себя почти презираю за эту слабость.

— А не думаете ли вы, что в такой неординарной ситуации это совершенно нормальная реакция?

— Будь я пациентом — да. — Тэсс улыбнулась. — Но я врач.

— Послушайте, Тэсс, существуют же вещи, которые просто не в нашей власти.

— Я не курю, почти не пью. — Тэсс вернулась на место. — Наверное, я склонна к греху.

— Я не занимаюсь сексом, — жалобно сказал Логан, — наверное, поэтому я склонен к курению и выпивке. — Он взглянул на нее и с удовлетворением отметил, что Тэсс немного смягчилась. Исповедь, как ему было известно, целительна для души. — Следовательно, вы никуда не уезжаете из Джорджтауна и продолжаете сотрудничать с полицией. Ну и как вы себя при этом чувствуете?

— Нервничаю, — не задумываясь призналась Тэсс, — неприятно, знаете ли, ощущать за собой постоянную слежку, и это не просто… — она осеклась и покачала головой, — трудно, потому что знаю, что представляет собой этот человек.

— Большинство людей назвали бы его просто убийцей.

— Да, но помимо того, он еще и жертва. Нервирует меня не только его слежка, но и постоянная полицейская охрана, что тоже не очень приятно, И тем не менее я довольна, что решила поступить именно так, как поступила, не вышла из игры и не удрала. Хочу помочь этому человеку. Теперь для меня это очень важно. Столкнувшись с ним во сне, я совершенно обезумела, а значит, обманула и его, и себя. В следующий раз этого не допущу.

— Не сомневаюсь. — Логан взял старый, немного затупившийся нож для резки бумаги — память о Давнем, юношеском путешествии в Ирландию, и провел ногтем по его рукоятке. Он дорожил им, как, впрочем, и массой других, казалось бы, ненужных вещей. Тэсс он тоже дорожил, хотя она и не была «ненужной вещью». — Надеюсь, вы не обидитесь, если я дам вам совет: когда все закончится, поезжайте ненадолго куда-нибудь отдохнуть, снять напряжение. Даже самым стойким натурам напряжение и переутомление вредны.

— Я воспринимаю это не как совет, а как указание врача.

— Ну и умница. Как там Бен? — Встретив невинный взгляд, Логан улыбнулся. — Ну-ну, не прикидывайтесь, даже священник способен учуять намечающийся роман.

— Наверное, Бен — тоже моя проблема, вдобавок ко всем остальным.

— А роман и должен быть проблемой. — Логан отложил нож в сторону. — Вы продолжаете играть в независимость?

— Нет. И он, кажется, тоже отказался от этой позиции. Но пока мы, скорее, приглядываемся друг к другу. Он… по-моему, мы очень привязались друг к другу, а вот верить еще не научились.

— Ну, вера, настоящая вера, приходит не сразу. Мы с ним пару раз толковали о деле, а однажды даже изрядно выпили в одном маленьком баре.

— Правда? Он мне ничего не рассказывал.

— Дорогая моя, с чего бы мужчине признаваться в том, что он надрался в компании священника? Ладно, хотите знать мое мнение о детективе Пэрисе?

— Пожалуй, хочу.

— На мой взгляд, он — очень хороший, надежный человек. Такие регулярно, раз в месяц навещают мать, даже если не хочется. Они не поклоняются слепо правилам, но почти никогда не нарушают их, потому что уважают порядок и понимают суть закона. Чувствуется в нем какая-то тревога, но он не выпускает ее наружу. Бен, правда, отвернулся от церкви, но не из-за лени, а оттого, что во многом у церковников не сходятся концы с концами. Он остался католиком до мозга костей. — Довольный собой, Тим откинулся на спинку стула. — Психологический анализ — мой конек.

— Не сомневаюсь. — Тэсс достала из портфеля папку. — Поэтому надеюсь, что и в этом случае вы окажетесь на высоте. Капитану Харрису я все объяснила. Здесь мой последний отчет с записями моих телефонных разговоров с этим человеком. Вот если бы вам удалось совершить чудо!

— Посмотрим, что получится.

— Спасибо, что уделили мне столько времени.

— Всегда в вашем распоряжении. — Логан проводил ее до двери. — Тэсс, если вас будут преследовать кошмары, дайте мне знать. Помощь никогда не помешает.

— Где-то я уже слышала эти слова.

Тэсс вышла из приемной, и Логан закрыл за ней дверь.

Он видел, как она вышла из здания. Следовать за ней опасно, но он считал, что время осторожности прошло. Она остановилась у машины и пошарила по карманам в поисках ключей. Голова у нее склонилась, словно в мольбе. В груди у него что-то сжалось, в голове раздался знакомый звон. Он сунул руку в карман пальто и нащупал белую шелковую ткань. Какая она прохладная, мягкая… Прикосновение успокоило его. Тэсс вставила ключ в замок дверцы.

Если не терять времени, то с этим делом наверняка можно покончить в считанные минуты. Он сжимал и разжимал пальцы, сердце колотилось где-то в горле. Под ногами у него зашелестели почти рассыпавшиеся в пыль листья. Скверно она выглядит! Скоро, очень скоро на нее снизойдет покой. На всех снизойдет покой!

Он увидел, как она садится в машину, услышал стук дверцы, потом заработавший двигатель. Из выхлопной трубы вырвалось облачко дыма. Машина плавно тронулась со стоянки и выехала на дорогу.

Дождавшись, пока полицейский автомобиль тоже скроется за поворотом, он пошел к своей машине. Теперь она едет к себе в кабинет, а он будет продолжать свою вахту. Все-таки момент еще, видимо, не настал. Еще есть время помолиться за нее. И за себя тоже.

Тэсс положила трубку на рычаг и откинулась на спинку стула, прикрыв глаза. Если воспользоваться спортивной терминологией, то выбила она приблизительно пятьсот очков. Для спортсмена ее класса результат «так себе».

Джо Хиггинс. Как она может лечить его, если даже поговорить с ним нельзя? Мать твердит: Джо больше не пьет, с ним все в порядке и поэтому нечего смущать его психоаналитическими сеанса-ми. Беседа оказалась безрезультатной. В запасе у нее остался один выстрел, и промах недопустим.

Слегка наклонившись, Тэсс нажала кнопку вызова секретаря:

— Кейт, когда у меня следующий сеанс?

— Через десять минут.

— Хорошо. Соедините меня, пожалуйста, с До нальдом Монро.

— Сию минуту.

В ожидании Тэсс принялась листать медицинскую карту Джо. Она отчетливо вспомнила последний с ним разговор.

— Смерть не такое уж важное событие, — проговорил мальчик.

— Почему ты так говоришь, Джо?

— Потому что так оно и есть. Люди умирают.

— Так заведено.

— Да, смерть неизбежна, но к ней не следует стремиться. Даже старики, больные борются за жизнь, потому что она драгоценна.

— Говорят, со смертью приходит покой.

— Да, многие верят, что смерть — это еще не конец. Но каждый из нас приходит в этот мир не случайно. Жизнь — это дар, правда, не всегда легкий и, конечно, не совершенный. Чтобы усовершенствовать жизнь — ради себя и других, требуется немало усилий. Какое у тебя любимое блюдо?

Он равнодушно посмотрел на нее:

— Наверное, спагетти.

— С фрикадельками или с соусом?

На его лице слегка обозначилась улыбка, но это была все-таки улыбка!

— С фрикадельками.

— Допустим, ты никогда не ел спагетти с фрикадельками. Цвет неба от этого не изменится, оно останется голубым, Рождество все равно будут праздновать раз в год, однако чего-то специфического тебе не будет хватать. Точно так же, не будь среди людей тебя, ну, скажем, не родился ты и все, у нас все равно существовали бы небо и рождественские праздники, однако чего-то нам все-таки не хватало бы.

Включилась внутренняя связь, и Тэсс вернулась к действительности:

— Господин Монро на первой линии.

— Спасибо, Кейт. Добрый день, господин Монро!

— Здравствуйте, доктор Курт. Что-нибудь случилось?

— Да, господин Монро. На мой взгляд, это очень серьезно. Я категорически возражаю против прекращения курса лечения Джо.

— Прекращения курса? О чем вы?

— Господин Монро, вы знаете, что мальчик пропустил последний сеанс?

Наступило молчание, после чего был едва слышный усталый вздох:

— Нет, видимо, это его собственная инициатива. Я поговорю с Лоис.

— Господин Монро, с вашей женой я уже беседовала. Она решила отказаться от лечения. Насколько я понимаю, для вас это новость.

— Да. — Очередная пауза и протяжный вздох. — Доктор Курт, Лоис хочет, чтобы Джо вернулся к нормальной жизни, тем более что ему, похоже, гораздо лучше. Мы сообщили ему, что у него будет брат или сестра. Его реакция показалась обнадеживающей. Он собирается помочь мне покрасить детскую.

— Рада это слышать, господин Монро. И все-таки, на мой взгляд, прекращать лечение слишком рано. Более того, я по-прежнему считаю, что клиника, о которой мы говорили, окажет на него целительное воздействие.

— Лоис категорически против. Прошу прощения, доктор Курт, я ценю ваше внимание, но в данном случае я на стороне жены.

Тэсс с трудом подавила вспышку гнева. Неужели он не понимает, что должен быть на стороне мальчика? Что им обоим нужно быть на его стороне?

— С вашей точки зрения, вы должны выступать перед Джо единым фронтом. Это понятно. Однако, господин Монро, не знаю, как мне вас убедить, но Джо по-прежнему нужна постоянная врачебная помощь.

— А может, вы слишком сгущаете краски, доктор Курт? Джо не пьет и не бывает в компании, к которой привык, когда пил. Даже отца уже две недели не вспоминает.

Эти слова насторожили Тэсс.

— Этот факт свидетельствует лишь о том, что Джо подавляет свои чувства в себе. Его эмоциональное состояние сейчас крайне неустойчиво. Поймите же, когда чувство собственного достоинства почти утрачено, самоубийство кажется довольно простым поступком. Я боюсь, я просто впадаю в панику при мысли о том, что может случиться непоправимое.

— Доктор Курт, мне кажется, что вы преувеличиваете.

— Уверяю вас, ничуть. Поймите же наконец, Джо мне не нужен для статистики. Больше всего хочется, чтобы лечение закончилось, но только тогда, когда он будет готов к этому. Однако профессиональный опыт, а также интуиция подсказывают мне, что такой момент пока не настал.

— Попробую убедить Лоис снова привести Джо к вам. — По тону чувствовалось, что он хочет побыстрее прекратить разговор. — Это другие перерезают себе вены или глотают таблетки целыми упаковками, другие, но только не он.

— Господин Монро, а самого-то Джо вы спрашивали, хочет ли он встречаться со мной?

— Доктор Курт, я постараюсь что-нибудь сделать, обещаю вам. — В его голосе явно слышалось нетерпение, скорее раздражение. — Я использую все свое влияние, чтобы Джо встретился с вами хотя бы еще раз. Вы сами убедитесь, насколько ему лучше. Вы очень много сделали для него, доктор Курт, но если мы сочтем, что Джо поправился, сеансов больше не будет.

— Перед тем как принять окончательное решение, прошу вас проконсультироваться с кем-нибудь еще из специалистов. Возможно, вы и правы, не веря моим словам. Я могла бы порекомендовать вам превосходных психиатров, практикующих в наших краях.

— Поговорю с Лоис. Мы обдумаем ваше предложение. Благодарю вас, доктор Курт, вы оказали Джо неоценимую помощь, — сухо, скороговоркой закончил беседу с врачом Монро.

Еще недостаточную, подумала Тэсс, опуская трубку на рычаг. Далеко не достаточную.

— Доктор Курт, к вам господин Гроссман.

— Хорошо, Кейт, пусть заходит. — Тэсс взяла медицинскую карту Джо, но в стол не убрала, просто отодвинула в сторону, чтобы она была под рукой.

Последний пациент ушел около пяти. В кабинет заглянула Кейт:

— Доктор Курт, господин Скотт не записался на следующий сеанс.

— А мы с ним закончили курс лечения.

— Правда? — Кейт с облегчением прислонилась к двери. — Здорово вы с ним управились!

— Хотелось бы верить. Можете переложить его медицинскую карту из ящика постоянных пациентов в архив.

— С удовольствием.

— Не спешите, оставьте до завтра. А теперь, если торопитесь, имеете шанс уйти ровно на минуту раньше.

— Следите по часам. Доброй ночи, доктор Курт. Зазвонил телефон, и Тэсс сама сняла трубку. — Не беспокойтесь, Кейт, я уже говорю. Идите Домой. — Не выпуская трубки из рук, Тэсс сделала глубокий вдох. — Доктор Курт, — представилась она.

— Привет, док!

— Бен, — напряжение немного спало. В трубке был слышен отдаленный перезвон телефонов, гул голосов и треск пишущих машинок, — ты все еще на работе?

Он вспомнил прошедший день и почти физически ощутил зловонную грязь, от которой не так-то легко отмыться.

— Дел невпроворот. Послушай, может, по пути купить пиццу или что-нибудь еще? Я, наверное, закруглюсь через час-другой.

— Идет, Бен, я — послушное создание.

— Буду иметь в виду. А сейчас отправляйся домой и запри дверь.

— Слушаюсь!

— До скорого, умница.

Только повесив трубку, Тэсс поняла, как тихо в кабинете. Она всегда была довольна, когда выдавался на работе часок для себя: привести в порядок стол, закончить записи. Но сейчас тишина казалась гнетущей. Обругав себя дурой, она взяла медицинскую карту Скотта. Все, дело закрыто. Успех всегда ободряет.

Она заперла в шкаф медицинские карты и кассеты с записями бесед с сегодняшними пациентами. Карта Джо Хиггинса осталась на столе. Понимая, что это, вероятно, пустая трата времени, Тэсс положила ее в портфель. Задание на дом.

Трижды Тэсс ловила себя на том, что при взгляде на дверь у нее учащается пульс.

Смешно. Снова выругав себя и встряхнувшись, она села просматривать дела на следующий день. В приемной, напомнила она себе, двое полицейских, внизу — один.

Но всякий раз, прислушиваясь к гудению лифта, она вздрагивала.

Можно пойти домой, но квартира пустая. А сейчас, когда с ней жил Бен, она не хотела оставаться в одиночестве.

К чему все это приведет? Вздохнув, она принялась собираться, думая только о Бене Пэрисе. Ну, выдающийся доктор Курт, как вам удается справляться с проблемой влюбленности? Далеко не лучшим образом, призналась она себе, доставая пальто из шкафа.

Будь сейчас весна, можно было бы объяснить мечтательную задумчивость и появляющуюся безо всякого повода улыбку. Умные люди, подумала она, влюбляются только в это время года, когда все дышит свежестью и кажется, что так будет всегда.

Тэсс подошла к окну. Деревья, выстроившиеся перед фронтонами домов, были черными и голыми. Видневшиеся тут и там кустики травы пожелтели и пожухли. Люди кутались в пальто и поеживались от ветра. Да, это не весна, подумала Тэсс, по-дурацки как-то все получается. Все спешат домой… И тут она увидела его… Одетый в черное пальто, он неподвижно стоял за молодыми деревцами. У Тэсс перехватило дыхание и подогнулись ноги. Выслеживает — ждет и выслеживает. Она инстинктивно бросилась к телефонному аппарату. Надо позвонить в вестибюль, думала она, лихорадочно нажимая кнопки. Или в полицию. Сказать, что он здесь, следит за ней. А потом спуститься вниз. Спуститься! Такую малость она должна сделать.

Но когда она снова посмотрела в окно, его не было.

Не набрав до конца номер, она продолжала держать трубку и смотреть на улицу. Его там не было. Просто кто-то шел домой, утешала себя Тэсс. Шел домой после рабочего дня — доктор или юрист, или банковский служащий. Она заставила себя вернуться к столу и спокойно поставить аппарат на место. Она гоняется за призраками. Ноги у нее все еще были ватными, и она присела на край стола. Медленно, постепенно она приходила в себя. Диагноз: острая паранойя. Предписание: горячая ванна и спокойный вечер с Беном Пэрисом.

Почувствовав себя лучше, Тэсс натянула кашемировое пальто, взяла портфель и перебросила через плечо сумку. Заперев кабинет, она направилась к выходу, но вдруг увидела, как поворачивается ручка двери, ведущей из коридора в приемную. Из похолодевших рук выскользнули ключи. Она шагнула назад к только что запертой двери. Дверь в приемную немного приоткрылась. Тэсс хотела крикнуть, но не могла: от страха сдавило горло. Она, как зачарованная, смотрела на открывающуюся все шире и шире дверь… Здесь не было извилистого коридора, по которому можно убежать, здесь негде было спрятаться. Тэсс глубоко вздохнула и поняла, что полагаться ей остается только на себя.

— Есть тут кто-нибудь?

— О Боже, Фрэнк, это ты… — Тэсс прислонилась к двери кабинета. Ноги у нее были словно ватные. — Что ты здесь выискиваешь?

— Я шел к лифту и увидел у тебя свет. — Он улыбнулся, довольный, что застал ее одну. — Только не говори мне, что ты снова собираешься работать дома. — Фрэнк шагнул в приемную, предусмотрительно прикрыв за собой дверь.

— Нет, свое грязное белье я оставляю здесь. — Тэсс подняла ключи. Она так злилась на себя, что ей захотелось врезать ему как следует. — Слушай, Фрэнк, у меня был тяжелый день, и мне не до твоих неуклюжих ухаживаний.

— Право, Тэсс… — Фрэнк вытаращил глаза и еще шире улыбнулся от смущения, — я и не знал, что ты можешь быть такой… агрессивной.

— Если ты не дашь мне пройти, тебя ждет более близкое знакомство с эти ковром.

— Как насчет того, чтобы пропустить по рюмочке?

— О Боже! — Она рванулась к нему, схватила за рукав свежевыглаженного пиджака и вытащила в холл.

— Или, может, поужинаем у меня дома? Стиснув зубы, Тэсс выключила свет и заперла дверь.

— Фрэнк, отчего бы тебе не отказаться от своих сексуальных иллюзий и не написать книгу? Это спасло бы тебя от кучи неприятностей. — Тэсс быстро прошла мимо него и вызвала лифт.

— Первая глава была бы о тебе.

Она набрала в легкие воздух и принялась считать от десяти до одного. К удивлению, это ничуть не успокоило ее. Подошел лифт, Тэсс шагнула в кабину, обернулась и загородила вход.

— Фрэнк, если тебе нравится форма собственного носа, задержись, дай мне спуститься одной.

— А то поужинаем, а после — в горячую ванну? — Двери уже закрывались. — Я знаю одно местечко, где подают чудесные котлеты по-киевски.

— Подавись ты своими котлетами, — прокричала она, прислонившись к задней стенке кабины лифта.

Тэсс уже почти добралась до дома, когда ее начал одолевать смех. Оказывается, если постараться, можно забыть о следующей по пятам полицейской машине и выкинуть из головы, что на третьем этаже твоего дома фараоны пьют кофе и смотрят по телевизору очередной выпуск новостей. Из-за дорожного происшествия на Двадцать третьей улице она ехала лишних пятнадцать минут, но это не испортило настроения.

Открывая дверь в квартиру, она что-то напевала… Пожалев мимоходом, что не купила свежих цветов, Тэсс прошла прямо в ванную и разделась. Как и в прошлый раз, она надела шелковое кимоно, пустила воду и добавила двойную порцию мыльной пены. Затем отправилась в гостиную и включила магнитофон. Послышался голос Фила Коллинза. Он радовался жизни и любви.

«И я тоже», — подумала Тэсс, погружаясь в горячую, душистую воду. Нынче вечером она не упустит ни минуты этой радости.

Открывая дверь, Бен почувствовал, что возвращается домой. Правда, мебель чужая и картины выбраны не им, но все равно он у себя дома. От картонной коробки шло тепло. Бен поставил ее на обеденный стол, покрытый льняной скатертью, которую, представилось ему, чуть ли не целую неделю вышивала какая-нибудь маленькая французская монашенка. Больше всего ему хотелось забраться в постель и заснуть минут эдак на шестьсот.

Рядом с картонкой из-под пиццы Бен поставил бумажный пакет, снял пальто и бросил его на спинку стула. Затем отстегнул кобуру и положил на сиденье.

Он вдыхал ее запах, который ощущался даже здесь, у самой двери. Мягкий, тонкий, изысканный. Купаясь в этом аромате, он чувствовал, как трудно противостоять желанию, которое ему предстояло обуздать.

— Тэсс!

— Я сейчас в ванне. Одну минуту. Бен пошел на запах и шум воды.

— Привет!

Встретившись с ее взглядом, Бен заметил, что она покраснела. Чудная, подумал он, присаживаясь на край ванны. В постели заставляет мужчину дышать, как загнанная лошадь, и краснеет, когда застаешь ее в ванне.

— Я не знала, когда ты придешь. — Тэсс пришлось сделать над собой усилие, чтобы не залезть в воду еще глубже.

— Просто нужно было подбить кое-какие дела.

Смущение исчезло так же быстро, как и пришло.

— Тяжко сегодня пришлось? На тебе лица нет.

— Скажем, это был один из неприятнейших дней на работе.

— А поподробнее не хочешь рассказать? — Он вспомнил кровь. Даже в его профессии так много ее бывает редко.

— Может, попозже….

Тэсс села в ванне, протянула руку и погладила его по лицу.

— Тут хватит места для двоих, если будешь хорошо себя вести. Что доктор Курт прописывает от переутомления? Почему бы тебе не воспользоваться ее надежными рецептами?

— Пицца остынет.

— Обожаю холодную пиццу! — Она принялась расстегивать на нем рубашку. — Знаешь, у меня тоже был странный день. Закончился он приглашением на котлеты по-киевски и горячие источники.

— Правда? — Бен встал и расстегнул брюки. Какое-то незнакомое, неприятное чувство охватило его — такое испытывают мужчины, которым прежде никогда не приходилось ревновать всерьез. — А разумно ли было отклонять такое предложение ради пиццы и мыльных пузырей?

— И уж совсем глупо отказываться от общества привлекательного, преуспевающего и фантастически занудливого доктора Фуллера.