Утешением служило то, что мест для парковки тут было предостаточно.

Ева остановилась у тротуара рядом с машиной, ко­торая когда-то, видимо, считалась седаном, но сказать наверняка было нельзя, так она была разбита и покорежена. Выйдя, она тщательно заперла все замки, вклю­чила противоугонную систему и огляделась по сторо­нам. Неподалеку стояли несколько зевак и несказанно тощий уличный зазывала.

– Я лейтенант Даллас, нью-йоркская городская по­лиция. – Ева не кричала, но все лица тут же поверну­лись к ней. – Этот кусок дерьма, называемый моей служебной машиной, официально принадлежит городу. Когда я вернусь, указанный кусок дерьма должен нахо­диться на том же месте и в том же состоянии. Если это­го не будет, я вызову сюда команду вышибал, которые перехватают здесь всех в радиусе шести кварталов, а специально обученные собаки помогут найти и конфи­сковать все ваши запасы наркотиков. Неприятности вам гарантированы.

– Полицейская сука!

Ева подняла глаза и уставилась на окно третьего этажа.

– Сержант Пибоди, вы можете подтвердить мнение этой мрази?

– Так точно, сэр, мразь права. Вы выдающаяся по­лицейская сука.

– И что произойдет, если кто-нибудь наложит лапы на мою машину?

– Вы превратите его жизнь в ад. Жизни его дружков и родственников тоже. Как и жизни совершенно не зна­комых с ним людей.

– Да, – холодно улыбнувшись, подтвердила Ева. – Превращу. Причем с удовольствием. – Она отверну­лась и пошла к дверям клиники. – О'кей, Пибоди. Мы их предупредили.

Войдя внутрь, Ева сначала решила, что ошиблась. Прошлой зимой здесь был обшарпанный приемный покой, покрытые плесенью стены и разномастная по­тертая мебель. Теперь просторное помещение разделя­ла на секции невысокая стена, на которой стояли пыш­ные растения в простых глиняных горшках. С каждой стороны стояли стулья и диваны, и хотя все они были заняты, здесь чувствовался порядок. На бледно-зеле­ных стенах висели картины в рамках, явно нарисован­ные детьми. Больные и раненые кашляли, сморкались и тихонько стонали, но теперь здесь не чувствовалось по­давленного гнева и бессилия.

Пока Ева обводила взглядом помещение, на пороге кабинета показалась молодая женщина в комбинезоне того же цвета, что и стены.

– Миссис Ласио, – обратилась она к какой-то дав­но не мытой оборванке, – сейчас доктор вас примет.

Подойдя к окошку регистратуры, Ева обратила вни­мание на современное оборудование. Там царил такой же образцовый порядок, как и в приемной.

Еве широко улыбнулся молодой человек лет двадца­ти. Его лицо было веселым и безобидным, как марга­ритка.

– Добрый день. Чем могу служить?

– Мне нужно видеть доктора Диматто.

– Боюсь, что доктор Диматто занята до конца дня. Если вам необходима срочная медицинская помощь…

– Я по личному делу. – Ева положила на стойку свой значок. – Точнее, официальному. Если она за­нята, пусть свяжется со мной, когда освободится. Лей­тенант Ева Даллас, Центральное полицейское управ­ление.

– Ах, лейтенант Даллас? Доктор Диматто говорила, что вы можете заехать. В данный момент она принима­ет пациента. Будьте добры подождать несколько минут в ее кабинете. Сейчас я свяжусь с ней.

– Хорошо.

Молодой человек провел Еву в коридор, по обе стороны которого находились смотровые. Коридор закан­чивался просторным помещением с расставленным на столах лабораторным оборудованием. Откуда-то доно­сился детский смех.

– Ребята, у вас стало просторно, – заметила Ева.

– Да. Доктору Диматто удалось купить помещение, смежное с клиникой. Мы сменили оборудование и даже создали детское отделение. Теперь у нас шесть врачей, два из которых на полной ставке, и полностью осна­щенная лаборатория! – Юношу распирало от гордости, и Ева невольно улыбнулась. – Доктор Диматто – ан­гел-хранитель Кэнал-стрит. Подождите немного.

– Черт побери, Луиза действительно здесь кое-что сделала, – прокомментировала Пибоди. – На это на­верняка ушла пара миллионов.

– Да уж, не меньше.

Поскольку сама Ева пожертвовала… ладно, пусть будет подкупила, – Луизу всего лишь за половину мил­лиона, она подумала, что ангел-хранитель Кэнал-стрит сумел выбить нужные фонды в рекордно короткое время.

– Держу пари, что эта клиника оборудована лучше, чем моя районная больница, – поджав губы, сказала Пибоди.

– Да, пожалуй. – По мнению Евы, все районные больницы были похожи одна на другую и напоминали круги ада.

Впрочем, кабинет самой Луизы изменился мало. Он был тесным, маленьким, забитым до отказа и очень на­поминал кабинет самой Евы в Центральном управле­нии. Они уже собирались оставить доктору записку и уехать, но тут дверь открылась и в кабинет быстро во­шла Луиза.

– Привет. Мне необходим кофе! – Она устреми­лась к кофеварке. – Задавайте свои вопросы, а я тем временем слегка заправлюсь.

– Вы знали Брайну Бэнкхед?

– Нет.

– Пибоди, фотографию! – Ева взяла у сержанта ко­пию фотографии с удостоверения личности и протяну­ла ее Луизе. – Узнаете?

Увидев снимок, Луиза нахмурилась и провела сво­бодной рукой по волосам. Из кармана ее медицинского халата торчали стетоскоп и леденец в красной обертке.

– Да. Я часто сталкивалась с ней в лифте и в мест­ных магазинах. Наверное, мы даже перекидывались па­рой слов, как делают соседи, у которых нет времени познакомиться. Ее все-таки убили?

– Да. – Ева передала ей фотографию подозревае­мого. – Узнаете его?

Луиза поставила стаканчик и внимательно рассмот­рела фото.

– Нет. Я никогда его не видела. Он убил ее? По­чему?

Ева вернула снимки Пибоди.

– Вы когда-нибудь лечили людей, которых напич­кали снадобьями, усиливающими сексуальное влечение? «Шлюхой» или «Кроликом»?

– Да. Люди, принимавшие «Кролика», приходят к нам несколько раз в месяц. Но чаще всего это произ­водные «Кролика» или комбинация «Экзотики» с «Зев­сом», потому что настоящий «Кролик» очень дорог. Со «Шлюхой» я никогда не сталкивалась и не знаю, кто мог иметь с ней дело. В курсах наркологии на нее ссылаются, но этот препарат давно вышел из употреб­ления.

– К сожалению, нет.

– Так вот оно что… Значит, он одурманил ее «Шлю­хой»? «Шлюхой» и «Кроликом», да еще подмешал их в вино? О боже… – Она потерла руками лицо. – Уж луч­ше бы он вышиб ей мозги из пистолета.

– Может быть, вам имеет смысл расспросить своих знакомых врачей? А вдруг кто-нибудь из них слышал о воскрешении «Шлюхи» из мертвых?

– Это я могу. Кстати, вы знаете, как этот препарат получил свое бытовое название?

– Нет. Как?

– Он был предназначен для лечения различных фо­бий, в том числе боязни общения. Но контрольные ис­пытания показали, что препарат чересчур хорош.

– В каком смысле?

– Выяснилось, что он оказывает побочное действие на гормоны и очень эффективен при сексуальных рас­стройствах. Если препарат принимали в определенных дозах под наблюдением врача, он усиливал желание и сексуальную функцию. Кроме того, препарат не вызы­вал привыкания, а то, что он опасно нестабилен, обна­ружилось не сразу. Вскоре этот препарат приобрел по­пулярность у студентов-медиков и молодых врачей. Они подмешивали его в вино и поили девушек своей мечты, чтобы немного расшевелить их! – В голосе Луизы про­звучал гнев, но она заставила себя успокоиться. – В об­щем, именно так он и получил свое название. В сочета­нии с алкоголем он так действует на нервную систему, что жертву ничего не стоит уговорить раздеться дого­ла и заняться любовью на катке в Рокфеллер-центре. Чаще всего девушка теряла координацию движений и способность соображать, но при этом становилась чер­товски сговорчивой.

– А «Кролик»?

– После него девушка могла трахаться со всей мор­ской пехотой Соединенных Штатов, пока выдерживали сердце и мозг.

– Это знают врачи, – задумчиво сказала Ева. – Ну, а другой человек, имеющий дело с лекарствами, – хи­мик, фармацевт, медсестра, фельдшер, – мог знать, что такая комбинация смертельна?

– Обязан был! Иначе он либо дурак, либо недоучка.

– О'кей, опросите знакомых. Если что-нибудь уз­наете, свяжитесь со мной.

– Можете не сомневаться.

– Просто поразительно, сколько вы здесь успели сделать, – добавила Ева.

– Приятно слышать. – Луиза допила кофе и броси­ла одноразовый стаканчик в мусорное ведро. – Ваши три миллиона нам очень пригодились.

– Три миллиона?

– Ну конечно. Я была рада и пятистам тысячам, о которых шла речь. И никак не рассчитывала на такую щедрую премию.

– Когда же?.. – Ева облизала губы. – Когда вам передали эту премию?

Луиза улыбнулась.

– Похоже, вы не имеете об этом понятия. Мне пере­дал деньги ваш поверенный в конце февраля. Предва­рительно он позвонил мне и сказал, что я могу полу­чить два с половиной миллиона в случае согласия сотруд­ничать с недавно открывшимся в Нижнем Ист-Сайде Центром для женщин и детей, ставших жертвами наси­лия. Он называется «Доча». Мне сказали, – с улыбкой добавила она, – что по-гэльски это означает «надежда».

– Серьезно?

– Да. Даллас, вам повезло с мужем. Если вы устане­те от Рорка, он всегда может рассчитывать на меня.

– Буду иметь в виду.

– Ничего не понимаю… Так это вы дали ей день­ги? – недоверчиво спросила Пибоди, торопясь следом за Евой.

– Нет, не я! Потому что это не мои деньги, ясно? Это деньги Рорка. Я коп, черт побери, а у копов нет де­нег на то, чтобы делать такие широкие жесты!

– Да, но все-таки… Вас это разозлило?

Ева остановилась на тротуаре и сделала глубокий вдох.

– Нисколько. – И все же она пнула ногой ни в чем не повинный уличный фонарь. – Он мог бы сказать мне, правда? Если бы я была в курсе, то не вела бы себя, как последняя идиотка!

Пибоди пожала плечами.

– А по-моему, это был очень красивый жест.

– Не перечь мне, Пибоди! Забыла, что я выдающая­ся полицейская сука?

– Нет, лейтенант. А поскольку ваша машина нахо­дится на том же месте и в том же состоянии, этого не забыли и здешние жители.

– Очень жаль, – желчно ответила Ева. – Сейчас я бы с наслаждением надрала кому-нибудь задницу.

Вернувшись в управление, Ева съела вместо ленча пачку печенья, с помощью компьютера нашла сведения о препаратах, вызвавших смерть Брайны, подумала и позвонила Макнабу.

– Мне нужен адрес.

– Который из двадцати трех?

– Что это значит, черт побери?

– Послушайте, давайте встретимся в комнате для совещаний. Ваш кабинет больше похож на коробку из-под обуви. Минуточку… Сейчас свободна комната 426. Я воспользуюсь вашим именем, чтобы никто не чинил препятствий.

– Макнаб…

– Легче все объяснить с глазу на глаз. До встречи.

Он прервал связь, не дав Еве вставить слово. При­шлось отыграться на Пибоди.

– В комнату для совещаний 426 шагом марш! – приказала она.

Взбешенная Ева пулей вылетела из кабинета и про­мчалась через комнату, где сидели детективы ее отдела. Никто из подчиненных не отважился заговорить с ней.

Добравшись до комнаты для совещаний, она стала ис­кать козла отпущения.

Первым ей под руку попался Фини.

– Что у тебя за отдел?! – напустилась на него Ева. – Какой-то Макнаб будет мне приказывать! Зака­зывает комнаты от моего имени… и отказывается сооб­щать данные!

– Успокойся, Даллас. Я всего лишь сторонний на­блюдатель.

– Очень жаль! Потому что именно они всегда и стра­дают в первую очередь!

Фини пожал плечами и вынул из кармана пакетик с орехами.

– Я знаю только одно: Макнаб позвонил мне и по­просил прийти сюда, чтобы все рассказать сразу обоим.

– Но это дело поручено мне! ОЭС просили только помогать и давать консультации. Кстати сказать, брига­да еще не сформирована, и я не получила на это разре­шения начальства. Так что без моего ведома Макнаб и пикнуть не смеет!

Фини перестал шуршать пакетиком и склонил голо­ву набок.

– И я тоже, лейтенант?

– Если делом руковожу я, твой ранг не имеет ника­кого значения. А если ты не способен научить своих подчиненных выполнять приказы, то этот ранг не име­ет значения и в твоем собственном отделе!

Фини подошел к ней так близко, что почти уперся носом в нос.

– Не смей указывать мне, как руководить отделом! Я сам когда-то учил тебя и до сих пор могу надрать тебе задницу. Не думай, что я позволю вить из меня веревки!

– Отойди от меня!

– Черта с два. Черта с два, Даллас! Ты сказала, что тебе не нравится мой стиль руководства. Прямо и не­двусмысленно.

Мозг Евы готов был взорваться, но она этого не чув­ствовала. Душа кричала криком, но она этого не слыша­ла. И все-таки ей пришлось пойти на попятный.

– Он опоил ее «Шлюхой» и «Кроликом». Усыпал постель лепестками роз и трахал до тех пор, пока она не умерла. А потом выбросил ее в окно, и она лежала на тротуаре голая, с переломанными костями.

– О боже… – У Фини сорвался голос.

– Морс просветил меня, и с тех пор это не выходит у меня из головы. Извини, что накричала на тебя.

– Ничего, бывает. Иногда что-то принимаешь очень близко к сердцу и срываешь зло на первом встречном.

– У меня есть его портрет, есть его ДНК, есть его сообщения. Я видела стол в клубе, за которым они ужи­нали. Он подсыпал первую дозу «Шлюхи» в напиток, за который она заплатила сама. Но его самого у меня нет!

– Будет. – Фини отвернулся, поскольку в комнату влетела Пибоди, за которой шел Макнаб. Лица у обоих горели. – Детектив, вы получили разрешение старшего по званию созвать совещание?

Макнаб заморгал.

– Мне было нужно…

– Отвечайте на вопрос!

– Вообще-то нет, капитан. – Макнаб услышал, что Пибоди насмешливо фыркнула, и покраснел еще боль­ше. – Лейтенант Даллас, прошу прощения за то, что превысил свои полномочия. Однако я считаю, что по­лученная мною информация слишком важна, чтобы пе­редавать ее по внутриучрежденческим каналам связи.

Смущение, звучавшее в его голосе, удовлетворило Еву.

– Рассказывай, Макнаб.

– Есть, мэм. – В вишневых штанах и облегающем свитере цвета нарцисса трудно выглядеть чопорно, но Макнабу это почти удалось. – Разыскивая счет подозреваемого, указавшего фиктивный домашний адрес, я сумел обнаружить название организации, на имя которой был выписан этот счет. Похоже, что оно называется «Прекрасная дама».

– Похоже или называется? – спросила Ева.

– Похоже, мэм. В городе Нью-Йорке нет фирмы или компании с таким названием. Вместо ее адреса ука­зан адрес центрального вокзала.

– По-твоему, я должна этому радоваться?

Макнаб пожал плечами.

– Потерпев неудачу со счетом, я начал устанавли­вать источники сообщений. Места, откуда они были посланы. Пока таких мест оказалось двадцать три. Это кибернетические кафе, расположенные на Манхэттене, в Квинсе и Бруклине. Пока, – повторил Макнаб. – Он рыщет по городу, посылает самые разные сообщения и получает их в общественных местах. Но электронной почтой он пользовался только однажды – когда обме­нивался посланиями с Брайной Бэнкхед.

– Он создал этот адрес специально для нее, – про­бормотала Ева.

– Совершенно верно. Этот счет мог быть зарегист­рирован и под другими названиями вымышленных ком­паний. Я не сумел взломать его защиту, лейтенант. Пока. Тот, кто создал этот счет, знает свое дело. То есть он умен и осторожен.

– Лучшая подруга Брайны его не знает. Опрос ее соседей по этажу также ничего не дал. – Ева начала расхаживать по комнате. – Если Бэнкхед не была с ним знакома, если до ночи убийства он в этом доме не бывал, это значит, что он выбрал ее мишенью после «чата».

– Он знал, где она работает, – напомнила Пибоди.

– Но она не знала его! Так же, как и подруга, кото­рая работала вместе с ней. Если бы он был постоянным покупателем или служащим того же универмага, они бы наверняка его запомнили. Так что, скорее всего, он случайный посетитель. Тем более что мужчины редко на­ведываются в секцию женского белья. И все же мы по­кажем его фотографию сотрудникам отдела кадров.

Ева немного помолчала, прикидывая, что еще можно сделать для обнаружения преступника.

– Он посылал свои сообщения из общественных мест. Либо он считает, что в них легче затеряться, либо просто любит бывать на публике. Может быть, и то и другое сразу. Нужно будет побродить с этим снимком по киберкафе.

Макнаб безнадежно махнул рукой.

– Лейтенант, вы знаете, сколько в Нью-Йорке та­ких кафе?

– Нет, и не хочу знать! – Ева посмотрела на Фини. – Если Уитни даст разрешение, ты будешь в этом участвовать?

– Я уже и так участвую.

Ева повернулась к Макнабу.

– Составь перечень. Мы разделимся и будем рабо­тать парами. – Она вздохнула. – Хочу задать всем толь­ко один вопрос: кто-нибудь из вас имеет возражения против того, чтобы работать с кем-либо из членов бри­гады?

Макнаб, как загипнотизированный, глядел в пото­лок. Пибоди, напротив, хмуро уставилась на концы соб­ственных туфель.

– Ну, раз никто возражений не имеет, ты, Пибоди, будешь работать с Макнабом, а я с Фини. Начнем с Вест-Сайда и будем двигаться на восток. Постараемся обойти как можно больше киберкафе. Завтра в восемь утра встретимся в моем кабинете. Фини, придется со­гласовать это с Уитни.

– Ты могла бы составить пары и по-другому, – не­громко заметил Фини, вышедший следом за Евой.

– Да. – Ева от души надеялась, что не совершила ошибку. – Но я думаю, что, если они отдубасят друг друга как следует, в конце концов все придет в норму.

Пока они спускались в лифте, Фини сосредоточен­но думал.

– Ставлю двадцать долларов на Пибоди.

Ева сунула руки в карманы.

– О'кей, я поставлю на Макнаба, но все должно быть справедливо. Три к пяти.

– Согласен.

Пибоди и Макнаб, оставшись в комнате для сове­щаний одни, продолжали молча сидеть на своих местах.

– Я не против работать с тобой, – сказал наконец Макнаб.

– Я тоже не возражаю.

– Вот и хорошо.

– Вот и ладно.

Они смотрели в разные стороны еще секунд два­дцать, и снова первым молчание нарушил Макнаб.

– Ты совершенно напрасно так старательно избега­ла меня.

– Неправда! С какой стати? Между нами все кон­чено.

– А разве кто-нибудь утверждал обратное? – На ду­ше у Макнаба стало кисло. Она говорила равнодушно и холодно. А он-то, дурак, думал о ней все это время…

– Кстати, если бы ты не думал, что я избегаю тебя, то не стал бы привлекать мое внимание.

– Чушь! Ради чего? Я занятой человек. Слишком за­нятой, чтобы обращать внимание на каких-то упрямых девчонок, которые проводят свободное время с профессиональными… компаньонами.

– Оставь Чарльза в покое! – Пибоди вскочила на но­ги. В ее крови кипел гнев, но сердце тихонько плакало.

– А вот мне профессионалки не нужны. Предпочи­таю любительниц. И чем больше, тем лучше. – Макнаб расставил ноги и насмешливо фыркнул. – Но это не имеет значения, верно? Работа есть работа. Конечно, если ты сможешь с ней справиться.

– Я могу справиться со своей работой не хуже тебя. Даже лучше. В сто раз.

– Вот и отлично. Сейчас я составлю список, и мы займемся делом.