1

– Спешите, подходите, представление не пропустите. Такое впервые в Мэне – сам Великий Нувель на сцене! Увидите своими глазами – карты пляшут в воздухе сами! Красавицу надвое распилит – и она при этом не погибнет! Всего один доллар, всего один доллар за вход на представление Великого Нувеля!

Пока зазывала повторял свою скороговорку, Люк Каллахан шнырял в ярмарочной толпе, деловито очищая карманы. У него были ловкие руки, подвижные гибкие пальцы и самое главное достоинство любого преуспевающего вора – полное отсутствие чувства совести.

Ему было двенадцать лет.

Уже примерно недель шесть он был в бегах. Люк строил грандиозные планы, намереваясь перебраться на юг, пока на смену душному ново-английскому лету не пришла суровая северная зима.

Но с таким урожаем далеко не уехать, подумал он и стянул бумажник из оттянутого кармана рабочего комбинезона. Как правило, даже те, кто пришел прокатиться на карусели или испытать «колесо фортуны», не имели с собой больше нескольких смятых долларов.

Вот когда он доберется до Майами, все будет по-другому. Отшвырнув портмоне из искусственной кожи за груду пустых молочных бутылок, он подсчитал сегодняшнюю добычу.

Двадцать восемь долларов. Убийственное зрелище.

Но в Майами, в этом краю солнца, веселья и высоких океанских волн он уже поразживется. Все, что от него требуется, – это туда попасть, а он пока что сэкономил всего двести долларов. Еще чуть-чуть, и можно будет проехать на автобусе хотя бы часть дороги. На «грейхаунде», – подумал он, и мимолетная улыбка осветила его лицо. Как здорово – сидишь и едешь, хоть какая-то передышка от автостопа, от всех этих накачавшихся хиппи или извращенцев с толстыми коротенькими пальцами.

Беглец не может быть слишком разборчив с транспортом. По собственному опыту Люк уже знал, что если тебя посадит в машину добропорядочный гражданин, то дело может кончиться полицией или – что почти так же противно – лекцией на тему «Какие опасности подстерегают маленьких мальчиков, убегающих из дому».

Бесполезно объяснять, что дома – намного опаснее, чем любые страхи в дороге.

Отложив в сторону две долларовые бумажки, Люк засунул остальной улов в свой изношенный ботинок. Он изрядно проголодался. Уже примерно час, как запах горячего жира истязал его пустой желудок. Он решил вознаградить себя за труды подгоревшим гамбургером, пакетиком жареной картошки и запить все это холодным лимонадом.

Как и большинство двенадцатилетних мальчишек, Люк с удовольствием прокатился бы на карусели, но если его и тянуло к вертящимся огням, то он уже научился подавлять в себе это желание глумливым, презрительным смешком. Только псих может считать такие развлечения интересными, – рассуждал он, жуя недозрелые ягоды дикого винограда. Конечно, ночью всех этих детишек ждут теплые постельки, а ему придется спать прямо под звездами; когда они проснутся, мамочка и папочка будут говорить им, что и как делать.

Никто и никогда ничего такого ему больше в жизни не скажет!

Чувствуя собственное превосходство, он засунул большие пальцы в передние карманы джинсов и важно направился к столикам, где можно было поесть.

Он опять прошел мимо афиши с огромным, больше, чем в натуральную величину изображением мага. Великий Нувель, с черными как сажа волосами, пышной бородой, гипнотизирующими темными глазами. Всякий раз, когда Люк смотрел на афишу, он чувствовал, что его словно магнитом тянет к чему-то, чего он не мог понять.

Казалось, что глаза на афише смотрят прямо на него, что они могут увидеть и узнать все про Люка Каллахана, в прошлом из Бангора, штат Мэн, а теперь направляющегося в Берлингтон, Ютику и еще Бог знает куда, потому что сам Люк уже забыл.

Он почти верил, что нарисованный рот вот-вот заговорит, а рука с веером карт сорвется с афиши, схватит его за горло и втянет за собой прямо в эту картинку. И он будет заточен там навсегда, отчаянно колотясь с той стороны картона, точно так же, как колотился во столько запертых дверей своего детства.

Эта мысль вызывала у него невольную дрожь, поэтому Люк презрительно скривил губы.

– Волшебство – чушь! – произнес он, но произнес шепотом. Сердце забилось быстрее, когда он набрался смелости взглянуть прямо в нарисованное лицо. – Ничего особенного, – продолжал мальчик, постепенно набираясь уверенности в себе. – Вытаскиваешь дурацких кроликов из дурацких шляп, или показываешь какие-нибудь глупые карточные фокусы.

Но ему хотелось посмотреть на эти дурацкие фокусы даже сильнее, чем прокатиться на карусели. Даже сильнее, чем набить рот сдобренной кетчупом жареной картошкой. Люк колебался, нащупывая пальцами в кармане один из отложенных долларов.

Да, это стоит одного зеленого, наконец решил он, хотя бы для того, чтобы убедиться, что в этом волшебнике нет ничего особенного. Чтобы сесть, в темноте, – размышлял он, вытаскивая истрепанную банкноту и покупая билет. – Там наверняка найдется несколько карманов, куда он сумеет запустить свои проворные пальцы.

Тяжелый брезентовый занавес захлопнулся за его спиной, преградив путь уличному свету и воздуху. Шум толпы стих и стал похож на шелест дождя. Зрители уже усаживались на низкие деревянные скамьи, перешептывались, двигались, обмахивались бумажными веерами, чтобы хоть как-то спастись от удушающей жары.

Он остановился сзади и осмотрелся. Руководствуясь инстинктом, отточенным за последние шесть недель как лезвие ножа, Люк прошмыгнул мимо кучки детишек; не удостоил внимания и несколько пар, слишком бедных, чтобы можно было рассчитывать на какую-нибудь прибыль. В этой ситуации его клиентами могли стать только женщины, потому что большинство мужчин будут сидеть на своих портмоне.

– Извините, – вежливо, как бой-скаут, он втиснулся рядом с типичной бабушкой, слишком поглощенной шалостями сидящих с другой стороны девочки и мальчика.

Как только Люк уселся, на сцену вышел Великий Нувель. Он был одет полностью по форме. Черный смокинг и накрахмаленная белая рубашка странно выглядели под насквозь прожаренным куполом. Начищенные туфли блестели. На мизинце левой руки сверкал в лучах прожекторов золотой перстень с черным камнем.

Величие чувствовалось даже в самом взгляде, брошенном на зрителей.

Маг молчал, но купол словно бы заполнился его присутствием. Он выглядел точно так же, как и на афише, только в черных волосах вспыхивали серебряные искры. Великий Нувель поднял руки и протянул их ладонями к зрителям. Быстрое движение кисти, и в его растопыренных пустых пальцах появилась монета. Еще движение – и еще монета, и еще, пока все промежутки между пальцами не заполнились блеском золота.

Люк был настолько потрясен, что он даже наклонился вперед и прищурился. Ему хотелось узнать, как это делается. Конечно, это просто фокус. Мальчишка уже слишком хорошо знал, что в окружающем его мире полно фокусов. Он уже не задавал себе вопроса «почему?», но все больше хотел понять – «как».

Монеты превратились в цветные шары, на глазах меняющие размеры и цвет. Их становилось то больше то меньше, они то появлялись, то исчезали, а зрители тем временем аплодировали.

Отвести глаза от сцены было трудно. Вытащить шесть долларов из кошелька «бабули» – просто. Спрятав подальше добычу, Люк соскользнул с сиденья и передвинулся на новое место. Теперь перед ним сидела блондинка, а ее соломенная сумочка небрежно валялась рядом на полу.

Пока маг разогревал аудиторию ловкостью рук, Люк разжился еще четырьмя долларами. Но он все больше и больше отвлекался. Решив, что подождет, перед тем, как приступить к толстой даме справа, мальчик расслабился и стал смотреть представление.

На несколько минут Люк стал обыкновенным ребенком, с глазами, расширенными от удивления. На сцене маг развернул веером карты и провел одной рукой снизу, а другой – сверху колоды, так, что она словно бы зависла в воздухе. Легкое движение кистей – и карты раскачивались, наклоняясь, вертелись вокруг собственной оси. Из зала постоянно хлопали или выкрикивали что-нибудь одобрительное. Все были захвачены представлением. И Люк упустил свой шанс разбогатеть.

– Эй, ты, – прогремел вдруг голос Нувеля. Люк замер – он почувствовал, что эти темные глаза смотрят прямо на него. – Ты как раз такой мальчик, какой мне . нужен. А мне нужен сообразительный… – в глазах блеснул лукавый огонек, – и честный парнишка, чтобы помочь в следующем фокусе. Иди сюда. – Нувель смахнул карты на столик и поманил Люка рукой.

– Давай, малый, давай, – кто-то подтолкнул его локтем в ребра.

Вспыхнув до корней волос, Люк встал. Он знал, как опасно, когда люди обращают на тебя внимание. Но если он откажется, то все запомнят его еще лучше.

– Выбери карту, – сказал Нувель, когда Люк взобрался на сцену. – Любую.

Он опять развернул их веером, на этот раз рубашкой к зрителям, чтобы они убедились, что карты не крапленые. Затем Нувель быстро и ловко перетасовал колоду и разложил на маленьком столике.

– Любую карту, – повторил он, и Люк сосредоточенно нахмурился, выбирая одну карту из колоды. – Покажи ее зрителям, – объяснял Нувель дальше. – Держи так, чтобы всем было видно. Прекрасно, прекрасно. У тебя отлично получается.

Чему-то улыбаясь, Нувель собрал оставшиеся карты и опять перетасовал их своими длинными умными пальцами. – Теперь… – не отводя глаз от Люка, он протянул ему колоду: – Положи свою карту, куда хочешь. Вот так, вот так. Молодец, – фокусник весело хмыкнул. – А теперь возьми колоду и перетасуй ее сам. Как тебе больше нравится, – пока Люк мешал карты, Нувель не сводил с него взгляда. – Так, хорошо. А теперь, – рука Нувеля легла Люку на плечо, – положи, пожалуйста, их на стол. Сам снимешь, или мне разрешишь?

– Я сам, – Люк накрыл карты обеими руками. Он был уверен, что теперь его никто не надует. Ведь он так близко..

– Твоя карта – самая верхняя?

Люк открыл верхнюю карту и хихикнул.

– Нет!

Нувель выглядел озадаченным, а из зала послышался смех.

– Нет? Может быть, тогда нижняя?

Входя во вкус, Люк перевернул колоду и вытащил нижнюю карту.

– Нет! Кажется, вы что-то перепутали, мистер!

– Странно, очень странно, – пробормотал Нувель, потирая пальцем подбородок. – Оказывается, ты намного умнее, чем я думал. Похоже, что ты меня надул. Твоей карты вообще нет в колоде. Потому что она… – щелчок пальцами, быстрый поворот кисти, и прямо из воздуха возникла восьмерка червей, – здесь!

Пока Люк в изумлении таращил глаза, а купол содрогался от аплодисментов, Нувель тихонько проговорил:

– Приходи за сцену после представления.

И все. Легонько подтолкнув мальчика, маг отправил его обратно на место.

В течение следующих двадцати минут Люк позабыл обо всем в жизни. Осталась только магия. Не отрываясь, он смотрел, как танцевала на сцене маленькая рыжая девчонка в украшенном блестками трико. Хохотал, когда она спряталась в большой черный цилиндр и вдруг превратилась в белого кролика. Чувствуя себя совершенно взрослым, он с интересом следил, когда девочка и фокусник затеяли шутливый спор о том, во сколько она должна ложиться спать. Девчонка трясла кудрявой рыжей головой и упрямо топала ногами. Вздохнув, Нувель набросил на нее черное покрывало и трижды взмахнул своей волшебной палочкой. Покрывало соскользнуло на землю, а девочка исчезла.

– Родители должны быть строгими, – спокойно сказал Нувель.

Под конец Нувель распилил пополам сногсшибательную блондинку в коротеньком трико. Ее фигура и костюм вызвали целый шквал свиста и одобрительных возгласов.

Один мужчина в разноцветной рубашке и накрахмаленных, расширяющихся книзу джинсах сорвался с места, восторженно крича:

– Эй, Нувель, если ты закончил с этой дамой, то я забираю нижнюю половину!

Ящики с половинками молодой женщины отодвинули друг от друга. По команде Нувеля она шевелила пальцами рук и носочками. Когда ящики сдвинули обратно, Нувель убрал металлические перегородки, взмахнул волшебной палочкой и резко откинул крышку.

Живая и невредимая, женщина встала и раскланялась под гром аплодисментов.

Люк совершенно позабыл о кошельке толстушки справа, но решил, что это представление стоило того, чтобы на него пойти.

Когда публика потянулась на воздух, чтобы еще успеть прокатиться по железной дороге или поглазеть на Сахиба-Заклинателя змей, Люк робко направился к сцене. Может, подумал он, раз уж он был ассистентом на карточном фокусе, этот маг Нувель объяснит ему, как это делается.

– Парень.

Люк посмотрел вверх. С высоты его роста мужчина выглядел просто гигантом. Шесть футов пять дюймов и двести шестьдесят фунтов крепких мускулов. Гладко-выбритое лицо шириной с обеденную тарелку, близкопосаженные глаза – как две виноградины. Из угла рта небрежно свисала папироса.

Словно уродливая глыба, Герберт Патрински, по прозвищу Мышка, перекрыл Люку все пути к отступлению. Мальчишка инстинктивно сжался, выпятив вперед подбородок. Плечи опущены, ноги – немного врозь, в устойчивом положении.

– И?

Вместо ответа Мышка мотнул головой и побрел прочь. Люк колебался не более десяти секунд, затем пошел за ним.

Карнавал затихал. Его дешевые чары рассеялись, мишурный блеск растаял. Они шли по желтой вытоптанной траве к стоянке фургонов и прицепов.

Прицеп Нувеля казался породистым конем в стаде кляч. Он был длинным и лоснящимся, черная краска блестела в слабом свете луны. Сбоку виднелась серебряная надпись: «Великий Нувель, необыкновенный волшебник».

Мышка легко стукнул в дверь и сразу распахнул ее. Люк вошел следом за ним. В ноздри ударил аромат, странно напомнивший ему знакомый запах – запах церкви.

Великий Нувель уже избавился от своего сценического смокинга и возлежал на узкой кушетке в длинном черном шелковом халате. Тонкие струйки дыма лениво подымались к потолку от шести курильниц с ладаном. Где-то в глубине фургона играла тихая музыка. Нувель плеснул себе в стакан с два дюйма бренди.

Люк засунул внезапно вспотевшие ладони поглубже в карманы и оценивающе осмотрелся. Он знал, что это просто фургон, но впечатление было такое, будто он попал в какой-то экзотический притон. Запахи, конечно, и разноцветные яркие плюшевые подушки, разбросанные по комнате; и маленькие, богато затканные коврики, как попало лежащие на полу; шелковые занавески на окнах; таинственный, колеблющийся свет свечей.

И конечно же, сам Максимилиан Нувель.

– А-а! – приветливо улыбнувшись, он отсалютовал мальчику стаканом. – Очень рад, что ты смог зайти ко мне.

Чтобы показать свое равнодушие, Люк небрежно пожал костлявыми плечами:

– Это было очень неплохое представление…

– Я краснею от комплимента, – сухо отозвался Макс и рукой показал Люку сесть. – Так ты интересуешься магией, мистер …?

– Меня зовут Люк Каллахан. Просто подумал, что стоит отдать один зелененький и посмотреть на разные фокусы.

– Достойная сумма, согласен, – медленно, не отводя глаз от Люка, маг отпил бренди. – Но кажется, для тебя это было удачное капиталовложение?

– Капиталовложение? – смутившись, Люк скосил глаза на Мышку, но тот неуклюже топтался у входа, полностью загораживая проход.

– Когда ты уходил с представления, у тебя было несколько больше долларов, чем когда ты вошел. Финансист назвал бы это быстрым оборотом капитала.

Люк собрал в кулак всю свою волю, чтобы не показать, как его испугали эти слова, и смело встретил взгляд Макса. Неплохо, подумал Макс. Очень даже неплохо.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Мне пора идти.

– Сядь, – Макс произнес один-единственный слог и поднял палец. Люк напрягся, но сел. – Видишь ли, мистер Каллахан, – или тебя можно звать просто Люком? Это хорошее имя. Оно произошло от Люциуса, по-латински – «свет», – он хмыкнул, отпил еще. – Но я отвлекся. Видишь ли, Люк, пока ты смотрел на меня, я смотрел на тебя. С моей стороны было бы неспортивно спрашивать, сколько ты заработал, но по прикидкам… выходит от восьми до десяти долларов, – он очаровательно улыбнулся. – Видишь, неплохая прибыль для одного.

Люк прищурился. У него по позвоночнику скатилась холодная струйка пота.

– Вы что, считаете меня вором?

– Если это тебя обижает, то нет. И вообще, ты же мой гость. Кажется, я довольно невнимательный хозяин. Хочешь выпить чего-нибудь холодненького?

– Чего вы от меня хотите, мистер?

– О, до этого мы еще доберемся. Да, еще доберемся. Но всему свое время, как я обычно говорю. Я знаю, какой аппетит у молодых ребят, сам когда-то был таким, – этот юный гастролер был еще, к тому же, настолько худым, что Макс мог бы пересчитать все его ребра под грязной футболкой. – Мышка, мне кажется, что наш гость с удовольствием съел бы парочку гамбургеров со всем, что там полагается.

– Ага.

Макс встал, а Мышка выскользнул за дверь.

– Так будешь что-нибудь холодненькое? – повторил маг, открывая маленький холодильник. Ему не надо было видеть: он и так знал, что мальчишка впился взглядом в дверь. – Конечно, ты можешь убежать, – небрежно проговорил он, доставая бутылку «пепси». – Деньги в твоем правом ботинке ногу не натрут. Или ты можешь расслабиться, поесть как человек и побеседовать со мной?

Люк обдумал оба варианта. В животе у него урчало. Решившись на компромисс, он подвинулся поближе к двери.

– Чего вы хотите?

– Да просто пообщаться с тобой, – ответил Макс, наливая «пепси» в стакан со льдом. В глазах у Люка что-то мелькнуло и тотчас же исчезло, но фокусник слегка нахмурился. Вот как, подумал он, и его рот исказила гримаса. Значит, вот насколько все было плохо. Пытаясь подать мальчику знак, что он может быть спокоен насчет подобных притязаний, Макс позвал Лили.

Она появилась из-за ярко-красного шелкового занавеса. Как и Макс, она была в халате. Только на ней был нежно-розовый, отороченный перьями, как и босоножки на высоком каблуке. Лили легко прошлась по разбросанным коврикам в волне тонкого запаха «шанели».