Глава 3

Дуг заворочался на своем кресле в салоне первого класса. С этим нужно кончать, нужно как-то вытряхнуть из нее эту тоску. Он всегда думал, что понимает богатых женщин. Ему приходилось работать на многих из них, причем в любом смысле слова. Но в то ж время многие из них работали на Дуга. Для него проблема заключалась в том, что он неизменно хоть чуточку влюблялся в каждую женщину, с которой провел хотя бы два часа. И так было всегда. Это потому, что они такие женственные, решил Дуг. Они кажутся такими искренними, женщины с нежной кожей, от которых исходит нежный запах. Однако по опыту Дуг знал, что обычно у женщин с большой суммой на банковском счете сердца как будто сделаны из пластмассы. В тот момент, когда вы уже готовы забыть о бриллиантовых серьгах ради каких-то более серьезных отношений, они выкидывают вас вон.

Бессердечие. Пожалуй, это главный недостаток богатых. Они так же бессердечны, они перешагивают через людей, как беспечный ребенок наступает на жука. Дуг считал, что для развлечения более подходит смешливая официантка. Но когда речь идет о деле, он в первую очередь оценивал счет в банке. Если на счете порядочная сумма, то его обладательница может стать великолепным прикрытием – с богатой женщиной под руку можно преодолеть множество запертых дверей. Конечно, эти женщины, как и любые другие, бывают разные, но Дуг разделял их на несколько основных категорий: скучающие, порочные, холодные, глупые. Уитни, кажется, не подходит ни под одну из этих категорий. Кто бы из них запомнил имя какого-то официанта, а тем более стал бы горевать о нем?

Они вылетели из международного аэропорта Далласа и сейчас были на пути в Париж. Крюк, как надеялся Дуг, достаточный для того, чтобы Димитри сбился со следа. Если таким образом удастся выиграть день или хотя бы несколько часов, он сумеет использовать эту передышку. Как и все в этом бизнесе, он знал, что Димитри делает с теми, кто становится у него на пути. Димитри был человеком традиций и предпочитал традиционные методы. Люди, подобные Нерону, высоко оценили бы приверженность Димитри к медленным, изобретательным пыткам. Ходили слухи, что в его поместье в Коннектикуте в подвале есть тайная комната. Вероятно, там много антикварных вещей – специальные инструменты, сохранившиеся еще от испанской инквизиции. По слухам, там же "находилась и первоклассная киностудия. Прожектора, камеры, съемка. Говорили, что Димитри наслаждается, просматривая еще и еще раз свои самые отвратительные постановки. Дуг вовсе не хотел стать героем во время одного из тех представлений, которые устраивает Димитри, и думал, что ему это удастся, так как Димитри не всемогущ. Он всего лишь человек, говорил себе Дуг. Из плоти и крови. Но даже здесь, в самолете, на высоте десяти тысяч метров, он чувствовал себя мухой, играющей с пауком.

Выпив еще, он перестал думать об этом. Он сделал еще один своевременный шаг. Именно так он выиграет и так спасет свою жизнь.

Если бы у него было время, Дуг на пару дней отвез бы Уитни в «Отель де Крильон». Он останавливался в Париже только здесь. Были города, где он переночевал бы на раскладушке в каком-нибудь мотеле. Были и такие, где он вообще бы не остался на ночь. Но Париж! В Париже ему всегда сопутствовала удача.

Дуг взял за правило два раза в год бывать в Париже. Причем по единственной причине – из-за еды. Как считал Дуг, нет лучших поваров, чем французы или те, кто учился поваренному искусству во Франции. Поэтому он сумел тайно выучиться нескольким замечательным блюдам. В «Кордон бле» он научился по-французски, то есть правильно, готовить омлет. Конечно, Дуг сильно рисковал. Если бы кто-нибудь узнал, что он, надев фартук, сбивает яйца, его репутация на улицах была бы подорвана. Да и самому ему было бы неудобно. Так что он всегда скрывал цель своих поездок в Париж, придумывая несуществующие дела.

Пару лет назад Дуг останавливался в отеле «Кордон бле» в дорогом номере, изображая из себя богатого плейбоя. Насколько он мог припомнить, тогда ему удалось заложить очень хорошее сапфировое ожерелье и он смог полностью оплатить счет. Никогда ведь не знаешь, когда тебе захочется вернуться обратно.

Однако сейчас на изучение рецепта суфле или на ночную кражу со взломом не было времени. Пока игра не закончится, не могло быть и речи о том, чтобы сидеть на одном месте. Обычно Дуг предпочитал именно это – охоту, погоню. Сама игра больше возбуждает, чем выигрыш. Дуг понял это после того, как закончил свое первое большое дело. Там было все: напряженный расчет, лихорадочные действия, боязнь ошибки и, наконец, возбуждение от успеха. А потом оказал ось, что это всего лишь еще одна выполненная работа. И вот уже надо искать следующую. А потом еще одну.

Если бы он тогда, когда учился в школе, послушался преподавателя, то, возможно, стал бы преуспевающим адвокатом. У него ведь есть мозги и язык хорошо подвешен. Дуг отпил еще глоток шотландского виски и возблагодарил Бога за то, что не последовал этому совету.

Он просто не мог представить себе! Дуглас Лорд – эсквайр. Стол, заваленный бумагами, встречи за завтраком три раза в неделю. Да разве так можно жить? Он перевернул страницу книги, украденной им перед отъездом из вашингтонской библиотеки. Нет, профессия, которая держала бы его в кабинете, подавляла бы его, не оставляя никакого выхода. Так что, хотя его коэффициент умственного развития превосходит его вес в обществе, Дуг решил использовать свои таланты на что-нибудь, что его больше удовлетворяет.

В данный момент он читал о Мадагаскаре, его истории, географии, культуре. Когда Дуг закончит эту книгу, он будет знать о данном острове все, что ему нужно. В его кейсе были еще два томика, которые он приберег на потом. Одна книга об исчезнувших драгоценностях, другая – подробная история Французской революции. До того как он обнаружит сокровище, он должен знать о нем все. Если верно то, что он прочитал в бумагах, ему следует поблагодарить за свой ранний уход на покой Марию-Антуанетту и ее склонность к пышности и интригам. Бриллианты «Зеркало Португалии», «Голубой алмаз», «Санси» – всего на пятьдесят четыре карата. Да, у французских королей был неплохой вкус. Королева Мари не нарушила этой традиции. Дуг был благодарен ей за это. И тем аристократам, которые убегали из своей страны, ценой жизни защищая королевские драгоценности или пряча их до той поры, пока королевская династия не сможет вновь править Францией…

«Санси» он на Мадагаскаре не найдет. Дуг был в курсе дела и знал, что камешек теперь принадлежит семейству Асторов. Однако и на его долю еще кое-что осталось. «Зеркало» и «Голубой алмаз» пропали из вида уже пару столетий назад. Как и другие драгоценности. «Дело о бриллиантовом колье» – та капля, которая переполнила чашу крестьянского терпения, – за двести лет обросло теориями, мифами, домыслами. Что же сталось с колье, из-за которого Мария-Антуанетта в конце концов лишилась шеи, чтобы его носить?

Дуг верил в судьбу, в рок, наконец, просто в удачу. Когда все кончится, он будет стоять по колени в блестках – королевских блестках. И как следует прижмет Димитри.

Пока же он хотел узнать все, что можно, о Мадагаскаре. Он выбрал не свою работу, но и Димитри тоже. Дуг может одолеть своего соперника только в одном – в интеллекте. Он читал страницу за страницей и классифицировал факт за фактом. Теперь на острове в Индийском океане он сумеет найти дорогу так же легко, как на Манхэттене перейти из Ист-Сайда в Вест-Сайд. Обязательно.

Удовлетворенный, Дуг отложил в сторону книгу. Они летели уже два часа. Этого времени для Уитни достаточно, решил он, нельзя так долго размышлять.

– Ладно, бросай это.

Она посмотрела на него долгим безучастным взглядом:

– Прошу прощения?

У нее это хорошо получилось, подумал Дуг. Ледяной взгляд, какой бывает у женщин с деньгами или с характером. Конечно, он знал, что у нее есть и то, и другое.

– Я говорю, бросай это. Я не терплю, когда так дуются.

– Дуются?

Глаза Уитни превратились в щелки, она не говорила, а шипела. Дуг был доволен. Если он сумел ее разозлить, то ее настроение быстро слетит.

– Ну да. Мне и самому не очень нравятся женщины, у которых все время рот разинут, но ведь нельзя и постоянно держать его на замке, должны же мы иметь возможность время от времени туда что-то вкладывать.

– Мы? Как замечательно, что ты предъявляешь такие ясные требования. – Уитни взяла сигарету из пачки, которую он положил между ними на ручку кресла, и закурила. Дуг никогда не предполагал, что такой простой жест может быть таким величественным. Это наблюдение его развеселило.

– Перед тем как мы двинемся дальше, разреши мне дать тебе первый урок, дорогая.

С тихой злобой Уитни выдохнула дым прямо ему в лицо:

– Что ж, давай.

Различив в ее голосе боль. Дуг подождал еще минуту. Теперь он говорил ровно и категорично:

– Это правила игры. – Он взял сигарету из ее рук и закурил. – Правила всегда таковы, и, начиная ее, ты должна знать, что бывают и издержки.

Уитни пристально посмотрела на него:

– Ты имеешь в виду Хуана? Ты его смерть называешь издержками?

– Он оказался не там и не тогда, где надо, – сказал Дуг. Не ведая того, он дословно повторил слова Бутрейна. Но Уитни услышала в этой фразе еще что-то. Сожаление? Раскаяние? Хотя она и не была полностью уверена, это уже было кое-что. За это она и зацепилась. – Мы не можем вернуться и исправить то, что произошло, Уитни. Так что пойдем вперед.

Она подняла свой забытый стакан.

– Ты так и поступаешь? Идешь вперед?

– Так надо, если хочешь победить. Тот, кто решил победить, не должен часто оглядываться назад. Оттого, что будешь себя всем этим мучить, ничего не изменится. Мы опережаем Димитри всего на шаг, ну может быть, на два. Нам надо так действовать и дальше, потому что таковы правила игры. Но в этой игре ты рискуешь головой. Если мы не будем впереди, то погибнем. – Говоря это, он положил ладонь на ее руку – не для того, чтобы успокоить, а чтобы проверить, не дрожит ли она. – У нас впереди еще дьявольски долгий путь. Если ты не сможешь этого выдержать, то лучше подумай, как отступить.

Она не отступит. Она просто не умеет отступать. Не позволит гордость, а может быть, надежда на счастье, думала Уитни. Но вот что происходит с ним? Что заставляет Дугласа Лорда бежать вперед?

– Почему ты это делаешь?

Дугу понравилось такое любопытство. Он откинулся в кресле, довольный тем, что настроение у нее потихоньку улучшалось.

– Знаешь, Уитни, гораздо приятнее сорвать ставку в покере с двумя двойками, чем с хорошими картами. – Он выдохнул дым и усмехнулся:

– Это чертовски приятно.

Уитни решила, что поняла, и принялась внимательно рассматривать его.

– Тебе нравится, когда обстоятельства против тебя.

– Рискованные предприятия приносят больше выгоды.

Уитни откинулась назад, закрыла глаза и молчала так долго, что он решил, что она заснула. Но Уитни восстанавливала в памяти все пережитое – шаг за шагом.

– Ресторан, – вдруг сказала она. – Как тебе это удалось?

– Какой ресторан? – Он читал про мадагаскарские племена и даже не стал отрывать глаз от книги.

– В Вашингтоне, когда мы спасались бегством, на кухне тебе загородил дорогу тот огромны и человек в белом.

– В таком случае надо просто говорить первое, что приходит в голову, – легко сказал Дуг. – Обычно это самое лучшее.

– Но у тебя все не так. – Уитни недовольно повернулась на кресле. – То ты как бешеный бежишь по улице, а через минуту ты уже высокомерный ресторанный критик, который говорит все как надо.

– Детка, если на карту поставлена твоя жизнь, ты поневоле что-то сможешь. – Он посмотрел на нее и усмехнулся. – Если ты чего-нибудь очень сильно желаешь, то сможешь. Обычно я предпочитаю выполнять работу без взлома. Главное, что требуется решить, – входить через парадную дверь или через вход для слуг.

Заинтересовавшись, Уитни подала знак стюарду, чтобы им принесли еще выпить.

– Место действия?

– Ладно, пусть будет Калифорния. Беверли-Хиллз.

– Нет, спасибо!

Игнорируя эти слова, Дуг начал вспоминать:

– Сначала нужно решить, какой из этих стильных домов ты хочешь взять. Нужно немного походить, задать несколько осторожных вопросов – и вот уже цель ясна. Потом – парадная дверь или задняя?

Это уже может зависеть от собственного настроения. Но через парадную дверь обычно легче войти.

– Почему?

– Потому что богатые требуют рекомендаций от слуг, а не от гостей. Но нужен первоначальный капитал – несколько тысяч, чтобы остановиться в «Уилшир Ройял», арендовать «мерседес». Назови будто невзначай несколько имен – тех людей, о которых ты знаешь, что их нет в городе. Как только тебя пригласили на первую вечеринку, дело в шляпе. – Со вздохом Дуг сделал глоток. – Дружище, они там, в Хиллз, ведут себя так, что разве только не вешают себе на шею чековые книжки.

– И ты просто приходишь к ним и очищаешь дом?

– Более или менее. Самое сложное – не быть слишком алчным и знать, кто носит бриллианты, а кто – стекляшки. В Калифорнии много всякого дерьма. В основном надо просто уметь хорошо имитировать. Богатые – это скорее люди привычки, чем воображения.

– Спасибо.

– Оденься как надо, старайся, чтобы тебя видели в нужных местах и с несколькими нужными людьми – и никто не станет задавать вопросов о том, кто ты и откуда. Последний раз, когда я использовал этот вариант, я остановился в «Уилшире» с тремя тысячами, а уехал с тридцатью. Мне нравилась Калифорния.

– Это звучит так, как будто ты в ближайшее время не сможешь туда вернуться.

– Я уже возвращался. Слегка подкрасил волосы, отрастил небольшие усы и надел джинсы. Я обрезал розы у Кэсси Лоуренс.

– Кэсси Лоуренс? Это та пиранья, которая выдает себя за покровителя искусств?

– Точное определение. Вы встречались?

– К сожалению. На сколько ты ее нагрел? По тону Уитни Дуг понял, что она была бы довольна, если бы его улов оказался порядочным. Он решил не говорить ей, почему так легко проник в дом Кэсси. Это было очень просто – той очень нравилось смотреть, как он пропалывает ее азалии по пояс голый. В постели она чуть не съела его живьем. Взамен Дуг взял рубиновое ожерелье и пару бриллиантовых серег размером с шарики от пинг-понга.

– Прилично, – наконец ответил он. – Я так понял, что ты ее недолюбливаешь.

– Она не первый сорт. – Это было сказано запросто женщиной, которая сама, несомненно, первый сорт. – Ты спал с ней?

Дуг поперхнулся, затем осторожно поставил стакан.

– Я не думаю, что…

– Значит, спал. – Слегка разочарованная, Уитни снова принялась его разглядывать. – Меня удивляет, что я не вижу шрамов. – Она задумчиво смотрела на него еще некоторое время. – Ты не находишь, что это унизительно?

Дугу хотелось задушить ее, и он бы не испытал угрызений совести. Действительно, бывало, что он спал с объектом и наслаждался этим, и он был уверен, что объект тоже наслаждается. Услуга за услугу.

Но как правило, в этих случаях секс ему был неприятен.

– Работа есть работа, – коротко сказал Дуг, – Не говори мне, что никогда не спала с клиентом.

Уитни подняла брови, как это делают женщины, когда их что-то забавляет.

– Я сплю только с тем, кого сама выбираю, – сказала она таким тоном, как будто этот выбор был всегда хорош.

– Некоторые из нас рождаются, не имея выбора. – Снова открыв свою книгу, он уткнулся в нее и замолчал.

Ужасно, что она заставила его почувствовать себя виноватым. Чувства вины Дуг избегал старательнее, чем полицию. Когда это чувство начинает вас глодать, вы конченый человек.

Забавно, но Уитни ничуть не беспокоило, что он зарабатывал себе на жизнь воровством. Ее также не трогало то, что он воровал главным образом у представителей ее класса. Она даже не моргнула глазом, узнав об этом, хотя более чем вероятно, что он избавил некоторых ее друзей от излишков собственности. Но это ее совершенно не волновало.

Так что же она за женщина? Он считал, что понимает ее жажду приключений и любовь к риску. Он сам относился к жизни примерно так же. Однако это совершенно не вязалось с ее типичным для богачей холодным, оценивающим взглядом.

Нет, ее нисколько не потрясло, когда она узнала, что он вор, но она смотрела на него с насмешкой и – да, черт возьми – с жалостью, когда поняла, что ради горсти блестящих камешков он спал с этой акулой с Западного побережья.

А что же он с этими камешками сделал? Дуг вспомнил, что в течение суток он сбросил камни на «малине» в Чикаго. После обычного торга относительно цены нелегкая занесла его в Пуэрто-Рико. За три дня Дуг проиграл все в казино, осталось лишь две тысяч и. "И что мне дал и эти камни? – снова подумал он и усмехнулся:

– Всего-навсего выходной".

Деньги у него никогда не задерживались. Всегда находилось что-то такое, что требовало денег, – верное дело или женщина с большими глазами, дрожащим голосом и печальной историей. Однако Дуг не казался сам себе простаком. Он был оптимистом. Наверное, он был рожден для того, чтобы работать в одиночку, и поэтому за пятнадцать лет не нашел себе партнера. Иначе он не получал бы от своей работы удовольствия и мог бы с тем же успехом служить в адвокатской конторе.

Через его руки прошли сотни тысяч долларов. Все его обещания самому себе оказались пустыми. На этот раз все будет иначе. Не имеет значения, что он уже это говорил, на этот раз действительно будет иначе. Если сокровище хотя бы наполовину так велико, как говорится в бумагах, он будет обеспечен на всю жизнь. Ему никогда больше не придется работать – разве что изредка, чтобы не потерять форму.

Он купит яхту и будет плавать из порта в порт. Побывает на юге Франции, будет там жариться на солнце и наблюдать за женщинами. Но все дни, что ему осталось прожить, он должен быть на шаг впереди Димитри. Потому что Димитри, пока жив, никогда его не оставит в покое. Это то же входило в правила игры.

Однако лучшее в игре все же заключалось в планировании, в маневрировании, в исполнении. Ему всегда больше нравилось предвкушать, как он будет пить шампанское, чем допивать бутылку. До Мадагаскара оставалось всего несколько часов. Вот тогда он начнет применять все, о чем прочитал, и свои собственные знания и опыт.

Ему придется все время опережать Димитри, но не слишком, чтобы не забежать к нему с другой стороны. Проблема осложнялась тем, что Дуг не мог сказать, как много его бывший работодатель знает о содержании конверта. Наверно, слишком много, подумал Дуг, машинально потирая грудь в том месте, где все еще был приклеен конверт. Димитри наверняка знает очень много, потому что раньше так было всегда. В живых не осталось никого из тех, кто перешел ему дорогу. Дуг был уверен, что если слишком долго задержится на одном месте, то почувствует на своей шее горячее дыхание преследователей.

Он просто должен быть очень точным в этой игре. Ведь они уже были совсем рядом… Он посмотрел на Уитни. Она откинулась в своем кресле, закрыв глаза. Во сне она каралась холодной, безмятежной, недоступной. В нем шевельнулось желание, припасенное как раз для таких недоступных. На этот раз ему придется просто смирить себя.

Между ними чисто деловые отношения, размышлял Дуг. Только деловые. И они будут продолжаться до тех пор, пока он не сможет вытащить из нее немного наличных, а потом он мягко сплавит ее куда-нибудь подальше. Может быть, она оказалась бы более полезной, чем он до сих пор предполагал, но он знал этот тип людей. Такие люди богаты и неугомонны. Рано или поздно ей все это надоест. Ему надо успеть получить от нее наличные.

Ему надо обязательно сделать это, подумал Дуг, закрыв книгу и нажимая кнопку, чтобы откинуть назад сиденье. Он знал, что уже не забудет прочитанного. Эта способность запоминать могла быть ему полезна, если бы он был юристом. Но она здорово помогала Дугу и в том деле, которым он занимался. Он никогда не делал никаких записей, потому что он ничего не забывал. Он никогда не бил в одну цель дважды, потому что имена и лица оставались в его памяти.

Деньги "могли проскочить у него сквозь пальцы, но детали дела запоминались навсегда. Дуг смотрел на это философски. Вы всегда сможете получить еще деньги. Жизнь была бы слишком скучной и серой, если бы вы потратили ее всю на акции и облигации, а не провели бы на колесах или в седле. Дуг был доволен жизнью, а зная, что ближайшие дни окажутся длинными и тяжелыми, он был доволен еще больше. Ему было гораздо интереснее обнаружить алмаз в куче мусора, чем в выставочном зале. Он с нетерпением ожидал того момента, когда можно будет копать.

Уитни спала. Она проснулась, когда самолет начал свое долгое снижение. Слава Богу, что полет заканчивается – была ее первая мысль. Ее просто тошнило от самолетов. Если бы она летела одна, то предпочла бы «Конкорд» Но при сложившихся обстоятельствах Уитни не захотела взваливать на Дуга дополнительную плату. Его счет в ее маленькой книжке все, рос, и в то время, как она была полна решимости забрать с него все до цента, Уитни знала, что он так же полон решимости не отдавать ни цента.

Посмотрев на Дуга сейчас, можно было подумать, что он такой же честный, как скаут-первогодок. Он спал, положив руки на лежащую на коленях книгу. Лицо его было совершенно спокойно. Во время путешествия волосы растрепались. Любой принял бы его за обычного человека с некоторыми средствами, отправляющегося в отпуск в Европу. Должно быть, в этом тоже проявляется его квалификация, решила Уитни, в который раз изучая его. Способность сливаться с любой нужной группой для него прямо-таки бесценна.

К какому же слою он сам принадлежит? К городскому «дну», неряшливые, неотесанные представители которого орудуют в темных переулках? Она вспомнила выражение его глаз, когда он спросил ее о Бутрейне. Да, несомненно, со многими из них он знаком накоротке. Но вот принадлежать этому слою… Нет, это ему не подходит.

Даже за то короткое время, что они были знакомы, Уитни убедилась, что он просто не такой. По натуре он был скитальцем, может быть, не всегда разумным, но всегда неугомонным. Это привлекало к нему. Да, он вор, но, как она считала, вор с определенным кодексом чести. Суд этого мог не признавать, но она признавала. И уважала его за это.

Дуг не был безжалостным. Уитни видела это по его глазам, когда он заводил разговор о Хуане. Он был мечтателем. Она видела это по его глазам, когда он говорил о сокровище. Но в то же время он был реалистом. Она чувствовала это по его тону, когда он говорил о Димитри. Реалист, который знает достаточно, чтобы бояться. Он был слишком сложен, чтобы приклеить ему ярлык. А кроме того…

Он был любовником Кэсси Лоуренс. Уитни знала, что звезде Западного побережья, можно сказать, подают мужчин на завтрак. Но Кэсси была также очень разборчива и не с любым могла разделять постель. Что же она увидела в нем? Молодого, зрелого мужчину с крепким телом? Возможно, этого было достаточно, но Уитни так не думала. В то утро в Вашингтоне Уитни испытала на себе, как привлекателен Дуглас Лорд – с головы до пят. Она действительно почувствовала искушение. И не только из-за его тела, пришла к заключению Уитни. Дело в стиле. У Дугласа Лорда есть свой стиль, и именно это помогает ему проникать в дома на Беверли-Хиллз или Бель-Эр.

Сначала Уитни считала, что понимает его, пока не увидела реакцию Лорда на ее замечание насчет Кэсси. Он был разозлен и смущен, а она ожидала, что его просто развеселит это воспоминание. Значит, у него есть определенные чувства и идеалы, подумала она. Благодаря этому он становится более интересным и, если уж говорить правду, более привлекательным для нее.