Глава 30

Уэйд никак не мог справиться с галстуком. Он ненавидит все эти прибамбасы. Галстуки надевают на свадьбы. И на похороны тоже. И никуда не денешься, даже если, по счастью, твоя профессия не требует, чтобы ты носил удавку ежедневно.

Через час будут хоронить тетю. И от этого тоже никуда не денешься.

Шел дождь, была настоящая гроза. Для похорон – скверная погода просто необходима, как необходимы галстуки, черный креп и сладко пахнущие цветы. Он бы сейчас год жизни отдал за возможность залечь в постель, натянуть одеяло на голову, и пусть все идет своим чередом, но без него.

– Максин сказала, что приглядит за собаками, – объявила Фэйф, одетая в самое скромное черное платье, которое могла отыскать в своем гардеробе. – Уэйд, что ты сделал с галстуком?

– Завязал его. Что еще делают с галстуками?

– Нет, ты скорее смял его. Постой, может, я сделаю.

– Оставь это, Фэйф. И поезжай домой. Зачем нам обоим мокнуть под дождем два часа? Ты и так уже хлебнула…

– Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Тебе совсем ни к чему присутствовать на похоронах моей тети.

– Почему?

– Ради бога, Фэйф. Моя тетя была замужем за человеком, который убил твою сестру и который два дня назад мог бы убить и тебя. Если ты об этом позабыла, то я нет.

– Нет, я об этом помню.

Она повернулась к зеркалу, взяла щетку и с очень спокойным видом провела ею по волосам.

– Знаешь, очень многие думают, что я безмозглая дурочка, легкомысленная, пустая и не умеющая любить. И это верно.

Фэйф положила щетку, взяла флакон с духами и капельку нанесла на ключицу.

– Это верно, – повторила она, – во всяком случае, так думает большинство. Но я полагала, что ты обо мне лучшего мнения. Во всяком случае, я надеялась, что лучшего, даже чем я сама думаю о себе.

– Я о тебе очень хорошо думаю.

– Неужели, Уэйд? И в то же время размышляешь, куда бы меня сплавить. Например, в парикмахерскую, уложить волосы, пока ты будешь хоронить свою тетю. А в следующий раз, когда тебе придется иметь дело с чем-нибудь печальным или неприятным, я пройдусь по магазинам. А в следующий раз я еще куда-нибудь прошвырнусь. Подумаешь – важность.

– Ну, Фэйф, это не так.

– Я тоже так думала. Я надеялась, что это не так. Но если ты не хочешь, чтобы я сегодня была с тобой, значит, тебе все равно, какая я есть.

– Ты не понимаешь. – И он сжал кулаки. – Мне невыносимо видеть, как мучится отец от того, что ваша семья опять страдает от моей. Я в ужасе от того, что Воден был рядом с тобой и что он мог с тобой сделать.

– И мне невыносимо об этом думать. Но сегодня я иду с тобой и буду с тобой рядом, и постараюсь хоть немного утешить тебя. Или же я вернусь в «Прекрасные грезы» и заставлю себя покончить с нашими отношениями.

– Да, ты это смогла бы, – тихо ответил Уэйд. – Как ты сказала? Ты легкомысленная, пустая? Нет, Фэйф, ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю.

Будь со мной. Останься со мной.

– Это я и собираюсь сделать, – и она обняла его. – Я хочу быть с тобой. Для меня это внове. И это ты виноват. Ты требовал от меня только любви. Но не поддержки… А теперь идем. – И она быстро поцеловала его в щеку. – Мы опоздаем, а похороны не такая церемония, которую можно отложить.

– Возьмем зонтик?

– Конечно, нет.

– Ну, я возьму хоть один, Она наклонила голову набок и вдруг лукаво спросила:

– Уэйд, а когда мы обручимся, ты подаришь мне кольцо с сапфиром, а не с бриллиантом? Он мертвой хваткой сжал руку зонтика.

– А разве мы собираемся обручиться?

– С хорошим таким сапфирчиком, не слишком большим. Квадратной формы. Первый тип, за которого я вышла, вообще никакого кольца не подарил, а второй подарил такой безвкусный бриллиант.

Она взяла черную соломенную шляпу, небрежно брошенную на кровать, подошла к зеркалу и надела на голову.

– Я потом продала это кольцо и провела очень приятные две недели на морском курорте. Поэтому я и хочу иметь сапфир квадратной формы.

– Ты мне делаешь предложение, Фэйф?

– Разумеется, нет. И если я даю тебе некоторые руководящие указания, это не освобождает тебя от обязанности просить моей руки. Я ожидаю действий в соответствии с традицией. Ты опустишься на колено и попросишь выйти за тебя замуж, а в руке будешь держать кольцо с квадратным сапфиром.

– Возьму это на заметку.

– Чудесно. Ты готов?

– Мне казалось, что да, но кто же может быть уверен в этом рядом с тобой? – И он крепко переплел пальцы с пальцами Фэйф.

Они похоронили ее мать под дробным дождем, немилосердно бьющим по земле, точно в мишень. «Насилие», – думала Тори. Ее мать всю жизнь жила рядом с насилием, умерла от насилия и даже ложится в землю под словно угрожающий насилием стук дождя.

Тори не прислушивалась к словам священника, хотя они говорились с желанием утешить. Она никогда не знала женщины, которая лежала внутри ящика, украшенного сверху цветами. Никогда ее не понимала, никогда на нее не надеялась. Она слушала, как дробно стучит дождь о крышку гроба и по зонтику, и желала, чтобы все поскорее кончилось.

Пришло больше людей, чем она ожидала, и теперь они печально стояли вокруг могилы темным кольцом. Она сама и дядя поддерживали бабушку. А плотный надежный Сесил стоял за ними. А рядом с Тори был Кейд. Бутс, да благословит господь ее отзывчивое сердце, тихо плакала, стоя между мужем и сыном.

Все склонили головы, слушая слова молитвы, но Фэйф вдруг взглянула на Тори, и она почувствовала удовлетворение, встретив ее понимающий взгляд.

Явился и Дуайт. «В качестве мэра, – подумала Тори. – И как друг Уэйда». Он стоял немного поодаль, солидный и респектабельный. Наверное, хочет поскорее исполнить свой долг и опять вернуться к Лисси.

Была здесь Лайла, надежная как скала. Она шептала слова молитвы заодно со священником. Глаза ее были сухи. И очень странно, однако с Кейдом приехала тетя Рози, во всем черном, в черной шляпе с вуалью. Она нагрянула в «Прекрасные грезы» совершенно неожиданно накануне вечером с большим чемоданом. Маргарет временно остановилась у нее, объявила Рози, а это означало, что Рози, тоже временно, уедет куда глаза глядят. Она предложила Тори свадебное платье своей матери, от времени сильно пожелтевшее и насквозь пропахшее нафталином, а затем надела его на себя и не снимала весь вечер.

Когда гроб опустили в свежевырытую могилу и священник закрыл молитвенник, выступил вперед Джей Ар.

– Жизнь обошлась с ней суровее, чем надо бы. – И он откашлялся. – И смерть ее была жестокой, чего она не заслуживала. Теперь она покоится с миром. Когда она была маленькой девочкой, она больше всего любила желтые маргаритки.

Он поцеловал маргаритку, которую держал в руке, уронил ее в могилу и снова прислонился к жене.

– Брат ее сделал бы для нее больше, – сказала Айрис, – если бы она ему это позволила. Я хочу немного побыть у Джимми, – обратилась она к Тори, – а затем мы поедем домой. – И она поцеловала Тори в обе щеки. – Я счастлива за тебя, Тори. И горжусь тобой.

Кинкейд, а ты береги мою девочку.

– Да, мэм. Я надеюсь, вы приедете к нам погостить, и вы, и Сесил, когда надумаете побывать в Прогрессе.

Сесил нагнулся и тоже осторожно поцеловал Тори в щеку.

– Я за ней присмотрю, – прошептал он, – вы не беспокойтесь.

– Я не беспокоюсь. – И она повернулась к остальным, зная, что теперь надо принять соболезнования. Рози была тут как тут. Ее птичьи глазки поблескивали из-под вуали.

– Хорошая была служба. Достойная и короткая.

– Спасибо, мисс Рози.

Она вздернула подбородок и посмотрела на племянника.

– Ты сделал правильный выбор. Маргарет смирится, а может быть, и нет, но пусть это тебя не беспокоит.

А сейчас я хочу поговорить с Айрис, узнать, кто этот громадный мужчина рядом с ней.

И она помчалась к Айрис под проливным дождем в своем двухтысячедолларовом траурном платье. Не зная, плакать или смеяться, Тори тронула за руку Кейда:

– Отдай ей твой зонт. Я обойдусь.

– Тори, я очень сожалею. – Дуайт крепко сжал руку Тори и поцеловал ее в щеку, одновременно прикрывая ее своим зонтиком от дождя. – Лисси хотела прийти, но я заставил ее остаться дома.

– И правильно сделал. Ей не надо выходить в такую погоду. Я ценю твою доброту, Дуайт, то, что ты сам пришел.

– Ну, мы давно с тобой знакомы. И с Уэйдом. Он ведь один из самых близких моих друзей. Тори, я могу быть тебе чем-нибудь полезен?

– Нет, но спасибо. Я хочу пройти на могилу Хоуп. А ты поезжай к Лисси.

– Да, я поеду. А ты возьми вот это, – и он вложил ей в руку зонтик.

– Нет, все в порядке.

– Возьми, – настойчиво повторил он. Благодарная, Тори повернулась и пошла по высокой траве, мимо надгробий, к Хоуп.

Дождь стекал по лицу ангела каплями, как слезы, и барабанил по прекрасным личикам роз. В стеклянном шаре летал крылатый конь.

– Я никогда не приношу сюда цветы, – сказала Фэйф за ее спиной, – сама не знаю почему.

– У нее всегда есть розы.

– Но они не мои. Не я их принесла. Тори оглянулась и встала рядом с Фэйф.

– А я не хочу, когда придет мой час, быть похороненной в земле, – серьезно сказала Фэйф. – Я хочу, чтобы мой пепел развеяли. Над морем, например. И еще хочу, чтобы Уэйд сделал мне предложение тоже на морском берегу. Хоуп, наверное, хотелось того же, но она предпочла бы реку или даже болото.

– Да, это так.

Тори крепко сжала руку Фэйф.

– В саду «Прекрасных грез» много цветов. Когда дождь пройдет, я срежу их и принесу на болото. К реке. И брошу в волны. Наверное, это лучше – бросать цветы в воду, чем класть на могилу, где они засыхают.

Ты пойдешь со мной?

– Я терпеть не могла делить ее с тобой. – И Фэйф, закрыв глаза, помолчала. – А теперь могу. После полудня погода прояснится. Я скажу Уэйду. Она пошла прочь, но остановилась.

– Тори, если ты придешь туда первая…

– Я тебя подожду.

Тори смотрела, как она уходит, сквозь завесу дождя, поднимающийся туман. Там, поодаль, стояла ее бабушка с Сесилом. Рози под вуалью и Лайла, державшая над ее головой зонт.

И там же, в ожидании, стояли Кейд и его друзья.

Когда она шла к Кейду, дождь становился все тише и на небе появился первый солнечный просвет.

– Ты понимаешь, почему я хочу это сделать?

– Я понимаю, что ты этого хочешь.

Тори улыбнулась и отряхнула со стеблей срезанной лаванды капли дождя.

– Ты обижаешься, что я не зову тебя пойти со мной.

– Да, немного. Но мне приятно, что ты подружилась с Фэйф. Вот только я обречен делить общество тети Рози до твоего возвращения. Она привезла мне подарок. Это шляпа с высокой тульей, она рассчитывает, что я надену ее на свадьбу.

– Шляпа будет под стать к моему пропахшему нафталином свадебному платью. Мы вот что сделаем. Ты наденешь шляпу, я платье, и мы попросим Лайлу сфотографировать нас. Вставим карточку в красивую рамку специально для мисс Рози, а затем спрячем их куда-нибудь подальше.

– Блестящая мысль; Я женюсь на очень умной женщине. Но сфотографироваться надо сегодня. Завтра мы с тобой поженимся. – Завтра? Но…

– Здесь, – и он обнял Тори, – здесь, в саду, тихо и спокойно. Я уже почти все подготовил. Остальное доделаю сегодня днем.

– Но моя бабушка…

– Я уже поговорил с ней. Они с Сесилом останутся еще на одну ночь. И будут на свадьбе.

– Но у меня не было времени купить платье.

– Твоя бабушка мне об этом сказала и надеется, что ты согласишься надеть ее свадебное платье, в котором она выходила за твоего дедушку. Она съездит за ним во Флоренс сегодня днем. И она придает этому очень большое значение.

– Все обо всем подумали, правда?

– Есть какие-нибудь проблемы?

– В ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет их будет немало, но сейчас нет ни одной. Ни одной.

– Хорошо, Лайла испечет свадебный пирог. Джей Ар привезет ящик шампанского. Узнав, для чего, он немного повеселел.

– Спасибо.

– Надеюсь, ты не будешь возражать против пения, потому что тетя Рози собирается петь.

– Замолчи, не омрачай мгновения. Впрочем, если все одобряют план в целом и подробностях, мне не пристало возражать. А ты уже знаешь, где мы проведем медовый месяц?

– Ты не будешь возражать против Парижа? Конечно, не будешь. Бутс проработает несколько дней в магазине, и у Фэйф есть некоторые идеи на этот счет.

– О господи!

– Но решение за тобой.

– Спасибо тебе большое, но мы все окончательно обсудим, когда я вернусь.

– Ладно. Я человек сговорчивый.

– Черта с два! Ты, – пробормотала она, – ты только притворяешься сговорчивым. И она подняла корзину с цветами.

– Не начинай давать нашим детям имена до моего возвращения.

«Безнадежный он человек, – подумала Тори, садясь в машину и ставя корзину с цветами на сиденье. – Все спланировал, всю свадьбу, у меня за спиной, но свадьба будет совершенно в моем вкусе».

Как это прекрасно и как возмутительно, что он так хорошо ее знает.

Так почему же она в таком напряжении? Тори передернула плечами. Напряжение не проходило. Но ведь это все понятно. Позади жуткое испытание, а через сутки она выйдет замуж. Надо начинать все сызнова. Надо закрыть дверь в прошлое. И открыть следующую. В будущее. Она взглянула на цветы. И это будущее скоро настанет.

Она съехала на обочину, в том месте, где Хоуп когда-то поставила свой велосипед, вышла из машины, прошла через мостик, около которого пышным цветом цвели тигровые лилии. И углубилась в чащу по тропинке, по которой тогда прошла Хоуп.

Дождь кончился, в воздухе повисла влажная пелена. Туман клубился у щиколоток и поднимался вверх. Пахло сыростью, буйной зеленью и гниением.

Когда она подошла к просеке, то пожалела, что не принесла немного хворосту. Она бы сложила небольшой костер, как это сделала тогда Хоуп.

И, вспомнив об этом, она почуяла запах дыма. Там горел огонь, тщательно защищенный от ветра, а около лежали заостренные сучья, на которые они с Хоуп обычно насаживали куски сахарного тростника.

Тори заморгала, не веря своим глазам, но огонь горел, хворост потрескивал, шипя от сырости. Тори как зачарованная ступила на просеку и уронила корзину с цветами, которые рассыпались у ее ног.

– Хоуп? Она прижала руку к груди, ей казалось, что вот-вот сердце перестанет биться. Но мраморная девочка молчала.

Дрожащей рукой Тори взяла заостренную палку и увидела свежие следы ножа.

Это не сон, не видение. Это реальность. И это не Хоуп. Хоуп больше никогда не появится.

Напряжение все нарастало, ее охватила жаркая волна страха. И понимания. В кустарнике раздался шорох, близкий, зловещий.

И она молниеносно повернулась навстречу.

Кейд расхаживал по саду, прикидывая, куда поставить столы для свадебного приема, когда подъехал шеф полиции Расе.

– Рад, что застал вас. Я только что получил информацию, которую вам надо знать.

– Идите сюда, здесь прохладнее, – пригласил его Кейд.

– Нет, спасибо, я тороплюсь. Мы получили результаты баллистической экспертизы в связи с убийством Сары Боден. Оружие, из которого ее убили, другое, что было у Бодена.

Кейд почувствовал укол страха.

– Боюсь, что не совсем вас понял.

– Выходит, что ружье, которое было с ним, когда он вломился в дом Тори и угрожал ей и вашей сестре, он украл из дома, что в пятнадцати милях отсюда, в то утро, когда была убита мать Тори. Но она была убита рано утром, а кража произошла между девятью и десятью часами.

– Но как это может быть?

– Только единственным образом. Или Боден на крыльях прилетел сюда из округа Дарлингтон, или кто-то другой всадил пули в миссис Боден.