Вечером Шаззад у себя в кабинете диктовала письма, когда неожиданно об аудиенции попросил глава лекарской гильдии. Королева немедленно приказала впустить его и ужаснулась, завидев выражение лица ученого. Это был пожилой толстяк с жесткими вьющимися седыми волосами, в черном одеянии и плоской черной шапочке.

— Ваше величество очень добры, что приняли меня, — пропыхтел он, тяжело опускаясь в предложенное кресло. — Уверяю вас, я не стал бы навязывать свое общество, если бы не крайняя необходимость.

— Я понимаю, — нетерпеливо перебила его королева. — Что случилось?

— Ваше величество, в городе свирепствует неизвестная болезнь.

— Чума? — ее сердце упало.

Лекарь многозначительно кивнул.

— Боюсь, что так. Все началось несколько дней назад в окрестностях доков. Люди стали жаловаться на головокружение и потерю ориентации, на сильную головную боль и на раздражение кожи. Были и другие симптомы. Несколько человек уже умерли, а другие при смерти. И я боюсь, что все только начинается. Моя госпожа, вы со свитой слишком часто были в порту за последние дни…

— Пендума, — выдохнула королева и побледнела.

— Ваше величество?

— Моя придворная дама, госпожа Пендума. Сегодня утром она почувствовала себя дурно и была вынуждена вернуться во дворец.

— Я должен немедленно увидеть ее! — воскликнул лекарь и вскочил.

— Пойдемте со мной.

Шаззад повела толстяка в соседние апартаменты. Служанки были изумлены, когда королева ворвалась туда без предупреждения, и поспешили упасть на колени. Шаззад увидела, что по лицам у них струятся слезы, и тревога ее еще более усилилась. Она устремилась в опочивальню и не смогла удержаться от тревожного возгласа, когда увидела женщину, лежавшую на постели.

Еще утром Пендума была очаровательной пышнотелой красоткой, теперь же казалось, что кожа ее обтягивает мертвый остов. Черты лица заострились, и проступили кости черепа. Глаза казались огромными и выпученными и таращились в пустоту, белки сильно пожелтели. Некогда роскошные блестящие волосы рассыпались по подушкам подобно соломе. Красные язвы покрывали все руки.

Лекарь, ухаживавший за ней, вскочил с места.

— Не приближайтесь! Моя госпожа, вы должны немедленно удалиться. Ничего подобного я прежде не видел.

— Зато видел я, — проворчал глава гильдии. — Это портовая болезнь.

Бросив на свою придворную даму последний испуганный взгляд, Шаззад развернулась и вышла из комнаты, усилием воли сдерживаясь, чтобы не побежать. Старший лекарь догнал ее.

— Ваше величество, мне больно это говорить, но вам следовало бы изолировать всех служанок, которые ухаживали за вашей придворной дамой. А лучше убейте их и сожгите тела. Тогда, возможно, вам удастся остановить распространение заразы во дворце.

— И лекаря тоже?

Он вздохнул.

— Да, и его.

Королева развернулась к главе гильдии.

— Боюсь, что уже слишком поздно. Сегодня утром эта женщина расчесывала мне волосы и подавала завтрак. Если болезнь пришла сюда, то все мы под угрозой.

— И все равно остается шанс, — настаивал он. — Ваш отец…

— Мой отец был жестким человеком, но далеко не глупцом, и надеюсь, что я тоже! А теперь, давайте присядем и поговорим, как разумные люди.

Они вернулись в королевские покои, и Шаззад велела слугам принести вина. Затем она отдала приказ, чтобы ей немедленно доносили обо всех случаях болезни во дворце. Озадаченные, челядинцы бросились исполнять приказание госпожи.

— А теперь, — обратилась она к лекарю, — расскажите мне, откуда взялась эта напасть.

— Ваше величество, доподлинно установить источник заболевания всегда очень сложно, — ответил он. — Но я не могу поверить, что одновременное появление чужеземцев и начало эпидемии — это простая случайность.

Королева распахнула глаза.

— Меня же заверили, что на корабле нет никакой заразы!

— И ее там не было. Более того, чужеземные моряки до сих пор в полном здравии и вполне оправились после путешествия.

— Тогда как такое возможно?

— Ваше величество, — устало отозвался глава лекарской гильдии. — Мы слишком многого не знаем о болезнях. Сам я принадлежу к ученой школе, которая утверждает, что духи и демоны не имеют никакого отношения к телесным недугам, хотя порой и могут влиять на сознание человека. Есть и такие, кто считает, что виной всему — крохотные живые частички, которые мы наблюдаем сквозь увеличительное стекло…

— Я читала об этом, — заявила Шаззад. — И что дальше.

— Уже давно известно, что люди могут оказаться разносчиками заразы, но при этом сами не страдать ни от какой болезни. И если у нас появляются жители далеких стран, с которыми прежде мы никогда не имели дела… — Пожав плечами, он развел руки в стороны. — Кто знает? Существует, к примеру, недуг, от которого страдает лишь одно-единственное племя в Чиве. Во времена вашего прапрадеда в Невву пришла эпидемия, поразившая только тех людей, у кого были рыжие волосы и карие глаза. Недуг, который вызывает лишь легкое недомогание у детей одной расы, у другой может убивать взрослых. Так что ваши чужеземцы могли быть разносчиками заразы и даже не подозревать об этом. Лучше бы мы убили их на месте и сожгли их корабли в открытом море…

— Ну, теперь слишком поздно, — заметила на это Шаззад и сделала большой глоток вина. — Какое же неподходящее время выбрала болезнь! Весь мой флот собран в гавани! Войска стоят лагерем под стенами города!..

— Да, это самые неподходящие условия, ибо болезнь может распространиться еще стремительнее, — мрачно согласился лекарь.

— Мы должны принять меры, — заявила королева. Хлопнув в ладоши, она потребовала созвать всех своих гонцов. — Может, уже и впрямь слишком поздно, но должны же мы сделать хоть что-нибудь! Нам нужно установить в военных лагерях карантин, прекратить их общение друг с другом, вывести корабли в открытое море… Лекарь, я желаю, чтобы все эти меры были исполнены немедленно!

— Да, ваше величество, но смотрите на вещи трезво: как только пройдет слух о чуме, все, кто еще здоров, попытаются сбежать из города и разнесут болезнь по всей стране.

Со сдавленным рыданием Шаззад рухнула в кресло.

— А вот теперь мне остается только надеяться, что часть этих кораблей и впрямь достигла Грозовых Островов!

* * *

Анса пробудился от каких-то странных звуков и запахов, и от ощущения нависшей угрозы. Поднявшись со слишком мягкого ложа, он вышел на балкон и окинул взглядом город. Повсюду в небо поднимались столбы дыма. Некоторые из них означали, что в храмах проводятся утренние жертвоприношения. Однако помимо благовоний ощущались и совсем иные запахи, куда менее ароматные.

Он услышал звон колоколов и грохот гонгов, затем взревели рога, и в звуках этих не было ничего бодрого и радостного. Еще недавно спокойный, мирный и деловитый город стремительно превращался в подобие сумасшедшего дома.

С поклоном вошел слуга.

— Принц Анса, ее величество настоятельно просит вас никуда не выходить сегодня из своих покоев и не общаться ни с кем, кроме дворцовых слуг, да и то на расстоянии. Они принесут вам все необходимое.

— Что? — возмутился Анса. — Я пленник?

— Разумеется, нет, господин, — возразил челядинец. — Весь город подвергнут карантину. У нас разразилась чума.

— О, нет! — Анса вспомнил женщину, которая накануне утром уступила ему свое кресло. — Та дама… Пендума, кажется?

— Она мертва, господин. Первая во дворце, кто подхватил болезнь. Поутру у нас оказалось уже более сотни больных.

— Хорошо. Я останусь здесь, но хотел бы поговорить с королевой как можно скорее.

Слуга поклонился вновь.

— Мы немедленно ей сообщим. Завтрак вам подадут на террасе.

Он отправился туда. Отовсюду во дворце доносились рыдания и испуганные голоса. На террасе для него был накрыт роскошный завтрак, даже со свежими цветами, как будто не произошло ничего выдающегося. Без всякого аппетита Анса поел, прислушиваясь к пугающим звукам, доносившимся из города. Из-за крепостных стен клубами поднимался густой дым. Должно быть, погребальный костер, на котором сжигали тела покойников…

Такого страха Анса никогда прежде не испытывал. Дважды в своей жизни он сталкивался с эпидемиями смертельных болезней, и всякий раз люди умирали тысячами, и ничего нельзя было с этим поделать, — только сидеть и ждать, пока все пройдет само. Даже травники и Говорящие с Духами были бессильны, а отец лишь беспомощно пожимал плечами и говорил, что подобные вещи порой случаются в природе, и человек не властен над ними. Остается лишь надеяться, что болезнь минует тебя стороной.

Но такое!.. В прошлом о приближении эпидемии всегда узнавали заранее. Слухи предвещали ее появление. Люди мрачнели, сознавая, что скоро недуг придет и к ним… Но не в этот раз. За все время путешествия в Невву он не слышал ничего угрожающего, ни в одном из портов. Как же могли столь многие люди заразиться так быстро и погибнуть за один день и одну ночь? В прошлом болезни действовали куда медленнее.

Анса мрачно прикидывал, каковы его шансы. Может быть, стоит взять одного из кабо, предоставленных в его распоряжение, и побыстрее убраться отсюда? Искушение было велико. Возможно, он сумеет избежать эпидемии. Но куда он направится? Наверное, на северо-восток, через Омию, в горы, а оттуда — на родные равнины.

Из бокала Анса отхлебнул кисловатого фруктового сока.

Если он сделает так, то может принести чуму своему собственному народу. Но нет, это невозможно, решил он. Если он и впрямь подцепил заразу, то либо умрет, либо выздоровеет задолго до того, как прибудет домой. Наверняка тогда уже он не сможет никому передать болезнь. Но как узнать наверняка?

Одно казалось очевидным: его миссия потерпела неудачу. Королева была полна решимости уничтожить своих врагов-островитян и не собиралась сражаться с Мецпой. Желание разделаться с Гассемом и Лерисой превратилось у нее в навязчивую идею, затмив более насущные цели.

Он знал всю эту историю; за последние годы отец много раз рассказывал ее от начала до конца. Отец Шаззад потерпел сокрушительное поражение в битве и потерял почти весь невванский флот. Сама Шаззад попала в плен и стала рабыней Лерисы, пока, наконец, отец Ансы со своими войсками не освободил город и принцессу.

Анса на собственном опыте знал, как обращаются Гассем и Лериса со своими пленниками и рабами, которым не посчастливилось привлечь их внимание. Он мог представить, как терзало это унижение душу Шаззад на протяжении долгих лет. Внешне казалось, что новый военный поход она затеяла лишь ради спокойствия королевства, но на самом деле она желала отомстить. Королева не признает никакого иного врага, покуда не расправится с этими давними противниками.

Но что будет теперь с военной кампанией? Наверняка чума помешает всем планам. Это также требовалось обдумать как следует. Возможно, если морской поход придется отложить, то Шаззад согласится на более скромную сухопутную кампанию?

Однако тут же Анса осознал, сколь бессмысленны все его домыслы. Все, что угодно, может произойти во время чумы. Еще неизвестно, будет ли он сам жив через несколько дней, и что случится с Шаззад. Он знал, что во время эпидемий люди нередко впадают в безумие. Они будут готовы последовать за любыми фанатиками, которые пообещают им божественное вмешательство. Порой в такие времена случались восстания, и бунтовщики сбрасывали с престола прежних правителей, словно надеялись, что политические перемены помогут остановить болезнь. Оставаясь во дворце, он может подвергнуться еще большей опасности…

Покончив с завтраком, Анса вернулся в свои покои и собрал пожитки в одном месте. Теперь, если будет необходимо, он сможет очень быстро сбежать отсюда. Анса обнаружил, что балкон в его спальне выходит во двор, откуда было рукой подать до конюшен.

Чуть ниже располагалась одна из бесчисленных террас дворца, а дальше простиралась лужайка со статуями и подстриженным кустарником. Он вполне мог спрыгнуть на террасу с балкона, оттуда перескочить через балюстраду и оказаться на конюшнях в считанные минуты.

Приняв такой план бегства, он подобрал свои вещи и небрежно сложил их у выхода на балкон. Затем, одолеваемый беспокойством, Анса прошел на свою террасу. Стол с остатками завтрака уже убрали слуги, незримые и неслышные, точно призраки. Откуда-то издалека доносились звуки арфы и флейты, словно сегодня был самый обычный день. Должно быть, таковы приказы Шаззад: она наверняка потребовала от окружающих, чтобы все продолжали вести обычную жизнь и пресекали любую панику.

На городских улицах далеко внизу он разглядел несколько процессий. Люди влекли на плечах длинные носилки: это хоронили, а точнее, сжигали мертвецов. Но много ли их сейчас?

— Четыреста человек, — раздался голос за спиной, словно он высказал свой вопрос вслух. Обернувшись, Анса увидел королеву, которая прошла на террасу и встала рядом с ним.

— Четыре сотни трупов за одно только утро. К ночи, полагаю, их будет не меньше тысячи. — Она оперлась о балюстраду, глядя не на Ансу, а на пораженный болезнью город. — Мы вынуждены сжигать тела, и это огорчает людей почти так же сильно, как сама эпидемия. В нашем народе сильны древние традиции. Мы очень привязаны к нашим ритуалам, и самым священным из них являются похороны. Обычно они занимают шесть дней, с установленными периодами траура. Даже бедняков хоронят с большой пышностью. А теперь мы сжигаем мертвецов, словно отбросы…

— Могут начаться беспорядки? — спросил он.

— Я не предвижу в будущем ничего, кроме беспорядков. — Повернувшись, она взглянула ему в лицо. — Уже сейчас мои советники требуют, чтобы я покинула город.

— Не делайте этого, — посоветовал он. — Они просто хотят захватить власть в ваше отсутствие.

Уголки ее рта слегка дернулись.

— Похоже, отец многому тебя научил. Да, мне известны все их хитрости и маневры. Но они не зря беспокоятся. В прошлом вслед за крупными эпидемиями всегда приходили восстания и междоусобицы.

— Может, все не так серьезно? — без особой надежды предположил он. — Может, болезнь убьет пару сотен человек и исчезнет так же быстро, как появилась?

— Во имя всех богов, я мечтаю об этом! — Королева покачала головой. — Лишь в такие моменты я начинаю взывать к богам. В юности я предавалась запретным религиозным культам. Мы вернули ритуалы, запрещенные в Невве на протяжении многих тысяч лет. Колдовство и черная магия интересовали меня.

Анса гадал, с какой стати она рассказывает ему об этом. Должно быть, королеве просто хотелось с кем-либо поговорить, — с человеком, который не принадлежал ее миру, но одновременно был ей почти ровней. Что ж, если это ей так необходимо, он попытается быть любезным собеседником. Анса еще не утратил надежды уговорить королеву помочь ему в войне против Мецпы.

— Для юных, избалованных и безответственных отпрысков богатых семей запретные культы всегда очень привлекательны. Я стала игрушкой в руках злых жрецов и колдунов-шарлатанов. — Шаззад невидящим взором уставилась куда-то вдаль. — Когда я образумилась, то приказала повесить большинство из них. Однако другие остались в живых, и сегодня они воспрянули духом. Всевозможные нарушители спокойствия попытаются обогатиться на нашей общей беде.

— Издайте указ, — посоветовал он. — Пригрозите казнью всем тем, кто обещает защиту от чумы, обращаясь к черным богам.

— Я уже сделала это, но сомневаюсь, что указ поможет. Когда люди в отчаянии, они забывают об осторожности. Если бы с этим можно было хоть как-то бороться!.. Мои лекари убеждены, что именно чужаки с юга принесли к нам эту заразу, но они не имеют понятия, как она распространяется. Через воду? Через дыхание? Через телесный контакт?

— Но откуда им знать, что именно чужеземцы принесли болезнь? — спросил он.

— Во-первых, совпадение слишком велико, чтобы в этом усомниться. Еще важнее, что впервые болезнь появилась в двух местах: в гавани и во дворце. Именно здесь впервые объявились чужаки. В других районах города чума пока еще не обнаружилась.

— Тогда, может быть, есть шанс сдержать заразу?

Королева покачала головой.

— Нет. Чужеземцы пробыли здесь слишком долго и общались с самыми разными людьми. Просто в других местах недуг возникнет позднее.

Королевский посланец вбежал на террасу и упал на одно колено, протягивая королеве медную трубку. Она приняла послание, вскрыла его и, развернув пергамент, стала читать. Затем со вздохом бросила листок на каменный пол.

— Этого я и боялась. Болезнь появилась в трех селениях в десяти лигах от города. В одной из деревень первый случай был четыре дня назад. Должно быть, кто-то из портовых рабочих уехал туда в тот самый день, когда появились иноземцы. Теперь зараза вырвалась на свободу и скоро опустошит все мое королевство.

— И не только ваше, — напомнил ей Анса. — Чума никогда не блюдет границ, установленных людьми.

Шаззад невесело засмеялась.

— Однако, поскольку пойдет она именно отсюда, то все станут называть ее «невванской чумой» или «проклятием Шаззад». Во всем обвинят меня одну.

— А где эти чужеземцы? — поинтересовался Анса.

— Некоторые остались на кораблях. Другие живут в доме, который я им предоставила. Все они здоровы, однако надолго ли?.. Возможно, они так же восприимчивы к нашим болезням, как и мы — к их.

— Либо они проживут недостаточно долго, чтобы заболеть, — резонно указал Анса. — Люди разорвут их на части, если узнают, что именно они были разносчиками чумы. Вам следует выставить стражу, чтобы защитить иноземцев.

Шаззад задумалась.

— Напротив, мне бы хотелось оставить их беззащитными. Если народ во всем обвинит их, то это снимет давление с меня. В конце концов, ведь это именно они, хоть и невольно, стали причиной катастрофы.

Анса попытался воспротивиться.

— Вы не можете…

— Ну, конечно, я постараюсь выставить охрану, — заверила Шаззад. — Бросить их на произвол судьбы было бы нарушением законов гостеприимства. И все же искушение велико.

В последующие дни эпидемия распространялась в столице все шире. Вскоре погребальные процессии уже не смогли собирать всех мертвых, и для перевозки трупов были выделены телеги. Как и предсказывала королева, люди пытались напасть на чужеземные корабли и на моряков, оставшихся в городе, однако все эти атаки легко удалось отразить. Нападавшие оставались слишком разрозненными и пока что недостаточно отчаялись, чтобы объединить свои усилия.