Пуантенец непонимающим взором смотрел вниз. Он видел, как тоненькая красная черта, неведомым образом возникшая поперек его живота, качала расширяться. Еще мгновение, и наружу полезли внутренности. Гопал изящно протянул руку и ухватил обнаженные кишки.
      - Вот теперь, дружок, - сказал он, - мы с тобой потанцуем...
      Он дернул к себе, и на палубу вывалился жуткий клубок. Пуантенец, как в трансе, качнулся вслед за Гопалом. Выронив кинжал, он обеими руками принялся запихивать кишки на место. Гопал повел его по палубе, хохоча и подбадривая. Оказавшись подле фальшборта, он перебросил кровавую колбаску внутренностей прямо в воду. Пуантенец, окончательно свихнувшийся отболи и ужаса, нырнул следом. Быть может, он надеялся таким образом собрать воедино свое разъятое тело.
      Гопал проводил его новым взрывом веселья.
      - А мне нравятся ваши игры! - заявил он и обвел палубу глазами, бестрепетно встречая убийственные взгляды команды. - Наверное, еще кто-нибудь хочет со мной поиграть?.. Поучить чужеземного недоумка, а?..
      Вперед метнулся бритоголовый кушит. Он сжимал в руке короткое копье излюбленное оружие его племени.
      - Ты убил человека, с которым я плавал на одном корабле! Умри же!..
      Копье со страшной силой рассекло воздух... но в вендийца почему-то не попало. Гопал играючи обошел свистнувший наконечник и легонько кольнул. Изогнутое лезвие воткнулось точно под ухо кушиту, причинив порез не более дюйма длиной, но этого оказалось достаточно. Из крохотной ранки хлынул неукротимый фонтан крови. Чернокожий попытался зажать рану ладонью, но ничего не получилось. Прошло несколько мгновений, и он рухнул на палубу. Кровь продолжала хлестать, багровой лужей растекаясь по доскам...
      Остальные пираты сбросили оцепенение и дружно рванулись вперед. Безобразный аргосиец замахнулся на Гопала короткой дубинкой. Тот грациозно уклонился и мимоходом рассек горло верзиле. Зингарец сделал выпад длинным, тонким мечом странной работы. Гопал повернулся боком, втянул живот и тем избегнул удара. Его кинжальчик ударил зингарца под подбородок, проник в мозг и оборвал жизнь.
      Видя такую расправу, уцелевшие пираты шарахнулись в стороны, к релингам, стараясь держаться от Гопала как можно дальше. Единственный, кто не побежал, был капитан Касаво. Предводитель пиратов вытащил из ножен короткий меч и осторожно приближался к вендийцу, балансируя на подушечках пальцев ног.
      - Испытай свои восточные штучки на мне, коротышка, - прошипел он сквозь зубы. - Посмотрим, помогут ли!..
      Он пугнул Гопала ложным выпадом, якобы целясь в лицо, а сам в последний миг направил конец меча в кишки вендийцу.
      Гопал на ложный выпад попросту не обратил внимания. Он преспокойно шагнул вперед, слегка изогнувшись, так что меч капитана рассек только воздух. Его клинок коснулся запястья пирата, и меч выпал на палубу. Касаво отскочил назад, стиснув кровоточившее запястье. Пальцы раненой руки перестали ему повиноваться: Гопал рассек сухожилия.
      - Ему все равно не справиться с целой командой! - рявкнул Касаво. - Убить! Обоих!..
      Команда так и взвыла. Обнажив оружие, пираты снова двинулись вперед. Гопал не двинулся с места. Он не испытывал ни малейшего страха.
      - Остановитесь!..
      Неожиданный приказ прозвучал с силой грозового разряда. Голос говорившего дышал невероятной, непререкаемой властью. Пираты беспомощно остановились и расширенными от страха глазами уставились на Джаганата, вышедшего на кормовое возвышение.
      Вендиец, казалось, на целый локоть увеличился в росте. Колдовская светящаяся аура окутывала его фигуру. Из уст волшебника излился поток негромких гортанных слов, произнесенных в своеобразном ритме, как музыкальная фраза. Напряженные лица команды разом обмякли, оружие со стуком посыпалось на палубу.
      - Свяжи их, племянник, - распорядился Джаганат. - Оставь только четверых или пятерых, чтобы управляться на судне.
      Пираты стояли как пораженные громом и даже не пытались двинуться с места. Гопал набрал коротких концов и надежно связал каждого. Пятеро, отобранные для управления кораблем, удостоились особого внимания мага. Обмакнув палец в кровь павших, Джаганат начертал у каждого из пленников на лбу особый знак, бормоча заклинания. Потом снял магические узы со всех остальных. Пираты забились в надежных веревочных путах, завывая от безумного страха. Все тщетно: вязать узлы Гопал умел не хуже, чем управляться с кинжалом.
      - Тихо, господа мои, тихо, - снова расплываясь в благостной улыбке, сказал им Джаганат. - Радуйтесь: вам выпала на долю единственная в своем роде честь. Нынче ночью вам предстоит познакомиться с очень, очень могущественными существами. О, я могу себе представить ваше нетерпеливое предвкушение!.. Я знаю, людям вашей профессии редко доводится встречаться с сильными мира сего... Равно как и любого другого мира, если уж на то пошло...
      И он расхохотался так, что заколыхалось дородное чрево.
      Остаток дня Джаганат посвятил приготовлениям. Гопал всячески ему помогал. Команда, вконец ошалевшая от страха, молча наблюдала за тем, как вендийцы выбрали одного из них и живого рассекли на несколько частей. Куски плоти послужили для ритуалов, совершенных в разных местах корабля, а свежая кровь пригодилась в качестве краски: Джаганат нарисовал на палубе сложные, запутанные узоры.
      В общем, к заходу солнца все было готово.
      - Скверно, что нам приходится совершать это, племянник, - пожаловался Гопалу дядюшка-чародей. - Все эти сложные обряды по вызыванию Глубинных Сил суть чепуха, достойная разве что новичков в магии. Я-то воображал, будто покончил с ней много лет назад, когда мои разыскания открыли мне дверь в царство воистину великой волшбы! Однако ничего не поделаешь: для продолжения нашего путешествия необходимо спокойное море и попутные ветры. И я, дабы это обеспечить, должен воззвать к Тому, Кто Живет в Городе Под Водой...
      Он произнес этот титул на тайном языке, известном лишь посвященным высшего круга магов, и исполненные чудовищной власти слова отдались дрожью в деревянных членах пиратского корабля.
      Когда из морских волн вынырнул светящийся серп луны, Джаганат встал на носу корабля, высоко воздев руки и громко воспевая на языке, который никогда не был предназначен для человеческих уст. И даже для ушей человека. Капитан и команда "Певчей птички" съежились на шканцах, обливаясь холодным потом от ужаса: в море вокруг корабля разлилось жуткое зеленоватое свечение!
      Потом буквально в нескольких шагах от судна начали показываться из глубин горбатые спины каких-то неведомых тварей. Всплыв, они через некоторое время снова скрывались, распространяя в воздухе кошмарную вонь: казалось, океанские пучины разом извергли все, что от века гнило и разлагалось на дне. По волнам заскользили какие-то щупальца, одетые радужной слизью. Они гулко хлопали по поверхности воды и снова скрывались во тьме глубин. Один раз показалась гребнистая спина громадной змеи; гибкое туловище длиной не менее полулиги сомкнулось петлей кругом корабля, потом ушло под воду. Ни головы, ни хвоста потрясенные пираты так и не увидели.
      Повсюду, куда достигал глаз, море пенилось и кипело, извергая чудовищ. Однако "Певчая птичка" преспокойно двигалась вперед, сопровождаемая пятачком неестественно гладкой воды. Между тем зеленое свечение волн постепенно перешло в зловеще-кровавое. Мало-помалу обитатели глубин перестали показываться, и океан успокоился.
      И вот наконец в светящейся воде замаячила гигантская бесформенная тень. Она росла и росла, как если бы из самых бездн океана поднималось невообразимо громадное существо. Тень ширилась и сгущалась: мысль о том, чтобы ее могло отбрасывать нечто живое, попросту не укладывалась в голове...
      Наконец Оно вырвалось на поверхность. Над волнами начал вздыматься титанический горб, вода пенистыми потоками сбегала с него во все стороны. Обширное, как остров, Существо постепенно всплывало, пока вершина горба не вознеслась высоко над клотиком мачты.
      Округлое тело сморщено и изрыто впадинами, точно овражистый холм. Его покрывали какие-то пятна, там и сям виднелись наросты морских раковин и кораллов, В зарослях ползала и копошилась мелкая живность...
      Еще у Него были глаза. Целое созвездие грозно блистающих глаз. А чуть пониже - пасть, бесформенный беззубый провал, пенившийся зеленой слюной. И наконец возникла густая бахрома змеившихся щупалец, которыми, похоже, сплошь обросли бока Существа.
      А запах, исходивший от Него, был таков, что все, чего успели нанюхаться пираты, показалось им дуновением свежего ветерка. Те из пленников, кого еще не покинуло сознание, принялись блевать прямо на палубу.
      Джаганат продолжал распевать заклинания, и спустя некоторое время порождение океанских бездн... начало ему отвечать. Мясистые подобия губ извергли непристойную пародию на человеческую речь. Голос же обладал тембром столь низким, что ухо просто не воспринимало его как звук: он ощущался всем телом, отдаваясь в самых костях. Говорило Существо на том же языке, что и Джаганат, и уже то, как Оно это делало, кого угодно могло заставить повредиться в рассудке...
      Нечеловеческая беседа продолжалась до тех пор, пока луна не поднялась высоко. Потом воцарилась неожиданная тишина.
      Существо молча приблизилось к кораблю, и созвездие его глаз уставилось сверху вниз на беспомощных смертных, корчившихся в тщетных потугах отползти подальше от склонившегося над ними Ужаса.
      - Итак, гордитесь оказанной вам честью! - сказал пленникам Джаганат. - Вам предстоит... развлекать моего Гостя за трапезой!
      Из-за релинга протянулось гибкое щупальце и обвилось вокруг пояса одного из пиратов. Несчастный безумно завизжал, предчувствуя кошмарный конец. Щупальце подняло его высоко вверх, поднеся к самым глазам. Так человек рассматривает редкое лакомство, прежде чем насладиться его вкусом. Другие щупальца ухватили пирата за руки и за ноги и принялись не спеша отрывать конечности, отправляя их в рот. В последнюю очередь Существо открутило жертве голову, прекратив таким образом предсмертные муки несчастного. Потом, как вино из чудовищного меха, выдавило из растерзанного туловища всю кровь. И наконец бесформенный ком плоти исчез там же, где и все остальное.
      Одного за другим Существо подхватывало пиратов и расправлялось с ними точно так же, как с первым. Касаво не повезло: он оставался в живых до последнего. Гопал позаботился угостить капитана особым зельем, не позволившим ему потерять сознание и избегнуть жуткого зрелища. Жестокий план удался как нельзя лучше: Касаво сошел с ума. К тому времени, когда щупальца наконец протянулись к нему, на лице Касаво отражалась последняя степень безумия.
      Завершив трапезу, житель глубин вновь обратился к Джаганату, произнеся одно-единственное слово. И медленно опустился обратно в пучину. На месте его погружения завихрился стремительный водоворот, и алое сияние начало меркнуть: тень съеживалась, уходя вниз. Вскоре все успокоилось. В небесах сияла луна, озаряя корабль, плавно бежавший под парусом по безмятежным волнам.
      Те из команды, кому выпало остаться в живых, продолжали бездумно возиться с парусом и такелажем. Последние несколько часов попросту выпали из их памяти. Они ничего не заметили.
      - Вот уж не думал, что мне когда-нибудь доведется своими глазами увидеть Великого Бога Глубин... - проговорил Гопал. Ему пришлось выждать некоторое время: он не был уверен, что голос у него не задрожит. Никогда раньше дядюшка не допускал его к лицезрению подобных чудес.
      - Великий? О нет, - поправил племянника Джаганат. - Это был всего лишь мелкий прислужник. Бог Глубин спит в своем Городе Под Водой. Даже я, при всем моем нынешнем могуществе, не смог бы вынести встречи с Ним лицом к лицу!.. Надеюсь, однако, что скоро я смогу беседовать с Ним как равный... Полагаю также, что определенные события, которые вскорости воспоследуют, заставят Его пробудиться от тысячелетнего сна!
      - Если, - медленно выговорил Гопал, - если это было, как ты говоришь, всего лишь безделицей для волшебника твоего уровня... Дядя, у меня просто голова кругом идет при мысли о том, какой власти ты достиг на сегодняшний день!.. Даже без...
      - Вот именно, - самодовольно подтвердил Джаганат. - Я и так один из величайших волшебников современности. А скоро я превзойду всех остальных настолько, что мое нынешнее могущество покажется детской игрой. Да... Но я немного утомился, племянник. Давай поспим. Рабы присмотрят за кораблем, а утром мы окажемся близ Кордавы.
      Утром, когда на берегу показался город, маг с помощником спустили на воду корабельную шлюпку и перенесли в нее свои вещи. Когда шлюпка отвалила от борта, заколдованные матросы переложили руль и взяли курс к западу.
      - И что теперь с ними станется? - поинтересовался Гопал.
      - Они будут продолжать плавание, пока не окажутся достаточно далеко от земли. Потом, повинуясь приказу, который я им дал, они подожгут судно. И либо сгорят вместе с ним, либо потонут в воде.
      Гопал уселся на весла и принялся грести к берегу. Греб он ровно и мощно.
      - А что мы скажем людям, когда высадимся в порту?
      - Нам не понадобится ничего говорить. Я сделаю нас обоих невидимыми. Кордава - большой порт, корабли то и дело прибывают. Все решат, что мы сошли с одного из судов. Поэтому нам не придется сочинять историю о кораблекрушении и всем объяснять, с какой это стати мы прибыли на маленькой шлюпке. Помимо всего прочего, нам предстоит искать проезда на другом корабле. Зачем приобретать репутацию людей, якобы приносящих несчастье в плавании?.. Оба расхохотались и продолжали смеяться долго и весело.
      ... Старкад, один из вождей Ванахейма, давал пир своим доблестным воинам. Рассевшись по длинным скамьям, ванские воины пели громкие песни, вкушали хмельной мед из бычьих рогов, окованных серебром, и крепкими зубами сдирали с костей полусырое мясо. Все это были крепкие, рослые мужики с бородами и волосами всех оттенков рыжего цвета: от червонно-золотого до ржаво-каштанового. Неизменная рыжина была отличительным признаком их племени, точно так же как бледное золото волос безошибочно указывало на их родственников и смертных врагов - асов, жителей Асгарда. Позади каждого воителя висел на стене круглый щит, рогатый шлем, кольчуга или чешуйчатые доспехи, а также меч, лук и копье.
      На почетном возвышении во главе длинного, опиравшегося на козлы стола сидел со своими гостями сам Старкад. Ван пристально наблюдал за двоими мужчинами, сошедшими нынче утром с корабля в устье Старкадсгарт-фиорда. Странная парочка. Давно уже он ничего похожего не видал. Оба смуглые, безбородые. Один - крупный и толстый, другой - невысокий и щупленький. Происходили они из какой-то далекой восточной страны, о которой Старкад и слыхом никогда не слыхал. Причем в толстяке определенно чувствовалась некая странность, позволявшая заподозрить волшебника. Вана, впрочем, это мало касалось. Гораздо существеннее было то, что гость оказался явно богат. И похоже, нуждался в некоторых услугах вождя.
      - Какой любопытный кубок в руках у тебя, о король, - заметил Джаганат.
      - Я не король, - проворчал Старкад. - Я просто вождь. Если мои молодцы услышат, как ты называешь меня королем, они рассердятся и убьют вас обоих!
      Он поднял чашу, из которой пил, и любовно к ней присмотрелся. Это был человеческий череп со спиленной верхней костью. Глазницы были забраны листками золота, золото блестело по краю костяной чаши, из золота были сделаны ножка и подставка.
      - Красиво, правда? - сказал Старкад. - Это череп Хагмунда аса. Он убил моего отца, но я взял его в плен и предал медленной смерти. Каждый раз, когда я пью из этого кубка, дух моего отца ликует на небесах. Вино и то кажется вкусней, когда пьешь его из вражьего черепа!
      - Вполне согласен, - просто ответствовал Джаганат.
      Старкад испытал легкое разочарование: вендиец не испугался, даже не смутился. Где ж ему было знать, что изучение магических наук давным-давно завело Джаганата на такие вершины - а может быть, в бездны? - что первобытная жестокость вана казалась ему невинной детской игрой. Старкад не имел никакого понятия об истинной сути своих гостей, но было нечто, внушавшее ему смутное беспокойство. Сперва он подумывал просто прирезать их и забрать золотишко. Как бы только не вышло, что потом придется расхлебывать наложенное ими проклятие!..
      Вендийцы между тем изысканно вкушали еду, не спеша отщипывая маленькие кусочки хлеба и фруктов и не обращая внимания на аппетитные ломти дымящегося мяса, уложенные перед ними на плоские, твердые, дважды пропеченные лепешки. Глаза у обоих покраснели от дыма: посреди длинного дома, в углублении, тлел очаг. В Северных Странах не устраивали дымоходов, жилища даже богатых вождей топились по-черному. Дым выходил в щели и особые отверстия, устроенные в углах крыши по торцам дома. Несмотря на близость огня, оба южанина зябко кутались в толстые шерстяные одеяния и меха. Холод северной осени жестоко донимал непривычные к стуже тела.
      В дальнем конце зала между двоими ванами происходило нечто вроде состязания. Взяв мокрую овечью шкуру, воины растянули ее над очагом, выбрав место, где дрова уже прогорели, оставив россыпи пышащих жаром углей. Один из двоих, оказавшийся чуть более пьяным, вскоре потерял равновесие и, вскрикнув, повалился прямо в очаг. Победитель, по давней традиции, тут же накинул на побежденного ту самую шкуру и несколько раз подпрыгнул, наступая на распластанное тело. Когда он наконец выпустил поверженного соперника, тот поспешно выкарабкался наружу, весь в золе и волдырях от ожогов. Воины, сидевшие на ближайших скамьях, покатывались со смеху, наблюдая за любимой забавой.
      - Спорю на что угодно, что у вас, на изнеженном Юге, не знают подобной потехи! - сказал Старкад, когда смех более-менее стих.
      - Боюсь, у нас подобное в самом деле не принято, - ответил Джаганат. Запах паленой овчины и горелых человеческих волос бил в ноздри. - Осмелюсь, однако, предположить, что и ты не видел, как побежденное войско, численностью тысяч этак в десять, привязывают к столбам и насмерть затаптывают слонами...
      - Ну... - протянул Старкад. - Собственно, я и зверя, которого ты называешь слоном, ни разу не видел...
      А про себя подумал, что неплохо было бы послать на Юг за этим, как его, слоном. Наверное, это в самом деле забавно - вот так затаптывать пленников.
      - Как я понял, ты враждуешь с асами, - продолжал Джаганат. - Скажи, а не случается ли тебе ходить походами на киммерийцев?
      - Во имя Имира, еще как случается! Мои предки рубились с их предками от сотворения мира!..
      - Ты, наверное, нередко грабишь в их стране? - продолжал расспрашивать Джаганат.
      - Грабить у них особенно нечего, - был ответ. - Киммерийцы бедны - ни золота, ни серебра там не найдешь. Последний оборванец из ванов или асов по сравнению с богатейшим киммерийцем - все равно что вождь!
      - Зачем же, - спросил Джаганат, - воевать со столь грозным врагом, если у него и добычей-то какой следует не разживешься?
      - А разве я говорил, что там вовсе нельзя взять добычи? Я имел в виду только богатство. Мы разоряем их деревни, чтобы взять в плен детей. Из взрослого киммерийца не получится раб: они сражаются до последнего, мужчины и женщины, и предпочитают смерть плену. Но за киммерийских детей купцы с Юга дают хорошую цену! Если их вырастить с толком, то лучших невольников и придумать нельзя. Мори их голодом, бей сколько душе угодно - а они работают и работают, ничто их не берет. Было дело, окружили мы дом одного киммерийца, так он знаешь что сделал? Убил свою жену и весь выводок! А потом выскочил к нам с окровавленным мечом и рубился как бешеный. Крутой народ!.. - Старкад откинулся в кресле и отпил из оправленного в золото черепа. - Но мы, ваны, все-таки круче!..
      - Стало быть, - сказал Джаганат, - ты не побоишься предпринять маленькую вылазку в глубь киммерийских земель?
      - Побоюсь? Я?!.. - возмущенно взревел Старкад. - Когда это мы, ваны, кого боялись!.. - И продолжал, несколько успокоившись: - Другое дело, мы редко отправляемся в походы, если не светит хорошей добычи. Да еще поздней осенью... Сейчас время пиров, когда все сидят по домам и веселятся как могут. Скоро я отправлюсь навестить моих собратьев-вождей и сам начну принимать их у себя, а потом будет великий праздник Середины Зимы. Нужна веская причина, чтобы мы покинули тепло и веселье пиршественных залов и отправились сеять смерть среди киммерийцев!
      Это было самое неприкрытое вымогательство. Джаганат попросту открыл кошель, висевший у него на боку, и Старкад увидел крупные золотые монеты, поблескивавшие внутри. Джаганат запустил руку в кошель и лениво поиграл блестящими тяжелыми кругляками.
      - Правда, - сказал он, - симпатичный мешочек?..
      Во рту у Старкада сразу пересохло, а ладони отчаянно зачесались. Золота у него и так было навалом, но алчность являлась такой же неотъемлемой частью его естества, как и жадность до вражеской крови. Сколько бы золотой казны ни удалось ему накопить, Старкад по своей воле не остановится. Он только спросил:
      - И что же за путешествие ты намереваешься предпринять?
      - Мне нужно просто добраться до вполне определенной горы, - был ответ. Воинам, которые взялись бы нас сопровождать, не пришлось бы даже рисковать жизнью и проливать кровь. Все, что нам надо, - это вооруженный эскорт. И еще: мы должны достигнуть той горы ко времени осеннего равноденствия.
      Старкад усмехнулся:
      - Еще не бывало такого, чтобы мы, ваны, вторглись на киммерийские земли, и дело обошлось бы без кровопролития! А что за гора тебе нужна?
      - Киммерийцы на своем языке называют ее Бен Мор.
      Даже сквозь загар было видно, как побледнел Старкад.
      - Бен Мор, - повторил он полушепотом. - Во имя Имира! Что вы там потеряли?
      - А вот это уж мое дело. Но неужели то место пользуется такой дурной славой?
      - Это священная гора киммерийцев. Там живет их Бог - Кром. До Крома мне нет никакого дела, я поклоняюсь Имиру. Но для того, чтобы попасть к подножию Бен Мора, мы должны пройти долиной Коналла и пересечь Поля Мертвых. На этих Полях погребены все великие военные вожди киммерийцев. Если тамошние жители прослышат о нашем походе, все их кланы соберутся вместе. Они способны забыть междоусобные распри, длившиеся много поколений, ради того, чтобы защитить кости своих предков. Так же, как они поступили при осаде Венариума...
      - Но мы не собираемся трогать могилы, - возразил Джаганат. - Мы просто проедем мимо!
      - Самая земля этих Полей священна для них, - объяснил ему Старкад. - И потом, я нипочем не сумею удержать своих людей и не дать им разворошить киммерийские надгробные курганы, - точно так же как и киммерийцы не щадят наших священных рощ, когда вторгаются в Ванахейм. Наша взаимная ненависть имеет слишком глубокие корни...
      - Что ж, - сказал Джаганат, закрывая драгоценный кошель, - если ты не в состоянии оказать мне требуемую услугу, я не буду более злоупотреблять твоим гостеприимством. Я слышал, будто немного севернее на побережье живет другой вождь. Люди зовут его Вульфстаном. Возможно, у него кишка не окажется тонка для маленького путешествия по горам...
      - Не спеши, - попросил Старкад, глядя, как погасает под кожаной крышкой сияние чеканного золота. - Может случиться и так, что кое-кто из моих ребят не станет возражать против небольшой разборки с черноволосыми! - Он опустил глаза вниз, туда, где выпирало над широким поясным ремнем могучее брюхо. Похлопав по нему ладонью, Старкад заявил: - Да и мне самому вовсе не помешало бы немного размяться!.. Не намахался я топором в нынешнем году... Сейчас поглядим, что получится!
      И Старкад взревел на весь зал, требуя тишины. Когда шум несколько стих, он во всеуслышание провозгласил:
      - Наши почтенные гости прибыли в Ванахейм издалека! Они приехали сюда потому, что прослышали о нас, ванах, самых могучих и неустрашимых воителях на всем свете!.. - Это утверждение было встречено одобрительным ревом. Несогласных не нашлось. - Им, - продолжал Старкад, - нужно совершить кое-какое путешествие. Для этого требуется эскорт из бесстрашных ванов, жадных до сокровищ и битв! Наши гости готовы щедро заплатить золотом каждому храбрецу, который вызовется сопровождать их!.. - Дружный крик, сопроводивший эти слова, был даже громче, чем в первый раз. - Кто из вас хочет прогуляться со мной внутрь страны и, быть может, немножечко помахать топором?..
      Было много шума и туча вызвавшихся добровольцев. Однако потом поднялся пышнобородый воин и обратился к вождю.
      - Куда же направляются чужеземцы? - спросил он.
      - В Киммерию, - ответствовал Старкад.
      Радостный гвалт сразу несколько поутих.
      - Да кто нормальный полезет в эти их туманные кряжи, когда на носу осень? - спросил пышнобородый. - Скоро выпадет снег, и черноволосые спустятся с горных пастбищ, чтобы перезимовать, сидя по деревням. Там даже и пленников не возьмешь, а драться они будут как черти!
      Остальные закивали, вполголоса соглашаясь друг с другом, что сказанное истинная правда.
      - Вот что, Гверт, - сказал Старкад, слегка наклоняясь вперед. Он говорил негромко, его голос был зловеще спокоен. - Ты плохо слушал: это будет не налет. Мы всего лишь предоставляем чужеземцам эскорт. Каждый в этом зале имеет право свободно высказывать свое мнение. Но если ты вознамерился занять мое кресло, то знай, что мой топор все еще при мне! - И он указал на великолепную секиру с серебряной инкрустацией, стоявшую возле его почетного места. - А твой при тебе... - И Старкад кивнул на сходное оружие, висевшее за спиной Гверта на деревянном гвозде. - Любой может занять это кресло, если он достаточно смел!..
      Свирепые ваны соблюдали обычай: вождь оставался вождем, пока мог вооруженной рукой подтвердить свое первенство. Человек по имени Гверт смутился и сел на скамью. Старкад улыбнулся, но ничего общего с веселой открытой улыбкой выражение его лица не имело.
      По одному, по двое воины выходили вперед и заявляли о намерении участвовать в рискованном предприятии. В основном это были молодые ребята, охочие до подвигов и жаждущие подтвердить свое мужество. Вождь каждого похвалил, каждому пообещал подарки и щедрую плату. Когда последний из них поклялся служить ему во время похода, Старкад повернулся к Джаганату.
      - Завтра, - сказал он, - я отправлю гонцов на выселки, и народу прибавится. На твоем месте я шагу не сделал бы в Киммерию, не набрав самое меньшее сотню бойцов!
      - Очень хорошо, вождь, - кивнул Джаганат. - Только учти, времени у нас не так много: мы должны быть там ко дню осеннего равноденствия. - И добавил после некоторого размышления: - Я щедро заплачу тебе, но своим людям ты плати сам. Даже и этот кошель очень быстро иссякнет, если в него заберется разом сто рук!
      Старкад хлопнул его по колену и заразительно расхохотался:
      - Вот уж этого не бойся, чужеземец! Посмотрим, что останется от сотни к тому времени, когда мы вернемся и настанет время платить!..
      Глава четвертая ПОГРАНИЧНОЕ КОРОЛЕВСТВО
      Бельверус, немедийская столица, остался у Конана далеко за спиной. Рана, причинившая варвару столько страданий, отошла в область воспоминаний, и киммериец спокойно ехал вперед, наслаждаясь последними теплыми днями. То есть было даже не тепло, а попросту жарко. Бронзовая кожа молодого варвара лоснилась на солнце: он оставил на себе из одежды только сандалии и набедренную повязку. И, конечно, пояс с мечом. Головная повязка из ярко-красного ремешка удерживала отросшую вороную гриву. Конан внимательно обозревал горизонт. Места были неспокойные: откуда знать наперед, в какой момент из-за ближайшего холма вылетит вооруженная орава, снедаемая неведомыми намерениями?..
      Конан покинул Бельверус десять дней назад, и за это время плоская равнина уступила место холмам. Холмы постепенно становились все выше и выше. Еще немного, и они превратятся в гигантские горные кряжи Северных Стран...
      Позади остались раздольные степи южных краев. Холмы, между которыми проезжал Конан, были одеты лесом, в основном лиственным. Чем дальше на север, тем больше попадалось сосен. Листва на деревьях горела яркими красками осени и мало-помалу опадала. Это предвещало раннее наступление зимы.
      Конан путешествовал через Пограничное Королевство - относительно небольшую страну, граничившую с Немедией, Бритунией, Гипербореей и Киммерией. Узкие полоски территории Королевства простирались также в глубь Гандерланда и Боссонских Пределов. Местные жители вели довольно отсталое существование, здесь не было сильной центральной власти, как у южных соседей. Так что, хотя страна и именовалась Королевством, о том, кто же конкретно является в данный момент королем, единого мнения обычно не было. Чаще всего на высший титул претендовало сразу несколько человек, и это приводило к нескончаемым внутренним войнам.
      Восточная часть страны, которую как раз пересекал Конан, была вотчиной многочисленных мелких вождей. Киммериец очень надеялся, что ему удастся не впутаться ни в одну местную свару.
      Полуденное солнце ярко светило с небес, когда он подъехал к руинам деревни. Деревянный тын сгорел почти дотла: из земли выглядывало только кольцо обугленных пней. Сгорели и все дома, которые когда-то защищал частокол. Развалины уже не дымились, но Конан принюхался и определил, что пожар бушевал не более чем двое суток назад. Его конь танцевал и шарахался, чувствуя запах пропитанной кровью земли. Кое-где торчали обломанные стрелы, валялись разрубленные щиты: в деревне произошел бой, жители защищались.
      Конан про себя выругался. Он прямиком въехал в то, чего собирался старательно избежать. Запас времени, отделявший его от дня осеннего равноденствия, неотвратимо уменьшался. Лишние задержки определенно были ему ни к чему.
      Кто бы ни жил здесь раньше, все эти люди либо погибли, либо разбежались, либо были уведены в плен. Что же касается нападавших... Конан объехал вокруг сожженного тына, но ничего определенного обнаружить не смог. Только старые следы, основательно замытые недавним дождем. Чуть поодаль начиналась цепочка коровьих "лепешек". Проследив направление, Конан убедился, что скот, похищенный из деревни, угнали на северо-восток. Однако зверская жестокость погрома свидетельствовала, что это был не обычный налет с целью угона скота. Здесь шла вражда кланов либо побывали налетчики из-за порубежья. Конан понял, что дальше придется двигаться со всей мыслимой осторожностью...