Но секирой он размахивал с такой быстротой, что киммериец не без труда отражал удары. Выждав, когда противник широко размахнулся, чтобы ударить посильнее, он прыгнул вперед и с силой ткнул воина в лицо бронзовым острием, которое находилось в центре его щита. Затем он нанес ему удар мечом в правый бок. Хрустнули ребра под бронзовым панцирем. Воин с диким воплем повалился вниз со стены. Конан схватил длинное копье и, использовав его как рычаг с упором на брус частокола, оттолкнул лестницу. Это удалось, хотя на лестнице висели трое воинов, - не подвела исполинская сила Конана.
      И в других местах на стене защитники крепости успешно оборонялись. Нападающие пытались достать их длинными копьями, но это им не удавалось, потому что снизу метнуть копье намного труднее, чем со стены. Через некоторое время послышался сигнал трубы.
      Конан поглядел в ту сторону, откуда доносился сигнал, и увидел, что на одном из холмов стоят три человека. Один - маленький и толстый, с седой бородой. Второй - в оленьих шкурах и с оленьими рогами на голове Третий привлек особое внимание киммерийца. В лучах заходящего солнца ярко блестел его богато украшенный шлем. С широких плеч ниспадал до земли необычный пятнистый плащ. Одоак, Йильма и Тотила. Одоак казался таким маленьким лишь по той причине, что он стоял рядом с настоящим великаном - королем торманнов. Так вот он, Тотила, человек, с которым Конану предстояло сразиться в поединке.
      Тотила сам протрубил сигнал к отступлению Воины начали отходить от крепости. Разочарованные, они злобно кричали и последними словами поносили новую военную тактику, не достойную мужчин. Наверху, на стене, ликовали защитники крепости, выкрикивая вслед отступавшим врагам унизительные и обидные ругательства.
      - Мы их разбили! Смотрите! Как побитые псы убегают в лес, поджав хвост! Зиггайр захохотал и во все горло завопил древний победный клич камбров.
      - Лучше отложить празднование победы до завтрашнего дня, - предостерег Конан. - Сейчас мы заставили их отступить. Но в другой раз они уже будут знать, что их ждет. И станут штурмовать более умело. А в третий раз мы уже не сможем отстоять крепость, если только не произойдет какой-нибудь непредвиденный счастливый поворот дела.
      - Ты, Конан, всегда все видишь в черном свете, - упрекнул его Зиггайр.
      - Я буду веселиться больше всех, но не раньше того часа, когда мы одержим победу.
      - Тотила идет, - раздался тут чей-то крик.
      Король торманнов шел большими шагами. Одоак едва-едва поспевал за ним. Йильмы с ними не было. Конан улыбнулся. Чем-то Тотила вызывал его восхищение, хотя Конан и старался побороть это чувство. Пусть даже не течет в жилах этого человека голубая кровь, держался он поистине царственно, ничуть не хуже любого другого монарха, а уж их-то Конан повидал на своем веку - на военных парадах, в пурпурных мантиях... Тотила бесстрашно подошел к самой стене, пренебрегая опасностью быть убитым. Одоак последовал за ним, ему не хотелось опозориться перед своими воинами.
      - Королева Альквина! - крикнул Тотила.
      - Королева не желает знаться с такими людьми, как вы, - крикнул Конан и плюнул вниз.
      Тотила словно пропустил слова наемника мимо ушей.
      - Королева Альквина, я желаю поговорить с тобой! - Тотила стоял с таким видом, будто готов ждать тут, под стеной, до конца своих дней. Альквина сделала шаг по направлению к частоколу.
      - Как, государыня! Ты унизишься до того, чтобы разговаривать с этими подонками?! - Зиггайр был возмущен. - Да еще теперь, когда мы их отбросили! Все, кто стоял вокруг, поддержали Зиггайра.
      - Выслушай, что он тебе скажет, Альквина, - посоветовал Конан. - Твое отношение к нему от этого не изменится, а мы, может быть, узнаем, как у них обстоят дела. - Кивком головы Конан указал на два войска, ждавшие в отдалении. После штурма крепости воины Тотилы и Одоака снова разделились.
      - Ах, Альквина, дорогая моя, вот и ты! - закричал Тотила, увидев королеву. - Как хорошо, что ты здесь Меня чрезвычайно огорчает недоразумение, происшедшее между нашими подданными. И так же огорчен мой королевский собрат Одоак. Но это недоразумение очень легко устранить. Я до сих пор не получил ответа на мое предложение - стать моей женой. Прошу дать мне ответ сейчас. Ты должна учесть, Альквина, что и после нашего бракосочетания ты останешься королевой камбров. И вдобавок получишь моих торманнов.
      - А что при этом достанется на долю твоего королевского собрата? высокомерно спросила Альквина.
      - Где мой племянник, где Леовигильд? - подал голос Одоак. - Мы ни разу не виделись с тех пор, как он так неожиданно бежал. Почему его нет с тобой на крепостной стене? Может быть, он скрывается, потому что боится - и недаром! гнева своего дяди?
      - С чего ты взял, что твой племянник может быть здесь, скажи-ка, тунгский бочонок с жиром? - крикнула Альквина.
      Камбры захохотали, торманны тоже засмеялись этим словам, хоть и несколько тише. Даже кое-кто из тунгов с трудом удержался от ухмылки. Другие воины Одоака не смели поднять глаз от стыда. Не потому, что их короля оскорбили, а потому, что он вел себя как жалкий попрошайка. Все это Конан отлично подметил.
      - Убирайтесь восвояси, оба! - крикнула Альквина. - Я не пойду ни за борова, ни за бандита!
      Тотила резко повернулся и с гордо поднятой головой зашагал прочь. При каждом шаге за его спиной вздымался плащ из человеческих скальпов - жуткое напоминание о том, скольких князей и воинов убил этот торманн. Одоак ковылял сзади, вдогонку ему неслись насмешки и хохот камбров.
      Альквина сказала тихо, чтобы только Конан мог ее услышать:
      - Жаль, что Тотила - такое чудовище. Он превратил бы мой народ в рабов. Не то я вышла бы за него, несмотря на то что он не знатного происхождения.
      Конан ухмыльнулся:
      - Ну да, ты же сама сказала, что королева должна выбирать себе супруга, руководствуясь политическими соображениями. А так, конечно, Тотила - настоящий мужчина, этого нельзя не признать.
      - Теперь ты увидел его вблизи. Ты все еще думаешь, что сможешь его победить?
      Конан взглянул на нее с обидой:
      - Я сказал: он настоящий мужчина. Но я - лучше!
      - Да что ж это за военные действия? - негодовал Одоак. - Залезать на стены! Будто рабы, вздумавшие пуститься в бега! - Он презрительно сплюнул в костер. - Почему они не выходят из крепости? Почему не вступают в сражение?
      - Потому что нас вдвое больше, - объяснил кто-то из старших воинов Одоака.
      - Для настоящего мужчины это не основание! - высокомерно возразил Одоак. Но сильнее всего я разочарован моим племянником. В его жилах течет та же кровь, что и в моих. Ему следовало бы иметь более мужественный дух. Как знать, может быть, когда мой брат был в военном походе, в его постель забрался какой-нибудь конюх. Вот кто отец Леовигильда. Просто позор для всей семьи.
      - Я разговаривал с несколькими торманнами, - нерешительно заговорил тут молодой воин. - Они говорят, что знают Леовигильда в лицо. И они видели, что он командовал атакой конников в лесу, когда на торманнов напали камбры.
      - В самом деле? Почему же тогда мы не видели его сегодня? Или он боится собственного дяди?
      - Я слышал, что он воевал против Тотилы, - продолжал молодой воин, - и что король торманнов его убил. Его считают погибшим.
      Одоак удивился. Значит, он заключил союз и поставил при этом условие, которое на самом деле уже выполнено? Значит, Тотила ловко поймал его на приманку, которая и так принадлежала ему, Одоаку? Эта мысль привела его в бешенство. Но ни при каких обстоятельствах он не хотел допустить, чтобы подданные догадались, что их короля обвели вокруг пальца.
      - Скорее всего, это был какой-нибудь другой молокосос. У моего племянника не хватило бы мужества воевать против Тотилы.
      Прежде чем догорел костер, Тотила нанес визит своему союзнику. С театральной важностью он вышел из тьмы в багровые отблески огня и встал перед Одоаком, высокий и неприступный, как скала.
      - Приветствую тебя, Одоак. Сегодня мы по-настоящему не добились успеха. Но мы поздно вышли. Завтра крепость Альквины еще до рассвета будет в наших руках.
      - А сама Альквина - в твоих, - недовольно буркнул Одоак.
      - Таково наше соглашение. Взамен ты получишь...
      - Я прекрасно помню все, о чем мы договорились, - перебил Тотилу Одоак. Садись, выпей пива.
      Короли сидели у костра и, попивая пиво, разговаривали о незначащих пустяках. Взорам тунгов предстала картина полного единодушия доброй дружбы. Но вдруг из темноты к костру шагнула чья-то рослая тень.
      - Приветствую тебя, дядя!
      Одоак поперхнулся пивом. Лицо его покраснело.
      - Леовигильд! Как ты посмел, негодный... - Одоак грузно поднялся и схватил свой меч. Тотила стоял за его спиной. Тунги при внезапном появлении Леовигильда словно оцепенели.
      А юноша со смехом вонзил свое копье в брюхо Одоака. Король недоверчиво уставился на древко, которое торчало у него из живота. Потом он разинул рот но вместо предсмертного крика из него хлынул поток темной крови. Боком повалившись наземь, Одоак испустил дух.
      Тунги будто очнулись и с криком бросились на убийцу. Но Тотила оказался проворнее - с молниеносной быстротой он выхватил из ножен меч и рассек голову убийцы Одоака надвое, прежде чем воины подбежали к ним. Юноша упал как подкошенный. Страшный удар так изуродовал его лицо, что никто не мог бы его узнать.
      - Должно быть, парень лишился рассудка, если пошел на такое. - Тотила обвел взглядом всех присутствующих: - Итак, ваш король и королевский наследник - оба убиты. На рассвете мы сожжем их тела, оказав покойникам все почести, какие подобают особам королевского рода. Желаете ли вы продолжить поход под моим командованием? Говорите, воины! - Тотила сознательно избегал называть себя их новым королем.
      - Мы поклялись в верности Одоаку, а не тебе, - сказал старый воин.
      - Но раз так, вы должны были отомстить за его гибель. Или я не прав? Тотила остался невозмутимым. - А вы этого не сделали. Это сделал я. И что же, вы ничем не обязаны тому, кто отомстил за убийство вашего короля?
      Тунги почувствовали стыд при этих словах. События сменяли друг друга слишком стремительно, в подобных обстоятельствах лучше всего было поступать так, как велит старинный обычай, - подчиниться тому, кто отомстил за убийство правителя.
      - Да, это верно, - сказал старый воин.
      - Тогда следуйте за мной до тех пор, пока мы не разобьем врага. А там уж сядем вместе и поговорим о будущем вашего народа. - Тотила вытер свой меч от крови и вложил его в ножны. И с высоко поднятой головой зашагал прочь от костра.
      - Надо ли понимать это так, что теперь Тотила - наш король? - спросил кто-то.
      - Об этом надо будет поговорить позднее, - сказал старик и поглядел на два мертвых тела на земле у своих ног. - Что же такое стряслось с юношей? Что заставило его совершить убийство? Одоаку так или иначе жить оставалось недолго. И мы торжественно и радостно возвели бы Леовигильда на престол. Ведь его все любили.
      - Наверное, он не вынес позорного союза Одоака и Тотилы, и от ярости разум его помутился, - сказал другой воин.
      - Вероятно, нам никогда не узнать правды. - Старик вздохнул. - Но сейчас мы стоим перед выбором. Одоак и Леовигильд были последними отпрысками королевского рода. У нас больше нет короля. Остались только Альквина и Тотила. Но завтра Тотила сделает Альквину своей женой.
      Все подавленно молчали. Человек, который в темноте прислушивался к их словам, решил, что узнал достаточно. Конан - в черной одежде, с вымазанным сажей лицом. Бесшумно, как разведчик-пикт, он полз назад. Проделав довольно большое расстояние, он вскочил на ноги и быстро побежал к стене крепости. Там он ловко, словно белка, взобрался наверх по канату и очутился на галерее, где стоял дозорный. Здесь же спали многие воины, на случай, если враг неожиданно нападет на крепость среди ночи.
      Конан побежал прямиком к хижине Рерина и рывком распахнул дверь. Старик сидел всецело погруженный в свои колдовские занятия.
      - Ты был прав, - сказал Конан. - Сегодня вечером Йильма нанес удар.
      - Я знал, я отчетливо это чувствовал!
      Конан коротко рассказал волшебнику о событиях, которые произошли в стане врага, и о том, что удалось подслушать.
      - А я-то бился над этой загадкой. Я не знал, каким образом он это сделает, - сказал Рерин. - В бою не многие их увидели бы. Тотила размозжил голову Лжелеовигильда из опасения, что внешнее сходство исчезнет, как только призрак будет убит. Так, значит, у тунгов больше нет короля?
      - Есть! Есть у них король. Только они об этом пока не знают.
      И оба задумчиво улыбнулись.
      Глава пятнадцатая ВОЙНА ТРЕХ НАРОДОВ
      Встав утром, Тотила сразу же, с мыслью о предстоящем сражении, надел панцирь и шлем. Он испытывал чувство глубокого удовлетворения - сегодня он будет пожинать плоды тщательного продуманных предварительных действий. Перепоясавшись мечом, он вышел из шатра и спросил воинов, готовы ли погребальные костры. Один из мужчин показал ему две груды поленьев, сложенные в отдалении у Больших камней.
      - Ну так пошли туда и поскорее сожжем оба трупа, - нетерпеливо приказал Тотила. - У нас впереди еще сражение и королевская свадьба.
      Тунги уже собрались и ждали, стоя вокруг высоких пирамид из бревен, которые они складывали всю минувшую ночь. Торманны без дела стояли в стороне, опираясь на древки своих копий. Они не выказывали никакого почтения к погибшим. Но обычай требовал, чтобы павшие в бою воины по окончании сражения были сожжены либо, если это возможно, доставлены домой.
      В это время к Тотиле подошел Йильма:
      - Доволен ли ты моей работой, государь? Тотила милостиво улыбнулся, глядя на своего мага:
      - Вполне. А ведь совсем недавно я прямо-таки готов был тебя убить - ты то и дело подводил меня. Но теперь, кажется, все начинает меняться к лучшему.
      - Я всегда желал и впредь буду желать моему повелителю только самого лучшего, - льстиво ответил Йильма. В последние дни у него заметно поубавилось высокомерной уверенности в себе. Уж не попал ли он во власть каких-то враждебных сил? Но в этот раз он не подведет, промаха не будет - в этот раз он попадет в цель. Так думал Йильма.
      Не теряя времени на долгие речи, Тотила схватил факел и поджег более высокий из погребальных костров. Затем равнодушно сказал:
      - Предаю дух моего королевского собрата Одоака вечному покою.
      Сопровождаемый недовольным ропотом тунгов, он подошел к меньшей пирамиде. Поведение Тотилы возмутило тунгов. При сожжении тела убитого короля полагалось произносить торжественные речи, которые длились часами. Но тунгов ожидало гораздо большее потрясение.
      - Камбры идут! - раздался крик одного из воинов. Все обернулись в ту сторону, где стояла крепость Альквины. Оттуда надвигалось все войско камбров, и впереди шла сама королева.
      - Какая наглость! - воскликнул Тотила. Он казался не столько удивленным, сколько негодующим. - Ни один человек, даже в сильнейшем отчаянии, не смеет нарушать ход торжественного предания огню убитых!
      - Острия их копий обращены к земле, - сказал старый воин-тунг. - И потом, ведь с ними королева. Может быть, они просто хотят оказать убитым последние почести.
      Тотила снисходительно усмехнулся:
      - О нет. Они идут, чтобы сдаться нам. Иначе для чего было бы Альквине выступать впереди войска собственной персоной? Ладно, раз так, мы окажем им подобающий прием. - И в сопровождении Йильмы Тотила зашагал навстречу королеве. - Приветствую тебя, Альквина! - издали крикнул он. - Как хорошо, что ты одумалась и решила положить конец кровопролитию.
      - О чем ты говоришь, Тотила? - удивилась Альквина. - Я пришла, чтобы принять участие в прощании с умершими. Как королева, я обязана присутствовать на таких церемониях.
      - Особенно когда один из костров предназначается мне! - раздался вдруг чей-то голос.
      Изумленный Тотила увидел, как строй камбров разделился надвое и вперед вышли четверо слуг, несших носилки. На носилках лежал Леовигильд. Он был бледен, голова и грудь перевязаны, но это был он. Вне всякого сомнения - это был он. Тунги глядели на него во все глаза. Разве можно в такое поверить? Но затем поднялся громкий крик ликования. Тунги бросились к носилкам. А Леовигильд поднял руку и показал на Йильму:
      - Этот колдун сотворил призрака, которому придал сходство со мной. Одоака убил призрак, а не я!
      Тотила мгновенно выхватил меч из ножен. Не успел Йильма и опомниться, как меч короля рассек его плечо и разрубил туловище до самого пояса. Тотила уперся ногой в грудь Йильмы, послышался последний предсмертный хрип колдуна, и Тотила выдернул меч. Обернувшись к Альквине, он сказал.
      - Вот так я караю подлецов! Будь уверена - я ничего не знал о его кознях. Я был убежден, что уже отомстил за убийство Одоака. Но лишь теперь, - он указал на труп Йильмы, - я сделал это.
      Альквина насмешливо поджала губы:
      - Ты поистине человек быстрых решений. Но сейчас это качество тебе не поможет, Тотила. Воины больше не пойдут за командиром, в котором столько лживости и подлости!
      Как бы в подтверждение ее слов тунги отошли от торманнов и смешались с камбрами.
      С лица Тотилы исчезло фальшивое приветливое выражение, и он холодно сказал:
      - Они последуют за настоящим королем, если другого не будет в живых! - Он двинулся по направлению к Альквине и Леовигильду. Но тут на его пути как из-под земли вырос черноволосый воин с обнаженным мечом в руке.
      - Вот и пришло время нам познакомиться, - сказал Конан
      - Согласен. Я уже давно заметил, что на моем плаще не хватает скальпа с черными волосами. Вот если ты сумеешь развлечь меня в течение двух-трех ближайших минут, твой скальп удостоится чести украсить мой плащ. - Тотила сбросил с плеч свой страшный плащ. Его подхватил слуга, другой слуга подал Тотиле щит. Стоящие вокруг расступились, освобождая пространство для поединка. Все были взволнованы и возбуждены - сейчас им представится редкое зрелище!
      Король и Конан, оба с поднятыми к груди щитами, осторожно подбирались один к другому. Первым пошел в наступление Тотила. Он нанес удар в горизонтальной плоскости, метя в голову Конана. Тот не прикрылся щитом, а вместо этого быстро пригнулся и выбросил вперед руку с мечом. Конан рассчитал так, чтобы удар не задел Тотилу, а лишь заставил его поспешно опустить щит. И тут же молниеносным ударом он поразил незащищенный бок. Но и Тотила был быстр - в последнюю долю секунды он успел отбить удар.
      Раздался общий восхищенный крик. Все были в восторге от невиданной ловкости и умения обоих противников, все изумлялись их поразительной быстроте и сверхчеловеческой силе. Обычно после первого обмена ударами противники расходились в стороны, а потом снова сходились. Но не таковы были эти двое. Их мечи с невероятной быстротой мелькали в воздухе, каждый стремился поразить врага в голову, в бок, ногу, плечо, опять в голову; металл звенел, мечи ударяли по щиту, шлему, панцирю. Они бились так искусно, что ни тот ни другой еще ни разу не ранил противника, все удары встречали то панцирь, то щит, то клинок меча.
      Казалось невероятным, что два смертных человека долгое время могут выдержать такой темп. Но вот уже и солнце высоко поднялось, а поединок все продолжался, оба противника наносили беспощадные удары по уже изрядно помятым и поврежденным щитам и доспехам. Они наступали с яростью и безжалостной злобой двух самцов хищников, которые дерутся за обладание самкой. Ни тот ни другой из них не прекратит поединка, пока его враг не упадет мертвым на землю.
      Но, в конце концов, оба они были лишь смертными. Атаки происходили уже не с той изумительной точностью, что в начале, защита была уже не такой четкой и быстрой. Оба почти одинаково рослых бойца обливались потом, их груди ходили ходуном, как кузнечные мехи. Из мелких ран на ногах и руках сочилась кровь.
      Наконец они разошлись - в первый раз за весь поединок. Зрителям могло показаться, что они дали себе передышку перед новым длительным боем. Но Тотиле и Конану было ясно, что это не так. Оба они одинаково устали. Рука с мечом устает быстрее, чем та, что держит щит. Еще один, два, от силы три удара - и исход поединка будет решен.
      - Благодарю за отличный бой, киммериец, - сказал Тотила. - Чем бы он ни закончился, его не скоро забудут.
      - Ты молодец, Тотила, - отвечал Конан. - Тебе следовало бы остаться воином, а не добиваться королевской власти.
      - Если человек убежден, что его тело отмечено печатью величия, он должен идти дорогой королей. Но хватит, пора кончать наш поединок.
      Тотила снова поднял щит. Над его краем были видны только глаза короля. Он с воинственным кличем бросился вперед. Конан молча начал контратаку. От крови, которая натекла из раны на его бедре, земля стала скользкой. Конан поскользнулся и едва не упал. Этим воспользовался Тотила - он размахнулся для мощного удара. И на ширину пальца, не больше, опустил свой щит. Этого киммерийцу было достаточно.
      Конан уже восстановил равновесие и применил - впервые в этом бою - удар концом меча. Он вложил в него всю силу, которая у него еще оставалась. Острие меча прошло сквозь разинутый в воинственном крике рот, вышибло зубы, пробив череп, вышло на две ладони над блестящим бронзовым шлемом Тотилы. Конан выдернул клинок. Какое-то мгновение могучее тело короля торманнов еще держалось на ногах. Затем Тотила, как подрубленное дерево, рухнул на землю.
      Конан повернулся к торманнам:
      - Кто хочет последовать за своим королем в королевство ночи?
      Торманны, еще час назад такие уверенные в себе, были совершенно подавлены. Потеряв короля, они были в чужой стране, среди врагов, которые численностью значительно их превосходили. Через некоторое время из толпы вышел старый воин, тот самый, что минувшей ночью говорил от имени торманнов. Он подошел к Альквине и сказал:
      - Королева камбров! Наш король не происходил из древнего знатного рода. Наследника он не оставил. Если камбры и тунги соединятся, то и торманны готовы примкнуть к этому союзу, при условии, что с нами будут обращаться как с равными.
      Альквина оглянулась на Леовигильда. Тот кивнул. Тогда она сказала старому воину:
      - Пусть будет так!
      Присяга на верность у северян не сопровождалась пышными церемониями. Альквина указала на труп Тотилы:
      - Бросьте эти останки в костер, который предназначался для тела Леовигильда. Тотила не был настоящим королем.
      - Нет! - крикнул Конан. - Возведите для него другой погребальный костер, и пусть он будет выше, чем костер Одоака. Этот человек был настоящим королем. Если придется, я готов сам таскать дрова, клянусь Кромом!
      Альквина задумчиво взглянула на него и согласилась:
      - Хорошо. Делайте как говорит сильнейший из моих воинов. Сожгите Тотилу вместе с мечом, мантией и шлемом.
      Торговец Давас как раз собирался сделать в бумагах отметку о получении судового груза, когда вдруг увидел перед собой знакомую фигуру. Эту черную гриву, развеваемую сейчас легким морским бризом, он узнает мгновенно даже на большом расстоянии.
      - Конан! - крикнул Давас и замахал рукой. Потом он бросил свои бумаги и побежал навстречу киммерийцу. На Конане уже не было бронзовых боевых доспехов. На его руках блестело несколько широких золотых браслетов, украшенных драгоценными камнями. У пояса висел длинный меч аквилонской работы.
      - Привет тебе, Давас! - сказал Конан. - Когда отходит корабль на Юг?
      - Завтра утром, как только выправим бумаги и погрузим мой товар на судно. Ну, как же ты путешествовал? Понравилось тебе на Севере?
      - Зима прошла совсем неплохо. Вовсе не так скучно, как я вначале думал. Конан ухмыльнулся: - А что, привез ли этот корабль доброго южного вина?
      - Привез! Туранского, самого лучшего. Ну, давай рассказывай. Ты, должно быть, совершил множество подвигов, раз вернулся с такими прекрасными золотыми украшениями.
      Перед домом Конан остановился:
      - Давай сперва попробуем вина. Потом я все тебе расскажу. Хотя ничего особенно выдающегося и не было. Случались в моей жизни и более бурные зимы.
      И оба они вошли в дом.