- Вовсе нет. Большинство сражалось лучше, чем я предполагал.
      Хагбард улыбнулся:
      - Тунги сбились в кучу, как овцы! Им против нас не устоять.
      - Сегодня мы напали на них внезапно. Завтра внезапности уже не будет. И только вопрос времени - чтобы тунги поняли, как им сражаться против всадников, которые к тому же сидят верхом на непривычных к войне лошадях.
      - Ты думаешь, они быстро поймут, что к чему? - спросил Хагбард, разом став серьезным.
      Конан кивнул:
      - Сегодня они наносили удары по всадникам, словно по пешим. Но скоро они сообразят, что гораздо легче сначала убить коня. Как только станет ясно, что тунги метят в коней, а не в конников, нужно будет уходить обратно в крепость.
      Тотила проклинал неожиданный снегопад. Вчера дважды на его людей напали всадники, сегодня один раз. Над головой Тотилы низко пролетели две сороки и уселись на плечи Йильмы.
      - Видели они что-нибудь? - недовольно спросил Тотила.
      - Нет, мой повелитель, - отвечал Йильма. - Снег идет очень густо. - Он помедлил. - Я чувствую, что с этим снегом что-то неладно. Здесь не обошлось без колдовства. Этот снег - не обычного происхождения.
      Тотила ненадолго задумался. Вчера обе атаки всадников произошли во время сильного снегопада. И сегодня то же самое.
      - Все сюда! - крикнул он. - Строиться "черепахой", щитами наружу! На нас сейчас нападут!
      Колонна воинов быстро перестроилась, образовав круг. Щиты воинов были обращены наружу. Все были озлоблены и готовы к сражению. Вчера и сегодня всадники вынырнули откуда-то внезапно, как блуждающие лесные огни, и так же быстро скрылись. Воины Тотилы не успели излить на врагов всю свою ярость. Но теперь король приготовился достойно встретить проклятых всадников. Торманны ждали в молчании.
      Леовигильд нервничал, стоя в ожидании на опушке леса. Он и воины его отряда слышали, как внизу шли враги, но не могли их увидеть. Об этом Леовигильд не подумал, когда одобрил предложение волшебника наслать снегопад. Снег, скрывший их от глаз сорок, мешал и им самим что-либо видеть. Леовигильд обратился к Рерину:
      - Это никуда не годится. Мы имеем превосходство, только если видим врагов. Вероятно, снегопад - все-таки не очень хорошая оборона.
      - Он был нашей единственной надеждой, - возразил Рерин. - И мы уже удачно совершили три атаки. - Он пристально вгляделся в снежные вихри. - Пора! Сейчас снег начнет редеть.
      - Они остановились, - доложил Зиггайр, не отходивший от Леовигильда.
      - Тотила не дурак, - принялся Леовигильд рассуждать вслух. - Три раза мы нанесли ему удар во время снежной бури. И теперь он уже ждет нападения - ведь снова идет снег. - И тут Леовигильд принял решение: - Зиггайр, скачи, приведи сюда два других отряда. Раз торманны остановились и больше нет колонны, бессмысленно нападать на них тремя маленькими отрядами. Вместо этого мы сосредоточим все силы для одного мощного удара.
      - Этим ты нарушишь приказ Конана, - предостерег Рерин.
      - Конан далеко, а я здесь, - сказал Леовигильд.
      - Занимайся лучше своими колдовскими делами, Рерин, - поддержал его Зиггайр. - А воевать предоставь воинам. - И, быстро развернув коня, он поскакал прочь. Многочисленные вмятины и царапины на панцире Леовигильда свидетельствовали о его готовности броситься в самую гущу схватки. Камбрам только того и нужно было.
      - Не тревожься, - с улыбкой успокоил Леовигильд старого мага. - Я уверен, что Конан принял бы точно такое решение, будь он здесь.
      Снег еще не начал редеть, когда два других отряда присоединились к Леовигильду.
      - Внизу нас ожидает столкновение с "черепахой", - объявил он. - Нам нельзя разделяться. Напротив, ударим все разом в одном месте и пробьем оборону. Не давайте втянуть себя в мелкие стычки или поединки. Помогайте друг другу. Мы должны пробить стены из щитов. Только так мы нанесем врагу ощутимый удар. Когда услышите сигнал рога, немедленно скачите назад в лес.
      - Где мы ударим? - спросил Зиггайр.
      - Там, где находится Тотила. Вы все его уже видели. Следуйте за мной. Как только я увижу Тотилу, я поскачу к нему. Если нам удастся убить Тотилу, победа нам обеспечена - так я думаю. Итак, вперед! На врага!
      С дикими воплями всадники поскакали за Леовигильдом. И только Рерин остался в лесу и стоял, с тревогой глядя им вслед.
      - Вот они! - воскликнул Тотила и злобно усмехнулся, вытаскивая из ножен меч. - Посмотрим, как они умеют биться с воинами, когда те хорошо подготовились! - Бойцы Тотилы радостно завопили.
      Очутившись в пределах досягаемости копий врагов, нападающие резко повернули коней и помчались вдоль стены из щитов. Тотила знал, что они хотят увидеть его. Но он и не думал прятаться. Его шлем и мантия были знамениты на всем Севере. Тотила с нетерпением ждал схватки, чтобы помериться силами с лучшим воином камбров.
      Во главе всадников скакал красивый белокурый юноша, он еще в первых атаках обратил на себя внимание Тотилы своей храбростью. Несомненно, то был молодой Леовигильд, изгнанный Одоаком. Но Тотила высматривал среди врагов черноволосого воина. Именно его он считал достойным противником. Вместе с тем убить племянника и наследника Одоака тоже не помешало бы - так Тотила совершил бы ловкий политический маневр.
      Леовигильд увидел Тотилу. Тот стоял среди своих воинов, но не прятался за их спины, не то что Одоак со своими телохранителями. При виде бесстрашного короля Леовигильд разом забыл о всех советах, которые получил от Конана, Рерина и Зиггайра. Подняв копье, он ринулся на Тотилу. Но прежде чем Леовигильд приблизился к стене из щитов, Тотила крикнул своим бойцам:
      - Бейте по коням! Пешие они нам не страшны!
      Леовигильд с силой метнул копье в человека с блестящим шлемом на голове, облаченного в плащ из человеческих скальпов. Но Тотила с легкостью отразил метившее в него острие. Если бы Леовигильд вспомнил в эту минуту один из мудрых советов Конана, то посторонился бы, уступив дорогу другим всадникам, и дал бы им также попытать счастья в бою с Тотилой. Но нет, он в ярости выхватил меч из ножен и нанес удар, стараясь попасть в блестящий шлем. Тотила без труда отразил удар щитом. Леовигильд соскочил с коня и теперь уже пешим атаковал Тотилу. Король с надменной улыбкой отбил атаку. А затем на безумного смельчака удары посыпались с такой яростной быстротой, что он едва успевал защищаться. О том же, чтобы нападать на Тотилу, не было и речи.
      В отчаянии Леовигильд попытался все же ударить Тотилу по колену. Тот увернулся с неожиданной для такого рослого человека ловкостью. Промахнувшись, Леовигильд по инерции шагнул вперед и при этом чуть опустил свой щит. Первый удар Тотилы обрушился на шлем юноши, второй разрубил его бронзовый панцирь.
      Тотила уже занес руку для последнего, смертельного удара, но тут камбры подоспели и оттеснили его копьями назад. Высокий воин-камбр, наклонившись, подхватил Леовигильда за загривок и вскинул на своего коня. Затем он поднес к губам рог и протрубил сигнал к отступлению. И всадники умчались, словно снежный вихрь.
      Тотила снисходительно выслушал хвалебные речи своих воинов, видевших его поединок с Леовигильдом. Потом он спросил их о том, велики ли потери врагов. Не меньше дюжины - таков был ответ.
      - Много ли потеряли мы?
      - Около десяти человек, - ответил седовласый воин, перевязывавший себе раненое предплечье.
      - Следовательно, это нападение ничего им не принесло, - торжествующим тоном сказал Тотила. - Итак, в ясную погоду птицы нашего Йильмы предупреждают нас об их приходе. В снегопад, когда от сорок нет толку, мы и без них знаем, что враги придут. Бояться нам нечего. Двинемся на крепость Альквины и поскорей покончим со всем этим.
      Торманны с радостными криками последовали за своим королем.
      Возвращаясь в крепость, Конан и его воины вечером остановились посреди леса и разбили лагерь, чтобы переночевать. Здесь их догнали другие отряды камбров. Об их приходе доложил ловчий. Киммериец поднялся со своего места у костра и ждал. Увидев, что у Зиггайра перед седлом положено чье-то безжизненное тело, Конан сразу почуял недоброе. Он помог опустить юношу на землю. Опытный глаз Конана сразу приметил тяжелые раны головы и груди, - было очевидно, что Леовигильд получил их в пешем бою с каким-то воином, который значительно превосходил его ростом. Конан обернулся к Зиггайру и Рерину.
      - Тотила? - спросил он.
      Зиггайр кивнул. Потом он описал Конану весь бой. Рерин достал из своего мешка целебные травы и занялся ранами Леовигильда.
      Когда Зиггайр закончил свой рассказ, Конан только головой покачал.
      - Разом ударить всеми силами по их обороне - это был правильный ход, сказал он. - Но спешиваться и вступать в бой, да еще с таким противником, как Тотила, - это редкая глупость.
      - А как, по-твоему, следовало вести себя молодому человеку знатного рода, увидевшему Тотилу, такого гордого короля, во главе войска? Разве мог Леовигильд поступить по-другому? Честь обязывала его сражаться с Тотилой на равных, то есть спешившись.
      Стоявшие вокруг камбры закивали головами в знак одобрения слов Зиггайра. Их король должен быть таким, чтобы и в военных походах, и в сражениях он всегда был первым. Если во имя чести Леовигильд готов рискнуть своей жизнью, то лучшего короля и быть не может. И камбры ни за что не отказались бы от такого правителя.
      Конан усмехнулся, поглядев на их суровые лица:
      - Камбры, норманны! Нет, вы же просто тупые дураки! Но и я тоже ваш, северянин. - Он опустил глаза на простертое тело Леовигильда: - Он будет вам хорошим королем... Если выживет.
      - Раны опасны, но я сумею их вылечить, - сказал Рерин. - Надо отвезти его в крепость. В моей хижине я смогу сделать для его исцеления больше, чем здесь.
      Конан распорядился, чтобы построили носилки, и подозвал к себе нескольких ловчих.
      - Они быстрей доставят его в крепость лесной дорогой, чем лошади в упряжке, - сказал он Рерину. - Я и все остальные поскачем следом и позаботимся о вашей безопасности.
      Зиггайр спросил.
      - Как у тебя обошлось с Одоаком?
      - Мы многих убили, - отвечал Конан. - Атаковали их пять раз, только потом они додумались построиться "черепахой" и попытались копьями дотянуться до наших коней. Одоак, к сожалению, спрятался за спины своих телохранителей. Не было никакой возможности убить его.
      - Очень жаль, - сказал Зиггайр. - Но может быть, мы ослабили их настолько, что при осаде сумеем окончательно разбить.
      Конан кивнул, но не сказал, что он обо всем этом думает.
      Альквина увидела, что во двор крепости вносят носилки, на которых лежит раненый или убитый воин, и у нее едва не остановилось сердце. Теперь, когда все ушли на войну, она почти все время проводила на крепостной галерее в ожидании известий. Больше всего она боялась, что Конана или Леовигильда принесут в крепость убитыми. Если ее народ выживет, они оба ей нужны А сейчас она была уверена, что на носилках лежит один из них. Но кто? Чья смерть окажется для нее более тяжким ударом? Ответ на этот вопрос она не решилась себе дать. Альквина побежала вниз, к носилкам.
      Она увидела бледное лицо Леовигильда, и из ее груди вырвался тяжкий вздох. Альквина почувствовала великое облегчение, однако не отдавала себе отчета, по какой причине - то ли потому, что на носилках лежал не Конан, то ли потому, что Леовигильд был еще жив.
      - Мы должны отнести его в мою хижину, - сказал Рерин.
      Альквина кликнула слуг, и Леовигильда понесли в жилище волшебника. Рерин меж тем, кряхтя, слезал с коня.
      Промывая и перевязывая раны Леовигильда, Рерин одновременно рассказывал Альквине о сражениях камбров.
      - Все прошло успешно, - сказал он в заключение, - но я не думаю, что мы ослабили их так сильно, как надеялся Конан.
      - А теперь бедный Леовигильд не сможет сражаться, - сказала Альквина.
      - Как воин он не многого стоит, - заметил Рерин. - Главное его достоинство - он вождь. И он это доказал. Если у кого-то еще были на этот счет какие-то сомнения, то теперь они полностью рассеялись. Ведь люди сами видели, как он сражался с торманнами и, главное, с Тотилой. Так что воины теперь будут и дальше сражаться так решительно, как будто Леовигильд по-прежнему ведет их в бой.
      - Ты думаешь, он может быть хорошим королем?
      - Выдающимся королем! - заверил ее Рерин.
      Альквина кивнула:
      - Тогда он должен стать королем.
      Конан и его бойцы прискакали в крепость на закате дня. Усталые, они спешились во дворе и отдали коней слугам. Раненые направились в хижину Рерина, чтобы получить от него необходимую помощь. Альквина вышла из хижины и подошла к Конану.
      - Сколько человек мы потеряли? - спросила она.
      - Около двадцати. И столько же ранено, правда, не тяжело. Зато враг понес потери, наверное, втрое большие! Большинство наших потерь - это убитые и раненые во время первой атаки. Во второй раз люди уже знали, что и как делать. Но и враги тоже поняли, как нужно защищаться.
      - Удача пока на нашей стороне?
      - Может быть. Скоро мы это узнаем. Но в любом случае наше положение теперь куда лучше, чем несколько дней назад. Ну а что там с мальчонкой?
      - Будь повежливее, когда говоришь о будущем короле камбров! Рерин считает, что он выкарабкается. Но, конечно, пройдет несколько недель, прежде чем он полностью окрепнет.
      - Безумно рад слышать и то, что он будет жить, и то, что твой язык, как всегда, никому не дает спуска.
      Альквина улыбнулась:
      - Нехорошо допускать слишком доверительные отношения с подданными. То же самое относится и к черноволосому чужестранцу, которого давно уже так тянет в южные края, в жаркие страны, где сладкое вино. Пойдем, Конан. Леовигильд велел привести тебя к нему, как только ты появишься.
      - Он, что ли, уже распоряжается всеми как настоящий король? - Конан сделал вид, будто недоволен. На самом деле он обрадовался известию, что юноша будет жить.
      Они вошли в дом, где уже готовился великий пир в честь вернувшихся из похода воинов. Леовигильд лежал в отгороженной ковровой занавеской части общего зала. Ложем ему служили медвежьи и волчьи шкуры. На груди и голове Леовигильда белели повязки, лицо его поражало бледностью. Однако, увидев Конана, он приветливо улыбнулся:
      - Боюсь, я не слишком хорошо справился с моим первым заданием, Конан. Надеюсь, тебе повезло больше?
      - Это же просто дикое идиотство - в одиночку броситься на Тотилу, - сказал Конан и тут же встретил негодующий взгляд королевы. - Но в остальном ты держался просто отлично. У твоих людей нет оснований жаловаться, ты командовал сражением прекрасно. Ну а теперь у тебя появится парочка шрамов всем на зависть.
      - Как ты думаешь, воины будут меньше уважать меня за то, что я не смог победить Тотилу?
      - Да пусть только попробует кто-нибудь сказать хоть слово! Да я его... Это вмешалась вспыхнувшая от гнева Альквина.
      - Нет, - перебил ее Конан. - Никто не может ожидать, чтобы молодой человек в своем первом поединке победил такого вояку, как Тотила. Ты молодец, Леовигильд. Главное - твой скальп не украсил пока что мантию Тотилы.
      Вошел Рерин, чтобы проведать своего подопечного.
      - Не утомляйте его, - сказал он. - Ему нужен покой.
      Конан ухмыльнулся:
      - Лекари везде одинаковы! Завтра поговорим подольше, Леовигильд. Скажу только, что в любом бою я взял бы тебя в напарники и доверил тебе защищать своим щитом мой правый бок. - Конан встал, чтобы уйти. Леовигильд остановил его:
      - Конан, Тотилу должен убить ты. Ты - единственный человек на всем Севере, кто может рассчитывать на победу над ним. - Глаза Леовигильда расширились от ужаса. - Биться с ним - все равно что с каменной скалой.
      Конан перестал улыбаться:
      - Мой скальп ему тоже не достанется!
      Вечером за пиршественным столом каждому представилась возможность похвалиться своими подвигами во время атак. Только Конан сидел молча и точильным камнем выравнивал зазубрины на своем мече. К нему подошел Рерин.
      - Как дела, Рерин?
      Старик сел на скамью рядом с киммерийцем и озабоченно покачал головой:
      - Я в большой тревоге. Нам следует подготовиться к трем сражениям.
      Конан поднял меч и придирчиво осмотрел лезвие:
      - Почему к трем?
      - Сражение армии - раз, битва королей - два и поединок магов - три. Чтобы выжить, мы должны победить трижды.
      Конан повернул меч и осмотрел вторую его сторону:
      - И ты думаешь, мы не сможем?
      - Больше всего я боюсь поединка магов. Конечно, в своем деле я разбираюсь неплохо, как ты и сам мог убедиться. Но Йильма связан с такими силами, которые я еще никогда в жизни не отваживался вызвать. Когда-нибудь потом эти силы сами уничтожат Йильму. Но пока он еще не погублен плодами собственного честолюбия и, вероятно, повелевает силами, которые намного могущественнее всего того, что имеется в моем распоряжении.
      Конан вложил меч в ножны и повесил на крюк в стене:
      - Мне кажется, ничего нет хуже для войска, чем слишком пространные рассуждения о поражении перед началом боя. Потому что в этом случае ты, считай, уже разбит еще до того, как вступил в бой. Если ты в мыслях уже проиграл сражение, то можно дальше и не рыпаться.
      - Это, наверное, справедливо для воинов. Но я трезво оцениваю свои силы и силы Йильмы, ничего не преувеличивая и не преуменьшая. И превосходство, несомненно, на стороне Йильмы.
      - Ну, на сегодня хватит. Завтра или послезавтра начнется сражение. Ты можешь за это время сделать что-нибудь, чтобы улучшилось наше положение?
      Рерин улыбнулся:
      - А ты не такой уж простоватый рубака, каким хочешь казаться.
      Конан взял свою кружку и отхлебнул пива:
      - Если идет война, я всегда предпочитаю биться с врагом один на один - меч у него, меч у меня. Колдовство совсем другое дело. Я-то его терпеть не могу. Ну а раз уж мне приходится его терпеть, то пусть у меня будут все преимущества и выгоды, которые оно может дать. Так что ты предлагаешь? Ты ведь пришел не для того, чтобы посудачить со мной о том о сем.
      - Угадал. Как по-твоему, сможешь ты победить Тотилу?
      Конан пожал плечами:
      - До сих пор мне еще не встречался человек, который был бы лучше меня в бою. Но это ничего не значит. Тотила - прекрасный воин. Вот сразимся, тогда выяснится, кто лучше.
      - Одоак не опасен, - сказал Рерин. - Как будут воевать тунги, зависит от того, кто первый убьет Одоака - Тотила или мы. Лишившись короля, тунги, скорей всего, присоединятся к тому, кто его убьет. Только Йильма - вот кто внушает мне опасения. Но у него сейчас с Тотилой плохие отношения.
      - Ну да? - удивился Конан.
      - Йильма много раз его подводил, несмотря на все свое могущество. Ледяные мертвецы, которых наслал на нас Йильма, потерпели поражение. Демоны-похитители, которых он вызвал, также не сумели привести к нему Альквину. И даже мои жалкие снежные бури смогли на время обезвредить его сорок. Йильма, я думаю, сейчас в отчаянии и всячески старается вернуть благорасположение Тотилы. Может быть, отчаяние обернется выгодной для нас слабостью колдуна.
      - Продолжай! - Теперь Конан весь обратился в слух.
      Старый маг и киммериец еще долго беседовали в тот вечер.
      Глава тринадцатая КРЫЛАТЫЕ ДЕМОНЫ
      Один из углов общего зала отделили занавесками. Там разместился лазарет для тяжелораненых. С типичной для северян грубоватой невозмутимостью раненые подшучивали над своими увечьями, хотя многим из них было известно, что они не доживут и до весны. Леовигильд страдал ужасно, каждый вздох причинял ему невыносимую боль. Но тем не менее он считал, что ему повезло - ведь он был среди этих мужественных людей, настоящих воинов. И Леовигильд старался не показывать, как сильно страдает.
      Он играл в кости с воином, который потерял в бою глаз и два пальца. Внезапно занавеска была отброшена, и к ним вошли Альквина, Рерин, Конан и несколько самых старших воинов.
      - Надеюсь, тебе уже лучше, Леовигильд? - спросила Альквина.
      - Редко бывало, чтобы я чувствовал себя так хорошо, - мужественно ответил Леовигильд, однако эти слова никого не обманули. - Я надеюсь, что скоро снова смогу воевать за твое дело, Альквина.
      Она улыбнулась. Королева была необычайно хороша - даже слабое воспоминание о лесной красавице Аталии улетучилось из мыслей Леовигильда. Волшебные день и ночь, которые он провел с нею в таинственной долине, теперь казались ему сновидением, и оно уже поблекло, как всегда блекнут сны после пробуждения.
      - Я призову тебя с твоим клинком не раньше, чем ты окончательно поправишься. Но у нас есть смелый план, мы придумали, как ослабить Тотилу. И потому я решила, что будет полезно, если ты примешь участие в его обсуждений.
      - Столь высокая оценка моих советов делает мне честь, государыня, - сказал Леовигильд и, с улыбкой обратившись к Конану, добавил: - Готов поспорить, что этот высокий черноволосый парень - главный выдумщик. Ведь план, наверное, не просто смелый, а отчаянно смелый?
      Конан с непринужденным видом поставил ногу на край ложа Леовигильда и наклонился к нему:
      - Мы сыты по горло проделками этого проклятого колдуна Йильмы. Наш добрый Рерин говорит, что нашел способ сделать так, чтобы мы могли поразить Йильму.
      - Великолепно, - сказал Леовигильд. - Но что может простой воин против колдуна, который заключил союз с черными силами?
      - Рерин, объясни Леовигильду и этим воинам то, о чем говорил мне сегодня вечером, - потребовала Альквина.
      Старик огладил седую бороду:
      - Я насмотрелся колдовских злодеяний Йильмы, и с меня уже хватит. Его магия серьезно отличается от моей. Я прилагаю все усилия к тому, чтобы колдовство помогало добру, и использую для этого те силы, что обитают в растениях, камнях и животных. Я призываю богов и духов леса, поля и рек, чтобы они помогали моей стране и ее королеве. Эти боги и духи не враждебны людям, если те оказывают им надлежащее почтение. Благодаря волшебным заклинаниям я вызываю их и прошу помочь людям. Они ослабляют зимние холода, приумножают лесные богатства и улов рыбы. Они заботятся и о том, чтобы стада наши тучнели и скот не болел. Другие добрые духи помогают мне отводить моровую язву и исцелять раны - вот как сейчас, когда моему попечению доверены раненые, вернувшиеся из славного военного похода. - Рерин окинул ласковым взглядом лежавших поодаль на соломенных тюфяках раненых. - Гипербореец Йильма - маг совсем иного рода. - При этих словах лицо Рерина омрачилось, в глазах появилось тревожное выражение. - Он не хочет помогать людям в их борьбе против стихийных потрясений. Он жаждет лишь могущества для себя лично. Но поскольку его знания и искусство небеспредельны, а подчинить себе людей можно только силой оружия, то Йильма примкнул к королю торманнов. Тотила - выбившийся из низов бывший главарь шайки разбойников. Несомненно, он благодарен Йильме за то, что тот оказал ему поддержку, помог возвыситься. Для той власти, которой жаждет Йильма, малые боги и духи не могут быть полезными. И поэтому он много, очень много лет назад заключил страшный союз. Он вступил в сношения с великими силами не нашего, а иных миров. Тех миров, в которые мне до сих пор удавалось лишь мельком заглянуть в состоянии транса. Существа, обитающие в этих мирах, могут дать смертному человеку невиданное могущество, но цена его ужасна. Разум такого человека, более того, его душа претерпевают необратимые изменения. При заключении такого союза происходит обмен. Маг из нашего мира отдает часть самого себя - существенную часть своей души, и эта часть будет навеки проклята. Взамен волшебник приобретает одного или нескольких помощников духов, которые значительно увеличивают его власть и силу, а кроме того, служат посредниками между магом и иными мирами.
      - Сороки! - воскликнул Леовигильд.
      - Именно так! Конечно же, это необычные сороки. Это демоны из другого мира. Но в нашем мире демоны не могут сохранять свой истинный вид, да они этого и не желают, потому что одной из их задач является шпионство, а значит, они не должны привлекать к себе внимание людей. Демоны очень любят принимать обличье птиц или летучих мышей, об этом мне известно из старинных преданий. Всем птицам они предпочитают тех, которые питаются падалью, то есть воронов, ворон и сорок. А кто же на них обращает внимание? Они летают по воздуху и докладывают своему господину обо всем, о чем ему угодно узнать. Орел или ястреб привлекает к себе внимание. Воробьи или зяблики неприметны, но они водятся не везде. Совы летают только по ночам, а днем их не видно. А падальщики водятся повсюду...
      Конан прервал эти затянувшиеся разъяснения:
      - Сегодня вечером я поохочусь на сорок!
      - Если Йильма лишится помощи своих пособников, сила его значительно убавится, - заметил Рерин.
      - Я считаю, что Конан должен взять с собой нескольких воинов, - заявила Альквина. - Такая охота - слишком опасное предприятие для одного человека.
      - Нет! - отрезал киммериец. - Будь это сражение с людьми, тогда, конечно, чем больше у нас воинов - тем лучше. Но мне-то придется иметь дело с двумя сороками и одним колдуном. Тут численное превосходство ничего не значит. К тому же я нападу на них ночью, а никто, кроме меня, здесь не умеет воевать в ночной тьме.
      - С ледяными мертвецами мы сражались ночью, - возразил Зиггайр. - Но тогда нам, правда, пришлось жечь огонь, чтобы видеть противника. Конечно, кто ж захочет сражаться ночью, когда не поймешь, где враг, а где друг, и никто не видит всей доблести воина?
      - Кто? Пикты. - Конан засмеялся.
      - Пикты? Что это за народ? - спросил Леовигильд.
      - Это народ, который больше всего на свете любит воевать, а днем или ночью - им все равно. Но в ночном бою они непревзойденные воины. Есть и другие, афгулы например, это такой горный народ, они живут в Хималейских горах, или пигмеи южного Куша - тоже ночью в грязь лицом не ударят. Но пиктам просто нет равных. Я и против них воевал, и с ними заодно, - бывало, и жил среди них.
      - И все равно, сражаться ночью недостойно настоящего воина, - презрительно заметил Зиггайр.
      - Как бы там ни было, кто-то должен на это пойти, - сказала Альквина. - И только Конан имеет необходимые качества. Вдобавок он заслужил эту честь как сильнейший из моих воинов.
      - Желаю успеха, Конан, - сказал Леовигильд. - Если кто-нибудь и в силах победить помощников Йильмы, так это - ты.
      Серп восходящего месяца как раз поднялся над отрогами гор на востоке, когда Конан появился в галерее крепостной стены. Дозорные с удивлением уставились на него - вид у Конана был более чем необычный. Он был с головы до ног одет в черные волчьи шкуры. Лицо и руки Конан вымазал черной краской, изготовив ее из воска и сажи. Металлические накладки ножен и пояса он замаскировал кусочками черной материи, которые также служили для того, чтобы металлические украшения и застежки не звенели. Длинные, до плеч, черные как смоль волосы киммериец стянул кожаным ремешком.
      - Пора, - сказал он.
      - Да поможет тебе Имир, - сказал Рерин. Волшебник, Альквина и несколько воинов также поднялись на галерею.
      - Мой бог - Кром, - серьезно ответил Конан. - Говорят, что они с Имиром не очень-то ладят. Да и я привык в бою полагаться прежде всего на себя и на свой меч.
      - Ловчие доложили мне, что Тотила и его войско уже недалеко, - сказала Альквина с присущим ей трезвым взглядом на вещи. - Как ты и предсказывал, Рерин, они идут медленно. Ну, удачи тебе, киммериец! И будь осторожен. Помни: сейчас ты нанесешь удар Йильме, а настоящее сражение еще впереди. И ты будешь мне нужен, когда оно начнется.
      - Об этом не беспокойся, Альквина, - сказал Конан. - Уж я не оставлю службу у тебя раньше времени. - Затем Конан вспрыгнул на наружную стену галереи, чуть помедлил и соскочил вниз. Он мог бы спуститься вниз по канату, который свешивался с одного из столбов, но не сделал этого. Возможно, Тотила выслал вперед разведчика, чтобы наблюдать за тем что происходит на подступах к крепости. На всякий случай Конан решил спрыгнуть со стены, противоположной той, где были ворота.
      Он удачно приземлился, спружинив согнутыми в коленях ногами. При слабом свете луны заснеженная равнина поблескивала, как шитая серебром ткань. Вдали смутно вырисовывались громадные глыбы кольца Великих камней.
      Как сообщили ловчие, войско Тотилы приближалось к крепости со стороны восточных гор. Туда-то и припустил Конан. Ему ничего не стоило хоть всю ночь вот так бежать. Не прошло и нескольких минут, а он был уже в лесу и передвигался вперед так же уверенно, как на равнине. В темноте Конан видел все ясно, зрение у него было как у совы.
      Спустя четыре часа дыхание киммерийца оставалось таким же ровным, как в начале пути. Теперь он перешел на шаг - ведь Тотила был уже где-то недалеко. Да, вот уже и запах дыма чувствуется, по нему Конан вышел к мерцающим в темноте огням лагерных костров.
      Он сосчитал костры и благодаря этому установил приблизительную численность врагов. Войско оказалось более многочисленным, чем он предполагал. Тотила, несомненно, был человеком, наделенным большой властью и упорством, если сейчас, в середине зимы, ему удалось собрать в свой поход так много воинов.
      Конан напряженно вглядывался в темноту. Где расположились военачальники? Где наиболее уязвимые места противника? Как он и ожидал, дозорных враги не выставили. Шайка разбойников, какой было и осталось войско Тотилы, считала подобные предосторожности проявлениями трусости и слабости. Конан крадучись прошел влево, потом вправо, затем обогнул лагерь с тыла, но так нигде и не обнаружил шатра. Очевидно, Тотила спит прямо на земле и укрывается, как и все воины, лишь своим плащом. Ну да, он подает всем пример. Надо об этом помнить.
      Но в эту ночь Конан подстерегал не Тотилу. Ему был нужен колдун Йильма. Конан сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева, и закрыл глаза. Сторонний наблюдатель, глядя на него, решил бы, что киммериец заснул. Ничуть не бывало! Конан глубоко вдыхал все запахи и чутко прислушивался к каждому шороху. Всякий звук, всякое колебание воздуха он подмечал с наблюдательностью разведчика заморийской армии.
      Шорохов почти не доносилось, зато в неподвижном воздухе пахло дымом, и прежде всего - дымом от костров, в которых горели смолистые сосновые ветви. Но к этому запаху примешивался и какой-то другой. Конан не мог определить - то ли это запах горящих трав, то ли коры. Именно этот запах он и рассчитывал учуять.