Ус подтягивал его к кораблю или наоборот? Тигхи начало казаться, будто это он тянет корабль к себе, и тот рос и рос, пока его громада не возвысилась над юношей. Разглядев корабль вблизи, Тигхи увидел, что он не такой, как машина Чародея: более объемный и высокий, с гораздо большим количеством различных приспособлений и устройств, смонтированных на корпусе.

В серебристой оболочке открылся зев, который поглотил Тигхи целиком. Оказаться в абсолютной тишине, совершенно изолированным от воя и невероятного напора ветра было так неожиданно, что Тигхи потерял от резкой смены ощущений сознание.

Он пришел в себя в темноте. Слегка побаливала кожа на пояснице в том месте, где ее прищемил металлический ус. На юноше все еще был костюм, который ему дал Чародей. Стащив с руки перчатку, Тигхи расшнуровал завязки и, просунув руку, пощупал внутри. Пальцы ощутили сырость.

Наверное, он снова потерял сознание, потому что в следующий раз пришел в себя, уже сидя на какой-то скамейке под неярким белым светом. Тигхи сидел не двигаясь, выпрямив спину. Откуда-то доносился ровный негромкий гул. Прямо перед ним поблескивала белым кафелем стена, омытая светом. Постепенно зрение адаптировалось к тусклому освещению, и юноша стал различать очертания дверного проема и серебристо-кремовые и белые кирпичи или кафельные плитки, образовывавшие узоры по диагонали.

В затылке было какое-то странное ощущение.

Тигхи попытался встать со скамейки и шагнуть вперед, чтобы рассмотреть стену как следует, и тут ему стало понятно, что его голова привязана. Когда тело двинулось вперед, голова дернулась и осталась на месте. Тигхи едва не вывихнул шею и не упал. Осторожно пятясь, он кое-как опять сел на скамейку и пощупал затылок. Из него выходил пластиковый провод в палец толщиной, который затем скрывался в стене. Тигхи тщательно ощупал место, где провод входил в голову. Волосы там были сбриты наголо, и провод погружался прямо в кожу. В точке ввода вокруг провода ощущался крошечный рубец.

Это обеспокоило Тигхи. Ему не нравилась сама мысль о присутствии в его голове чужеродного предмета. Однако затем, как ни странно, юноша понял, что его больше беспокоит тот факт, что в действительности он не ощущает никакого беспокойства. Еще одно странное событие в странной последовательности событий, из которых теперь состояла жизнь Тигхи.

Все погрузилось в темноту.

В непроницаемой тьме послышался какой-то свист. Тигхи насторожился. Замигали короткие вспышки зеленовато-голубого света, которые образовывали различные геометрические фигуры. Затем в черно-фиолетовой мгле появилось розовое свечение, похожее на неоновый светильник, который однажды приносил в деревню бродячий торговец. Свечение приблизилось к лицу юноши, он махнул рукой, и свечение исчезло.

В воздухе сильно запахло кислым потом.

Белый свет. Где-то в нижней части поля зрения появился и медленно пополз по горизонтали ряд каких-то каракулей и значков. Так близко, что казалось, будто они отпечатались на роговой оболочке глаз юноши. Тигхи едва успел сообразить что это буквы и числа. Времени прочитать их и осмыслить ему не хватило – вокруг опять воцарилась тьма. Прозвучал голос.

– Открой глаза, – сказал кто-то на имперском.

Тигхи осторожно приоткрыл глаза. Он опять находился в помещении с белыми стенами. Перед ним стояли три человека, очень похожие на его деда.

– Дед, – произнес юноша. У него пересохло во рту, а губы потрескались и слиплись. И вдруг его рот ни с того ни с сего наполнился слюной. Ее было так много, что растерявшийся Тигхи не смог остановить ее, и слюна потекла по его подбородку. – Дед! – произнес он снова.

– Нет, – сказал тот, кто стоял в середине.

Он был похож на деда, с той лишь разницей, что у него была более темная, глянцевая кожа, да и сам он выглядел гораздо моложе.

У стоявшего слева кожа была более бледная, оттенка красной меди, а у того, что справа, она отличалась грубой, шероховатой поверхностью, словно ствол дерева, только в уменьшенном масштабе.

Тигхи сглотнул комок, вставший от волнения в горе, и спросил:

– Где я? Дед?

– Нет, – ответил средний дед. – Мы не он. С этим у нас нет ничего общего.

Тигхи попытался было повернуть голову из стороны в сторону, переводя взгляд с одного деда на другого, но у него ничего не получилось, потому что провод, входивший в затылок, был слишком коротким.

– Вы похожи на моего деда, – сказал он. – Все трое.

– У тебя неполный комплект аппаратуры, далеко не полный, – произнес дед, стоявший справа. – Нам едва удалось подключиться к интерфейсам, которые мы обнаружили.

– Он на примитивном уровне, – сказал дед в центре.

– Чародей вставил в мою голову какие-то металлические штучки, – объяснил Тигхи.

– Чародей?

– Я был в другом корабле, таком, как этот, я думаю. Там был человек с искусственной кожей.

Лицо деда, стоявшего в центре, медленно растянулось в улыбке.

– Это ты назвал его Чародеем, – тихо спросил он. – Или он сам назвал себя таким именем? Как забавно.

– Сдается мне, вы его знаете, – сказал Тигхи. – Вы – его Возлюбленный. Он часто говорил о своем Возлюбленном.

– Мы все трое – его Возлюбленный, – подтвердил тот, что стоял справа, – а он – наш Возлюбленный.

– Как получилось, что вы все одинаковые? – спросил Тигхи.

– У одной и той же женщины было позаимствовано сто восемнадцать яиц, – пояснил дед справа, – много сотен лет назад. Они все были оплодотворены материалом из одного источника.

– Моего, – сказал дед в центре. – Я – оригинал.

– Я не верю вам, – произнес Тигхи, слегка удивившись своей собственной смелости.

Деды, стоявшие по краям, взглянули на своего товарища в центре, а затем опять перевели взгляды на Тигхи.

– Если уж на то пошло, – сказал дед в центре, – то я действительно был источником материала для оплодотворения. Это не клонирование, и поэтому мы все немного отличаемся друг от друга. Однако сходство и в самом деле очень сильное. Я согласен с этим. Пусть мы и не клоны, но у нас много общих качеств.

Это объяснение не вызвало у Тигхи никакого интереса. Подняв руку, он потрогал провод, входивший в его затылок, затем попытался выдернуть. Ничего не получилось. Провод, казалось, намертво прирос к затылку. Каждый раз, когда Тигхи дергал его, по краям поля зрения появлялись вспышки света.

– Оставь провод в покое, – посоветовал дед в центре. – Мы еще не закончили проверку работы, сделанной нашим Возлюбленным.

– Кто из вас тот Возлюбленный, о котором он говорил? – поинтересовался юноша.

– Мы все. Если между нами и существуют различия, то они недоступны твоему пониманию.

– Вы пытались уничтожить его в воздухе, – вспомнил Тигхи и тут же мысленно представил себе устремляющийся вниз серебристый корабль и черный луч, протянувшийся от него к машине Чародея, – но я думаю, что ему удалось спастись.

– Да, он ушел от нас, – подтвердил дед справа.

– Вы преследуете его. Почему вы похожи на моего деда?

– На деда?

– Когда я был ребенком, – начал объяснять Тигхи. – В моей деревне…

– А, – понимающе произнес дед в центре. – Это был один из районов, где проводил свои эксперименты человек, которого ты называешь Чародеем. Он внедрил наших и своих двойников – украденные варианты – в нескольких местах. Однако ты не один из нас: ты отпрыск одного из нас.

– Возможно, ты – отпрыск отпрыска, – предположил дед справа.

– Несомненно, это более отдаленная генетическая связь.

– Говоришь, твоя мать удалила часть биоэлектронных средств, вживленных в твою голову? Когда это случилось? Когда ты был младенцем?

– Что за эксперименты проводил Чародей? – спросил Тигхи.

В самой середине его головы возникло какое-то щекочущее ощущение, которое никак нельзя было назвать приятным. Он взялся обеими руками за голову и принялся массировать и тереть кожу лица и череп. Однако все было безрезультатно, ибо источник зуда находился в самом центре мозга.

– Он хочет того же, чего и мы, – сказал дед в центре. – Мы должны вернуть мир в горизонтальное состояние. Такое опасное существование противоестественно сути человечества и не может дальше продолжаться.

– Риск, – произнес задумчиво Тигхи, – суть существования.

– Метафизика, – сердито заявил правый дед. – Не скреби так сильно свой затылок!

– Вы вживляете детям в головы всякие свои мудреные штучки, – сказал раздражительно Тигхи, – а после того, как дети вырастают, отрезаете им головы и думаете, что это поможет перевернуть мир. Странные дела.

– Наш Возлюбленный, – сказал центральный дед, и в его голосе прозвучало нечто, похожее на благоговение, – вынашивает самые амбициозные планы. Он намерен превратить человека в машину для управления гравитацией, используя такой же принцип конвертирования энергии в гравитационное сопротивление, на каком основана конструкция кораблей, подобных этому. Человек должен быть способен преломлять гравитационное поле в локальном контексте. Это захватывающая мечта.

– Невозможная мечта, – сказал правый дед.

– Это не единственная цель, которую он преследует. В частности, он хочет власти, и он испытывает механизмы, которые развились в умах генетически подходящих субъектов. Ему нужен механизм, который функционирует в полной гармонии с сознанием. Задача не из легких.

– Вы восхищаетесь им, – сказал Тигхи.

– Конечно.

– И все же хотите уничтожить его.

– Конечно. Естественно, он хочет уничтожить нас. Он был одним из нас. Мы были Возлюбленными вместе, пока он не бросил нас.

– Он пытался убить меня? – спросил Тигхи.

– Ну, вообще-то, – уклончиво ответил правый дед, – мы обычно уничтожаем плоды его экспериментальных забав. Если позволить им и дальше ползать по стене и размножаться, это может привести к опасным, непредсказуемым последствиям.

– Не убивайте меня, – произнес Тигхи отрешенным, безразличным голосом, испытывая двойственные чувства. – У меня есть важная информация о нем. Я сообщу ее вам в обмен на мою жизнь, если вас это устаивает.

Последовала пауза.

– Похоже, – сказал центральный дед, – мы не можем получить доступ в твою текущую память. Не хватает кое-каких деталей.

Тигхи опять посмотрел на них: в центре теперь стоял краснокожий дед, который мгновением раньше – юноша был уверен в этом, – стоял справа. А на его месте теперь был дед с кожей, похожей на жидкое масло. Когда они поменялись местами? Он не мог припомнить, чтобы видел это.

Воздух наполнился пронзительным резким запахом явно искусственного происхождения. Через пару минут уже ничем не пахло. Затем в поле зрения Тигхи появились какие-то призрачные шарообразные существа, плававшие в воздухе.

– Что происходит? – удивился юноша.

– О какой информации ты говоришь?

– У Чародея есть пещера во льдах, – ответил Тигхи. – Там его запасы продовольствия и много трупов. Он сам показал мне это место. Я нашел там пистолет и выстрелил в него.

– Сказки, – проговорил краснокожий дед в центре. – Метафизика. У него теперь новая кожа с микрофиламентным слоем. Никакая пуля его не возьмет.

– Я метился в его глазницы, – пояснил Тигхи, закрывая глаза.

Но даже с закрытыми глазами юноша видел окружающее в мельчайших подробностях, словно его веки были прозрачными. Он даже начал сомневаться, что закрыл глаза.

Лицо темнокожего деда опять медленно растянулось в улыбке.

– Ему это наверняка не понравилось.

– Он сказал, что вставит себе новые глаза, – сказал Тигхи.

– Разумеется. Это ему по силам, – согласился дед, стоявший справа.

Все трое вдруг пропали из виду, и вместо них перед юношей поплыли голубые треугольники в белом пространстве.

Затем они вернулись: три версии одного и того же человека – черный, красный и шершавый. Порядок, в котором они расположились, опять изменился.

– Я не совсем понимаю… – начал было Тигхи.

– Мы должны принести свои извинения, – сказал темнокожий дед.

– В том, что ты оказался втянутым в наши разборки, нет твоей вины. Мы делаем крупные ставки в своей игре, ну а отдельные личности, – они на втором плане. Тем хуже для них.

Место, которое он занимал, внезапно опустело. Там подвилось пятно серого цвета, по которому шли крест-накрест мерцающие полоски. Затем темнокожий дед снова материализовался на прежнем месте.

– Будущее всего… – сказал краснокожий дед. – Нам нужно вернуть мир к горизонтальному состоянию. Тогда жизнь может начаться снова.

– Люди все равно будут падать, – возразил Тигхи. – Такова природа всего живого, и не важно, где жить, на стене или где-либо еще. Люди все равно будут падать.

– Наш Возлюбленный допустил глупую ошибку, – сказал темнокожий дед. – Мы вскоре уничтожим его.

– Он возлагал на меня большие надежды, – медленно проговорил Тигхи. – Думал, что я займу важное место в его планах.

– Мы полагаем, что он надеялся уничтожить нас с твоей помощью, – хором произнесли все трое.

Затем один из них, выдавив из своего горла какой-то хлюпающий звук, который можно было принять за смех, добавил:

– У тебя в голове неполный комплект биоэлектронники. Кое-что выросло, благодаря чему мы смогли подключиться к тебе. Однако все это на примитивном уровне.

– Когда вы схватили меня своим металлическим усом, – сказал Тигхи, вдруг почувствовав обиду за такое бесцеремонное обращение, – вы очень больно прищемили мне кожу на пояснице! Она до сих пор болит. Вы были не слишком осторожны.

– Однажды… – начал темнокожий дед.

Из всех дедов остался он один. Интуиция подсказывала Тигхи, что те двое не исчезли, а по-прежнему присутствуют здесь, однако в нематериальной форме. А может, их там и вообще никогда не было. Конечно, сейчас он мог видеть только темнокожего деда, очертания которого выделялись на фоне тусклых голубых вспышек. При каждой такой вспышке в голове Тигхи начинали покалывать острые иголочки.

– Однажды… – снова сказал темнокожий дед.

Его голос вдруг вырос и затопил собой все другие звуки, все другие ощущения, будучи таким же мощным, как ветер, необъятным, как сама стена. Сейчас не существовало ничего, кроме голоса. Зрение, обоняние, осязание юноши – все бездействовало. Он мог только слышать. Голос. Голос.

– Однажды! Однажды жил человек! Он истощал себя, но заменял свои износившиеся органы новыми органами, усиливал с помощью искусственных биомеханизмов церебральный материал, воссоздавал античную технологию! Он был богочеловеком! Он был богочеловеком! Именно ему подчинялись люди, богочеловеку, под ним они находились! Однажды мир был иным. Теперь он такой, каким мы его знаем. Он снова будет другим. Кто выживет в этом другом мире? Кто выживет после перемены? Кто сотворит эти перемены? Богочеловек! Кто будет контролировать их? Богочеловек! Кто все изменит? Богочеловек!

Затем наступила тишина, в которой отчетливо звучала металлическая, почти музыкальная нота. Тигхи оказался в абсолютной темноте. Ему показалось, что где-то очень далеко разносится эхо, подобное тому, которое он слышал, когда цеплялся за лед. Тихий звенящий звук, повторяющий металлическим шепотом:

– Смерть! Смерть! Смерть! И наконец, абсолютное ничто.