Глава 16

Утро после того, как улегся рассветный шторм, было спокойным, однако возбуждение внутри каждого флатара нарастало с каждой минутой. Тигхи с трудом заставил себя проглотить завтрак. Его желудок бунтовал против всякой пищи; Тигхи переполняла лихорадка предчувствия.

Флатары рассредоточились по уступу и принялись собирать свои змеи.

Вскоре платон уже находился в полной боевой готовности, однако время шло, а ничего не происходило. В таком бездействии флатары провели целый час. Уолдо ходил взад-вперед по уступу, нервно поглядывая вверх. Тигхи почувствовал, как возбуждение, лихорадившее его тело, начало сходить на нет, и подумал, что еще один день будет потрачен на бесцельное ожидание.

Внезапно на востоке раздался оглушительный взрыв. Уступ под ногами флатаров явственно содрогнулся. Все парни и девушки восприняли это с ликованием, издав дружный боевой клич. Уолдо ринулся в землянку за восковыми бомбами.

– Наконец-то мы дождались этого радостного момента, дети мои! – воскликнул он, неся в обеих руках по мешку с бомбами. – Подождите, пока я не зажгу запал, а потом в воздух – летите и обрушьте праведный гнев Бога на головы Отре. Огонь с небес! Огонь с небес! Настал их Судный день!

В тяжелом и сыром утреннем воздухе звуки распространялись очень хорошо. Вот и теперь флатары услышали несколько резких хлопков, происшедших с правильными интервалами, хотя источник этих звуков находился довольно далеко. Тигхи, который напряг весь свой слух, показалось, что он услышал нечто вроде грозного, боевого клича. Очевидно, это означало, что имперские войска пошли в наступление. Или же, наоборот, то был тоскливый, жалобный вой, с которым солдаты Отре встречали свою смерть, падая с уступов. Ведь они наверняка знали, что там, на камнях у основания стены, их тела превратятся в кровавое месиво.

Флатары выстраивались на краю мира, готовясь к прыжкам. Уолдо прошел вдоль шеренги с тлеющим жгутом, зажигая запалы. Первым в полет отправился Мулваине. За ним последовали остальные парни и девушки, продвигаясь постепенно вперед и ожидая своей очереди занести ногу над бездной и затем провалиться в нее.

Тигхи двигался в хвосте процессии.

– Держите запал свободным, не лишайте его доступа воздуха. Не потушите его о свою кожу или одежду, – давал последние наставления Уолдо. Пожилой ветеран тяжело дышал, шрамы на его лице были усеяны блестящими капельками пота. – Сунь ее сюда, за пояс штанов. Вот так. А теперь пошел. Да смотри, целься получше! Не бросай ее просто так, в пустое место! Слышишь, Тигхи?

Тигхи кивнул и, набрав в легкие побольше воздуха, шагнул в пустоту.

Первое время он был настолько поглощен тем, как бы не потерять бомбу и не потушить случайно запал, что забыл следить за окружающей обстановкой. Когда же перестал смотреть на бомбу и поднял голову, ему пришлось сделать резкий вираж, чтобы избежать столкновения с другим змеем, который, описывая круг, шел прямо на него. Сердце Тигхи заколотилось так, что едва не выскочило из груди.

Ветер был достаточно сильным и дул в нужном направлении. Кроме того, Тигхи сразу удалось поймать мощный восходящий поток. Он сделал поворот и зафиксировал продольный брус в горизонтальном положении. Перед ним развернулась панорама сражения.

Тигхи ожидал увидеть на поверхности стены отражение определенных и решительных изменений обстановки в пользу Имперской армии, однако картина, открывшаяся его глазам, мало чем отличалась от позавчерашней. Стена не была исчерчена синими линиями, вытеснявшими серые. Судя по всему, шли позиционные бои с переменным успехом для каждой из сторон. Сверкали короткие вспышки пламени или света; рваные облачка дыма поднимались кверху или рассеивались ветром. Имперские силы по-прежнему занимали лишь центральный выступ и, похоже, топтались на месте, нисколько не приблизившись к укреплениям Отре.

Тигхи резко снизился и попытался пролететь рядом с уступом, который находился сразу над центральным выступом. Попытка оказалась не слишком удачной, ибо расстояние было слишком велико. В обрамлении дымных нитей – солдаты Отре вели по нему прицельный огонь – Тигхи сделал разворот и повторил попытку. На этот раз он потерял высоту и пролетел ближе к центральному выступу, чем к уступу. В поле его зрения попала кучка имперских солдат в синей форме. Юноша подлетел поближе. Два солдата стояли на коленях и стреляли вверх из своих ружей, а третий перезаряжал оружие. Змей Тигхи привлек их внимание, и юноша осторожно, чтобы не выронить бомбу из штанов, приналег телом на левую сторону, пытаясь совершить поворот.

На мгновение их глаза встретились. Расстояние было ничтожным. Тигхи показалось, что он мог бы дотронуться до солдат рукой. Затем в воздухе что-то прожужжало, и у солдата, стоявшего на ногах, открылся рот и закрылись глаза; в следующую секунду он повалился вперед и рухнул с края уступа. Тигхи успел отвернуть в сторону и сделать круг. Посмотрев вниз, он увидел падающее тело солдата, за которым тянулась длинная ниточка из красных бусинок. Через несколько секунд оно превратилось в едва заметную точку и потом вовсе растворилось в далеком мареве.

Тигхи поставил змея на ребро, и тот начал падать. Ветер со свистом ударил юноше в уши. Вскоре он наткнулся на сильный восходящий поток и стал подниматься по спирали, закручивая витки все туже и туже. Мимо его лица промчался ярко-оранжевый шарик, и Тигхи вдруг увидел шеренгу снайперов Отре. У большей части из них ружья были опущены вниз, однако пара солдат стреляла в небо, целясь в змеев. Почувствовав себя сильным и могучим, Тигхи выхватил из штанов восковую бомбу, фитиль которой все еще тлел, и метнул ее в снайперов.

Пальцы заскользили по воску, когда он сделал замах рукой, и бомба, вращаясь, сначала полетела вверх. Тигхи успел заметить, как она упала на выдавшуюся вперед часть уступа. Во все стороны брызнуло пламя. В это время юноша заложил вираж и стал быстро удаляться от стены. То и дело он слышал жужжание пуль, пролетавших в опасной близости к его змею.

Его бомба не причинила особого вреда. Ни один солдат Отре не был не то что убит, но даже ранен. Это обстоятельство огорчило Тигхи, но совсем немного. Его сердце пело от радости. Он остался жив и парил свободно, как птица, в бескрайнем и прозрачном, голубом пространстве. Солнце светило так ярко, что глазам стало больно, но даже это не раздражало, а скорее радовало. Затем Тигхи описал круг, и в его поле зрения опять начала вползать стена мира. На ее фоне выделялось с полдюжины точек. Это были змеи. Все они снижались по диагонали, приближаясь к стене.

Вдруг один змей швырнуло в сторону, и сразу после этого он загорелся. Язычки пламени длинными узкими полосками побежали по его поверхности. Флатар – Тигхи, наблюдавший за жутким зрелищем с широко открытым от ужаса ртом, не мог с такого расстояния определить, кто это был, – пытался одной рукой сбить пламя. Тщетно, Участь пилота и змея была предрешена. Пламя проворно перебежало с плоскости на руку, а затем и на тело несчастного, которое вскоре начало дергаться и корчиться в ремнях. Огонь охватил весь каркас летательного аппарата. Сотни огненных язычков извивались на широкой плоскости змея, подобно траве, которую колышет ветер. Пока змей не падал. Даже наоборот, он устремился вверх, поднимаемый подушкой горячего воздуха, которая образовалась в результате горения самого змея.

Однако подъем был недолгим. Очень скоро окончательно прогорел и сломался продольный несущий брус, и змей, пыхнув в последний раз пламенем, начал падать по отвесной траектории, оставляя за собой след из пепла и черного дыма. Тигхи, который опять принялся описывать круги, не знал, чему приписать эту катастрофу. Возможно, змей был поражен каким-то оружием со стены, но с такой же вероятностью можно было предположить, что причина скрывалась в неосторожном обращении пилота с бомбой, которая воспламенилась и сожгла как человека, так и змей.

Остальные змеи, набрав высоту, стали по очереди круто снижаться вдоль стены. Тигхи увидел, как пилоты стали резко выбрасывать вперед правые руки. На уступе, где находились основные укрепления Отре, и чуть выше него появились яркие огненные вспышки. После бомбардировки змеи улетели в сторону своей базы.

Вернулся на базу и Тигхи. Не успел он выпутаться из ремней, как около него уже стоял Уолдо.

– Змей, – выпалил юноша и бессвязно затараторил: – Горит! Горит и падает…

– Тихо! – рявкнул Уолдо. – Успокойся! Это война. Нет времени для причитаний. Бери еще одну бомбу, пристегивайся к змею – и пошел! Идет наступление!

Опешивший Тигхи покорно взял восковую бомбу. Теперь этот груз вселял в юношу такой страх, что у него появилась дрожь в коленях. Запах, исходивший от тлеющего просмоленного запала, ассоциировался в его восприятии со смертью. Этот небольшой, почти игрушечный шарик мог сжечь его, убить, так же как он убивал всех тех, кто стал жертвой его огня.

Первой же мыслью, появившейся у Тигхи после того, как он шагнул с уступа в воздух, было избавиться от восковой бомбы как можно скорее. Лишь много позднее ему пришло в голову, что он мог просто удалиться от стены на расстояние, недосягаемое для зрения Уолдо, и выбросить ее. А сейчас он сделал поворот и, оседлав восходящий поток, направился в сторону уступа, занятого солдатами Отре. Он швырнул бомбу вниз с энергией, удесятеренной переживаемым страхом, однако его змей летел так быстро, что Тигхи пришлось тут же заложить вираж, и он не увидел, какую цель поразила его бомба и попала ли она вообще куда-либо.

После этого он удалился от стены и принялся кружить в воздухе, не желая возвращаться на базовый уступ. Ведь там его опять заставили бы взять очередную бомбу. На его глазах змеи, волна за волной, атаковали позиции Отре. Они применяли единственно возможную в таких условиях тактику: набирали высоту, поднимаясь по спирали, а затем резко снижались, почти пикируя, и пилоты метали бомбы. Чаще всего они попадали в вертикальную поверхность стены или же взрывались на уступе, но там, где вражеских солдат не было. Тигхи убедился в явной неэффективности этого оружия. Огненные брызги, разлетавшиеся в стороны, быстро гасли, а расплавленный воск остывал.

– Они опаснее для нас, чем для врага! – сказал он вслух самому себе.

Одна бомба, брошенная со змея, шедшего в хвосте второй волны, попала солдату в грудь, и огненная жидкость стала растекаться по его серой куртке. Солдат изо всех сил старался сорвать с себя горящую одежду, а затем начал кататься по земле и не заметил, как оказался на краю уступа. В следующий миг он уже летел вниз, нелепо растопырив руки и ноги. Скорость его падения была достаточно велика, и уплотненный воздух не давал пламени разгораться, прижимая его язычки к самому телу. Потребовалось несколько десятков секунд, чтобы Тигхи перестал его видеть.

В конце концов Тигхи понял, что дальнейшее промедление с возвращением грозит навлечь на него гнев Уолдо, который раскусит его хитрость. Поэтому он вернулся на базу и взял бомбу. В третий раз за этот день Тигхи поднялся в воздух, пролетел вдоль поля боя, круто набрал высоту и бросил бомбу. На этот раз он завопил от восторга, увидев, как восковой шар ударился о поднятое вверх дуло ружья и, отскочив от него, угодил солдату Отре прямо в лицо. Солдат рухнул на землю и принялся тереться об нее головой, чтобы потушить горящий воск. У него загорелись волосы. Тигхи отвернул от стены и сделал круг. Тигхи страстно жаждалось узнать, удалось ли ему убить кого-либо, однако при повторном заходе выяснилось, что товарищи солдата помогли ему потушить волосы и сбить пламя с одежды.

В арсенале Отре появился новый вид оружия. С нескольких точек, расположенных на разных уступах, они выпускали птиц, к ногам которых привязывали пучок просмоленных сухих стеблей травы, и поджигали. Обезумев от ужаса, бедные создания начинали метаться во все стороны, пытаясь улететь от огня.

Сначала Тигхи видел лишь огненные точки, за которыми от стены тянулся дымный след. Эти точки удалялись от стены с большой скоростью. Первая птица пролетела мимо цели, а вот вторая ударилась в змей, летевший справа от Тигхи. Почти вся плоскость змея оказалась усеянной горящей травой, прилипшей к высушенной ветрами коже. Через несколько секунд горящие обломки змея вместе с флатаром уже понеслись вниз.

Огненных точек, стартовавших с уступов, занятых Отре, становилось все больше и больше. Наконец Тигхи разглядел носителей огня и понял несложный, но достаточно надежный принцип действия этого оружия. Вдруг одна из таких огненных птиц устремилась прямо на него, и Тигхи, резко дернув ремень от поперечного бруса и переместив центр тяжести влево, ушел в сторону с одновременным снижением.

Змей начал быстро вращаться вокруг вертикальной оси, и Тигхи не сразу стабилизировал положение. Затем он повернул и полетел на запад. Обогнув отрог, он оставил поле сражения позади.

Совершив посадку, Тигхи быстро выпутался из ремней.

– Командир! – срывающимся на визг голосом проговорил юноша. – Я видел гибель двух змеев! Они сгорели на моих глазах! Это ужасно!

Пилотами, которые сидели у ног Уолдо, были Мулваине и Мокгхи. Последний баюкал свою левую руку.

– Это мы знаем, – сказал Уолдо странным голосом.

– У них появилось новое оружие! – произнес Тигхи. В это время в воздухе послышалось характерное шуршание – неподалеку село еще несколько змеев. – Я думаю, что это птицы, к ногам которых привязан огонь. Они летят прямо на нас. Два змея!

– В этом слава и горести войны, дети мои, – проговорил Уолдо звучным голосом. – Бомб больше не осталось, иначе я опять послал бы вас в бой. Снова и снова, пока в живых оставался бы хоть один солдат Отре! Пока вы не уничтожили бы их всех!

Тигхи овладели смешанные чувства ужаса и радостного возбуждения; змеи, охваченные пламенем и разливающиеся, падающие к основанию стены, никак не выходили у него из головы. И в то же время приток адреналина заставлял его сердце биться мощно и быстро. Кровь пульсировала по жилам так интенсивно, что у Тигхи дрожали руки. Он бросил бомбу! Ранил или даже убил вражеского солдата!

– Я не промахнулся, – радостно сообщил он Уолдо. – Я попал в Отре. У него загорелась голова!

Однако все внимание Уолдо было теперь направлено на приземлившиеся змеи.

По мере того как день клонился к вечеру, восходящие потоки все более и более слабели, и флатары, избавленные от необходимости совершать дальнейшие вылеты с восковыми бомбами, сбились в кучку на выступе. В их числе не было четырех человек: Стел, Мани, Толо и Чемлера. Те, кому повезло остаться в живых, вели разговор на приглушенных тонах и избегали всякого упоминания о погибших товарищах. Каждый флатар по очереди рассказывал о своих полетах, о точности бомбометания. Когда очередь дошла до Тигхи, он сказал:

– Я бросил три штуки. От первых двух не было никакого толку, но третья угодила солдату Отре прямо в голову, и его волосы занялись огнем.

Кружок пилотов обежал негромкий, но одобрительный ропот.

– Я метнул четыре бомбы, – произнес Мулваине. – Две попали в цель. Я очень рад тому, что убил двух врагов!

Воздух опять огласил одобрительный ропот.

– Стрелки Отре дважды поразили мой змей, – горделиво заявил Равилре. – Я попал в такую переделку! Мой змей так затрясло, когда его пронзили их пули, что мне показалось, будто он разваливается на части! И все равно я смог бросить две бомбы, и они обе взорвались на уступах.

– Я бросил четыре штуки, – похвалился Олдивре.

– Три, – поправил его Уолдо низким, рокочущим басом. Он сидел понурив голову и большую часть времени молчал. – Я выдал тебе только три бомбы, Олдивре.

Олдивре залился румянцем.

– Я оговорился. Я хотел сказать «три», – поспешно согласился он. – Все они упали на уступы, и я видел, как горела трава под ногами у нескольких солдат Отре.

Его слова были встречены молчанием.

– Вы неплохо поработали сегодня, дети мои, – сказал Уолдо после затянувшейся паузы. – Мы будем героями этой войны!

– Мы прорвались наверх? – осторожно спросил Мулваине. – Армия захватила укрепления?

Ему никто не ответил.

Той ночью Тигхи плохо спал. Он то и дело просыпался в холодном поту. Его мучили огненные кошмары. В них Тигхи летел на змее, лавируя среди струй огня, бивших в него со всех сторон. Змей загорался, и Тигхи падал. Просыпался он от собственного крика точно так же, как это бывало в детстве: с противным, сосущим ощущением внизу живота. Тогда Тигхи казалось, что уступ под ним закачался и он падает в воздухе мимо стены.

Он просыпался, должно быть, раз шесть, не меньше, и каждый раз мычал что-то нечленораздельное и обливался потом. В последний раз Тигхи проснулся под рев рассветного шторма, беспрепятственно врывавшийся в их землянку, где не было двери. После этого юноша уже больше не мог спать. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Все тело ныло и просило о пощаде. Ужас комком застрял в горле. Это было предчувствие чего-то нехорошего, что неминуемо должно было произойти в ближайшем будущем. Однако в то же время Тигхи страстно желал опять подняться в воздух и громить оттуда врага, засыпая его бомбами. Все беды произошли из-за них, из-за этих Отре. Это были дьяволы.

Когда раздали утренние рационы, к Тигхи, как всегда, подошел Ати и устроился рядом.

– Теперь мы солдаты, – произнес он дрожащим голосом. – Мы сражаемся в воздухе. Мы на войне.

– Да, – согласился Тигхи. – И мне не терпится опять взять в руки бомбу и показать проклятым Отре, кто мы. Отомстить за наших друзей.

Ати кивнул с таким видом, словно досконально понимал сложные чувства злости, рвения и страха, переполнявшие его друга и стоявшие за этими словами.

– Мы всегда теперь будем солдатами, – сказал он. – И сейчас и в будущем. После того, что мы видели и пережили, мы всегда будем ими.

– Мне не терпится опять взять в руки бомбу, – повторил Тигхи.

Однако, когда он произносил эти слова, юноше вдруг стало ясно, что его истинное желание другое. Ему страстно хотелось вернуться назад в свою деревню. Он вспомнил свою ма. Вспомнил, как она держала его, маленького, на руках.

В ожидании дальнейших приказов флатары выстроились на уступе, освещенном слабыми, косыми лучами утреннего солнца. Из-за отрога до них долетали гул и грохот разгоравшегося сражения. Командир, капитан Уолдо, стоял перед ними.

– Пока у нас не осталось больше бомб, – объявил он. – Но нам их доставят, и довольно скоро. Главное командование очень довольно работой, которую вы проделали, дети мои! Сам Папа выразил свое удовлетворение! Вы нанесли врагу ощутимый урон. Вы отвлекли на себя значительные силы Отре и тем самым облегчили задачу имперской пехоты. Сегодня наши славные войска нанесут решающий удар и прорвут наконец вражескую оборону. Вам представляется случай еще раз проявить свой героизм. Вы можете опять отвлечь на себя части сил Отре и способствовать успеху нашего наступления. Каждый из вас наберет камней вот в такой мешок из травяной ткани. – Для наглядности Уолдо показал пустой мешок, зажатый у него в кулаке. Туда могло поместиться с полдюжины камней, не больше. – Летите, дети мои! Забросайте врага камнями! Сегодня нас ждет великая победа!

Тигхи, в котором бурлили противоречивые чувства, не испытывал особой радости. Сейчас ему было все равно. Он с одинаковым рвением мог подняться воздух и драться или же мигом взобраться по лестнице и задать стрекача в Сетчатый Лес. Он даже не мог определить, чего ему хотелось больше. Однако в следующую секунду Тигхи вместе со всем платоном опустился на четвереньки и стал ползать по уступу. Флатары рыскали по всему уступу в поисках камней. Они искали их даже на лестнице.

– Варвар, – произнес Мулваине, подползая к Тигхи. – Это идиотская идея.

– Тише, – сказал ему Тигхи, кивая на Уолдо, стоявшего поблизости.

– Какой вред мы причиним солдатам, бросая в них камни? Это детская забава. Сколько наших жизней унесет эта пустая затея?

– Не кричи так, – попросил Тигхи, однако его голос прозвучал громче.

В нем начал подниматься страх.

Он запихнул в мешок шесть камней. Дальнейшее увеличение веса ухудшит летные качества змея, сделает его менее маневренным и более уязвимым для ружейного огня солдат Отре. Тигхи привязал мешок к поясу штанов и начал пристегиваться к змею. Рядом с ним готовился к полету Ати.

– Сегодня наша армия протаранит их укрепления, – сказал Ати, но неуверенный голос выдавал страх. – Она сделает это, так ведь?

– Конечно, – ответил Тигхи. – Сегодня.

Оттолкнувшись ногами от края уступа, он прыгнул вперед и обрадовался. Обрадовался тому, как реагировал на невесомость его организм. Радовался тому, как свело живот, радовался приливу крови к голове в те моменты, когда он делал вираж или круто набирал высоту.

Поле сражения выглядело как обычно. Правда, Тигхи показалось, что сегодня центральный выступ не так густо усеян синей формой, как прежде. Было невозможно определить ход сражения, сказать, в чью пользу склоняется его исход, кто берет верх – Империя или Отре. Все виденное с высоты полета и под углом представлялось статичным, застывшим. И все же Тигхи немного поднаторел в деталях, и теперь от его внимания не ускользали многие подробности, как во время первого полета. Он замечал, если с уступа падало тело в синей или серой форме. Научился по размеру вспышек отличать бомбы от снарядов. Узнавать, кто и на каком змее летит. Ведь каждый змей имел свои внешние, индивидуальные особенности.