- Твоя хорошая, почтительная жена просит разрешения напомнить тебе, что сегодня утром у нас полно дел! - парировала Сьонед.
      - В самом деле?-Он через плечо посмотрел на кровать.-Я помню, там были какие-то бумаги, но они куда-то исчезли...
      Она хихикнула.
      - Кто-нибудь говорил тебе, что ты невозможен?
      - Да. Ты. Все время.-Рохан подошел и развязал поясок на ее ночной рубашке.-Одевайся. Драконник может приехать с минуты на минуту.
      Но отряд из Радзина опаздывал. Рохан и Сьонед ожидали его в Большом зале, и Сьонед расхаживала из угла в угол, цокая каблучками по зелено-голубому мозаичному полу. Рохан, развалившись у окна рядом со столом оруженосцев, наблюдал за женой и безмерно радовался ее нетерпению. Он и сам волновался, но благодаря врожденному стремлению все делать наоборот чем сильнее нервничала Сьонед, тем больше успокаивался он сам.
      Наконец прибежал слуга с донесением, что отряд молодого хозяина заметили с Пламенной башни, и Сьонед бросила на Рохана виноватый взгляд. Выражение ее лица избавило принца от необходимости спрашивать, кто из них оказался прав. Она пригладила волосы, одернула платье, глубоко вздохнула и шагнула к огромным резным дверям, торжественно раскрывшимся перед верховным принцем и верховной принцессой. Рохан последовал за женой, с улыбкой думая о том, что как ни красива она в нарядном платье и свадебном изумрудном ожерелье, но ничто не идет Сьонед больше, чем костюм для верховой езды, подчеркивающий ее стройную фигуру и длинные ноги. Нет, поправился он, чем костюм для верховой езды или полное отсутствие всякого костюма, если не считать пышной гривы распущенных волос...
      Они вместе стояли на верхней ступени крыльца. Сьонед превратилась в соляной столп, а Рохан обратил внимание на возбуждение, которое охватило собравшихся во дворе слуг. Грумы спорили за честь принять поводья из рук Поля, повара вполголоса обсуждали, кто из них лучше помнит его любимые блюда, и Рохан заподозрил, что эта дискуссия длится не первый день. Стражи Стронгхолда построились в шеренгу во главе с их командиром Маэтой и принялись стряхивать воображаемые пылинки со своих безупречных голубых туник и сверкающих полудоспехов. Сколько шума из-за одного мальчика, удивился Рохан, совсем забыв о том, с какой помпой встречали его самого по возвращении из Ремагева. От ворот донесся выкрик: "Стой, кто идет?" Он не мог слышать ответа, но знал, какие слова произнес Чейн: "Его владетельное высочество принц Поль, наследник Пустыни и Принцевой Марки!" Гордость охватила Рохана: он оставлял сыну половину континента, раскинувшуюся от Восточных Вод до Великого Вереша; оставлял законы, которые позволяли мирно править этими землями, власть, дававшую возможность воплотить их в жизнь, и дар фарадима, чтобы охранять все это. Верховный принц посмотрел на Сьонед, которая охраняла его самого двадцать одну зиму-целых полжизни. Она пользовалась своим искусством и своей мудростью ради его блага, и пусть недовольная этим Андраде катится ко всем чертям! Вместе они составляют идеальную пару. Поль получит от Рохана силу и знания, а от Сьонед дар "Гонца Солнца". И разве имеет значение, что не она родила его?
      Инстинкт подсказал Рохану, что он правильно угадал причину ее нервозности. Будь побольше времени, он успел бы шуткой разрядить обстановку. Поль был таким же ее сыном, как и его; про Янте следовало забыть раз и навсегда. При мысли о мертвой принцессе у него напряглись плечи. Он сознательно заставил себя расслабиться и взял Сьонед за руку. Какой бы вид она на себя ни напускала, Рохану достаточно было прикоснуться к жене, чтобы понять ее подлинные чувства. Ее длинные пальцы слегка подрагивали, были ледяными несмотря на весеннее тепло и вовсе не ответили на его легкое пожатие. Неужели она боялась, что подросший Поль отдалится от нее? Неужели еще не поняла, что ее права на него, дарованные любовью, в тысячу раз сильнее прав крови?
      Ворота внутреннего двора открылись, и в них проехали всадники. Поль скакал первым, как и подобало юному лорду, возвращавшемуся домой. За ним следовали Чейн, Тобин и Мааркен в сопровождении десятка воинов. Но Рохан не смотрел ни на кого, кроме своего сына. Поль подъехал к крыльцу под восторженные крики слуг и церемонно поклонился родителям, не слезая с седла.
      Рохан и Сьонед ответили ему предусмотренными ритуалом царственными кивками, едва удерживаясь, чтобы не рассмеяться над юношеской торжественностью Поля. Краем глаза Рохан заметил усмешку Чейна и поднятые к небу глаза Тобин. Он с трудом подавил желание подмигнуть им. Пока Поль спешивался, Рохан в сопровождении жены спустился по ступеням.
      - Добро пожаловать домой, мой сын,-сказал он, и Поль отдал ему еще один предусмотренный этикетом поклон. О да, Ллейн и Чадрик обучили его хорошим манерам-но, судя по улыбке, внезапно озарившей лицо мальчика, характер его ничуть не изменился. Оставалось только следить за тем, сможет ли он бросить формальности в присутствии домочадцев Стронгхолда, которые знали Поля всю жизнь, гордились им и радовались ему не меньше, чем родители.
      Поль выдержал испытание. Избавившись от необходимости корчить из себя важную особу, он бросился по ступенькам в объятия матери. Сьонед крепко прижала его к себе, а потом отпустила, чтобы он мог обнять отца. Ероша мягкие волосы сына, Рохан с улыбкой смотрел на него сверху вниз.
      - Я думал, мы никогда не доедем! - воскликнул Поль.- Мама, извини, что мы опоздали, но Мааркен хотел устроить погоню за песчаным оленем. Правда, мы потеряли оленя в Ривенроке.
      - Ах, как жаль! - посочувствовала Сьонед.- Ну ничего, мы поймаем его завтра. Похоже, тебе так не терпится, что ты готов гоняться за оленем весь день. Может, войдем в зал и выпьем чего-нибудь холодного?
      - А можно я сначала поздороваюсь со всеми? И позабочусь о моей лошади? Дядя Чейн дал мне ее на лето, а потом я поеду на ней в Виз!
      Рохан милостиво кивнул, и Поль убежал. Теперь гордость принца за сына не знала границ. Весь Стронгхолд увидел, как изменились внешность и поведение Поля, и убедился, что мальчик превратился в настоящего юного лорда. А теперь инстинкт подсказал ему, что пора восстановить детские дружеские связи. На секунду Рохан задумался, знал ли Поль, что заставило его поступить так, а не иначе, и оценивал ли он последствия этого, но потом решил, что нет. Все его действия были искренними и внезапными.
      Чейн спешился и подошел к крыльцу. Дьявольски улыбаясь, он отдал Рохану тщательный, низкий поклон, как будто приносил вассальную клятву. Рохан фыркнул.
      - Хоть ты не начинай!
      - Я только хотел последовать прекрасному примеру вашего сына, мой принц,-ответил Чейн.- Если вы простите вашего скромного слугу и его незначительного сына, то мы бы хотели еще раз последовать примеру Поля и позаботиться о наших лошадях. Итак, с вашего милостивого позволения, мы можем удалиться, мой принц?
      - Пошел вон отсюда, старый дурак!-рявкнула Тобин, как следует шлепнула мужа по заду и прошла мимо.
      Рохан поднял глаза, разыскивая Поля. Мальчик стоял в окружении оживленно болтавших, пошучивавших солдат, лучников, грумов, служанок; здесь был даже главный сенешаль Рохана, рассудивший, что в данную минуту он должен быть ближе к молодому принцу, чем к старому. Обнимая сестру, Рохан продолжал сокрушенно покачивать головой. Его немного смущало непонятное действие чар сына на, челядь. Но когда Тобин расцеловалась со Сьонед и они вошли в замок, сестра раскрыла ему эту тайну.
      - Он в точности такой, каким ты был в его возрасте,- заявила она.- Клянусь тебе, в Радзине все готовы были за него идти сражаться с драконами, и я не думаю, что в Грэйперле было по-другому.
      - Ну, тогда я был немного меньше,-напомнил Рохан.- В то время я служил гонцом между одной принцессой и избранным ею лордом. Встречи в полночь, тайные свидания днем... Неужели Поль тоже замешан в таких делишках?
      Несмотря на свой возраст, Тобин умудрилась вспыхнуть.
      - Не знаю, но готова держать пари: если это так, он вдвое лучше справляется с порученным делом, чем ты, растяпа! В тот день, когда отец застал меня с Чейном, я потеряла десять лет жизни!
      - Это была не моя вина,- запротестовал Рохан.- К тому же тебя застали всего однажды, а сотни раз...
      - Сотни! Послушайте-ка его! - Она сделала шаг назад, отходя в тень, и внимательно рассмотрела их обоих.- Рохан, ты начал есть! Глазам своим не верю!
      Сьонед хихикнула.
      - Брюшко - один из признаков надвигающейся старости!
      - Нет у меня никакого брюшка!-запротестовал Рохан и ущипнул сестру за талию, по-прежнему тонкую, как у девушки.-Да и у тебя его тоже что-то не видно.
      - Если бы было видно - откликнулся Чейн, стоявший в дверном проеме,-я бросил бы ее в темницу и немного поморил голодом. А ты, Сьонед, все хорошеешь-впрочем, как всегда.- Он поцеловал ее в щеку, сделал паузу и для симметрии поцеловал в другую.- Что ты там бормочешь про старость? Ну, а ты...-Он сгреб Рохана в охапку и улыбнулся.- Все еще можешь спрятаться за острием меча? Черт возьми, обидно стариться в одиночку!
      Сьонед лукаво приподняла бровь.
      - И это говорит мужчина, одного взгляда которого достаточно, чтобы заставить затрепетать любую обитательницу Стронгхолда!
      - Если бы! - вздохнул Чейн.- Увы, теперь эта честь принадлежит Мааркену. Кстати, ты знаешь, что он просил позволения за лето привести в порядок Белые Скалы?
      - Ого! - рассмеялась Сьонед.- Значит, скоро будешь нянчить внуков?-Заметив, что в дверях стоит Мааркен, красный до ушей, она обняла племянника и шепнула: -Все ясно. Об этом больше ни слова...
      - Спасибо,- благодарно ответил он.- Поль говорит, чтобы мы не ждали его. Он скоро придет. В него мертвой хваткой вцепилась Мирдаль.
      Тобин кивнула и шагнула к парадной лестнице.
      - Пусть не выпускает подольше. За это время мы успеем поговорить об угрожающей ему опасности.
      Радость встречи с родней тут же сменилась гнетущим молчанием. Поднявшись на несколько ступенек, Тобин вздохнула, обернулась и сокрушенно пожала плечами.
      - От этого разговора не убежишь... Пошли скорее! Шедший следом Рохан, пытаясь сохранить хорошее настроение, громко прошептал Чейну:
      - Почему при ней я всегда чувствую себя гостем в собственном доме?
      - Лучше уж гостем, чем слугой,- философски заметил Чейн.- Видел бы ты, как она обращается с лордами и принцами, которые по глупости приглашают нас на охоту или праздник сбора урожая!
      - Спасибо, я каждые три года любуюсь этой картиной во время Риаллы. Чейн, у нас с ней общие родители и общее воспитание, так почему же она делает то, чего не могу я?
      Тобин, к тому времени достигшая лестничной площадки, оглянулась через плечо.
      - Бедный, неуклюжий, застенчивый верховный принц! - огрызнулась она.-Ты делаешь то же самое, только соображения у тебя не больше, чем у Поля!
      С тех пор как Рохан принял титул верховного принца, количество людей, приезжавших в Стронгхолд, выросло вчетверо. Послы других принцев прибывали сюда все чаще и оставались на более долгий срок, хотя Рохан и отказался от идеи двора, который Ролстра создал в замке Крэг. Искусство "Гонца Солнца", которым владела Сьонед, делало излишним существование постоянных посольств; связь с фара-димами при других дворах действовала быстрее и была куда более эффективной, чем обмен посланиями с помощью сновавших взад и вперед гонцов. Более того, сообщение через фарадимов было более кратким и деловитым, поскольку здесь не требовалось бесконечных торжественных церемоний, с помощью которых официальные Лица подтверждали свои полномочия. Отсутствие настоящего двора было для Рохана и Сьонед немалым облегчением. Пока Поль был маленьким, им, несмотря на свое высокое положение, хотелось сохранить некое подобие семейной жизни.
      Тем не менее паломничество со всего континента продолжалось, и в конце концов стало ясно, что Стронгхолд, не приспособленный для такого наплыва посетителей, придется перестроить. Иногда каждая комната, прихожая и даже коридоры были заполнены толпой людей, которые имели несчастье прибыть в одно и то же время. Впрочем, если жалобы и были, то они не доходили до ушей Сьонед. Она никогда не извинялась за доставленные посетителям неудобства. Всех за исключением родни и ближайших друзей она считала незваными гостями: терпела, кормила, поила, беседовала, но стремилась избавиться от них сразу же по окончании дела. Мать Рохана, принцесса Милар, превратила Стронгхолд из военной крепости в фамильный замок, и Сьонед не собиралась делать из него постоялый двор, существующий только для удобств чужаков.
      Однако Рохан настоял на одном изменении. Большой зал для торжественных приемов, смежный с главным вестибюлем, был черезчур велик для конфедициальных бесед в дружеской обстановке. Ему требовалось маленькое уютное помещение по соседству с их собственными покоями. В комнате под лестницей на непокрытом полу стояло несколько жестких стульев, а на стене висел огромный гобелен с изображением Стронгхолда, недвусмысленно напоминавшим о силе крепости и могуществе ее правителей. Но комната наверху была совсем иной: каменный пол устилал роскошный кунакский ковер спокойной зеленой, голубой и белой расцветки, на котором стояла удобная мягкая мебель; небольшие гобелены изображали холмы Вере в весеннем цвету. Окна выходили во внутренний двор, откуда доносились мирные голоса домочадцев замка, занятых хозяйственными заботами. Именно здесь прошло множество полезных переговоров между Роханом и его атри или послами того или иного принца, желавшего обсудить какую-нибудь особенно щекотливую проблему.
      Пока родня рассаживалась в креслах и на диванах, Сьонед велела слугам принести каждому по бокалу охлажденного вина, а затем удалиться. Бокал Поля ожидал хозяина на столике сбоку. Сьонед надеялась, что сын задержится; говорить об угрожавшей мальчику опасности можно было только в его отсутствие. Его не испугала бы необходимость заботиться о собственной безопасности; скорее наоборот. Поль всеми силами постарался бы избавиться от вызывающей гнетущее чувство постоянной слежки и тем самым только подставил бы себя под удар.
      - С твоего разрешения,-сказал Рохану Чейн (хотя было ясно, что это всего лишь пустая формальность и что он выполнит задуманное независимо от позволения верховного принца), - я сделаю Мааркена телохранителем Поля на время поездки мальчика в Марку. Что ни говори, он должен познакомиться с этим местом. Не столько для расширения кругозора, сколько для изучения обстановки с точки зрения военного - конечно, если ты собираешься со временем сделать его полководцем Поля.
      - Такова одна из вассальных обязанностей лордов Радзина,- напомнил Рохан.Мааркен заслуживает этого и по опыту, и по уму, и по праву рождения.
      - Спасибо, милорд. - ответил молодой человек.
      - Впрочем, твой отец еще не скоро освободит этот пост, как бы ни жаловался на старость! Но ведь ты хотела сказать что-то еще, Тобин...
      - Конечно.- Она поджала под себя ногу в сапоге, не боясь испачкать бархатную обивку дивана.- Меня взволновал рассказ Меата о самозваном сыне Ролстры. Раньше я не обращала на эту чушь никакого внимания, поскольку его претензии абсурдны. Но теперь понимаю, что мальчик мог стать помехой тем, кто достаточно глуп, чтобы поддерживать самозванца по каким-то личным причинам. Будет трудно отличить, тех, кто действительно верит ему, от тех, кто притворяется, будто верит, а на самом деле стремится вызвать новые сложности. Что ты собираешься делать с этим человеком, Рохан?
      - Ничего. Во всяком случае, не сейчас. Сама знаешь, стоит только признать, что такая проблема существует, как это даст пищу новым слухам. Наш визит в Марку заставит умолкнуть самозванца лучше, чем что-нибудь другое. Я возьму с собой эскорт, достаточно внушительный, чтобы продемонстрировать свою силу, но не превышающий того, что положено верховному принцу. Впрочем, эта поездка была запланирована давно, еще до того, как начались слухи, так что никто не подумает, будто она предпринимается в связи с этим делом.
      Тобин одобрительно кивнула.
      - Поспешная поездка, не объявленная заранее, была бы признаком тревоги и слабости.- Она сделала глоток вина, а потом кивнула еще раз.-Если Мааркен не будет спускать с Поля глаз, тот ничего не заподозрит, а сам Мааркен получит полную возможность как следует изучить Марку на случай предстоящей войны.
      - Войны там не будет.
      Тон Рохана был бесстрастным, но чем спокойнее он говорил, тем весомее звучали его слова.
      Черные брови Тобин сошлись на переносице.
      - Если понадобится, ты будешь сражаться как миленький! Как бы сладко ты ни пел о чести и законе, бывают времена, когда последним аргументом становится сталь! И ты знаешь это не хуже меня. А после школы Ллейна это прекрасно знает и Поль.
      - Он не будет жить с мечом в руке, как жил его отец.
      Если Тобин и услышала в голосе брата предупреждение, то не обратила на него ни малейшего внимания.
      - Не будь дураком. Я не говорю, что Поль должен получать такое же удовольствие от войны, какое временами испытывал его отец. Я имею в виду, что есть времена, когда принцу приходится браться за оружие, если он хочет остаться принцем.
      Рохан спокойно встретил ее взгляд.
      - Ты права, Тобин. Остаться принцем, но при этом не стать варваром. Именно этому я и хотел научить Поля и избавить его от тех мучений, которые испытал сам, пока не дошел до всего своим умом.
      В тот момент, когда в комнате воцарилось неловкое молчание, на пороге показался Поль - светловолосый, голубоглазый, полный энергии. Как только мальчик вошел в комнату, его радостная улыбка тут же погасла. Пытливо оглядев лица собравшихся, он сказал:
      - Я уже знаю, что речь шла обо мне-вы все сразу умолкли...
      Недовольный тон сына больно задел Рохана.
      - Если бы ты постучал в дверь и попросил разрешения войти, мы бы успели вовремя сменить тему!
      Мальчик заморгал и покраснел. Сьонед метнула на мужа осуждающий взгляд и встала.
      - Пойдем, я дам тебе попить,- сказала она сыну. Поль с готовностью последовал за ней, но, подойдя к столику, вдруг спросил:
      - Он сердится на меня?
      - Нет, дракончик.
      - Мама, я не маленький. Мне надоело, что все здесь обращаются со мной как с ребенком!
      - Но ты ведь и был ребенком, когда уезжал от нас. Просто мы еще не привыкли к тебе.
      - Так вот, я уже вырос,-решительно заявил он.-Я не нуждаюсь в защите. И у меня есть право знать, что заставило вас замолчать, когда я вошел в комнату.
      Сьонед закусила губу. Попытавшись сгладить резкость Рохана, она только испортила дело. Ее рука, собиравшаяся обнять Поля за плечи, бессильно опустилась. Он был совсем другим, этот юноша, вернувшийся вместо ее маленького мальчика; его щеки и подбородок напоминали черты зрелого мужчины, а в глазах застыла недетская серьезность. В горле Сьонед застрял комок. Она ждала, что к ней вернется ее дитя. Но Поль был прав: он больше не был ребенком. И все же оставались вещи, о которых он не должен был знать, и правда, от которой его следовало защищать как можно дольше. Если она не сможет удержать любовь и доверие Поля в тот момент, когда он обо всем узнает, то потеряет сына навсегда.
      - Мама! О чем вы говорили?
      Смятение не помешало ей увидеть, что в глазах Поля горит вызов. Обращайтесь со мной как со взрослым, - было написано на его лице.
      Положение спас Мааркен, попросивший Поля рассказать о том, чему теперь обучает оруженосцев Чадрик, школу которого прошли они оба, и постепенно все пришло в норму. Чувствуя искренний интерес старших, Поль разговорился, и вскоре начал щебетать, как любой мальчик, который уезжал из дома и многому научился. Но Сьонед оплакивала потерю непринужденности, с которой вел себя сын до того, как она все испортила...
      Когда вино кончилось, Чейн повел Тобин в отведенные им покои, чтобы отдохнуть. Сьонед тихонько напомнила Рохану, что его ждут недочитанные пергаменты, и получила в награду недовольный взгляд. Затем она осведомилась у Поля, не хочет ли тот взглянуть на весенние растения в саду, и попыталась не показать огорчения, когда Поль сказал, что уже обещал Мирдали прийти к ней в кордегардию. Отставной командир стражей Стронгходда, мать Маэты, Мирдаль была закадычной подругой Поля, и Сьонед не могла лишить старуху радости пообщаться с ним.
      Мааркен спросил, не может ли он заменить Поля, и Сьонед не без любопытства приняла его предложение. Он никогда не интересовался ни цветами, ни травами. Честно говоря, Сьонед тоже была равнодушна к ним: она просто выполняла долг хозяйки Стронгходда. Они прошли по усыпанным гравием дорожкам и миновали горбатый мостик над ручьем, одновременно и орошавшим сад, и украшавшим его. Ручей, разлившийся благодаря таянию снегов на вершинах холмов Вере, заканчивался фонтаном принцессы Милар. По пути Сьонед разговаривала с садовниками; однако честное выполнение долга не помогало избавиться от каких-то смутных воспоминаний... Когда они с Мааркеном остались одни у высокой, пульсирующей струи фонтана, принцесса все вспомнила и улыбнулась.
      Они шли по этой тропе в то утро, когда Мааркен сумел убедить родителей, что ему нужно ехать в Крепость Богини, чтобы овладеть искусством настоящего "Гонца Солнца". У Тобин были три кольца, показывавшие, что она сумела кое-чему научиться у Сьонед с одобрения Андраде, но принцесса, никогда не проходила всего курса обучения. Чейн очень не хотел, чтобы и сын учился тому, что тревожило его в жене, хотя и ценил те преимущества, которые это давало Пустыне и Радзину. Но его больше волновало то, что могущество фарадима, добавляющееся к могуществу власти знатного лорда, может вызвать подозрения и неприязнь у других атри. Сьонед помогла Мааркену убедить Чейна, что талант сына требует шлифовки; в то утро она с племянником гуляла по саду, и юноша пытался найти слова, чтобы выразить, как онрад и благодарен ей.
      Сьонед чувствовала, что Мааркен снова нуждается в поддержке, но ждала, пока он сам затронет эту тему. Они стояли, глядя на невиданное в Пустыне создание бабушки Мааркена; наконец молодой человек открыл рот.
      - Речь о Белых Скалах,-со вздохом произнес он.-Я хочу, чтобы поместье было готово к осени, но совсем не потому, что собираюсь подыскать себе невесту. Я уже нашел ее.
      Сьонед медленно кивнула, следя за крошечными каплями, которые падали в пруд и образовывали круги, прихотливо пересекавшиеся с кругами от все новых и новых капель.
      - Она "Гонец Солнца"...
      - Откуда ты знаешь?
      - Если бы это было не так, ты бы давно сказал родителям, что у тебя есть девушка на примете; может быть, даже привез ее в Радзин или попросил бы пригласить ее на лето.
      Но поскольку ничего такого не было, это значит, что ты боишься их неодобрения. Следовательно, речь может идти только о той, у кого есть кольца...
      Он пнул обрамлявший фонтан белый гравий.
      - Тогда ты знаешь и то, почему я говорю с тобой, а не с ними.
      - Ты думаешь, что нуждаешься в моей помощи.- Сьонед поглядела Мааркену в лицо и положила ладонь на его руку. Вделанный в кольцо изумруд полыхнул на солнце, прибавив к его свету свой собственный.- Мааркен, ты выполнил все, что требовалось от молодого лорда. Ллейн сделал тебя рыцарем и атри; ты побывал в других поместьях и лордствах и узнал, что в них правильно, а что нет. Но у Андраде ты научился искусству фарадима, и это отличает тебя от других. Наверно, ты боишься, что жена-фарадим окончательно перетянет тебя на свою сторону.
      Мааркен закусил губу.
      - Мы с ней решили пожениться только после того как полностью закончим обучение. Ну вот, я получил свое шестое кольцо, а все еще волнуюсь, как дракон у туши оленя.
      Они сели на край фонтана, и Сьонед подбадривающим жестом положила руку на его предплечье. Мааркен вытянул длинные ноги, вонзил каблуки в гравий и уперся взглядом в колени.
      - Я думал, что хочу подождать до Риаллы, познакомить ее с родителями и посмотреть, понравится ли она им. Но ты права, Сьонед. Я до сих пор не знаю, чего хочу больше: стать лордом Радзинским или "Гонцом Солнца". Не знаю, могут ли ужиться эти два начала в одном человеке. Я всегда думал, что и моим подданным, и принцу, и мне самому пойдет на пользу, если я буду и тем и другим, но жена- "Гонец Солнца" перетянет чашу весов на одну сторону. И Андраде получит то, что ей не принадлежит. Сьонед, я не могу согласиться на это, не могу поступиться той частью меня, которой предстоит стать лордом Радзина.
      - Мааркен...- Она подождала, пока молодой человек не поднял глаза, и прикоснулась к своей щеке, где у самого глаза виднелся небольшой рубец в форме полумесяца.- Меня обжег собственный Огонь за то, что я поставила любовь к своему принцу и своей стране выше всего остального, включая клятвы фарадима. Я ценила свободу и доверяла своему выбору - судьбе, если хочешь-больше, чем поучениям Андраде, Не спрашивай меня о том, как и почему это случилось: я не смогу рассказать. Но я пользовалась своим даром, чтобы сделать то, что считала правильным. - Власть принцессы помогла ей заставить лгать преданных людей, знавших правду о происхождении Поля, но после того как она забрала сына Рохана, в дело включился Огонь "Гонца Солнца", который уничтожил Феруче и труп Янте. Только вмешательство друга не позволило ей сжечь Янте живьем, что считалось для фарадима самым страшным грехом. Но она и до: этого пользовалась-своим даром для убийства. Та часть Сьонед, которая была фарадимом, корчилась от стыда, но Сьонед-принцесса хладнокровно признавала, что такие вещи необходимы.
      Она заглянула в серые глаза Мааркена.
      - Выбор трудный, но сделать его необходимо. Зато он учит чему-то очень важному. Страху.
      - Перед Андраде?
      - Нет. Страху перед собственной силой. Мааркен, ты сильный мужчина и знаешь, что твоя сила может убить. Ты научился тому, что в тренировочном бою следует быть осторожным, чтобы не нанести вреда сопернику. "Гонцы Солнца" ощущают тот же страх, а могущественный лорд испытывает его вдвойне. Каждый твой поступок станет примером для Поля, Андри и Рияна. Потом их будет больше. Но ты первый.
      - А ты? Ты ведь и "Гонец Солнца", и принцесса...
      - Я своего рода полукровка. Я не родилась принцессой, несмотря на родственные связи моей семьи с принцами Сира и Кирста. Прежде чем стать принцессой, я была фарадимом, и именно это повлияло на мой выбор. Иногда я действовала как "Гонец Солнца", иногда как принцесса, но совмещать две эти ипостаси мне удавалось довольно редко.
      - Кажется, я понял,- медленно сказал он.- Я знаю, что такое власть над войском; однажды я стану полководцем Поля и поведу за собой армию. Я знаю, что такое власть наследного лорда и каким осторожным надо быть с этой властью.Мааркен вытянул руки, и на солнце блеснули кольца.-Это другой вид власти. И она может вступить в конфликт с остальными. Но ты сделала свой выбор, Сьонед. Единственное кольцо, которое ты носишь, это перстень Рохана.
      - Вместо колец я ношу шрамы,- пробормотала Сьонед. Немного успокоившись, она продолжила: - Могу побиться об заклад, что твоя Избранная сделана из того же теста, что и ты, Мааркен. Она ровня тебе по дару, но ей предстоит стать настоящей хозяйкой Радзина. Разве ты забыл, что уже объединил два вида власти независимо от собственного желания? Вспомни, что ты сделал на Фаолейне много лет назад!.
      По выражению глаз Мааркена Сьонед догадалась, что он вспомнил. Тогда мальчику едва исполнилось двенадцать, зим, но он понял стратегическую необходимость разрушить мосты через реку Фаолейн и использовал для этого свой дар "Гонца Солнца". Применять подожженные стрелы было опасно, потому что солдаты Ролстры непременно ринулись бы на мост, чтобы сбросить стрелы, и это могло кончиться настоящей бойней. Но Огонь Мааркена настолько напугал врагов, что они не смогли сойти с места. Никто не погиб. Рохан рассказал об этом Сьонед, удивляясь мудрому решению мальчика, который сумел выполнить долг перед своим принцем и одновременно соблюсти этику фарадима: именно за этот подвиг Рохан наградил Мааркена его первым кольцом.
      - Я рада, что именно тебе придется быть первым,- сказала ему Сьонед.-Рохану ведомы пути принцев, а мне-пути "Гонцов Солнца". Но ты и то и другое. Ты будешь Полю лучшим примером,-Она сделала паузу, дождалась, когда Мааркен снова поднял глаза, и улыбнулась ему.-А потому тебе не нужна помощь, чтобы решить, как быть с этой леди. Конечно, я помогу тебе, но это не потребуется.
      - Может быть, и нет. Но я все равно рад, что ты на моей стороне!
      - Знаешь, не стоит говорить мне, как ее зовут,- шутливо продолжила она.-Хочу проверить, смогу ли я узнать твою невесту в свите Андраде. И буду держать с тобой пари на любые камни, которые она выберет для твоего свадебного ожерелья, что сумею вычислить ее!
      Наконец-то Мааркен улыбнулся.
      - Сьонед! Приданое-это не твоя забота!
      - Кто говорит о приданом? Разве я не имею права сделать своему племяннику хороший свадебный подарок? Если я проиграю, ты получишь тот гобелен, который тебе так нравился. Я всегда думала, что ему самое место в спальне.
      Он вспыхнул, потом рассмеялся и махнул рукой.
      - Ладно, согласен! Я выигрываю в любом случае. Но я знаю, что все это ты придумала заранее!
      - А меня хлебом не корми-дай заключить пари на Риаллу! Я никогда не рассказывала тебе, как поспорила с одной из дочерей Ролстры, что ей не достанется Рохан? Я поставила этот изумруд против всех ее серебряных украшений-а она звенела ими, как колокола на ветру!
      - Я тебя знаю-ты споришь только тогда, когда уверена в победе. Иначе ты никогда не рискнула бы этим кольцом.
      - Вы очень проницательны, милорд! - Довольно улыбнувшись, она встала и отвела с его лба прядь нагретых солнцем темных волос.-Даже тут становится слишком жарко. Можно себе представить, что творится сейчас в Ремагеве! Через несколько дней сюда приедут Вальвис и Фейлин с детьми спасаться от жары.
      - Ремагев всегда напоминал мне спящего в песке дракона. Как ты думаешь, можно мне съездить туда и вернуться вместе с ними? Я слышал, что за последние годы Вальвис сделал из этой старой крепости настоящее чудо.
      - Ты не узнаешь его. Я...- Она осеклась. Воздух вокруг них замерцал, как разноцветный ковер, к которому Сьонед могла мысленно прикоснуться. Она обеими руками вцепилась в кисть Мааркена, видя, что он тоже захвачен прядями солнечных лучей, крепко сплетенными фарадимом, краткое испуганное сообщение которого взывало о помощи.