43

Жеребец яростно заржал и шарахнулся. Я выругался, затянул повод и вцепился в перевязь, но Сабра дернула ее на себя со всей силой своей ярости и перевязь оторвалась от седла.

– Аид… – я успел наклониться и поймать ремни; жеребец подобрался, а потом встал на дыбы так, что я едва не вылетел из седла. Позицию вроде моей можно было назвать более чем ненадежной.

Сабра кричала. Обеими руками сжимая рукоять, она пыталась вырвать меч из ножен. Я вцепился в перевязь и тащил на себя, но мне мешал разъярившийся жеребец. Он крутился, спотыкался, почти падал. Я висел у него на боку, не выпуская из рук ремни, но взбешенная Сабра снова дернула перевязь.

Я окончательно потерял равновесие и упал. Одна нога ненадолго застряла в стремени, но вывернулась, когда жеребец отпрыгнул в сторону, и в полете я перевернулся. Я тяжело рухнул на камни, одна нога подвернулась, но мне удалось распрямиться и перекатиться на живот, так и не выпустив перевязь. Сабра тоже не сдавалась.

Я обругал ее, но она не слушала. К тому времени она сумела уже наполовину вытащить меч.

– Тигр! – закричала Дел. Краем глаза я увидел как сверкнул клинок Бореал, вырываясь из ножен.

– Убей ее… – прохрипел я. – Она не должна касаться меча.

Но Самиэль был уже на свободе.

Я вскочил, вцепился в шелк, почувствовал укус стали, когда кончик скользнул по моему предплечью, но потянулся, чтобы схватить рукоять и оторвать от нее руки Сабры.

– Сабра… Сабра, не надо… Ты не знаешь, что это.

Но Сабра меня не слушала.

– Отойди! – крикнула Дел. – Тигр, ты мне мешаешь, ты слишком близко.

– Аиды, она взяла яватму…

Что-то внутри меня вспыхнуло. Чоса Деи оживился и вырвался из темного угла, в который я загнал его. Он терпеливо дожидался своего часа и наконец-то его время пришло.

Сабра вскрикнула. Она карабкалась по пластам сланца и завалам дымного камня так, что из-под ее ног летели комки грязи и осколки камней. Она пыталась оттолкнуть от себя меч, за который совсем недавно боролась. Влажная чернота поползла вверх по клинку, затемняя изгибы рун, потом затанцевала на перекрестье и забралась на рукоять. Помедлив, она робко коснулась пальцев Сабры.

– Отпусти… – прошипел я. – Сабра, отпусти…

Но Сабра не хотела. Или не могла.

Конвульсии сотрясали мое тело. Я дергался, сжимался и тут же распрямлялся; боль была настолько чудовищной, что я начал стонать.

Сабра визжала, не умолкая ни на секунду.

Аиды, кто-нибудь, да заткните же ее…

Чернота окрасила ее пальцы. Поднялась до запястий. И наконец убедившись, что это и есть тот шанс, надежда на который уже пропала, смело хлынула в ее тело.

Визг резко оборвался.

Чоса Деи внутри меня задвигался. Он не хотел больше робко выглядывать из своего угла. Он не хотел больше ждать. Он пошел прямо к сердцу и сжал его.

Рот Сабры открывался, но она уже не издавала ни звука. Они сидела прямо, крепко сжимая меч, покачиваясь назад и вперед. Черные глаза открылись так широко, что вокруг зрачков видны были белки.

Чоса Деи вошел в нее. Часть его, по крайней мере. Все остальное было во мне.

Черты Сабры начали размягчаться, кожа оплывала, нос растекался по бокам, линия губ потеряла четкость. Сабра мучительно застонала.

Из носа и ушей полилась кровь, руки, сжимавшие меч, распухали пока не раздулись как дыни. Чоса Деи заполнил все ее тело и понял, что оно мало для него.

Моя грудь тяжело поднималась и опускалась: вдох, задержка, выдох. Я прополз по камням к дочери Аладара. Одной рукой я вцепился в перекрестье, а другой в ее запястья.

– Отпусти ее! – прохрипел я. – Ты не сможешь войти в нее весь!

Чоса Деи, скрывавшийся во мне, потянулся к моим рукам, чтобы через меч перебраться в Сабру, которую считал единственным средством спасения. Я чувствовал как он карабкается в перекрестье, забирается в рукоять, касается ее пальцев.

Со стоном я отодрал ее руки от меча.

– Нет, Чоса, – прохрипел я. – Я же сказал, ты не сможешь войти в нее весь.

– Отпусти его! – закричала Дел. – Пусть он войдет в нее!

– Она умрет… она умрет, а он освободится. Ты хочешь, чтобы он вырвался на свободу?

– Пусть вырывается, лишь бы он вышел из тебя!

Спасибо, баска.

И Чоса кинулся обратно. Он и сам понял, что крошечное тело было для него непригодным. Рядом было другое. Гораздо больше. Гораздо сильнее. ЖИВОЕ тело.

По крайней мере на этот момент.

– Тигр, отпусти меч!

Чоса вырывался из Сабры, стараясь побыстрее заполнить меня. Я отшатнулся, отталкивая меч, но понял, что опоздал. Клинок снова почернел и вслед за ним почернели и мои руки. Не успел я выругаться, как чернота захватила предплечья и поползла к локтям.

– Гони его обратно! – кричала Дел. – Ты же это делал раньше, сделай снова…

Ноги бессильно копали грязь, хотя я пытался подняться. Правое колено снова не сгибалось, желудок скрутился в плотный комок и полез в горло, я сжимал рукоять обеими руками, стараясь загнать Чоса обратно.

Каким наслаждением было бы позволить ему спокойно войти в меня.

Просто чудом мне удалось подняться на колени и поднять меч, рассекая острием воздух. А потом я обрушил клинок на сланец и гранит, раскалывая сильными ударами выступы дымного камня.

Снова, снова и снова. Сталь звенела в протесте.

– Назад… – шептал я, – назад…

Мне нужно было собрать все силы, чтобы ударами загнать Чоса Деи назад, и чтобы представить себе эти удары, я избивал сталью твердую плоть Южных гор.

– Назад…

– Назад…

– Назад…

– Прекрати… – резко потребовала Дел. – Тигр, остановись…

– Назад… назад… назад…

– Тигр, хватит!

– Назад, – упрямо шептал я, – назад…

Одно слово слилось в песню. Молебствие. Похожее на те, что мы запоминали в Алимате, чтобы научиться быстро собираться.

Только мы не пели. Поют обычно Северяне. Мы, на Юге, к этому не привыкли.

– Тигр… перестань…

– Назад, – приказал я.

И на мою голову обрушилось что-то тяжелое.

– Прости, – прошептала Дел.

Но мне было уже все равно.

Я очнулся в очень неприятном положении, чувствуя постоянное движение и кровь, прилившую к голове.

– Что ты со мной сделала? – пробормотал я.

Дел ехала впереди на кобыле, держа повод жеребца.

– Я привязала тебя к лошади.

Это я и сам понял.

– Аиды, баска, ты могла бы посадить меня нормально, а не перекидывать через седло как кусок мяса!

– Но ты же вез так Сабру.

Я пошевелился и выругался. Лежать животом на седле было совершенно неудобно, к тому же с Саброй я поступил милосерднее – я не привязывал ее запястья и лодыжки к стременам.

– Дел, а как насчет короткой остановки? – прохрипел я.

– У нас нет времени.

– Времени на что? О чем ты? Дел, в аиды, что все это значит?

– Шака Обре, – сказала она.

– Шака… – повторил я, чувствуя как сжимается желудок. – Дел, ну сжалься…

– Это для твоей же пользы.

– Какая мне от этого польза?

– Посмотри на свои руки, – предложила она.

Я посмотрел. Мертвенно-бледная кожа знакомо шелушилась, голубоватые ногти отслаивались.

– О боги, снова, – простонал я.

– Они объяснили мне, куда идти.

– Кто объяснил? Да о чем ты?

– Вашни. Они рассказали мне, как попасть туда, так что туда мы и едем.

– Рассказали тебе как попасть куда? Дел, о чем ты говоришь?

– Как попасть к Шака Обре.

Я вздрогнул.

– Ты знаешь, где он?

– Я же сказала, они мне объяснили.

– Откуда Вашни знать, где Шака Обре? И зачем им рассказывать об этом тебе?

Она в первый раз повернулась в седле и посмотрела на меня. Лицо ее совсем побелело.

– Они знают, потому что всегда знали. И никогда не делали из этого тайны. Просто Шака Обре никого не интересовал, и их о нем никто не спрашивал. Мне они все рассказали, потому что я – сестра Оракула. И еще они сказали мне, что поскольку ты Чоса Деи – не знаю, правы ли они, но Вашни в этом уверены, – она пожала плечами, – я должна отвезти тебя туда и заточить в горе.

– Заточить меня в горе! – воскликнул я. – Но я же не Чоса Деи. Я это я. Ты не пыталась им все объяснить?

– Ты не видел, что случилось. Они видели, а Вашни очень суеверны.

Я скрипнул зубами, стараясь удержаться от крика.

– Я не видел… я сам в этом участвовал.

– Прости, – сказала она. – Но только на таких условиях они отдали тебя мне, а не убили на месте… я объяснила, что нам нужно найти Шака Обре и они позволили мне отвезти тебя к нему.

– Но теперь-то ты могла бы меня развязать. Вашни же здесь нет.

– Они пообещали следить, чтобы убедиться, что я довезла тебя, – она помолчала. – И сама доехала.

– И ты меня собираешься оставить меня в таком виде?

– Они сказали, что будут СЛЕДИТЬ, Тигр!

– Они точно знают, где он?

– Утверждают, что знают. Они мне объяснили, как ехать, – она помолчала, пока кобыла карабкалась по крутому склону, и тихо добавила: – Они сказали, что один раз водили туда Джамайла.

– Джамайла, – изумленно повторил я.

– Ему снились странные сны. Языка у него не было и он не мог ничего объяснить, тогда они решили отвести его к Шака Обре, – она пожала плечами.

– Когда он вышел, он заговорил. У него не было языка, но он говорил.

– Как?

– Я не знаю. Но ты же сам слышал его в Искандаре.

– Да, но… – я был просто зачарован. – Как это могло случиться?

Кобыла упрямо лезла вверх. Жеребец от нее не отставал.

– Вашни утверждают, что Шака Обре научил его говорить, чтобы он мог разнести слово о джихади по всему Югу и подготовить людей к приходу мессии, – Дел посмотрела на меня. – Если Шака способен на такое, наверняка он сможет освободить твой меч.

– Будем на это надеяться, – вздохнул я и перешел к больной для меня теме: – Это ты меня ударила?

– Мне пришлось. Ты пытался разбить меч.

– Разве?

– От этого все стало бы еще хуже. Чоса уже вернулся в яватму, а ты продолжал лупить мечом по камням, стараясь его разбить. Если бы тебе это удалось, Чоса вырвался бы на свободу.

Я нахмурился.

– Я этого не помню.

– Мне кажется, что ты тогда и имени своего не помнил, – Дел заставила кобылу обойти каменную пирамиду. – Поэтому я и ударила тебя рукоятью меча.

– Большое спасибо.

– А теперь мы едем к Шака Обре, где ты сможешь освободить свой меч.

– И себя самого.

– И себя самого.

– А нельзя мне ехать туда вверх головой?

– Я не хочу по пути спорить с той частью Чоса, которая скрывается в тебе, – отрезала она.

– Аиды, баска, я не Чоса.

– Сейчас может и нет.

– Дел…

Она не дала мне высказаться.

– Ты не все знаешь. Вашни сказали мне, что чем ближе мы будем подъезжать к Шака, тем сильнее будет становиться Чоса.

Возразить было нечего.

Вяло свисая с седла, я с грустью обдумывал свое положение. Почерневшие ногти, мертвая кожа… больное колено (снова)… седло под животом. Мышцы ныли, суставы не сгибались, я устал. Мне нужны были акиви, бочка горячей воды и здоровое тело, в котором не жил бы Чоса.

– Аиды, – простонал я. – Когда же все это кончится?

– Скоро, – пообещала Дел.

Легче мне от этого не стало.

44

Дел внимательно изучала мое лицо.

– С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовалась она.

Я старательно прочистил горло и демонстративно потер запястья.

– Знаешь, после того, как тебя несколько часов везли, перекинув через твое же собственное седло на твоей же лошади, могут возникнуть некоторые неприятные ощущения.

– Я спрашивала не об этом, – отрезала она. – Но если это твой ответ, значит с тобой все в порядке, – она выжидательно помолчала и хмуро заглянула мне в лицо. – С тобой правда все в порядке?

– Нет, – честно признался я. – Ты ведь хочешь, чтобы я вошел туда, правильно?

Под «туда» я подразумевал тот самый рот, который появлялся в моих видениях, когда я лежал в цепях во дворце Сабры. Широкое отверстие с почерневшими краями; вход в гору.

Лошадей мы остановили внизу, на ровной песчаной площадке где они могли заняться делом, если не имели ничего против сухой Южной травы. Мы с Дел, следуя полученным ею указаниям, вскарабкались по склону и остановились перед входом в пещеру. Именно в эту дыру загнал Чоса Деи брата – с тех пор она не изменилась. Шака Обре был совсем рядом.

Он, или то, что от него осталось.

Нога Дел соскользнула, и ей пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть.

– Шака Обре должен быть там. Они мне так и рассказывали: изломанный, потрескавшийся дымный камень. Вход в пещеру похож на открытый рот. Видишь? Вот губы, а внутри зубы.

По спине пробежал неприятный холодок.

– Мне он не нравится, баска.

– Вход узкий, но потом стены расходятся, – настаивала она. – Многие побывали в первой пещере.

Я старался не замечать щипки в желудке.

– ПЕРВОЙ пещере?

Она пожала плечами.

– Дальше они не ходили.

– Но нам надо идти, правильно?

Она снова пожала плечами.

– Если мы хотим найти Шака Обре, придется на месте выяснить, что делать дальше.

Я глубоко вздохнул, задержал дыхание и резко выдохнул. Кожа начинала чесаться.

– Знаешь, это очень похоже на шахту.

– Аладара?.. А-а, – они поняла и кивнула. – Хочешь я войду первой?

– Нет, не хочу. Я вообще не хочу, чтобы кто-то туда входил. Не ты, не я.

– Тогда поехали отсюда, – неожиданно согласилась Дел. Решительно развернувшись, она чуть не упала на осыпавшихся камнях и уже медленно и осторожно начала спускаться к лошадям.

– Дел… – растерянно крикнул я.

Она остановилась и посмотрела на меня.

– Решай сам, – сказала она. – Это в тебя забрался Чоса Деи.

Я с досадой откинул ногой камень.

– Я вошел в убежище Кантеада. И в Гору Дракона, и там спас тебя. Если ты дашь мне всего минуту, я войду и сюда.

Она снова поднялась по склону, сражаясь с осыпающейся землей и обломками дымного камня.

– Если хочешь…

– Все нормально, Дел, – я пригнул голову и решительно пробрался мимо «губ» в первую пещеру.

«Рот» оказался совсем маленьким. И очень, очень холодным. Я застыл у входа и сразу почувствовал, как поднимаются волосы на затылке и на руках – там, куда не успел добраться Чоса.

Меня начинало трясти и я никак не мог понять, то ли очнулся Чоса, то ли это была моя нормальная реакция на пещеры и тоннели.

– Тигр? – Дел остановилась рядом со мной и в пещере стало совсем темно. – Это… здесь?

– Похоже на то, – пробормотал я и сделал шаг к дневному свету, а Дел вглубь горы. – Ну вот и все, мы здесь побывали. Теперь с чистой совестью можем ехать…

– Шака Обре не может жить здесь, – возразила Дел, осматриваясь. – Это же просто трещина в скале.

– Мне холодно и здесь очень темно. Пошли отсюда, дело сделано.

– Подожди, – попросила она и взяла меня за руку. – Здесь действительно очень холодно.

– Ну я же сказал. Пошли.

– Но почему? Это Юг. Почему здесь как на Севере?

– Может нам это только кажется, – я шарахнулся к выходу, отталкивая удерживающую меня руку. – Больше нам здесь делать нечего.

– Тигр, подожди, – Дел опустилась на колени и прижала ладонь к полу.

– Здесь слишком холодно… и влажно.

– Ну и что? – я нетерпеливо осмотрелся. Пещера была крошечной, с низким каменным потолком. Если бы мы с Дел взялись за руки и вытянули их, мы бы ударились суставами о стены. – На Юге есть вода, баска… иначе все Южане давно убрались бы отсюда.

Она провела ладонью по стене. Влажную скалу покрывали трещины и щели, уходившие в темноту. Дел скрылась в глубоких тенях и негромко вскрикнула.

Я резко повернулся к ней.

– Что с тобой?

– Отойди.

– Что сделать?

– Отойди. Ты загораживаешь свет.

С неохотой я отошел от выхода и в крошечную пещеру попали солнечные лучи. Я сразу понял, что хотела показать мне Дел.

Первая пещера именно ею и была: первой. Человек, вошедший в пещеру, своим телом закрывал вход, и поэтому проход в задней стене был незаметен. Узкий тоннель вел глубже в гору.

От одного взгляда на него волосы вставали дыбом.

– Вряд ли это то, что нам нужно, – выпалил я.

Дел, все еще стоя на коленях в бесценном бурнусе Умира, внимательно посмотрела на меня.

– Как ты себя чувствуешь?

– Больным от всего этого.

– Нет. Как ты себя ЧУВСТВУЕШЬ?

Я вздохнул и честно попытался выдавить улыбку.

– Он что-то совсем затих.

– Мы должны быть очень близко к Шака, а Вашни говорили, что рядом с ним Чоса станет сильнее, – удивилась она. – Интересно, почему он не действует?

– А мне неинтересно. Я от этого просто счастлив, – я шагнул к Дел и потянул ее за руку. – Пошли отсюда, баска.

Она вырвала рукав – и руку.

– Я пойду дальше. Ты можешь остаться здесь или уехать, как хочешь… если не пойдешь со мной.

– Ты не знаешь, что там.

В полутьме я едва разглядел ее улыбку.

– Шака Обре, – сказала она и повернулась, чтобы войти в проход.

Темнота быстро поглотила ослепительно белую парчу. И Дел вместе с ней.

– Аиды, – пробормотал я. – Ну почему она всегда так поступает?

– Тебе придется снять перевязь, здесь очень мало места, – сообщило мне искаженное эхо.

– Как и в твоей голове.

Но я сказал это очень тихо, чтобы она не услышала, в это же время стаскивая с себя перевязь. Я обмотал ремни вокруг ножен и пошел за Дел.

Вспоминая все знакомые ругательства.

Когда я догнал ее, она сидела, сгорбившись, на коленях на каменном полу. Одной рукой она сжимала ножны, обкрученные перевязью, а другой ощупывала щели в стене.

– Это лед, – сообщила она.

– Лед? – тупо переспросил я.

– Пощупай сам.

Уворачиваясь от каменных выступов, которые так и норовили впиться в голое тело, я опустился на пол рядом с ней. На мне была только набедренная повязка и посидев минуту на холодном камне, я торопливо перебрался на корточки.

– Аиды! Я чуть не отморозил себе гехетти.

Дел улыбнулась.

– Это лед, – повторила она и засунула пальцы в щель. Поковыряв там, она поднесла кончики пальцев к моим глазам.

Я посмотрел и даже потрогал. Да, лед. Недоверчиво покосившись на Дел, я сам запустил палец в щель и вытащил холодные крупинки. Лед был плотный, ничуть не подтаявший.

– Как кристаллы Пенджи – твердые, острые и сверкающие.

– Только это настоящий лед, – Дел сжала пальцы. – Как в ледяных пещерах недалеко от Стаал-Уста.

– Но мы на Юге.

Она пожала плечами.

– Шесть месяцев назад я бы сказала, что это невозможно. Но те же шесть месяцев назад я бы с такой же уверенностью заявила, что нам никогда не придется разыскивать Южного волшебника с просьбой освободить меч.

Я хмыкнул.

– Пока мы просто теряем время, обсуждая невозможность увиденного.

– Но это странно, – не успокоилась она. – Откуда на Юге ледяная пещера?

– Может она осталась с тех времен, когда не было Южной пустыни и Северных снежных полей… а Юг и Север были единым миром, – я осторожно поднялся и потер затекшую шею. – Дальше пойдем?

Дел встала, пригнулась и шагнула в полутьму.

Я остановился потому что идти дальше не мог. Я застыл, слегка наклонившись вперед, сжимая в одной руке ножны, и почувствовал, как неровно бьется сердце.

Я не мог ДЫШАТЬ.

– Баска…

Дел бормотала что-то далеко впереди. Она не знала, что я остановился.

Я закрыл глаза, стиснул зубы, провел предплечьем по лбу, стирая капли пота, и больно ударился локтем о камень. Тихо выругавшись, я прижался к стене и попытался справиться с собой.

Он знал. Чоса все знал.

Голова кружилась, перед глазами мелькали темные точки, их становилось все больше и больше. Если бы я мог видеть и дышать…

– Тигр? – эхо прилетело издалека – Дел наконец-то поняла, что идет одна. Я услышал глухой удар, тихие ругательства, и Дел появилась из темноты, потирая макушку.

– Что случилось?

Борясь с удушьем, я попытался объяснить.

– Он здесь… Шака совсем рядом.

Она забыла об ушибе и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Куда идти?

– Есть только… одна дорога… если не назад… – я тяжело сглотнул.

– Здесь… трудно… дышать…

Дел нахмурилась и подошла ближе.

– Ты можешь идти дальше?

– Не могу… но должен, – пробормотал я.

Она помолчала, а потом осторожно положила руку мне на плечо.

– Я клянусь, никогда больше я не оставлю тебя одного, – серьезно сказала она. – Тогда, в Пендже я поступила неправильно. Я уехала в оазис только потому что надеялась этим заставить тебя поехать за мной. Оазис был совсем рядом. Тигр… – Дел шагнула еще ближе и заглянула мне в глаза. – Я очень хочу, чтобы ты избавился от Чоса и снова стал самим собой, но я не хочу, чтобы тебе было больно. Если для тебя это слишком тяжело…

– Нет, – выдохнул я. – Мне бывало и хуже… Просто… все навалилось… сразу. Это место… Чоса… и Шака… и этот вес сверху… – я снова провел предплечьем по лбу. – Если бы я мог дышать…

Теплые пальцы Дел легли мне на грудь.

– Не торопись, – мягко сказала она. – У нас есть время.