24

Мы с Дел молча сдерживали лошадей у ворот пока пыль от фургонов акетни не улеглась. Под яркими солнечными лучами серая глина домов приобрела тошнотворный тускло-медный оттенок.

– Почему ты решил вернуться? – спросила она.

– Почему я решил вернуться? – я нахмурился. – Мне почему-то казалось, что я помогал акетни. И, кстати, именно ты предложила разыскать их.

Мой сарказм не подействовал.

– Ты мог бы остановиться как только Кууми появилось на горизонте. Что заставило тебя приехать сюда?

Я выгнул брови.

– Такая мелочь как вода.

Дел выразительно пожала одним плечом, отметая мой несостоятельный аргумент.

– Ты мог бы попросить Мехмета вынести нам фляги.

– Мог, – согласился я. – Но зачем это делать? Раз мы так близко от поселения, лучше провести еще одну ночь под крышей.

Дел не сводила с меня глаз.

– Ты говорил, что опасаешься танцоров мечей и борджуни. Что, может случиться, они уже добрались до Кууми и схватят нас здесь.

– Может случиться, вряд ли случится… – я замолчал, пытаясь унять дрожь, вызванную внезапно возникшими знакомыми словами. – Ладно, баска, поехали. Мы можем сами о себе позаботиться.

Пока мы добирались до кантины Акбара, солнце опустилось за горизонт. Сияние тонкого полумесяца не затмевало свет звезд и они блестели как кристаллы Пенджи на ровной площадке Бросающего песок.

Представив себя со стороны – угрюмого, нервного, брюзжащего – я завернул жеребца прямо на конюшню и поставил его в одну из крошечных отгороженных щелей под названием стойло. Дел мудро отвела кобылу в другой конец захудалой конюшни Акбара и сняла с нее упряжь и сумки. Медные украшения уздечки зазвенели и Дел тихо заговорила с кобылой на Высокогорном.

Язык этот мне давался с трудом, хотя за время нашего путешествия я сумел овладеть им достаточно, чтобы говорить и понимать сказанное. Я слушал Дел и чувствовал, что сейчас в ее речи важны были не слова, а интонации. Дел что-то беспокоило.

Пока она общалась с кобылой, я занялся жеребцом. Засыпал ему корм, дал воды и встретился с ней у выхода. Оба мы несли сумки и фляги.

– Есть хочешь? – поинтересовался я, стремясь разрядить атмосферу.

Дел покачала головой.

– Значит пить.

Дел только дернула плечом.

– Может вымыться, утром?

Хитрый изгиб Северного рта, по которому ничего не поймешь.

У меня кончилось терпение.

– Тогда ЧТО ты хочешь?

В полумраке голубые глаза стали совсем светлыми.

– Освободить ЭТО.

Снова «это». Мой меч.

– Аиды, баска, ты слишком много о нем думаешь. Мне самому надоело ждать и я с большим удовольствием покончил бы с ним здесь, чем тянуть до Джулы, но выбора мне, кажется, никто не предлагает, – я прошел мимо нее и вышел из конюшни. – Давай избавимся от этих шмоток. Мне нужна еда и чашка акиви.

Дел вздохнула и пошла за мной.

– Что ж, по крайней мере в этом ты не изменился.

Мы быстро избавились от груза, купив себе постель, и вернулись в общую комнату, полную клиентов. Дым хувы спиралями поднимался к потолку, от разлитого вина пол был липким, отекавшие свечи разливали тошнотворный свет. В комнате пахло молодым вином, кислой едой, стареющими шлюхами и немытыми, потными телами.

Обычный набор запахов для кантины.

Заставляющий пожалеть, что у человека есть нос.

Дел что-то тихо пробормотала. Я показал на небольшой покосившийся стол в углу комнаты, пробрался через человеческий стадный двор, зацепил ногой табуретку и подтащил ее к себе.

– Акиви! – закричал я пухлой служанке, нагруженной чашками и кувшинами. – И две миски тушеного мяса с сыром!

Дел застыла у стола, молча осматривая кантину. Она старалась ничем не выдать своего отвращения, но я его сразу почувствовал.

– Садись, – бросил я. – Ты ожидала чего-то лучшего?

Дел обернулась. Она долго изучала меня, потом опустилась на табуретку. Стол стоял в углу, в стороне от толпы; место, которое я оставил Дел должно было защищать ее со спины и боков. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы самому не занять такую выгодную позицию, но Дел предпочла не заметить это.

Служанка принесла все, что я заказал. Кувшин акиви, две чашки, две миски, над которыми поднимался пар, и ложки. Я открыл рот, чтобы попросить воды, заранее считая монеты, но Дел меня опередила.

– Я буду пить акиви.

Сам не знаю, как мне удалось справиться с собой и не застыть перед ней с открытым ртом.

– Это крепкая штучка, баска.

– Совершенно с тобой согласна, – она потянулась за кувшином и наполнила до краев обе чашки. Едкий аромат был таким густым, что я готов был на пари разрезать его пополам мечом.

Я сунул служанке лишнюю монету и жестом отослал ее. Я никак не мог понять, что происходит с Дел.

– Слушай, баска, я знаю, я неоднократно говорил тебе, что ты не имеешь права упрекать меня за излишнюю любовь к неизвестному тебе напитку, но…

– Ты прав, – спокойно согласилась она и поднесла чашку ко рту.

– Ты не обязана делать это, баска!

– Пей свое, – с прохладцей посоветовала она и сделала приличный глоток.

В детстве я не получил утонченного воспитания; я расхохотался ей в лицо.

– Боги, Дел… посмотрела бы ты на себя со стороны!

Она умудрилась проглотить все, что взяла в рот, сохранив достоинство. Потом сделала другой глоток.

– Баска… хватит! Не надо мне ничего доказывать.

Голубые глаза смотрели на меня. Этот глоток дался ей лучше, лицо почти не скривилось.

– Нельзя судить мужчину не испробовав на себе его пороки.

Я прищурился.

– А это ты от кого слышала?

– От моего ан-кайдина в Стаал-Уста.

Я ухмыльнулся.

– В этом все Северяне – сплошная напыщенность и пустые слова.

– А чему учил тебя твой шодо?

– Мой шодо учил меня семи уровням работы с мечом. Больше ни на что времени не оставалось.

– А-а, – третий глоток. – В этом все Южане – сплошной пот и благоухающие задницы.

Всегда на середине глотка… Я подавился, разбрызгал акиви, вытер лицо.

– А ЭТО что должно означать?

Дел немного подумала.

– То, что ты делаешь во сне после того, как съешь слишком много сыра.

– После… а-а, – я нахмурился. – Слушай, тебе не кажется, что есть темы поприятнее.

Дел сладко улыбнулась и выпила еще акиви.

– Поосторожнее, – забеспокоился я. – Я рассказывал тебе, что со мной случилось. После первой чашки этой штуки меня унесли в кровать.

Она вытащила косу из-под бурнуса и томно перекинула ее через плечо.

– Кое-что у меня получается лучше, чем у тебя. Может и в этом я тебя обгоню?

– В умении пить? Сомневаюсь. У меня многолетняя практика, и кроме того, я мужчина.

– Так вот в чем дело, – Дел кивнула и сделала еще глоток. – Значит пить больше чем другой заставляет мужчину его гордость.

Я вспомнил о привычных для кантин спорах кто больше выпьет. Женщины в таких соревнованиях не участвовали, разве что в качестве награды победителю.

Тепло разлилось у меня в животе, поднялось до шеи, щеки покраснели. Дел, заметив это, улыбнулась. Мою реакцию можно было принять за ответ.

Что сделало меня более обидчивым.

– Мужчины во многом превосходят женщин. А некоторые мужчины в чем-то превосходят других мужчин, и ничего страшного в этом нет. Никакого отношения к гордости это не имеет. И нет ничего плохого в выяснении кто же лучше.

– Упившись, мужчина может самоутвердиться.

– В некоторых случаях да, – признал я. Я помнил много таких случаев.

– Или показав, что он может дальше отлить?

– А это ты откуда знаешь?

– У меня было много братьев.

Я хмыкнул.

– Я не делаю из этого привычки. Но не отрицаю, что такое случается.

– А как насчет женщин?

– Что?

– Ты соревновался за женщин?

Я нахмурился.

– К чему все это? Ты из-за чего-то злишься на меня? Что ЕЩЕ я сделал?

Дел улыбнулась и сделала глоток.

– Я просто пытаюсь понять, что делает мужчину мужчиной.

Я выругался.

– Мужчина может не только отливать на дальность, пить и гоняться за шлюхами.

Дел положила подбородок на ладонь.

– А женщина может не только печь хлеб и рожать детей.

– Аиды, разве я не понимаю? По-моему ты давно мне это объяснила, – я плеснул в свою чашку акиви. – ТЫ хочешь еще?

Дел улыбнулась.

– Пожалуйста.

– Ешь мясо, – посоветовал я, копаясь в собственной миске.

– Сыр зеленый, – заметила она.

Мясо тоже, немного.

– Значит ешь вокруг. Лучшего ты здесь не найдешь.

Она поковыряла в своей миске.

– Не удивительно, что Кууми пришло в упадок. Единицы выживут после такого ужина.

Я нашел кусок по цвету напоминавший мясо.

– В сумках есть кумфа.

Дел скривилась, а я усмехнулся.

– Ешь, – мягко повторил я. – Чтобы утром выворачивался не пустой желудок.

25

Она выпила куда больше, чем я ожидал. И съела гораздо меньше, чем я надеялся. Но за свою жизнь я успел кое-чему научиться, например одной прописной истине: не стоит давать советы женщине, особенно пьяной Делиле.

Вот только я сомневался, что она была пьяна. Ну может совсем немного. Слегка разогрелась, в голубых глазах появился блеск, на бледных щеках расцвел румянец. И выглядела она счастливой.

Конечно, любой человек сказал бы, что быть счастливым совсем неплохо, а видеть перед собой счастливую женщину это еще лучше, ну а счастливая Дел это может быть самое замечательное зрелище – вот только я не знал, что с ней делать.

Вернее, конечно знал. Но она была не в состоянии.

Или в состоянии?

Я долго мучился и в конце концов решил воздержаться. Утром она бы заявила, что я воспользовался моментом и, думаю, наполовину была бы права. И говоря «наполовину» я делаю ей большую уступку; мы давно делили постель, а разве можно воспользоваться кем-то, кто и трезвый спит с тобой?

Да, я мог позволить ей напиться, а потом развлечься с ней в постели, но на утро она ни о чем бы и не вспомнила, страдая от головной боли.

А мне нравится думать, что я оставляю женщине лучшие воспоминания чем это.

Вернее оставлял. У меня не было другой женщины, кроме Дел, уже… и не вспомню сколько.

И иногда меня это беспокоило.

А не пора ли вспомнить?

А хотел ли я этого?

Аиды, нет, не стоит. Я выпил еще акиви.

Дел увидела его раньше меня, и можно было этому не удивляться, потому что она сидела спиной к стене, а я спиной к комнате. А значит Дел успела заметить его еще по пути к нам и следила за ним внимательными, почти жадными глазами.

На уровне моего лица я заметил свисающие по бокам руки. На пальцах блестели кольца. Легкий шафрановый хитон, расшитый золотой нитью; сверху бронзовый бурнус изысканного покроя из тонкой ткани; широкий кожаный пояс, усыпанный агатами и нефритом.

– У меня есть деньги, – сказал он. – Сколько ты за нее просишь?

В первую секунду вопрос застал меня врасплох, а потом я вспомнил: мы на Юге. Я слишком много времени провел на Севере и забыл некоторые обычаи, такие, например, как купля и продажа людей, когда бы это ни пришло в голову.

Я посмотрел на Дел, заметил обманчивую расслабленность, обычно предварявшую внезапную атаку.

– Кого? Ее? – новый ноготь указал на объект разговора. – Она тебе не нужна.

– Нужна. Сколько?

Я даже не посмотрел на него. И без этого было ясно, что деньги у него есть – простые люди так не одеваются.

– Не продается, – отрезал я и снова занялся акиви.

– Назови свою цену, – настаивал он.

Мысленно я вздохнул.

– А ты уверен, что она будет стоить этих денег?

– Я покупаю отличия. Я сужу обо всем не так, как другие люди… Если я чего-то захотел, значит оно стоит уплаченной суммы.

Я осторожно поставил чашку, слегка повернулся на табуретке и наконец-то взглянул на незнакомца. Ничего похожего я не ожидал увидеть: довольно красивый мужчина примерно моего возраста. Южанин, но с примесью другой крови, отчего острые племенные черты были сгладились. Бледные как акиви глаза были умными и очень, очень терпеливыми.

Это могло доставить нам серьезные неприятности.

– Нет, – повторил я.

– Чего ты хочешь? – не сдавался он. – Я могу дать тебе не просто деньги…

– Нет, – я посмотрел на Дел, ожидая ее вмешательства. Она молча ждала, вяло прислонившись к стене, из чего не следовало делать вывод, что она не была готова дать отпор Южанину; если бы она не пила…

– Она мне не принадлежит.

– А-а, – от озарения почти бесцветные глаза заблестели и я понял, что непреднамеренно понизил себя в должности. Теперь он думал, что я телохранитель или наемник. – С кем мне поговорить относительно ее покупки?

– Со мной, – ответила Дел.

Темно-коричневые брови слегка выгнулись, выражая спокойное удивление.

– С тобой?

– Со мной, – она улыбнулась своей сияющей улыбкой. Из моей головы сразу улетучился туман акиви и я насторожился. Когда Дел улыбается ТАК…

– Ты? – на этот раз он даже развеселился. – И как бы ты себя оценила?

Белые зубы коротко сверкнули.

– Больше, чем ты согласишься заплатить.

Он заинтересованно разглядывал ее.

– Но ты и не представляешь, сколько я готов заплатить.

– А ТЫ и не представляешь, сколько я могу потребовать.

– Ну ладно, – вмешался я, – хватит. Этот разговор все равно ни к чему не приведет. Давайте быстренько заканчивать и каждый займется своим делом,

– я начал подниматься. – Думаю, пора…

– Сядь, Тигр, – сказала Дел.

– Баска, это заходит слишком далеко.

– Он сам завел это слишком далеко. И поскольку речь идет обо мне, я и буду принимать решение, – в ее голосе звенел лед, но лицо заливал румянец. Голубые глаза подозрительно блестели. – Я хочу знать ТОЧНО сколько он готов заплатить.

Я очень постарался не заорать.

– А если он заплатит? Что тогда?

– Тогда ему придется меня купить, – Дел томно стянула кожаный шнурок с косы, растрепала волосы и снова разделила их на три части.

– Ну хватит, – зашипел я. – Если ты думаешь, что я буду спокойно сидеть и смотреть как ты продаешь себя в рабство…

– Не в рабство, – возразил мужчина. – Я не покупаю рабов. Я покупаю отличия.

– Какая разница? – бросил я. – Ты не можешь ее купить.

Дел закончила заплетать косу.

– Не доверяешь мне, Тигр?

Я кинул на нее яростный взгляд и заскрипел зубами.

– Ты ПЬЯНА, – рявкнул я. – Пьяна, и от этого поглупела…

– С тобой это часто бывает, – сообщила она и широко улыбнулась. – Я тебе когда-нибудь запрещала делать то, что ты хочешь?

– Это другое…

– Нет. То же самое, – она улыбнулась мужчине. – Ты гарантируешь, что заплатишь?

Зрачки расширились. Он решил, что она уже принадлежит ему.

– Я же сказал, что заплачу.

– Независимо от того, какой будет цена?

– Да, – пальцы подергивались и кольца сверкали. – Назови свою цену?

Дел кивнула, закончила завязывать косу. Потом она отпихнула назад табуретку и поднялась. Расстегнула пояс, провела рукоять меча в разрез на плече бурнуса и мягкий шелк соскользнул на пол. Ремни перевязи плотно обтягивали тунику на ее теле.

В тусклом свете свечей руки Дел казались совсем белыми. Серебряная рукоять отливала бледно-розовым.

– Выбери мужчину, – приказала она.

– Мужчину?.. – впервые он растерялся.

– Для танца. Выбери.

Я приподнялся.

– Слушай, Дел…

– Выбери, – повторила она. Он не шевелился и светлые брови удивленно изогнулись. – Ты хочешь танцевать сам?

– Танцевать? – он посмотрел на меня. – О чем она?

Желание понаблюдать за его реакцией пересилило раздражение.

– А почему бы тебе не спросить ее? Она же тебе нужна?

– Вот моя цена, – объявила Дел и, вынув Бореал, поставила кончик на стол. Меч стоял прямо, удерживаемый от падения одной рукой с длинными пальцами, слабо сжимавшими рукоять. Помолчав, она очень мягко добавила: – Я ЛЮБЛЮ танцевать.

Она пьяна, понял я. Она пьяна и ее понесло – что, в аиды, мне делать?

И вообще: МОГ ЛИ я что-то сделать?

Когда я бывал в таком состоянии, никто не мог меня остановить.

Он торопливо запротестовал.

– Но я не танцор меча.

– А я танцор, – улыбнулась она. – Значит выбери кого-то.

– Ты же не… – он не закончил. Достаточно было один раз посмотреть на нее. Он повернулся ко мне. – Она ведь шутит.

– Может поспорим? – охотно предложил я.

– Но… она женщина…

– А мне-то казалось, что уж в этом ты уверен, – я увлекся словесной стычкой и чувствовал себя все лучше и лучше. Дел не собиралась танцевать. Она просто играла с ним – это же было ясно.

– Выбирай, – повторила Дел. – Если я проиграю, я твоя.

Теперь, конечно, все в кантине заинтересовались нашей беседой. В зловонной комнате стояла тишина.

И я впервые задумался…

– А что, в аиды, ТЫ здесь делаешь? – спросил я его. – Люди вроде тебя обычно не бродят по подобным заведениям. Они предпочитают кантины получше… – я пожал плечами. – Ты здесь совсем не к месту.

– У меня много информаторов. Один из них пришел ко мне с сообщением, что появилась женщина, достойная моего внимания. Этот человек получит награду.

– Она Северянка, – объявил я. – Она не продается. У них это не принято.

– У них, у нас, какая разница. Почти все, что есть в моей коллекции, не продавалось, но я все равно купил, – он изящно пожал плечами. – Или достал. Есть много способов получить желаемое.

Из толпы вышел Южанин. Молодой. Пылкий. Меч в ножнах свисал с пояса, а значит он не был танцором. Он только мечтал об этом. Возможно после этого танца он уже ни о чем мечтать не сможет.

– Я станцую против нее.

Глаза Дел сузились. Она внимательно оценила его.

Покупатель улыбнулся.

– Я, конечно, заплачу тебе.

– Сколько? – спросил парень.

– Обсудим это позже. Я обещаю, что буду щедр. Какой смысл обсчитывать тебя, если ты выиграешь.

Вот теперь я встал.

– Это зашло слишком далеко…

– Тигр, сядь…

– Дел, не будь смешной…

Она произнесла одно слово на холодном Северном и я понял, что Дел просвещена в ругательствах гораздо лучше, чем я полагал.

– Ну хорошо… – согласился я.

А потом резко опрокинул стол и сильно ударил ее в челюсть.

26

Дел обмякла, разжимая пальцы, державшие меч. Я подхватил ее, не обратив внимания на упавшую яватму, небрежно запихнул в угол и быстро повернулся к Южанам.

В моих руках уже был Самиэль.

– Меня зовут Песчаный Тигр, – объявил я. – Если у кого-то есть желание потанцевать, я готов составить ему компанию.

Люди начали переглядываться, но никто не произнес ни звука.

– Никто не хочет? – я повернул клинок и двухцветная вспышка скользнула по кантине: серебро и чернота. – Никто? СОВСЕМ никто? – я посмотрел на желающего купить Дел. – Ну а ты?

Он плотно сжал губы, но тоже промолчал.

– Нет? Ты уверен? – я еще раз осмотрел кантину. – Последний раз предлагаю, – предупредил я. Не дождавшись ответа, я повернулся к парню, который согласился танцевать с Дел, и посмотрел ему в глаза. – А как же ТЫ? Тебе ведь очень хотелось танцевать. Со мной попробуешь?

Он нервно облизнул губы.

– Я не знал, что это ты… Я не знал, что она твоя.

– Она не моя, – отрезал я и снова осмотрел комнату. – Я готов вызвать каждого из вас на настоящий танец. В этом городе скучновато и мне давно пора найти себе достойное занятие.

– Песчаный Тигр, – с уважением произнес парень, – никто из нас не выстоит против тебя.

Я слабо улыбнулся.

– Я рад, что ты это понимаешь.

Позади меня зашевелилась Дел.

– Оставайся там, – бросил я, даже не позаботившись обернуться. Ногой я достал Бореал и отпихнул ее туда же, в угол. Я сомневался, что кто-то рискнет напасть на меня со спины, но лучше было не подставляться. За такую осторожность им же следовало бы меня поблагодарить.

– Ну что ж, кажется все выяснили, – сказал я. – Почему бы всем не заняться своими делами? – я повернулся к «покупателю» Дел и добавил, понижая голос. – Потому что если ТЫ не хочешь танцевать, нам разговаривать не о чем.

Бледные как акиви глаза сверкнули, кольца заблестели, когда тонкие пальцы нервно сжались, но он только покачал головой.

– Тогда отправляйся домой, – предложил я. – Уходи отсюда.

Он слегка склонил голову, потом повернулся и вышел.

– Представление окончено, – громко объявил я.

Все торопливо согласились.

Когда волнение в кантине улеглось, хотя люди и продолжали исподтишка кидать на меня взгляды и шепотом обсуждать случившееся, я убрал меч в ножны и повернулся к Дел. Она успела подобрать Бореал и сидела в углу, баюкая яватму.

– Ну ладно, – я протянул руку к Бореал. – Давай ее мне, пока ты себе ногу не отрезала.

Дел ловко ухватила рукоять двумя руками и клинок приподнялся. Я обнаружил, что острие меча целится в интимное место пониже живота, который сразу заныл от такого неприятного соседства. Клинок словно застыл в воздухе.

– Назад, – сказала она.

– Баска..

– Назад, Тигр.

Я повнимательнее посмотрел в ее глаза, потом снова на кончик меча. Следя за каждым моим движением, чтобы расстояние между нами не менялось, Дел подобрала с пола свой бурнус и, прижимаясь спиной к стене, поднялась. Обманчивый блеск в глазах и румянец исчезли и я понял, как ошибался: Дел не была пьяна. Дел ни на одну секунду не опьянела.

– Что, в аиды…

– В нашу комнату. Иди.

Я хотел с ней поспорить, но когда в человека упираются острием меча – и надо добавить отлично отточенным острием – предпочтительнее не возражать. И я подчинился.

Комнатой называлась крошечная ячейка с кривобоким окном, пробитым в потрескавшейся глиняной стене и пропускавшим приглушенный неровный свет. Стена, разделявшая комнаты, была сбита из потрескавшихся от жары планок, скрепленных глиной и проложенных изъеденной молью тканью. Раньше таких комнат я у Акбара не знал. Мне пришло в голову, что она очень напоминала стойло, выделенное жеребцу. А может была даже меньше.

Два шага в ячейку и я повернулся к Дел.

– Ладно, что ты себе..

– Это была проверка, – мягко сказала она, задвигая потертый полог, чтобы обеспечить хотя бы видимость уединения.

– Проверка? Что за проверка? Ты о чем?

– Сядь, Тигр.

Меня уже просто тошнило от ее просьб сесть. Я показал зубы и продемонстрировал ей все преимущества взгляда зеленых глаз песчаного тигра.

– Заставь меня.

Она прищурилась.

– Заставить?

– Попробуй.

Она подумала, потом отвела в сторону клинок меча, повернулась на одной ноге, а другой метко ударила меня высоко в правое бедро.

Такого я не ожидал. Еще вчера я бы наверняка упал, но теперь нога легко согнулась и я ушел от удара.

Дел перестала улыбаться.

Я поманил ее пальцами.

– Еще одна попытка будет?

Глаза Дел стали холодными и внимательными.

– Твое колено…

Я пожал плечами.

– В норме, как всегда.

– Я думала, что оно подогнется… я для этого так и била.