Финн не выпустил ожерелье из рук, вместо этого, он обернулся и надел украшение на шею Торри:
      - Вот, - горько сказал он. - Хочешь, прими это от своего рухолли.
      - Нет! - резко ответила Торри. - Я не стану камнем преткновения между вами. Не из-за этого, - она быстро сняла ожерелье и вложила его в мою руку. Ее глаза на минуту встретились с глазами Финна, и он отвел взгляд первым.
      Я уложил драгоценную безделушку в ларец и захлопнул крышку. Некоторое время смотрел на нее, потом обернулся к сестре и передал ей ларец:
      - Торри, ты не отнесешь это? Мой свадебный подарок ей.
      Финн положил руки на крышку ларца:
      - Нет, - он отчаянно замотал головой. - Если кто-то и должен передать другой женщине вещь, которую сделал мой жехаан, это буду я. Понимаешь? Это должно быть так.
      - Да, - согласился я, - должно. Но я попытался избежать...
      - Не нужно, - Финн говорил коротко и отрывисто, - Разве я не твой ленник?
      Он повернулся и покинул мои покои, сжимая в руках ларец. Я потер лоб, если бы можно было снять этот тяжелый венец...
      - Я никогда не видела его в таком гневе, - сказала наконец Торри. - даже в Обители, когда Аликс запретила ему выходить из шатра - а он собирался на охоту с Доналом.
      Я рассмеялся, радуясь, что могу отвлечься от мыслей о том, что произошло между мной и Финном, о том, каким он был, когда покинул эту комнату:
      - Аликс часто злит Финна, а он - ее, это давняя история.
      - Из-за того, что он когда-то похитил ее? - Торри улыбнулась, встретив мой недоуменный взгляд. - Да, Финн рассказал мне об этом... когда я попросила. Он рассказал мне еще кое-что, - она снова потянулась разгладить складку моего камзола. - Он сказал, что если найдется женщина, которую он будет желать так же, как Аликс, он не позволит никому встать между ними. Ни тебе, ни своему брату, - я чувствовал, как напряглись ее руки, она закончила очень серьезно.
      - И я ему верю.
      Я наклонился и поцеловал ее в лоб:
      - В нем говорит горечь, Торри. Он никогда не мог забыть Аликс. И я не думаю, что когда-нибудь сумеет, - я пожал ее руку. - Идем. Настало время свадьбы.
      Большой зал был полон - аристократия Солинды и Хомейны, лучшие воины Чэйсули... У окованных серебром дверей я ждал Электру, поглядывая на великолепное собрание с некоторым страхом. Я почему-то не думал, что столь многие захотят увидеть объединение враждовавших государств, может, они думали, что мы убьем друг друга прямо перед священником?
      Я попытался расслабиться. Зубы стиснуты до боли: вот уж не думал, что венчание будет таким страшным испытанием. И я, солдат... Я невесело усмехнулся.
      Не сегодня. Сегодня я был просто женихом, и нервы мои были на пределе.
      Хомейнский священник терпеливо ждал на возвышении подле трона. Гости, собравшиеся в зале, напоминали пчел, окружающих свою матку. Или Мухаара.
      Я искал в толпе знакомые лица: Финн, Дункан и Аликс - первый серьезен, как обычно, вторая почти сурова. Моя мать сидела на табурете, рядом стояла сестра, на матери по-прежнему были платок и чепец, скрывающие седые волосы, но теперь она была воистину матерью короля, а не мятежника: это было видно по ее одежде.
      Турмилайн же просто-таки воспламеняла сердца своей необыкновенной сияющей красотой. И Лахлэн, стоявший подле нее, похоже, видел это лучше прочих.
      Я вздохнул. Бедняга Лахлэн. Он не просто был очарован моей сестрой - он боготворил ее. В последнее время я уделял ему не слишком много времени, а присутствие Торри еще усиливало его страдания. Но здесь я ничего не мог сделать. Он - тоже, ему оставалось только молча терпеть эту боль.
      - Мой господин.
      Кровь застыла у меня в жилах. Вот и все. Это был голос Электры. После недолгих колебаний я обернулся к ней, Она была дочерью Беллэма до мозга костей. Она была в белом - цвет траура, - без слов говорившем, что она думает о своем будущем супруге. Что ж, ничего другого я и не ожидал.
      Ее большие серые глаза смотрели на меня из-под длинных ресниц, водопад бледно-золотых волос ниспадал до колен, волосы не были убраны, как и пристало девушке. Хотелось зарыться в эти золотистые волны руками и усадить ее себе на колени...
      - Видишь? - сказала она, - Я надела твой свадебный дар.
      Она отдала должное серебру и сапфирам. Боги, что за женщина...
      Но в это мгновение она была для меня не столько женщиной, сколь противником: было в ней что-то от бесшумно ступающей хищной кошки. Эта спокойная уверенность не оставляла сомнений в ее чувствах - и все же она была желанна мне. Более, чем когда-либо. Более, чем я посмел бы признаться - даже самому себе.
      Я предложил ей руку:
      - Госпожа оказывает мне честь... Тонкая белая ручка легла на зеленый бархат моего камзола:
      - Мой господин... это самое малое, что я могу сделать для вас.
      ....Церемония была краткой, но я не слушал, что говорилось на ней. Я пытался не обращать внимания на то чувство, которое шевелилось где-то глубоко внутри меня. Я постоянно ощущал осуждение Финна, хотя его лицо, когда я посмотрел на него, было спокойно, без тени чувства. Всякий раз, когда я смотрел на Электру, я видел только женщину, прекрасную и желанную.
      Я говорил слова клятвы, связывавшие нас - хомэйнские слова, взятые из языка Чэйсули. И это было верно - Хомейна и Чэйсули были неразделимы, теперь я знал, почему.
      Электра повторяла слова за мной, не отводя от меня взгляда. Ее солиндский выговор превращал в насмешку слова клятвы: быть может, она делала это намеренно? Но нет, она ведь и вправду была из Солинды... и, без сомнения, прекрасно понимала, что говорит.
      Священник положил руку на ее голову, вторая опустилась па мою. На несколько мгновений повисло тяжелое молчание - мы стояли на коленях перед ним, потом он улыбнулся и произнес слова благословения новому Мухаару и его госпоже супруге.
      Я взял эту женщину - я удержу ее. Электра наконец стала моей.
      Когда окончился свадебный пир мы перешли в следующий зал: этот был не таким большим, но производил едва ли меньшее впечатление, чем Тронный Зал с его Троном Льва. По стенам проходила галерея, лютни, флейты, тамбурины, арфы и юные голоса певцов служили фоном для празднества. Вскоре гости, подогретые добрым вином, перестали обсуждать политику и приготовились вывести своих партнерш в танце на красные плиты пола.
      Но танцы не могли начаться, пока их не откроют Мухаар и его Королева. А потому я вывел Электру на середину зала и дал знак начинать.
      Она легко повела изысканный узор танца, вся - кружение, вся - шорох одежд.
      Наши руки соприкоснулись и разошлись. Танец был более похож на изысканное ухаживание с легкими авансами с обеих сторон. Я чувствовал направленные на нас взгляды и улыбки - правда, последние в большинстве своем принадлежали не солиндцам. Для тех во всем происходящем было мало радости.
      - Скажи мне, - сказал я, когда танец свел пас в центре зала, - где Тинстар?
      Она вся напряглась и чуть было на оступилась, я подхватил ее под руку и помог ей удержаться на ногах, ласково улыбнувшись ее ошеломленному взгляду.
      - Ты думала, я не спрошу? - танец снова развел нас, но через мгновение мы снова оказались рядом.
      Она глубоко вздохнула - сапфир заискрился на ее шее, подвески пояса вспыхнули огнями в складках юбки:
      - Мой господин... ты застал меня врасплох.
      - Не думаю, чтобы тебя когда-либо можно было застать врасплох, Электра, я улыбнулся. - Так где он?
      Мы снова разошлись. Я внимательно следил за ее лицом. Она двигалась легко благодаря природной грации и изяществу, но мысли ее были явно заняты чем-то другим.
      - Кэриллон...
      - Где Тинстар?
      Удлиненные глаза на мгновение закрылись, но когда она подняла ресницы, я увидел в них отчуждение, почти враждебность. Ее губы сжались в тонкую линию:
      - Он ушел. Я не знаю, куда. Я поймал ее руку - пальцы ее были, как всегда, прохладными:
      - Лучше бы тебе удовольствоваться мной, Электра. Ты моя жена.
      - И Королева? - быстро прибавила она. Я улыбнулся:
      - Тебе нужен королевский венец, ведь так? В ней мгновенно взыграла гордая кровь королей:
      - Я стою этого! Даже ты не сможешь отказать мне в этом праве!
      Мы снова сошлись в очередной фигуре танца. Я взял ее руку и провел через весь зал. Там мы развернулись и прошли назад, вызвав аплодисменты зрителей. В этом споре победила дама.
      - Может, и не смогу, - согласился я, - Ведь ты станешь матерью моего наследника. Ее зубы оскалились на мгновенье:
      - Такова твоя цена? Ребенок?
      - Сын. Подари мне сына, Электра.
      Мгновение она размышляла, потом улыбнулась:
      - Может быть, я слишком стара, чтобы родить ребенка. Об этом ты не думал?
      Я до боли стиснул ее руку - кости едва не хрустнули:
      - Не говори глупостей, госпожа моя! Я не сомневаюсь, что, подарив тебе вечную юность, Тинстар оставил тебе и возможность рожать.
      Ее щеки залил румянец. Танец окончился, более ей не нужно было подчиняться мне. Но на нас все еще смотрели - она не могла резко прервать разговор.
      Электра принужденно улыбнулась:
      - Если ты того желаешь, господин мой супруг, я подарю тебе ребенка.
      Празднество и без того казалось мне слишком долгим, но даже сейчас я все еще не мог пройти с ней в опочивальню. Этикет требовал, чтобы мы задержались еще на некоторое время.
      Но это "некоторое время", казалось, тянулось целую вечность.
      Электра наградила меня долгим взглядом. Я видел раздумье в ее глазах, она оценивала меня - так же, как и я ее. Я взял ее за руку и коснулся губами прохладных пальцев:
      - Госпожа - я преклоняюсь перед тобой. Электра улыбнулась.
      Позднее я подумал о том, что мир изменился - быть может, совсем чуть-чуть.
      Может, и больше. Что началось с похоти и удовлетворения желания, окончилось чем-то более серьезным. Нет, не любовью - навряд ли: быть может, лучшим пониманием друг друга. Исчезли взаимные уколы и укоры, но я понимал, что путь к окончательному пониманию предстоит неблизкий. Мы слишком долго были врагами.
      Ноги Электры переплелись с моими, волосы ее были придавлены моим плечом.
      Голова ее лежала, как на подушке, на моем предплечье, мы оба смотрели в окно, где небо начало уже розоветь, и первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь щелку в тяжелых шторах.
      Конец ночи мы провели в спальне, сбежав из танцевального зала, чтобы предаться утехам супружества. Ни она, ни я не были удивлены, обнаружив, что мы великолепно подходим друг другу. Это мы чувствовали с самого начала. И все же сейчас, проснувшись после недолгого сна, мы оба погрузились в размышления о той жизни, что лежала перед нами.
      - Ты забыл? - спросила она. - Я ведь была женщиной Тинстара.
      Я мрачно улыбнулся, глянув на покрывала, хранящие наши тела от ночной прохлады:
      - Теперь ты делишь ложе со мной, не с Тинстаром. Так что это не имеет значения.
      - Не имеет? - она, как и я, улыбнулась, но причина, должно быть, была другой Я вздохнул:
      - Ну, хорошо, имеет. Ты знаешь, что это так, Электра. Но ты стала моей женой, не его, так что не будем говорить о нем в первую ночь нашего супружества.
      - Не думала, что ты это признаешь, я полагала, что ты свалишь всю вину на меня, - она придвинулась ближе ко мне.
      Я подвинул руку и запустил пальцы ей в волосы:
      - Что, я должен так поступить?
      - Нет, - ответила она, - Не вини меня. У меня не было выбора, - она высвободилась из моих объятий и села на колени рядом со мной, тело ее заливал розовато-серый жемчужный свет раннего утра. - Ты просто не знаешь, что значит быть женщиной, знать, что ты - награда, предназначенная победителю. Сначала Тинстар потребовал меня - я была платой за его услуги моему отцу. Потом ты даже ты - сказал, что возьмешь меня в жены, когда мы проиграем войну. Видишь?
      Женщина - вечная награда за победу.
      - Плата Тинстару? - я нахмурился, она снова кивнула. - Цена помощи Айлини... - я покачал головой, - Я не подумал об этом...
      - Ты думал, я хотела его? Я коротко рассмеялся:
      - Ты говорила об этом довольно убедительно. Ты просто бросала мне это в лицо...
      - Ты - враг! - в ее голосе звучало недоумение, непонятное мне, - И ты считаешь, что я должна была сдаться сразу? Ты считаешь, я могла позволить тебе думать, что меня так просто заполучить? Ах, Кэриллон, ты мужчина - такой же, как все остальные. Ты считаешь, что все, что нужно женщине - чтобы мужчина пожелал ее, - она рассмеялась.
      Я снова притянул ее к себе:
      - Итак, война между нами окончена?
      Ее лицо лучилось мягким предутренним светом:
      - Я не хочу никаких войн у нас в постели. Но если ты захочешь причинить зло какой-нибудь стране, я сделаю все, чтобы помешать тебе.
      Я провел по ее лицу, очертив линию подбородка, потом коснулся рукой ее горла:
      - Например, снова попытаешься убить меня?
      Она вся напряглась и отодвинула голову:
      - Ты станешь обвинять меня в этом?
      Я сжал в руке прядь ее волос, не позволяя ей отвернуться:
      - Зареду могло и удаться. Что хуже, он мог убить мою сестру. Ты ждешь, что я прощу - или забуду об этом?
      - Да, я желала тебе смерти! - выкрикнула она. - Ты был - враг! Что мне было делать еще? Будь я мужчиной, господин мой Мухаар, ты не спрашивал бы о моих намерениях. Или ты не солдат? - не убиваешь?
      Почему я должна вести себя по-другому с врагом? ее лицо заалело. - Ну, скажи, что я была не права! пытаясь убить человека, угрожавшего моему отцу!
      Скажи, что, будь ты на моем месте, ты поступил бы по другому! Скажи, что я не должна была пользоваться тем оружием, что было у меня под рукой, будь то магия, кинжал или слово! - серьезно, почти сурово она смотрела мне в лицо. - Я не мужчина и не могу идти в бой. Но я - дочь своего отца. И, будь у меня возможность, я поступила бы так же.... но он уже мертв. Что выйдет из этого?
      Солинда - твоя, меня ты сделал королевой Хомейны. Если ты умрешь, Солинде от этого лучше не станет. Женщина не сможет ею править, - ее лицо дернулось. Потому я вышла за тебя замуж, потому я делю с тобой ложе, мой господин, а большего женщина сделать не может... Я глубоко вздохнул:
      - Есть еще одно, - мягко сказал я. - Ты можешь родить мне сына.
      - Сына! - горько откликнулась она. - Сына для Хомейны, который будет править ею после тебя. Что это даст Солинде?
      - Двоих сыновей, - сказал я, - Принеси мне двоих... и второй получит Солинду.
      В ее глазах читалось подозрение. Но я говорил правду.
      - Ты хочешь сказать...
      - ...что твой сын получит Солинду. Она гордо вздернула подбородок:
      - Мой сын...
      Ее улыбка сияла торжеством. Я почувствовал, что снова падаю в подземелье.
      Но на этот раз женщина поймала меня в объятия и избавила от страха.
      - Жа-хай, - пробормотал я, - Жа-хай, чэйсу, Мухаар.
      Примите этого человека, этого Мухаара. Но на этот раз я обращался вовсе не к богам.
      ЧАСТЬ 2
      Глава 1
      Я смотрел на Финна с болью и отчаяньем:
      - Почему он еще не родился? Финн не улыбался, но глаза его смотрели насмешливо:
      - Дети появляются на свет в свое время. Если ты будешь слишком торопить их, ничего не получится - как сейчас.
      - Два дня...
      Эти два дня показались мне двумя вечностями мучительного беспомощного ожидания.
      - Как только Электра это выносит? Я не смог бы даже минуты вытерпеть...
      - Может быть, именно поэтому боги устроили так, что детей рожают женщины, а не мужчины, - в голосе Финна не было привычных суховатых насмешливых ноток, которые я ожидал услышать - в нем звучало понимание более глубокое, чем когда-либо.
      - В кланах с этим не легче. Но там мы предоставляем все дело богам.
      - Боги, - пробормотал я, уставившись на тяжелую дверь, обитую железными гвоздиками. - Не боги же заставили ее иметь этого ребенка... она ведь забеременела от меня!
      - Что ж, значит, твоя мужественность доказана, - на этот раз Финн-таки ухмыльнулcя. - Кэриллон, с Электрой все будет в порядке. Она сильная женщина...
      - Два дня, - повторил я, - Должно быть, она умирает.
      - Нет, - возразил Финн, - кто угодно, только не Электра. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь...
      Я жестом заставил его замолчать. Я не мог этого вынести. Я не мог этого слышать. Последнее время мои мысли были заняты только родами, в которых должен был появиться на свет мой первый ребенок - все остальное потеряло для меня всякий смысл. Я думал об Электре - там, по ту сторону двери, об Электре, распростертой на ложе, окруженной солиндскими прислужницами. Повивальная бабка была рядом с ней - а я ждал в коридоре, за дверью, как последний лакей.
      - Кэриллон, - терпеливо продолжал Финн, - она родит ребенка, когда ребенок будет готов появиться на свет.
      - Аликс потеряла ребенка, - я вспомнил, какой гнев охватил меня, когда я узнал об этом от Дункана. У нее был выкидыш, когда Айлини напали на их Обитель, и Дункан сказал, что навряд ли она еще будет иметь детей... И снова я подумал об Электре, поняв, какой хрупкой и беззащитной может быть даже самая сильная женщина:
      - Она... не так молода, как кажется. Она и вправду может умереть от этого.
      Финн захлопнул рот, я увидел, как его брови сдвинулись. Как и многие, мой ленник забывал, что Электра на двадцать лет старше, чем выглядит. Напомнив ему об этом, я напоминал и о том, что она не просто женщина и жена: она была также и зачарована, и этим связана с Тинстаром. Она больше не была его мэйхой, но на ней была печать - или благословение - магии Тинстара.
      Я прислонился к двери, постукивая пальцами по дереву:
      - Боги - я бы скорее согласился быть на войне, чем переживать это... Финн поморщился:
      - Это несколько разные вещи, тебе не кажется?
      - Тебе-то откуда это знать? - поинтересовался я тоном обвинителя. - Между прочим, на случай, если ты этого не помнишь, я - отец этого ребенка. Я, а не ты. У тебя даже бастарда нет.
      - Нет, - согласился Финн. - Тут ты прав. Несколько мгновений он смотрел на Сторра, тихо сидевшего подле него. Глаза волка были узкими, как щелочки, и сонными, словно все окружающее утомляло его. Хотел бы я быть таким же спокойным. Я прикрыл глаза:
      - Почему никто не выйдет и не скажет, что ребенок родился?
      - Потому, что он не родился, - резонно заметил Финн, он положил руку мне на плечо, отстранив меня от двери. - Если ты так этого хочешь, я буду говорить с ней. Я использую третий дар и скажу ей, что она должна родить.
      Я уставился на него:
      - Ты... можешь это сделать?
      - Мне уже приходилось использовать третий дар, не думаю, чтобы тут был какой-то особый случай, - Финн передернул плечами. - Слияние с другим не всегда делается во зло: оно может просто заставить повиноваться, почти по доброй воле - например, может помочь женщине родить, - он бледно улыбнулся. Я, конечно, не повивальная бабка, но мне кажется, что она просто боится. Как ты говоришь, она старше, чем выглядит - а потому может бояться, что не сумеет родить сына.
      Я сдавлено выругался:
      - Молю богов, чтобы это так и было - но все же я предпочел бы, чтобы с ней самой ничего не случилось. Ты можешь это сделать? Чтобы она родила ребенка, и при этом без опасности для себя?
      - Я могу сказать ей, чтобы она делала то, что делают женщины, чтобы родить, - сказал он очень серьезно, - и думаю, тогда, вероятно, ребенок все же родится.
      Я нахмурился:
      - Звучит варварски.
      - Может быть. Но дети рождаются, а женщины рожают их. Я думаю, что не причиню ей вреда.
      - Тогда иди. Не теряй здесь времени, - я решительно постучал в дверь.
      Когда какая-то женщина приоткрыла ее, я распахнул дверь шире, не обращая внимания на ее протесты.
      - Входи, - приказал я Финну, и после недолгих колебаний он последовал за мной в комнату.
      Перепуганные женщины кольцом окружили кровать роженицы. Несомненно, одного моего присутствия уже было достаточно, чтобы переполошить их - а Финн к тому же был Изменяющимся. Для них мы были просто святотатцами.
      Я проложил себе путь, расталкивая их, и опустился на колени подле кровати.
      ...Темные круги легли вокруг глаз Электры, влажные спутанные волосы разметались по подушке. Величественная красота, всегда так восхищавшая меня, исчезла, - но сейчас она была не менее прекрасна - как женщина, которая должна была подарить мне дитя.
      - Электра?
      Взметнулись ресницы, по огромному животу, укрытому шелковым покрывалом, прошла судорога:
      - Кэриллон! О боги, почему ты не оставишь меня в покое? Я не могу...
      Я закрыл ей рот рукой:
      - Тише, Электра. Я здесь для того. чтобы помочь тебе. Финн заставит ребенка выйти на свет.
      Ее глаза, полубезумные от боли, остановились на стоявшем за моей спиной Финне - он остался ждать на пороге Мгновение она просто смотрела, словно бы не понимая, а потом начала кричать что-то на языке Солинды Я жестом показал ему подойди, это было единственным способом облегчить ее муки Электра снова закричала и попыталась отодвинуться от приближающегося Чэйсули, она уже почти ничего не сознавала, но в ее лице я видел - страх - Отошли его - выдохнула она с ее искусанных губ сорвался полустонполурычание - Кэриллон отошли его - ее лицо передернулось - О боги делай, как я говорю Женщины снова заволновались, придвинулось ближе Я сам позволил, чтобы Электре прислуживали солиндские женщины, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой среди хомэйнов - и теперь жалел об этом. Они теснили меня прочь - Финн, - позвал я, - сделай хоть что-нибудь Он медленно пошел вперед, словно не замечая, что женщины шарахаются от него, подбирая юбки Я видел, как они чертят в воздухе ограждающие знаки, слышал, как они бормочут заклинания Что, неужели они действительно считают его демоном? Похоже, что так. Подумать только, это солиндцы то, с их колдунами-Айлини!
      Когда Финн взглянул на Электру, ею лицо странно изменилось, на нем застыло потрясенное выражение, словно Чэйсули внезапно понял, что значит носить ребенка - и, одновременно, что значит быть его отцом Он вдруг увидел Электру другими глазами - так он еще никогда не смотрел на нее. В эти девять месяцев я часто видел, как они смотрят друг на друга - словно через стену, с суровой настороженностью, почти враждебностью. Но теперь, когда он опустился рядом с ее ложем на колени, я видел, как в его глазах просыпается изумление.
      Вся гордость Электры исчезла. Финн видел перед собой просто женщину - не мэйху Айлини, не заносчивую Солиндскую принцессу, не Королеву Хомейны, ставшую супругой его сюзерена. И, глядя на него, я понял вдруг, что совершил роковую ошибку.
      Я хотел было отослать его прочь. Но он уже взял ее руку в свои, хотя она пыталась отстраниться, теперь было поздно что-либо говорить.
      Он был с ней бесконечно терпелив, в нем была такая нежность, что я просто не узнавал его. Прежний Финн исчез. И все же - глядя на него я чувствовал, что он видит не Электру, кого-то другого: слишком разительной была перемена.
      - Жа-хай, - отчетливо произнес он, а потом, словно вспомнив, что Электра не понимает Древнего Языка, начал переводить каждое слово. - Жа-хай - прими.
      Чэйсули и халла шансу, - он остановился. - Шансу, меихаана - мир. Мир Чэйсули да пребудет с тобой...
      - Я плюю на твой мир!.. - Электра задохнулась, по ее телу снова прошла судорога.
      Потом Финн вошел в нее. Я увидел его отстраненное лицо, глаза, как-то сразу вдруг ставшие пустыми - и понял, что он собирает силу своей магии.
      Невольно я вспомнил о подземелье и выжидающей пропасти: вернулись те ощущения, которые я испытывал там. Холодок пробежал по моей спине, заставляя подниматься дыбом волоски на коже, меня передернуло - теперь я еще более восхищался их магией и страшился ее, чем прежде. Хотя Чэйсули и называли себя людьми, я вдруг понял, что это не так. Они были большим, много большим...
      Финн вздрогнул. Он закрыл глаза - потом внезапно широко распахнулись, голова качнулась вперед, словно он погрузился в сон а потом мгновенно проснулся. Желтые глаза наполнились глубокой чернотой - и я внезапно понял, что что-то не так. Он был - другим. Тело его словно бы окаменело, шрам резко выделялся на мертвенно-бледном лице.
      Электра закричала - и закричал Финн.
      Я услышал глухое рычание. Сторр ворвался в комнату, проскочив мимо женщин.
      Я слышал визг, слышал крики, слышал, как Электра шипит сквозь зубы какие-то солиндские ругательства. Я слышал рычание, становившееся все громче о боги, Сторр - Сторр в комнате...
      Финн был бледнее смерти, губы его посерели. Я положил руку на его плечо и почувствовал под пальцами напряженно окаменевшие мускулы. Он снова дернулся и вдруг затрясся, словно в приступе падучей. Рот его был открыт, почерневший язык медленно заворачивался в глубину гортани.
      И тут я понял, что это Электра держит его, и он не может вырваться из ее рук.
      Я схватил их обоих за запястья и рванул, что было сил, пытаясь разъединить руки. Сперва у меня ничего не вышло: Электра впилась ногтями в руку Финна так, что выступила кровь - почему-то не алая, а темная и густая. Потом я все же разомкнул мертвую хватку женщины, освободив Финна - но он перестал быть тем Финном, которого я знал. Он упал, все еще дрожа, его глаза закатились так, что были видны только белки. Сначала я подумал, что он без сознания, но потом обнаружил, что ошибся.
      Глаза Финна снова закрылись - открылись - я, наконец, увидел привычную желтизну радужки. Но желтизны этой было слишком много: его зрачки сжались в точку. Он был похож на хищного ночного зверя.
      Он зарычал. Не Сторр - Финн. Звук вырывался из человеческого горла - но ничего человеческого в нем не было.
      Я поймал его за плечи, когда он попытался подняться, и швырнул об стену.
      Не было сомнений в том, кто станет его жертвой. Одна его рука была протянута к Электре, пальцы скрючены, как когти.
      - Финн...
      Все его мускулы напряглись - я чувствовал чудовищную силу, но даже она была слабее, чем мой страх. Я все еще как-то удерживал его, прижимая к стене: знал, что если отпущу его, он убьет ее на месте.
      Он выгнулся - выпрямился - его жесткие пальцы сжали мою правую руку, пытаясь оттолкнуть ее - я придавил его горло локтем, рык захлебнулся, но я видел на лице Финна все то же хищное выражение. Белые зубы оскалились человеческие зубы, губы все еще были бескровными, но язык приобрел нормальный цвет.
      Я стиснул зубы и снова надавил локтем ему на горло, молясь о том, чтобы удержать его.
      - Финн...
      И тут наваждение оборвалось так же внезапно, как и нахлынуло на него.
      Тело Финна обмякло. Он не упал - я поддерживал его, но его голова безвольно моталась, я увидел, что он до крови прикусил губу. Мне казалось, он теряет сознание, но его власть над собой была столь велика, что этого не произошло, и когда Сторр пробрался мимо меня к своему лиир, я увидел, как взгляд Чэйсули становится осмысленным.
      Финн заставил себя приподняться. Его голова ударилась об стену. Он со свистом втянул в легкие воздух и задержал дыхание, изо рта у него текла кровь.
      Он нахмурился, словно бы в смущении, его тело снова охватила дрожь, но он справился с собой. С усилием выпрямился, царапнув браслетами лиир камень стены.
      Белые зубы обнажились снова - на этот раз в гримасе потрясения и боли.
      - Финн..?
      Он произнес на выдохе всего одно слово, но я не смог ею разобрать слишком невнятно он говорил. Просто звук, почти вздох, но когда Финн произнес его, краски жизни вновь вернулись в его лицо. Я понимал, что он уже может встать, но не позволил ему этого.
      - Тинстар... - хриплый потрясенный шепот, - Тинстар... здесь...
      Женщины сгрудились подле ложа, я понял, что необходимо вывести Финна из комнаты. Электра кричала в муках, охваченная страхом, тело ее билось в родовых схватках. Я подтащил Финна к дверям и вытолкнул его в коридор, Сторр, с рычанием топорщивший шерсть на загривке, шел следом на негнущихся лапах.
      Финн навряд ли заметил, что я прислонил его к стене. Он двигался как пьяный - расслабленно, утратив красоту и точность движений. Не Финн - вовсе не Финн...
      - Тинстар... - снова прохрипел он, - Тинстар... здесь...
      Я притиснул его к стене, крепко держа за отвороты куртки:
      - Боги, ты знаешь, что ты сделал? Финн... Если бы я отнял руки, он упал бы. Я прочел это в его глазах.
      - Тинстар... - он повторял это снова и снова, - Кэриллон - это был Тинстар...
      - Не здесь! - заорал на него я. - Этого не могло быть! Ты хотел убить Электру!
      Он коснулся руками своего лица - я увидел, как они дрожат, зарылся пальцами в волосы, отбросил их со лба - шрам, пересекавший щеку, казался яркой повязкой на лице.
      - Он - был - здесь...
      Он произнес это раздельно, выговаривал слова звуки с болезненной тщательностью пьяницы - или человека в состоянии глубокого потрясения.
      Отрывистый гневный голос с тенью страха - такого я никогда не слышал от Финна.
      - Тинстар расставил ловушку...
      - Довольно о Тинстаре! - крикнул я и внезапно замолчал, словно кто-то заткнул мне рот. Из комнаты донесся требовательный крик младенца и воркование женщин. Внезапно я всей душой пожелал быть там, а не здесь, но при этом я сознавал, что нужен Финну. Сейчас я был нужен ему.
      - Отдохни, - отрывисто бросил я. - Съешь что-нибудь - выпей чего-нибудь!
      Идти можешь? Так иди... иначе мне придется унести тебя отсюда.
      Я отнял руки. Финн прислонился к стене, скрестив ноги. Он выглядел растерянным, рассерженным. - и явно совершенно ничего не понимал.
      - Финн, - беспомощно спросил я, - ты идешь? Он оттолкнулся от стены, покачнулся и опустился на колени. Одно безумное мгновение мне казалось - он на коленях просит прощения, но это было не так. Я подумал, что он молится - это было не так. Он просто сгреб в охапку Сторра и обнял его - так крепко, как только мог.
      Его глаза были закрыты. Я понял, что он испытывал слишком личные чувства, чтобы поделиться ими с кем-нибудь - даже со мной. Может быть, особенно со мной.
      Я так и оставил их - волка и человека - и вошел в комнату, чтобы увидеть своего ребенка.