14

По-испански название деревни звучало слишком длинно, и американцам было трудно произносить его. Поэтому они на свой лад окрестили ее Берлогой. Это место было пристанищем людей, скрывающихся от закона. И когда они уставали от ночлега в холодной прерии и от сушеного мяса с холодными бобами, они приезжали сюда. Жизнь здесь была дорогая, но она стоила этого. Всего четыре мили до границы, и закон уже бессилен.

Кроме того, это было единственное в Мексике место, где можно было достать американское виски. Правда, стоило оно в четыре раза дороже.

Судья сидел за столиком в задней части харчевни и наблюдал за двумя вошедшими американцами. Они сели у двери, и тот, что был поменьше ростом, заказал текилу[4].

Судья смотрел на них с интересом. Скоро они уедут отсюда. Так бывает всегда. Поначалу визитеры заказывают все самое лучшее: лучшее виски, лучшие комнаты, самых дорогих девочек. Потом деньги начинают таять, и аппетит убавляется. Приезжие перебираются в дешевые комнаты, потом меняют девочек и, наконец, начинают вместо виски пить текилу. Это значит, что скоро они уедут.

Он поднял стакан с текилой и быстро выпил. Так уж устроен мир. Что-то привлекало его в младшем из американцев, и судья задумался, вспоминая молодость. Этот парень понравился бы Хуаресу. Индейская кровь Хефе помогала ему разбираться в воинах. Бедный Харес, он хотел сделать для людей так много, а сам получил так мало. Понял ли он перед смертью, что главная причина его поражения заключалась в том, что люди не хотели для себя так много, как он хотел для них. Он снова посмотрел на американцев, вспоминая тот день, когда увидел их в первый раз. Это было почти три года назад.

Они тихо вошли в харчевню. Одежда их была покрыта дорожной пылью. Как и теперь, они уселись за столик у двери.

Вскоре перед ними появилась бутылка виски и стаканы. От стойки бара к ним подошел громадный мужчина. Игнорируя негра, он заговорил с его младшим спутником:

— Мы не позволяем черномазым находиться в салуне.

Не удостоив его ответом, парень наполнил сначала стакан негра, затем свой и поднес его к губам. Стакан упал на пол, и тишину разорвал голос гиганта:

— Пусть твой черномазый убирается! — С этими словами он повернулся и отошел назад к стойке.

Негр попытался подняться, но молодой человек взглядом остановил его, и тот тихо опустился на стул. Когда Макс встал из-за стола, судья понял, что он не маленького роста, просто казался таким в сравнении с негром.

— Кто здесь устанавливает правила? — спросил Макс у бармена.

Бармен кивнул в сторону судьи.

— Судья, сеньор.

Американец направился к столику судьи. Взгляд его глубоких темно-синих глаз удивил судью. Он заговорил на испанском с кубинским акцентом:

— Правда ли то, что сказал этот нахал, сеньор?

— Нет, сеньор, — ответил судья. — Мы принимаем всех, у кого есть деньги.

Макс кивнул и, вернувшись к стойке, остановился перед мужчиной, подходившим к их столику.

— Судья сказал, что мой друг может остаться.

— Какое мне, черт побери, дело до того, что думает этот толстяк, — сердито закричал мужчина. — Если мы находимся за границей, то это не значит, что я должен пить с черномазыми.

— Мой друг ест, пьет и спит со мной. И он никуда не уйдет, — сказал Макс холодно и вернулся к столику.

Но только он сел, как снова услышал крик:

— Если тебе, любовник черномазого, так он нравится, мы с удовольствием посмотрим, как ты будешь спать с мертвым. — И гигант выхватил револьвер.

Казалось, что Макс не шевельнулся, но в его руке появился револьвер. Тишину разорвал звук выстрела. Нахал замертво рухнул на пол перед стойкой.

— Извините за беспокойство, причиненное вашей гостеприимной деревне, — сказал Макс по-испански.

Судья посмотрел на лежащего на полу и пожал плечами.

— Ничего страшного, вы были правы. Эта свинья не умела себя вести.

Теперь, спустя почти три года, судья вспомнил тот случай. Да, у парня была хватка, как у пантеры. А как он владел револьвером. Каррамба! Он был так быстр, что, казалось, родился с ним. Какой бы из него получился солдат! Хуарес гордился бы им.

Несколько раз в году друзья тихо исчезали из деревни и так же тихо снова появлялись через несколько недель или месяцев. И каждый раз, когда они возвращались, у них были деньги, чтобы платить за виски, девочек и комнату. Но каждый раз судья замечал, как одиноко они себя чувствовали. Иногда он даже испытывал к ним какую-то странную жалость. Они совсем не были похожи на других людей, приезжавших в деревню. Похоже, подобная жизнь не доставляла им удовольствия.

И вот теперь они снова пили текилу. Когда-нибудь они уедут и не вернутся. Не только в деревню, но и вообще на эту землю.

Макс выпил текилу и закусил лимоном. От кислого сока перехватило дыхание, во рту разлилась приятная свежесть. Он посмотрел на Майка.

— На сколько мы уезжаем?

Майк задумался.

— Недели на три.

Макс свернул сигарету и закурил.

— Это будет большое дело. После него мы, наверное, сможем поехать в Калифорнию, Неваду или в другое место, где нас не знают, и спокойно осесть там. А здесь слишком быстро летят деньги.

— Точно, — кивнул Майк, — но это не выход. Нам надо расстаться, а то я для тебя как опознавательный знак.

— Хочешь смыться от меня? — Макс снова наполнил стакан, улыбнулся, выпил и потянулся за лимоном.

— Я думаю, что тебе надо где-то осесть и устроить свою жизнь, — серьезно ответил Майк. — Хватит уже бегать.

— Мы провернем это дело, и у нас будет достаточно денег, чтобы уехать в Калифорнию.

Открылась дверь, вошел высокий рыжеволосый ковбой. Подойдя к их столику, он опустился на свободный стул.

— Ну, разве старина Чарли Доббз не мигом добрался сюда? — Он засмеялся. — Черт возьми, эта текила может сжечь желудок. Бармен, дай нам бутылку виски.

Бармен поставил на стол бутылку виски, стаканы и удалился. Чарли наполнил стаканы, и все трое выпили.

— Почему ты вернулся, Чарли? — спросил Макс. — Я думал, что ты уже на пути в Рино.

— Так оно и было, но меня остановила одна штука, мимо которой просто невозможно было проехать.

— Что за штука? — спросил Макс, наклоняясь над столом.

— Новый банк, — Чарли понизил голос. — Помнишь, я говорил тебе, что слышал в прошлом году про нефтяные разработки в Техасе? Так вот, по пути на север я решил заглянуть туда. И что ты думаешь? Они нашли ее. Просто какое-то безумие. Бурят в земле скважину, а оттуда вместо воды идет нефть. Они выкачивают ее, заливают в бочки и гонят на Восток. Там кругом нефть, а местный банк буквально набит деньгами.

— Неплохо, — сказал Макс. — Ну так что?

— Это дело задумал один местный парень, но ему нужна помощь. Себе он хочет две доли, а каждому из нас по одной.

— Заманчиво, — произнес Макс, поворачиваясь к Майку. — Что ты об этом думаешь?

Майк согласно кивнул.

— Когда мы провернем это дельце?

— Сразу после нового года, — ответил Чарли. — Банк получит кучу денег для новых разработок. — Он снова наполнил стаканы. — А начнем завтра. Чтобы добраться туда, понадобится три недели.

15

Макс вошел в салун вслед за Чарли. В зале было полно рабочих с нефтяных скважин и ковбоев. Игорные столы были окружены плотной толпой людей, дожидавшихся своей очереди попытать счастья.

— Ну что я тебе говорил? — сказал Чарли. — В городе настоящий бум. — Он направился в бар, где подошел к одному из мужчин. Мужчина, взглянув на него, тихо сказал:

— Долго же ты добирался.

— Дорога неблизкая, Эд, — ответил Чарли.

— Встретимся на улице, — сказал Эд, бросил на стойку доллар и вышел. Проходя мимо Макса, он мельком взглянул на него.

Мужчине было под пятьдесят, редкие рыжеватые усы, в лице что-то знакомое, но Макс не мог вспомнить, где он встречал этого человека.

Эд ждал их на улице. Они проследовали за ним в темную аллею.

— Я же говорил, что надо четыре человека, — сердито сказал Эд.

— Есть еще один парень, — успокоил его Чарли. — Он дожидается за городом.

— Хорошо. Вы прибыли как раз вовремя. Завтра пятница, и президент с кассиром задержатся на службе — будут подбивать бабки за неделю. Обычно они заканчивают часам к десяти. Мы дождемся, когда они будут выходить, и загоним их назад. Они сами откроют сейф, и нам не придется взрывать его.

— Мне это нравится, — сказал Чарли, — а тебе, Макс?

Макс посмотрел на Эда.

— У них есть револьверы?

— Наверное, а ты что, боишься стрельбы?

— Нет, просто надо знать, к чему быть готовым.

— И как вы думаете, сколько мы отхватим? — спросил Чарли.

— Тысяч пятьдесят, а может, и больше.

— Пятьдесят тысяч... — присвистнул Чарли.

— А теперь расходимся по одному. Не хочу, чтобы нас видели вместе. Встречаемся за банком ровно в половине десятого, — сказал Эд. Чарли и Макс кивнули. Эд сделал несколько шагов, но вдруг обернулся. — Мы не встречались с тобой раньше? — спросил он у Макса.

— Возможно. — Макс пожал плечами. — Мне тоже так показалось.

— Ну, может быть, я вспомню к завтрашнему вечеру, — сказал Эд и ушел.

Макс смотрел ему вслед, пока он не свернул на другую улицу. Потом повернулся к Чарли.

— У меня такое чувство, что я знаю этого человека.

Чарли рассмеялся.

— Пошли, а то Майк будет волноваться.

— Приготовьтесь, — тихо прошептал Эд, — они идут.

Макс прижался к стене рядом с дверью, с другой стороны двери стояли Эд и Чарли. Он услышал приближающиеся голоса. Как только дверь открылась, все трое разом навалились на нее и ворвались внутрь.

— Что происходит, черт возьми, — раздался в темноте голос.

Потом послышался звук упавшего тела.

— Закрой пасть, если хочешь сохранить жизнь, — грубо рявкнул Эд. Наступила тишина, и он продолжил. — Отведите их в заднюю комнату.

Макс нагнулся, схватил упавшего мужчину и потащил его в комнату. Когда он отпустил его, тот продолжал лежать.

— Проверьте дверь, — приказал Эд.

Макс быстро вернулся ко входу и выглянул на улицу. Она была пустынна.

— Никого нет, — отчитался он.

— Отлично, приступаем к работе, — сказал Эд, поворачиваясь к пленникам. — Открывайте сейф.

Кассиру было около шестидесяти, он испуганно смотрел на президента, распростертого на полу.

— Я не могу, — сказал он, — только мистер Гордон может. Он президент и единственный, кто знает комбинацию.

— Приведи его в чувство, — приказал Эд Максу.

Макс опустился на колени перед президентом и приподнял ему голову. Он внимательно посмотрел на безжизненное лицо и отвисшую челюсть и сказал:

— Его уже не приведешь в чувство, ты проломил ему голову.

— Боже мой, — воскликнул кассир. Он был близок к обмороку.

Эд подошел к нему.

— Теперь тебе придется открыть сейф.

— Но... но я не могу, я не знаю комбинации.

Эд резко хлестнул кассира по лицу, и тот повалился на стол.

— Тебе придется вспомнить.

— Честное слово, мистер, я не знаю. Знал только мистер Гордон.

Эд снова ударил его.

— Открывай сейф.

— Мистер, — взмолился кассир, — вот здесь в столе около четырех тысяч долларов, возьмите их и не бейте меня, пожалуйста. Я действительно не знаю комбинацию.

Эд подошел к столу и выдвинул средний ящик. Вынув оттуда пачку банкнот, он сунул их в карман. Затем снова вернулся к стоящему на коленях кассиру.

— А теперь открывай сейф, — рявкнул он и снова ударил его по лицу.

Кассир рухнул на пол.

— Я не могу, мистер, не могу.

Эд пнул ногой лежащего на полу человека. Макс тронул его за плечо.

— А может, он говорит правду?

— Возможно, но мы это быстро выясним. Пойди проверь, что на улице.

Макс вернулся к двери и выглянул наружу. Все было по-прежнему спокойно. Из задней комнаты раздался голос Эда:

— Привяжи этого ублюдка к стулу.

— Что вы собираетесь делать? — слабым голосом спросил кассир.

Макс вошел в комнату и огляделся. Эд стоял на коленях перед очагом и шевелил кочергой угли. Чарли закончил привязывать кассира и, взглянув на Эда, спросил:

— Что ты делаешь?

— Он быстро заговорит, когда у него перед глазами запляшет раскаленная кочерга, — сказал Эд. В его голосе слышалась жестокость.

— Подожди, — запротестовал Чарли, — если ты думаешь, что старик врет, то убей его.

Эд поднялся и свирепо взглянул на Чарли.

— Черт возьми, эти современные щенки слишком брезгливы. Он не сможет открыть сейф, если будет мертв.

— Но если он не знает комбинацию, то все равно не сможет открыть.

— Не хочешь делать дело, убирайся! — взбесился Эд. — В этом сейфе пятьдесят тысяч, и я получу их. — Макс хотел вернуться к входной двери, но, не сделав и пары шагов, остановился, привлеченный словами Эда. — Все будет в порядке, поверь мне. Лет десять-двенадцать назад Расти Гаррис, Том Дорт и я обработали старого охотника и его краснокожую жену.

Макс почувствовал тяжесть в животе и прислонился к стене, чтобы не упасть. Он закрыл глаза, и ему представилась та ужасная картина в хижине: безжизненно висящий на веревках отец, мать, распростертая на полу, и большой сноп огня, взметнувшийся в небо.

Чтобы прийти в себя, Макс потряс головой. Теперь он мог спокойно вернуться в комнату.

Эд стоял на коленях перед очагом, а в углу комнаты стоял побледневший Чарли.

— У старика было припрятано золотишко, и все в Додже знали об этом, — продолжал Эд, но вдруг, подняв голову, увидел Макса. — Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе сторожить дверь.

Макс посмотрел на него и глухо произнес:

— И вы получили это золото? — На лице Эда появилось озадаченное выражение. — Вы его не получили, потому что там не было никакого золота.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — медленно проговорил Макс. — Я Макс Сэнд.

Теперь Эд вспомнил его. Перекатившись на бок, он схватился за револьвер. Макс выбил у него револьвер, и Эд дико закричал, увидев, как Макс вытащил из очага раскаленную кочергу. Он снова схватил револьвер, но в этот момент раскаленная кочерга опустилась ему на глаза. Раздался ужасный крик, и револьвер выстрелил. Пуля вонзилась в потолок. Револьвер выпал из руки Эда.

Макс стоял и смотрел на него, ощущая запах горелого мяса. Все было кончено. Прошло двенадцать лет, и вот теперь все кончено. Он повернулся к Чарли и потянул его за руку.

— Уходим.

— Но через минуту за нами кинется в погоню весь город, — закричал Чарли.

Макс бросил кочергу и направился к входной двери. Они вскочили на коней, которых держал Майк, и во весь дух помчались из города, опередив погоню примерно на полчаса.

Спустя три дня они прятались в небольшой пещере у подножья холма. Макс прошел в глубь пещеры и посмотрел на друга.

— Ну как ты. Майк?

Обычно широкое черное лицо негра было вытянутым и серым.

— Плохо, малыш, плохо.

Макс приподнял его и вытер ему лицо.

— Извини, Майк, но у нас больше нет воды.

Майк покачал головой.

— Это уже не имеет значения, малыш. Сейчас мне хорошо, я готовлюсь в свое последнее путешествие.

Из глубины пещеры раздался голос Чарли:

— Через час рассветет и можно двигаться.

— Ты езжай, Чарли, а я останусь с Майком.

Майк приподнялся и прислонился к стене.

— Не глупи, малыш.

Макс покачал головой.

— Я останусь с тобой.

Майк улыбнулся и ласково погладил Макса по руке.

— Мы ведь друзья, малыш, правда? Настоящие друзья? — Макс кивнул. — Разве я когда-нибудь давал тебе плохие советы? — спросил Майк. — Ведь я умираю, и тут уже ничего не поделаешь.

Макс свернул сигарету, прикурил и вложил ее в губы Майка.

— Лучше помолчи и отдохни.

— Расстегни мой ремень.

Макс наклонился и расстегнул пряжку.

— Вот так-то лучше, — сказал Майк, — а теперь посмотри, что на обратной стороне. — Макс перевернул ремень и увидел потайной кармашек. — Там пять тысяч, — сказал Майк. — Я приберегал их до того времени, когда мы бросим наше занятие. Теперь как раз наступил такой день.

Макс свернул еще одну сигарету и закурил. Дымя сигаретой, он молча смотрел на друга.

— Ты опоздал родиться на тридцать лет, чтобы заниматься этим делом, — сказал Майк. — На земле уже не осталось места для налетчиков, и нам достались одни объедки.

— Но я не собираюсь завязывать, — возразил Макс.

— Не заставляй меня думать, что тогда в тюрьме я совершил ошибку — пощади умирающего.

— Не говори глупости, — улыбнулся Макс.

Майк улыбнулся ему в ответ.

— Я смогу на целый день задержать погоню. К этому времени ты уже будешь так далеко, что они никогда не поймают тебя.

Он громко рассмеялся и закашлялся кровью.

— Помоги мне подняться, малыш.

Макс помог ему подняться, и они медленно побрели к выходу из пещеры. Ночь встретила их прохладой. Они стояли, прижавшись друг к другу, ощущая необъяснимую близость. Потом Макс опустил друга на землю. Майк взглянул на утес.

— Я могу держать их здесь целую вечность, а теперь запомни, что я скажу, малыш. Уезжай, и больше никаких грабежей и налетов. Ты даешь мне слово?

— Даю, — ответил Макс.

— И если ты нарушишь его, то я, черт побери, вернусь и выпорю тебя. А теперь иди, скоро рассвет. — Майк улегся поудобнее и положил рядом ружье.

Макс подошел к лошади, вскочил в седло. Какое-то время он еще смотрел на Майка, но чернокожий гигант так и не оглянулся. Макс пришпорил коня. Через час, когда взошло солнце, он уже был у подножья другого холма. Его удивило, что кругом так тихо, и как раз в этот момент позади раздались выстрелы.

Он так никогда и не узнал, что Майк умер сразу, как только он скрылся из виду.

Сбрив бороду, Макс почувствовал себя голым. Поглаживая руками чисто выбритое лицо, он вошел в кухню.

Чарли сидел за столом. Увидев Макса, он воскликнул:

— Боже мой, никогда бы не узнал тебя.

Его жена Марта повернулась от плиты и улыбнулась.

— А ты гораздо моложе, чем я думала, и гораздо симпатичней.

Макс почувствовал, что краснеет. Он неловко опустился на стул.

— Я думаю, мне пора уезжать.

Чарли обменялся с женой быстрыми взглядами.

— Почему? — спросил он. — Половина всего здесь принадлежит тебе, и ты не можешь так просто бросить все и уехать.

Сворачивая сигарету, Макс изучающе смотрел на Чарли.

— Мы здесь уже три месяца, и не будем дурачить друг друга. Двоим здесь делать нечего.

Друзья улыбнулись. Макс был прав. Хотя он и вложил свою долю в покупку ранчо, вместе им было тесновато.

— А если кто-нибудь узнает тебя, — спросила Марта. — Твои портреты висят в каждом участке по всему Юго-Западу.

Макс улыбнулся и снова потрогал щеки.

— Без бороды не узнают.

— Лучше бы тебе сменить имя, — сказал Чарли.

— Да, я тоже так думаю. Настало время перемен.

Но он так и не придумал себе нового имени до того дня, когда под палящим солнцем Невады стоял перед старым Кордом и маленьким Джонасом. Новое имя пришло на ум так быстро, как будто он носил его всю жизнь.

Смит. Невада Смит.

Это было хорошее, ничего не говорящее имя.

Он смотрел на мальчика, испуганными глазами разглядывавшего черный револьвер в его руке. Заметив этот взгляд, он убрал револьвер в кобуру и улыбнулся.

— Ну, малыш, ты слышал, что сказал папа?

Он вернулся к лошади, подвел ее к крыльцу и усадил мальчика в седло позади себя.

— А ты будешь жить здесь со своей лошадью? — услышал он из-за плеча голос мальчика.

— Да, я так думаю.

Подъехав к домику для прислуги, они спешились и вошли внутрь. Невада принялся раскладывать свои вещи и расстилать постель. Обернувшись, он поймал на себе внимательный взгляд ребенка.

— Ты правда собираешься остаться? — спросил мальчик.

— Угу.

— Правда? — настаивал малыш. — Навсегда? И никогда не уйдешь, как другие? Как мама?

Что-то в глазах ребенка взволновало его. Невада опустился перед мальчиком на колени.

— Я буду жить здесь столько, сколько ты захочешь.

Внезапно ребенок обхватил руками шею Невады и прижался щекой к его лицу. Дыхание у него было мягкое и теплое.

— Я так рад, — сказал он, — ведь ты научишь меня ездить верхом.

Невада выпрямился, и мальчик прижался к его ногам. Выйдя на улицу, Невада усадил ребенка в седло и хотел сесть сзади, но внезапно почувствовал, что револьвер мешает ему.

— Подожди минутку, — сказал он и вернулся в дом. Там он отстегнул ремень с кобурой и повесил его на гвоздь над своей кроватью.

Больше он никогда не носил револьвер.

16

Рина вышла из поезда на платформу, освещенную лучами полуденного солнца. Высокий, одетый в униформу шофер подошел к ней и приложил руку к фуражке.

— Мисс Марлоу?

Рина кивнула.

— Мистер Смит просил извиниться, что не смог встретить вас лично. Он занят на совещании в студии и встретится с вами во время коктейля.

— Спасибо, — сказала Рина и на секунду отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Конечно, три года долгий срок.

Шофер взял ее чемоданы.

— Пойдемте в машину, мадам.

Рина кивнула и направилась за шофером через вокзал к сверкающему черному лимузину. Шофер быстро убрал чемоданы и открыл перед ней дверцу. В глаза ей бросились маленькие золотые инициалы на ручке дверцы: Н.С.

Она откинулась на сидении и стала искать сигареты. В динамике прозвучал голос шофера:

— Сигареты в ящичке справа от вас, мадам.

Мотор заработал, и Рина увидела в зеркале улыбку шофера. Она прикурила и стала разглядывать салон. Золотые инициалы были повсюду, они даже были вышиты на чехлах.

Рина задумалась. А чему, собственно, тут удивляться. Ведь она много читала о нем в газетах. Ранчо площадью сорок акров, тридцатикомнатный особняк, выстроенный прямо в центре Беверли-Хиллз. Но одно дело — читать, а другое — увидеть своими глазами. Она закрыла глаза и стала вспоминать.

Это случилось примерно через пять месяцев после того, как она вернулась на Восток. Приехав на недельку в Нью-Йорк за покупками, она встретила банкира — приятеля ее отца, и тот пригласил ее на премьеру фильма, поставленного компанией, с которой он сотрудничал.

— А как называется фильм? — спросила Рина.

— «Шериф из мирной деревушки». Производство студии Нормана. Берни Норман говорит, что это самый грандиозный боевик, какой только возможен.

— Мне надоели боевики, я их достаточно насмотрелась, когда была на Западе.

— Норман говорит, что главную роль в этом фильме играет новая звезда — Невада Смит. Он считает его величайшим актером.

— Как, вы сказали, его имя? — Рине показалось, что она ослышалась.

— Невада Смит, — повторил банкир. — Странное имя, но у этих актеров всегда странные имена.