Глава 21

Бритва в комнате для гостей оказалась тупой; давление в душе прыгало, не удавалось подобрать нужную температуру воды. Мне пришлось вытираться маленьким полотенцем.

Втянув в себя живот и с трудом обмотав полотенце вокруг бедер, я босиком направился в нашу спальню.

Комната была пуста, на кровати не лежало, как обычно, свежее белье.

Я порылся в шкафу и подобрал себе одежду. Потом спустился вниз.

На столе я не обнаружил привычного стакана апельсинового сока. Моя газета, смятая, валялась перед креслом Мардж. Я поднял ее и сел. Собрался посмотреть страницу с новостями бизнеса, но тут мой взгляд упал на заметку из раздела светской хроники.

"Миссис Хортенс (Элейн) Шайлер, племянница стального магната Мэтта Брэйди, заметная фигура вашингтонского света, наконец выбралась из раковины, в которую она заточила себя после трагической кончины ее мужа и двух детей, умерших от полиомиелита. Вчера ее видели в «Колони» в обществе интересного мужчины.

Мы установили, что его зовут Бред Ровен; он является крупным специалистом по связям с общественностью и, по слухам, помогает миссис Шайлер в ее работе по профилактике полиомиелита. Судя по ожившему, улыбающемуся лицу Элейн, эту пару связывают не только деловые интересы..."

Газета была сложена так, что эта публикация не могла остаться незамеченной мною. Разозлившись, я заглянул в раздел, посвященный бизнесу. Сегодняшний номер не радовал меня, его следовало сразу выбросить в ведро для мусора. Я увидел маленький заголовок: «Кристофер Проктор назначен специальным советником по связям с общественностью корпорации „Консолидейтид Стил“, возглавляемой Мэттом Брэйди».

Я швырнул газету на пол. Где же мой апельсиновый сок?

— Мардж! — закричал я.

Дверь кухни открылась. В образовавшейся щели появилось темное лицо Салли.

— Я не слышала, как вы спустились, мистер Ровен.

— Где миссис Ровен?

— Она ушла, — ответила Салли. — Я подам вам сок.

Она исчезла на кухне.

Пока я ждал сок, в комнате появилась Джини. По ее лицу блуждала загадочная улыбка.

— Если ты поторопишься, папа, — сказала она, — ты успеешь подбросить меня до школы.

Мое терпение истощилось.

— Почему ты не можешь, как другие дети, ездить на автобусе? — взорвался я. — Ты что, лучше других?

Улыбка исчезла с ее лица. Джини обиженно смотрела на меня. Сейчас она чем-то напоминала себя в детстве. Джини молча повернулась и вышла из комнаты.

Через секунду я вскочил и бросился вслед за дочерью. Услышал, как хлопнула входная дверь Распахнул ее. Джини бежала по дорожке.

— Джини! — крикнул я.

Она не обернулась, выскочила на улицу через ворота и исчезла за живой изгородью.

Закрыв дверь, я медленно вернулся к столу. Апельсиновый сок уже стоял там. Я рассеянно поднял бокал и выпил. Сок показался мне безвкусным. В ото утро все было плохо.

Салли принесла золотистую яичницу; масло таяло на тосте, бекон румянился красно-коричневой корочкой. Она поставила передо мной завтрак, налила кофе в чашку.

Я тупо посмотрел на еду. Вспомнил свои слова — яичница на завтрак делает день солнечным. Что со мной случилось? Отодвинув кресло, я встал.

Салли удивленно посмотрела на меня.

— Вам нездоровится, мистер Ровен? — спросила она с беспокойством.

Я посмотрел на нее, прежде чем ответить. Дом казался пустым, холодным. Словно любовь покинула его.

— Нет аппетита, — сказал я, выходя из комнаты.

Утро тянулось медленно. В офисе было тихо; мне звонили лишь дважды. Незадолго до ленча я услышал в трубке тихий голос Элейн.

— У тебя странный голос, — ответила она на мое приветствие. — Ты что, не спал?

— Нет, спал. — Мне не хотелось заканчивать разговор.

— А ты?

— Я вчера ужасно устала. Ты видел заметку в утренней газете?

— Видел.

— А твоя жена?

— Думаю, тоже.

Я хрипло рассмеялся.

— Мы не виделись с Мардж утром.

— Дяде Мэтту она тоже попалась на глаза. Он позвонил мне. Он очень рассержен. Потребовал, чтобы я больше не встречалась с тобой, назвал тебя авантюристом.

Я оживился.

— И что ты ему ответила?

— Сказала, что буду встречаться с кем хочу, — произнесла она. — А какого ответа ожидал ты?

Я проигнорировал вызов, прозвучавший в ее голосе.

У меня родилась идея.

— Он был зол, да?

— Еще как. Я не помню его таким сердитым.

— Отлично.

Я рассмеялся.

— Я помогу ему рассердиться еще сильнее. У нас будет роман.

— Бред, пожалуйста, — упавшим голосом взмолилась она. — Я сказала, что все кончено. Я не могу так жить.

— Это для газет, — пояснил я. — Хочу, чтобы твой дядя потерял голову от ярости. Тогда он может совершить ошибку.

Я услышал, как она глубоко вздохнула.

— Я не могу пойти на это, — сказала Элейн. — Он всегда был добр ко мне.

— О'кей, — резким, холодным тоном произнес я.

— Бред, пожалуйста, пойми...

Я перебил ее.

— Теперь я знаю, что ты тоже бросаешь меня, — с наигранным пониманием заявил я. — Все правильно, детка.

Я тебя не виню.

Я почувствовал, что она колеблется. Я молчал. Спустя секунду она заговорила.

— Хорошо, Бред. Что я должна делать?

Я постарался не выдать своего торжества.

— Надень свое самое нарядное платье. Сегодня ты устраиваешь коктейль для репортеров, чтобы рассказать им о своей деятельности.

— Это такой дешевый ход, — возмутилась она. — Воспользоваться страшным...

Я не дал ей договорить.

— Это не повредит твоему делу и поможет мне. Я позвоню тебе, когда все подготовлю.

Я положил трубку, выждал мгновение, затем снова поднял ее.

— Миссис Шайлер устраивает коктейль для прессы в связи с кампанией по профилактике полиомиелита, — сообщил я Микки. — Подготовь все к пяти часам в «Аисте». Пусть наши сотрудники притащат туда всех газетчиков и фотографов Нью-Йорка.

Я начал опускать трубку, затем передумал.

— Пусть наш собственный фотограф тоже там будет, — добавил я. — И поторопись. Я хочу, чтобы информация попала в утренние газеты, а также в телеграфные агентства.

— О'кей, босс, — отчеканила Микки.

Я услышал в трубке короткий сигнал. Затем снова зазвучал голос Микки.

— Пол на проводе.

Я нажал клавишу селектора.

— Пол? Ты нашел того типа?

— Да, — ответил он. — Это молодой человек по фамилии Леви.

— Ты его знаешь? — спросил я.

— Нет, — ответил Пол. — Он уехал отсюда, чтобы открыть частную практику в Уоппингер-Фолс, штат Нью-Йорк.

— Уоппингер-Фолс? — повторил я. Что-то меня насторожило. — Странно, не правда ли?

Обычно люди, вкусившие столичной жизни, редко возвращаются в глушь. Чаще они находят непыльную работу в какой-нибудь крупной компании.

— Сейчас, похоже, никто здесь о нем ничего не знает, — отозвался Пол. — Но когда-то его считали в министерстве одним из наиболее толковых юристов. С отличием закончил Гарвард. Специализировался в области антитрестовских законов. Это было его первое крупное дело.

— Почему он не довел дело до суда?

— Не знаю. Наверно, такова была установка министерства.

— Как его зовут?

— Роберт М. Леви, — с любопытством в голосе произнес Пол. — Ты что-то раскопал?

— Я плюю по ветру, — сказал я, — и надеюсь, что плевок угодит в лицо Мэтту Брэйди.

Я положил трубку и нажал кнопку сигнала. В кабинет вошла Микки. Я посмотрел на часы. Они показывали четверть второго.

— Узнай, где находится Уоппингер-Фолс, штат Нью-Йорк, и как туда добраться, — попросил я секретаршу. — Позвони в гараж, пусть пригонят сюда мою машину. Попроси Мардж прислать в офис мой темно-синий костюм и сорочку. Скажи ей, что я все объясню позже.

Перед тем как сесть в машину, я наспех проглотил сэндвич. В желудке у меня образовался комок — то ли от бутерброда, то ли от возбуждения, но это было лучше, чем ощущение пустоты, которое я испытывал последние дни.

Глава 22

Я добрался до Уоппингер-Фолс в половине третьего. Это был небольшой городок, который можно проехать за минуту. Нажав на тормоз, остановил машину напротив ряда лавок.

Я вылез из автомобиля и осмотрелся. Увидел несколько контор и телефонных будок. Быстро пролистал лежавшие там телефонные книги, но не нашел в них Роберта М. Леви.

Шагнув на проезжую часть, я почесал затылок.

Трудно было представить, что молодой способный адвокат открыл практику в таком захолустье. Я увидел идущего по улице полицейского и пошел ему навстречу.

— Вы мне не поможете? — обратился я к полисмену. — Я ищу одного человека.

Я давно заметил, что в глубинке штата Нью-Йорк люди еще более молчаливы, чем в Новой Англии. Этот полисмен подтверждал правило. Сдвинув фуражку на затылок, он осмотрел меня с ног до головы. Затем заговорил, а точнее, буркнул:

— Хм?

— Я ищу юриста Роберта М. Леви.

С минуту он молча пережевывал услышанное.

— Здесь нет такого юриста.

— Должен быть, — заявил я. — Мне сказали в Вашингтоне, что он живет тут. Я приехал к нему из Нью-Йорка.

— Вы имеете в виду город, — уточнил он.

— Да, из города.

— Хм, — выдавил из себя полисмен. — Славный денек для поездки.

Он пожевал табак и сплюнул его точно в придорожную канаву.

— Зачем он вам понадобился?

Мне показалось, что он знает, где живет Леви; я напряг фантазию.

— Хочу предложить ему работу. Хорошую.

Он пристально поглядел на меня.

— В Нью-Йорке мало юристов?

— Нет, но у Леви репутация лучшего специалиста в его области.

Полисмен посмотрел на мой автомобиль, потом перевел взгляд на меня.

— Здесь нет практикующего адвоката с такой фамилией, но какой-то Боб Леви есть. Во время войны он был летчиком. Асом. Сбил одиннадцать японских самолетов. После победы он недолго жил в Вашингтоне. Может, это он?

Мне хватило услышанного.

— Да, — быстро отозвался я, — он самый.

Я зажег сигарету. Похоже, этот Леви — парень что надо. Чем больше я узнавал о нем, тем труднее было поверить, что он обосновался здесь.

— Где я могу его найти?

Полисмен вытянул руку.

— Видите этот перекресток? Свернете направо и поедете до конца улицы. Возле его дома есть щит с надписью «Собачье пристанище».

Поблагодарив полицейского, я сел в машину. Свернув за угол, оказался на грунтовой дороге. Проехав около полутора миль, я уже решил, что стал жертвой розыгрыша, но тут ветер донес до меня лай собак, и внезапно дорога оборвалась.

На щите было выведено: «Собачье пристанище».

Чуть ниже — «Продаются щенки фокстерьера и уэльского терьера. Мистер и миссис Боб Леви».

Я вылез из автомобиля и направился к маленькому белому коттеджу, за которым виднелось проволочное заграждение псарни с радостно тявкающими собаками.

Возле дома стоял «форд» с кузовом типа «универсал».

Это была модель сорок девятого года. Я нажал кнопку.

Одновременно раздалось два звонка — в доме и у псарни. Лай усилился, точно по команде. Сквозь него я услышал мужской голос.

— Мы здесь.

Я спустился со ступенек и, огибая дом, направился в сторону псарни. Дорожка была аккуратной, трава — постриженной, клумбы — ухоженными.

— Сюда, — крикнул мужчина.

Я посмотрел сквозь решетку. Человек сидел на земле, что-то делая со щенком, которого держала на руках женщина.

— Одну минуту, — приятным голосом произнес мужчина, не поднимая головы. Женщина улыбнулась мне.

Прислонившись к ограждению, я наблюдал за ними.

Мужчина длинной кисточкой сосредоточенно чистил щенку ухо. Через минуту он, удовлетворенно хмыкнув, поднялся на ноги. Женщина отпустила собачку, которая побежала к своим сородичам.

— Жук забрался в ухо, — пояснил мужчина. — Пришлось его оттуда вытаскивать, чтобы не нажить неприятностей.

Я улыбнулся ему.

— Людям тоже залетает всякая гадость в уши, — заметил я. — Но в этом случае чистить их бесполезно. Тут надо чистить рты.

В глазах мужчины появился настороженный блеск.

Он бросил взгляд на женщину. Она молчала. Я посмотрел на нее и впервые заметил, что в ее лице присутствовали восточные черты.

— Чем могу быть вам полезен, сэр? — спросил хозяин псарни.

Я заметил, что его голос прозвучал подавленно, равнодушно.

— Хотите купить щенка?

Я покачал головой.

— Я ищу мистера Роберта М. Леви. Бывшего юриста из министерства юстиции в Вашингтоне. Вы здесь единственный человек с такой фамилией. Это вы?

Они снова переглянулись.

— Я пойду в дом, — сказала женщина. — У меня есть дела.

Я шагнул в сторону и дал ей пройти через калитку.

Проводил ее взглядом. В походке женщины тоже было что-то восточное. Она передвигалась маленькими, осторожными шажками. Я повернулся к мужчине и подождал, когда он заговорит.

Он смотрел на женщину до тех пор, пока она не скрылась в доме. В его глазах была тоска.

— Почему вы спрашиваете, мистер?

Я не знал, что мучило этого человека, но не хотел продлевать его страдания. Он чем-то нравился мне.

— Хочу получить некоторую информацию и совет, — произнес я.

Он посмотрел на мой автомобиль, потом снова на меня.

— Я уже несколько лет не занимаюсь юриспруденцией. Боюсь, я не смогу вам помочь.

— Меня интересуют не законы, а история.

Он, похоже, удивился.

— Вы вели одно расследование для министерства юстиции, — пояснил я. — Нарушение антитрестовского закона компанией «Консолидейтид Стил».

Я зажег сигарету, пристально наблюдая за Леви.

— Насколько мне известно, вы готовили судебное дело.

Его взгляд снова стал настороженным.

— Какое это отношение имеет к вам? — спросил он.

— Ко мне лично — никакого, — ответил я. — Но может иметь к бизнесу, которым я занимаюсь. Поэтому я и решил встретиться с вами.

— Вы — адвокат? — поинтересовался он.

Я покачал головой. Интуиция подсказывала мне, что я должен проявлять в разговоре осторожность, не то этот человек и вовсе замолчит.

— Я — консультант по связям с общественностью, Вытащив из кармана визитную карточку, я протянул ее своему собеседнику.

Внимательно изучив карточку, он вернул ее мне.

— Почему вы интересуетесь этим делом, мистер Ровен?

Я начал издалека.

— Восемь лет я создавал фирму, название которой вы только что прочитали. Я вложил в нее восемь лет напряженного труда. А все предшествовавшие годы готовился к нему.

Я сделал затяжку. Заметил появившийся на его лице интерес.

— И вот однажды, — продолжал я, — передо мной замаячил заказ от целой отрасли индустрии. Закинул удочку, и рыбка клюнула. Я почувствовал это. Затем один человек зашел ко мне в офис и предложил работу с годовым окладом в шестьдесят тысяч. Большие деньги.

Я мог купить на них все что угодно. И тут появилось некое «но».

Я снова замолчал, чтобы проверить, со мной он или нет. Он был со мной.

— Какое? — спросил Леви.

Снова затянувшись, я медленно произнес:

— От меня требовалось лишь одно — предать многих людей. Бросить на произвол судьбы моих сотрудников, которые своей работой подготовили почву для такого предложения. Наплевать на друзей.

Я растоптал окурок.

— Я дал этому человеку единственно возможный для меня ответ. Отказал ему. Это произошло несколько дней тому назад. Сегодня я почти разорен. Стою на краю пропасти. Потерял восемьдесят процентов заказов, потому что этот человек занес меня в свой черный список. Сюда меня привела интуиция. Я цепляюсь за соломинку. Пока я стоял здесь и разговаривал с вами, у меня сложилось впечатление, что некогда что-то подобное случилось и в вашей жизни. Причем по вине того же человека. Назвать его имя?

Когда Леви заговорил, взгляд у него был отсутствующий.

— В этом нет необходимости. Оно мне известно.

Он тяжело вздохнул. В его голосе прозвучала вся ненависть, на какую способен человек.

— Мэтт Брэйди.

— Мы оба — его должники, — тихо произнес я. — Хотите с ним расплатиться?

Он перевел взгляд, прежде обращенный в пространство, на меня.

— Здесь на солнце жарко, мистер Ровен. Давайте зайдем в дом и поговорим там. Моя жена сварит нам отличный кофе.

Глава 23

Кофе соответствовал его обещанию — горячий, черный, крепкий, но прозрачный, не мутный, как это порой бывает с некоторыми сортами. Мы сидели на кухне и разговаривали; нас обдувал свежий ветерок, врывавшийся через окна.

Жена Леви была евразийкой — наполовину немкой, наполовину японкой. Он познакомился с ней в Токио, когда служил в американской армии. Ее красота отличалась необычностью сочетаний. Миндалевидные, но голубые глаза. Золотистая кожа и бледно-розовый румянец.

Густые черные локоны обрамляли широкие скулы и тонкую шею.

Она внимательно слушала историю моих отношений с Мэттом Брэйди. Когда я замолчал, они переглянулись.

Леви заговорил с бесстрастным лицом.

— Чем, по-вашему, мы можем вам помочь, мистер Ровен?

Я растерянно развел руками.

— Не знаю, — сказал я. — Просто я решил попытать счастья. Надеялся что-то найти.

Он молча посмотрел на меня, затем его взгляд упал на чашечку кофе, стоявшую перед ним.

— К сожалению, вынужден вас разочаровать, мистер Ровен, — тихо произнес Леви. — Ничем не могу вам помочь.

Мне показалось, что он говорит не правду. Слишком заинтересованным было его лицо, когда я завел речь о Брэйди. Слишком сильная ненависть звучала в голосе.

Он чего-то боялся. Я не знал, чего именно, но был уверен в этом. Затем в моем мозгу мелькнула догадка. Все встало на свои места. Брэйди было что-то известно о Леви.

В какой-то момент, ведя расследование, Леви раскопал нечто, представляющее опасность для Брэйди. Я вычислил ответный ход стального магната. Ему следовало найти ахиллесову пяту противника и свалить его. То же самое он пытался проделать со мной. Вероятно, именно так Брэйди и поступил с Леви. Какая иная причина могла вынудить молодого юриста отказаться от блестящей карьеры и заняться делом, столь далеким от его подготовки и способностей?

— Что-то должно быть, — не отступал я. — Вы вели дело «Консолидейтид Стил». Мне говорили, что вы знаете об этой компании больше всех после Мэтта Брэйди.

Леви снова как-то странно переглянулся с женой.

— Боюсь, мне не известно о ней ничего такого, что могло бы помочь вам, — с упорством, равным моему, заявил он.

Я встал. Меня охватило чувство усталости и бессилия. Везде пустота. Очевидно, я уже был конченым человеком и лишь отказывался признать это. На моих губах появилась горестная улыбка.

— Он вас раздавил, — сказал я.

Леви ничего мне не ответил, он только посмотрел на меня своими непроницаемыми глазами.

Возле порога я обернулся.

— Вам здесь не нужен компаньон? — с сарказмом спросил я. — Или Мэтт Брэйди сам позаботился о собаках, бросив вас им на съедение?

В его глазах вспыхнул огонь.

— Собаки — это моя идея, — рассердился Леви. — Они добрее людей. Не знают, что такое предательство.

Я покинул дом, прошел по длинной аккуратной дорожке к автомобилю и поехал обратно. Половина пути до шоссе осталась позади, когда за моей спиной прозвучал автомобильный сигнал. Я посмотрел в зеркало. Жена Леви сидела за рулем «форда», который я видел возле коттеджа. Прижавшись к правой обочине, я пропустил ее. Она обогнала меня, подняв облако пыли, и остановилась за поворотом. Сбавив скорость, я подъехал к «форду». Жена Леви, выйдя из машины, махнула мне рукой.

Я нажал на тормоз.

— Мистер Ровен, — с акцентом произнесла она. — Мне надо поговорить с вами.

Я открыл правую дверцу.

— Да, миссис Леви?

Она села в автомобиль и нервно закурила сигарету.

— Мой муж хочет помочь вам, но он боится, — произнесла женщина. — Он подозревает, что вы — человек Брэйди.

Я сухо рассмеялся.

— Не смейтесь, мистер Ровен, — сказала она. — Это не шутка.

Смех застрял у меня в горле. Это действительно было не смешно. Только дурак смеется на похоронах. Тем более на своих собственных.

— Простите, миссис Леви, — извинился я. — Я не хотел вас обидеть.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Мой муж хотел бы рассказать вам о многом, но он не может решиться.

— Почему? — спросил я. — Что может сделать ему Мэтт Брэйди сейчас?

— Боб волнуется не о себе, — ответила миссис Леви. — Он боится за меня.

Я ничего не понял. Какое отношение она имела к Мэтту Брэйди? Видно, глаза выдали мое удивление.

— Могу я поговорить с вами? — спросила она с мольбой в голосе.

Я услышал больше, чем она сказала. Миссис Леви обрушила на меня лавину вопросов. Друг ли вы нам?

Можно ли вам доверять? Не навредите ли вы мне?

Прежде чем ответить, я задумался.

— Вы можете быть знакомы с человеком всю жизнь и не знать, что он из себя представляет, — осторожно произнес я. — Затем что-то случается, и вы видите, что ваши прежние друзья вам никто, а человек, которого вы прежде вовсе не знали, протягивает вам руку помощи.

Сейчас такое происходит со мной. Мои старые товарищи не в силах помочь мне.

Она сделала затяжку; ее удивительные голубые глаза смотрели сквозь лобовое стекло на дорогу. Через несколько мгновений миссис Леви заговорила.

— Когда я встретила Боба, он был веселым, жизнерадостным молодым человеком, вечно улыбающимся и с оптимизмом смотревшим в будущее. Он был полон честолюбивых планов и надежд.

Сигарета догорела до фильтра, и она потушила ее о пепельницу. Теперь в голосе женщины звучали печальные ноты.

— Я уже давно не видела на его лице улыбку. Он утратил честолюбие; мы оба много пережили.

Ее странные глаза смотрели на меня.

— Как говорят на моей родине, любовь — предвестник всех несчастий. Это верно. Из-за нашей любви, из-за меня, муж проводит дни в изгнании.

Она потянулась к пачке сигарет. Я тоже взял сигарету и молча поднес миссис Леви горящую спичку.

Она глядела на меня, пока я прикуривал.

— Теперь вы понимаете, почему он не решился заговорить, — сказала женщина. — Я бы не хотела, чтобы вы считали его трусом.

— Я так не считаю. Но почему он вынужден молчать?

— Мэтт Брэйди — страшный человек, — медленно произнесла она. — Он узнал, что Боб незаконным путем ввез меня в Штаты. Детективы Брэйди не нашли компрометирующего материала на Боба, поэтому они взялись за меня. Боб хотел одного — вернуться в Америку со мной. Он купил поддельную визу и паспорт. Так я попала сюда.

Мы были счастливы, пока сыщик мистера Брэйди не сказал Бобу, что ему все известно, и если Боб не отступит, власти узнают об обмане. Боб поступил так, как только мог поступить. Он уволился. Ему было легче сделать это, чем отправить меня назад в Японию.

Я вспомнил, что Пол говорил мне о деле «Консолидейтид Стил». Оно закончилось подписанием соглашения после того, как Леви ушел из министерства юстиции. Без него дело рассыпалось. Мэтт Брэйди мог гордиться собой.

Я не знал, что сказать. Эти несчастные люди и так прошли через многое. Я не должен был умножать их страдания. Я молчал, выпуская дым через нос.

— Мой муж — несчастный человек, мистер Ровен, — услышал я голос женщины.

Я растерянно посмотрел на нее.

— Каждый день он медленно умирает на моих глазах. Он не может реализовать себя.

Я понял, что она имела в виду, но мне было не ясно, куда она клонит.

— Чем я могу вам помочь, миссис Леви? — с надеждой спросил я. — На мою шею уже наброшена петля.

— Боб знает о личных и профессиональных делах Мэтта Брэйди больше, чем кто-либо на свете, — сказала она, наблюдая за моим лицом. — Если бы вы предложили ему работу, он бы здорово помог вам.

— Он может получить ее в любой момент, — заявил я. — Но я не в силах заставить его. Вы сами только что объяснили мне причину.

Она посмотрела на мою сигарету.

— Он не знает, что я поехала за вами. Я сказала, что отправилась на рынок. Сейчас я вернусь домой и расскажу ему о нашей беседе. О том, что теперь вы знаете правду. Он придет к вам.

— Думаете? — спросил я, ощущая рождение новой надежды.

Она вылезла из машины и замерла на дороге. Ветер трепал волосы миссис Леви, и они закрывали ее лицо.

— Я заставлю его пойти, мистер Ровен, — сказала женщина. — Плевать на последствия. Я не хочу быть причиной его медленной смерти.

Она села в «форд» и развернулась. Я увидел выведенную на машине надпись: «Собачье пристанище».

Миссис Леви помахала рукой. На ее лице было выражение твердой решимости.

Я посмотрел в зеркало заднего обзора. «Универсал» почти исчез в клубах поднятой пыли, затем он скрылся за поворотом.

Стрелки на приборном щитке показывали почти четыре часа. Я повернул ключ, нажал кнопку стартера.

После негромкого урчания мощный мотор завелся. Я включил скорость и тронулся с места. Чтобы поспеть на пятичасовой коктейль Элейн, мне следовало спешить.

Глава 24

Скажи о ком-то нечто хорошее, и никто тебя не услышит. Зато пустить подлый, злой, скандальный слух тебе поможет весь город. Через три дня о нас писали все газеты от восточного побережья до западного. Наши фотографии публиковались едва ли не в каждом бульварном листке.

За четыре дня наш роман стал сенсационной новостью, оказался в центре всеобщего внимания. Нас видели на модных выставках, в самых фешенебельных ресторанах. Люди поворачивали головы в нашу сторону, разглядывали нас с открытыми ртами, перешептывались с многозначительными улыбками.

Элейн держалась бесподобно. Она не опускала глаз, шагала с высоко поднятой головой. Если она и слышала чьи-то слова, то не подавала виду. Если ей и было больно, то она скрывала это от меня. Чем больше я наблюдал за ней, тем сильнее она мне нравилась.

Я пытался объяснить Мардж, что я делаю, но она не желала меня слушать. Даже Джини смотрела на меня косо. Они обе словно не замечали моего присутствия. Даже отец не поверил мне.

Газеты донесли новость до всех людей, кроме того человека, которому она предназначалась. Каждое утро мы задавали друг другу один вопрос — есть ли вести от Мэтта Брэйди? И каждое утро ответ был одинаков — нет.

Но в среду, позвонив утром Элейн, я понял, что лед тронулся.

— Мне звонила тетя Нора, — сказала она.

— Кто это? — спросил я.

— Жена дяди Мэтта, — удивленно пояснила Элейн.

— Яне знал, что он женат. Никогда не слышал о ней.

— Тетя Нора — инвалид, — сообщила Элейн. — Она уже более сорока лет провела в инвалидном кресле. Она почти никогда не покидает дома.

— Что с ней?

— Через год после их свадьбы ее ноги и бедра были раздроблены во время автокатастрофы, — ответила Элейн. — Дядя Мэтт управлял новым «Штутцем», и автомобиль перевернулся. Его самого выбросило далеко от машины, а тетю автомобиль придавил. Он так и не простил себе этого.

— Рад слышать, что он способен испытывать человеческие чувства, — произнес я жестким тоном. — Я уже потерял надежду на это.

— Бред, не будь злым, — с укором попросила она. — Это страшная история. Тетя Нора была тогда молодой девушкой. Кажется, ей едва исполнилось девятнадцать.

Помолчав, я спросил:

— Что ей было надо?

— Она пригласила меня к ним в гости, — ответила Элейн. — Ее беспокоит то, что пишут в газетах.