2

Анджело сверился с расписанием полетов. Он бы мог улететь вечером, но с пересадкой в Атланте. Однако Анджело решил, что лучше отдохнуть после хорошего обеда.

Он позвонил Синди, рассказал ей, что не услышал да — Хардеманов никакого предложения, попрощался с Номером Один и, скорее всего, больше никогда уже его не увидит.

По своим прошлым наездам в Палм-Бич Анджело знал, что куда приятнее пообедать за пределами Casa Ifardeman, чем сидеть за большим обеденным столом, глядя на вечно мрачного старика. Он выбрал столике видом на прибой, подсвеченный мощными прожекторами, заказал большого лобстера и бутылку белого вина. Официантка сказала, что видела Анджело на треке в Дейтоне, а потом добавила, что у нее на стоянке «понтиак» и она с радостью переберется на пассажирское сиденье, если он сядет за руль. Анджело поблагодарил ее, ответив, что с удовольствием покатает ее, когда будет трезвым.

В номер он взял бутылку шотландского, но пить не стал. Разделся, вытянулся на кровати. По телевизору транслировали матч Национальной футбольной лиги. Анджело подложил под спину подушки и увлекся перипетиями игры.

Но не прошло и четверти часа, как в дверь постучали.

— Кто там?

— Роберта Хардеман.

Изумление Анджело длилось лишь несколько секунд.

— Подождите, пожалуйста Я только оденусь. Она явилась в том же наряде, в каком сидела на Веранде, — в белых брюках и розовой рубашке.

— Можно мне войти? — спросила она, когда Анджело открыл дверь. — Я хочу с вами поговорить. Анджело кивнул и отступил в сторону.

— А где Лорен?

— Спит сном младенца. И ничего не узнает. Анджело указал ей на диван, а сам опустился в кресло.

— О чем вы хотели поговорить со мной, миссис Хардеман?

— Прежде всего договоримся, что я Роберта, а не миссис Хардеман. Вы можете предложить мне что-нибудь выпить? Или нам идти в бар?

— У меня только шотландское. Без льда.

— Портить шотландское льдом — смертный грех.

— Воды?

— Самую малость.

— С хрусталем у меня дело обстоит плохо. — Анджело протянул ей пластиковый стаканчик. Налил виски и себе. — За ваше здоровье. Так о чем мы будем говорить?

— Вы можете поверить, что я люблю Лорена Хардемана?

— Нет.

— Я знаю, почему вы так думаете. Я знаю, что он вам сделал. Даже выслушивая эту историю в его изложении, понимаешь, что Лорен поступил подло. Но... Я вышла за него не из-за денег. Денег мне хватает.

— Это хорошо. Они могут вам понадобиться. — Анджело отхлебнул виски.

Роберта долго смотрела в свой стакан, потом все-таки выпила.

— Что бы вы о нем ни думали, а мне понятно, что вы можете о нем думать... вы не хотите его убить. Я права?

Анджело пожал плечами.

— Не волнуйтесь. Если бы у меня возникло желание привлечь моих друзей из Общества чести, чтобы избавиться от Лорена, я бы сделал это давным-давно. Я выздоровел. И начал новую жизнь. Роберта улыбнулась, кивнула.

— Лорен тоже.

Анджело оценивающе оглядел Роберту с головы до ног.

— Я вижу.

— Вам нравится, что вы увидели, — отметила она.

— Вы не ошиблись.

— Это мы обсудим позже. А сейчас я хочу поговорить о Лорене. По его приказу вас избили до полусмерти, покалечили. Это цена, которую вы заплатили зато, что позволили Номеру Один использовать вас. Вы же знали, что он вас использует. Он использовал и Лорена. Знаете, какую цену заплатил он?

— Скажите мне.

— Его кастрировали. Старик отдал ему управление компанией, но сначала отрезал одно из яиц. То же самое он проделал и с Номером Два, только тот, как вам известно, лишился обоих яиц. Старик — воплощенное зло, Анджело.

Анджело покачал головой.

— Он старый, раздраженный, несчастный... да. Воплощенное зло? Я так не думаю.

— Он вам дорог?

— Я им восхищаюсь. Он перехитрил меня. Я обязан уважать человека, который на это способен. Вот почему я не могу уважать вашего мужа. Ему меня не перехитрить. Он может попытаться меня убить, но голова у меня работает лучше.

— От скромности вы не умрете. — Роберта допила виски. — Нальете еще?

Анджело взял стаканы и прогулялся в ванную, где дожидалась бутылка.

— Анджело, — продолжила разговор Роберта, когда он наливал виски, — Лорена кастрируют снова. Вы понимаете?

— Не очень. Впрочем, мне это безразлично.

— Старик отдал ему контроль над «Вифлеем моторс»...

— Семья есть семья. — Анджело вернулся, протянул Роберте полный стакан. — При всех недостатках Лорена он — Хардеман.

— Но он не Номер Один. Никому не стать Номером Один. Старик этого не допустит. Вы ничем не хуже его, и он это знает. Поэтому он вас и уволил. Лорен — другое дело. Ему не стать Большим человеком, который затмит основателя компании. Поэтому...

— Поэтому что?

— Поэтому он и отдал Лорену контроль над тонущей компанией. Номер Один создал «Вифлеем моторс»! Номер Два не смог ею управлять. А Номер Три, мой муж, приведет ее к краху, который оторвет его оставшееся яйцо.

Анджело безразлично пожал плечами.

— Анджело, вам приходилось терпеть поражение? Настоящее поражение? Вы знаете, что это такое? Я сомневаюсь. С вами такого не случалось.

— Так чего вы от меня хотите, Роберта? Зачем вы сюда пришли?

Она встала, прошествовала к окну, раздвинула портьеры и посмотрела на запруженное автомобилями шоссе. Потом одним движением сбросила рубашку через голову и повернулась лицом к Анджело. Бюстгальтер, сдавливающий грудь, впечатлял размерами.

— Гм-м, Роберта. Мы...

— Ладно. Мы не пара. Родились под разными звездами. Но позвольте мне доставить себе маленькую радость. — Роберта завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер, и ее груди освободились от узды. Таких больших ему видеть не доводилось. Мышцы — не жир. Они стояли, а не висели. — К счастью, вы не знаете, каково ходить в такой упряжи двенадцать часов в день. — Она вновь надела розовую рубашку.

Анджело опять сходил в ванную, принес бутылку шотландского и поставил ее на стол. Роберта в бюстгальтере не вызывала у него никаких эмоций, а вот огромные груди, свободно перекатывающиеся под рубашкой, возбуждали.

— Вы спрашиваете, почему я здесь? — Роберта, вновь налила себе виски. — Я пришла в надежде, что мы сможем спасти Лорена.

— Я не смогу его спасти, даже если бы и хотел. Но с чего у меня может возникнуть такое желание?

— Вы можете спасти компанию, Анджело. Старик знает, что можете. Он понимает, что вы абсолютно правы, говоря о переднеприводном двигателе и объединении усилий с японской компанией. Лорен тоже понимает, что вы правы. Они собираются попросить вас спасти «Вифлеем моторс». А сделав это, вы кастрируете Лорена точно так же, как кастрировал его старик. Вы сделаете то, что ему не по силам. Отец Лорена покончил с собой. Лорен тоже способен на самоубийство.

— А мне-то что до этого? — спросил Анджело.

— Вы не столь жестоки, Анджело Перино. Вы поможете мне спасти жизнь моего мужа... если я буду умолять вас.

— Я не хочу, чтобы вы умоляли меня, Роберта.

— Хорошо. Тогда у меня к вам разумное деловое предложение. Взаимовыгодное. Как мне, так и вам.

— И Лорену?

— В зависимости оттого, сможет ли Лорен доказать себе, что он мужчина.

— Я все-таки не понимаю, какой мне смысл вновь связываться с Хардеманами.

— Вы хотите построить новый автомобиль, не так ли, Анджело? — спросила Роберта. — В этом вы схожи со стариком. Вы можете работать консультантом, почему нет, но у вас нет более заветного желания, чем создание нового автомобиля. Как старик создал «сандансер». По этой же причине Номер Один не позволяет Лорену остановить сборочный конвейер. Дюжина девственниц под одеялом не согреют его так, как мысль о том, что «Вифлеем моторс» выпустит на дороги Америки еще одну модель.

— Согласен с вами.

— И мне, и вам плевать на огонь в душе старика, — продолжала Роберта. — Нас интересует огонь в душе Анджело. Автомобили — ваша жизнь, Перино. «Вифлеем моторс» — единственная компания, где вы можете воплотить в железо свои идеи. Вы можете...

— Старик...

— Умрет через восемнадцать месяцев, а то и раньше.

— И Лорен...

— Сделает все, что я ему скажу.

— Так как же нам удастся не кастрировать его? Если я соглашусь.

— Мы придумаем, как это сделать. Вы будете давать мне идеи. Я — скармливать их Лорену в постели. И он будет идти на работу, загоревшись вашей идеей.

— Неужели он такой болван?

Роберта улыбнулась.

— Вы знаете его дольше меня.

— У меня такое ощущение, что... меня засасывает в водоворот.

— Это хорошее слово. — Роберта похотливо улыбнулась. — Засосать. До этого мы еще дойдем. И не только. — Она снова скинула рубашку и швырнула ее в дальний угол. — Мы скрепим заключенную между нами сделку... о которой никто, кроме нас, знать не будет.

— Роберта, я...

— Не превращай меня в своего врага, Анджело. Я хочу, чтобы ты построил свой автомобиль. Я могу помочь тебе или блокировать все твои усилия. Новый автомобиль «Форд моторс» не назвали «ли» в честь Якокки, твой автомобиль тоже не назовут «анджело». Но все будут знать, кто его создатель.

Она продолжала раздеваться и в несколько секунд осталась в костюме Евы.

— Это не обязательно... — начал Анджело.

— Сделка чертовски важная, — отрезала Роберта. — И мы не можем зафиксировать ее на бумаге. Чем же нам ее скрепить? Рукопожатием? Нет. Ты знаешь, как враждующие стороны, заключая перемирие, маркировали границы в средневековой Европе? Приводили мальчика на границу, снимали штаны и стегали до крови. Тем самым гарантировалось, что мальчик этого места не забудет. Ему его не просто показали, ему там пустили кровь, так что это место он не забывал до конца своих дней. Вот и ты не должен забыть эту ночь, как и я. Мы не забудем, о чем договорились, если...

Анджело кивнул.

— Да уж, это врежется в память.

— Давай в этом убедимся. Подойди к дивану. Сядь. Я лягу тебе на ноги. Хочу, чтобы ты шлепал меня, пока моя задница не покраснеет.

— Роберта...

— Я серьезно. Пока я не заплачу и не буду умолять тебя перестать. Тогда мы запомним наш договор. А потом скрепим его кое-чем еще. Не менее запоминающимся. Не просто траханием, Анджело.

После первого шлепка она повернулась к нему и рассмеялась. После второго стиснула зубы. В какой-то момент начала плакать, но он не остановился, потому что она молчала. Наконец Роберта взмолилась: прекрати. Она еще плакала, когда, опустившись на колени, заглотнула его член. И так увлеклась им, что Анджело уже подумал, что на этом все и закончится и ничего запоминающегося не будет.

В постели она извивалась под ним, сладострастно повизгивала.

— О-о-о, Анджело! — вырвалось у нее. — Да он у тебя железный!

3

Утром Анджело разбудил телефонный звонок. Секретарь Хардемана сообщила, что мистер Хардеман хотел бы переговорить с ним до отлета в Нью-Йорк. Сможет ли он приехать?

Самолет вылетал в десять минут одиннадцатого, так что у Анджело было время подскочить в поместье и еще раз увидеться со стариком.

Но встретил его не старик, а Лорен. Он ждал его на веранде, за столиком, накрытым к завтраку: кофе, крекеры, фрукты.

Погода улучшилась, красное солнце поднималось над белыми бурунами прибоя.

— Номер Один спит, — заметил Лорен.

— Имеет право, в его-то возрасте.

— Буду краток, Анджело, — продолжил Лорен. — Номер Один и я очень хотели бы сказать, что ты ошибаешься насчет нового автомобиля, но мы знаем, что ты совершенно прав. Нам приходится признать, что ты прав и насчет объединения с «Шизокой». Судя по всему, Номер Один больше не будет ни создавать новые модели, ни вести переговоры о совместной работе с другими компаниями. Я тоже не силен ни в автомобилестроении, ни в переговорах с японскими бизнесменами. Ты нам нужен. Думал ли ты, что услышишь такое от меня?

— Но вы мне не нужны, Лорен.

— Все так. Ты из тех, кто добивается успеха в любом деле, за которое берется. Но позволь высказать одно предположение. Для тебя нет ничего важнее, чем создать новый автомобиль. Ли Якокка разработал такой для «Форд моторс». Но называется он «форд», а не «якокка», хотя все знают, кто его создатель.

«Он просто цитирует Роберту», — подумал Анджело. После их скачек она вернулась домой, разбудила Лорена, все ему растолковала... или подготовила его еще до того, как приехать к Анджело? Так или иначе, Лорен, как попугай, повторял ее слова.

— Для меня же нет ничего важнее выживания и процветания компании, — говорил Лорен. — Анджело, у тебя есть веские причины ненавидеть меня. Черт, но и у меня есть причины ненавидеть тебя. Однако мы можем подняться над этим, не так ли? Ты хочешь реализовать свои идеи в металле, построить автомобиль, который видишь мысленным взором. «Джи-эм», «Форд», «Крайслер» тебе такого шанса не дадут. А мы дадим. Номеру Один и мне нужен человек, способный создать автомобиль, который может спасти компанию. Мне нелегко даются эти слова, но я прошу тебя об этом. Возвращайся. Построй свой автомобиль.

— Должность вице-президента по исследованиям и разработке, — отчеканил Анджело. — Но сотрудник, а не консультант. Пятилетний контракт. Даже если результата не будет, ты выплачиваешь мне жалованье за все пять лет. Опционы на акции. Письменно. И ты не суешь свой нос в мои дела, Лорен. Тебя и так похвалят за то, что тебе удалось нанять Анджело Перино. А все лавры за создание автомобиля — мои.

— Ты выразился более чем ясно.

— Хочешь что-то добавить?

— Я согласен. Жалованье?

— Скажем, полмиллиона в год. А что скажет на это Номер Один?

— Анджело, что бы ни сказал Номер Один, особой роли это не играет. Сколько он еще протянет? Когда впадет в кому? Анджело, решать должны ты и я. Мы и решаем. Номер Один нам больше не нужен.

Глава 8

1977 год