Глава 10

Анджело смотрел в иллюминатор самолета. Заходя на посадку, лайнер делал широкий круг над фордовским заводом Ривер-Руж. Гигантский индустриальный комплекс расползся внизу, как многоголовая гидра, смрадное дыхание облаками поднималось к небесам, отходы сливались в и без того грязные воды реки Детройт. Громадные автостоянки между корпусами заполняло многоцветье крохотных автомобильчиков. Табло «Не курить» зажглось в тот самый момент, когда послеполуденное солнце осветило стеклянный фасад длинного Главного административного корпуса компании.

Анджело затушил окурок и начал собирать бумаги, разложенные на столике. Покончив с этим, убрал столик, а брифкейс поставил между ног.

Идущая по проходу стюардесса остановилась рядом.

— Вы пристегнули ремень?

Он кивнул и поднял руки, чтобы она убедилась, что ее не обманывают. Стюардесса улыбнулась и шагнула к следующему ряду. Анджело посмотрел на часы. Половина пятого. Точно по расписанию. Он вновь повернулся к окну.

Ривер-Руж остался позади. Впервые он начал проникаться глубоким уважением к людям, создавшим это техническое чудо. Теперь-то он понимал, через что им пришлось пройти. Реконструкция завода на Западном побережье продолжалась уже год, а одна проблема нагромождалась на другую, и иногда ему казалось, что он просто сойдет с ума. А тот завод был раз в десять меньше Ривер-Руж.

Но и там нашлись люди, которые взяли на себя основную нагрузку. Джон Дункан с его знаниями, опытом, мудрыми советами и Тони Руарк с неиссякаемыми энтузиазмом и энергией. Тони уже полностью освоился в автомобильном бизнесе, а его знание новейших технологий, используемых в аэрокосмической технике, помогло им преодолеть первые и, возможно, самые значительные преграды.

Переезд конструкторов и дизайнеров из Детройта прошел успешно, и уже шесть месяцев они работали на новом месте. На сталеплавильном заводе, купленном в Фонтане, полным ходом шла перестройка производства под нужды автостроителей. Листопрокатный стан строился прямо на заводе, и его обещали ввести в строй к лету следующего года. К августу ожидался пуск литейного производства, так что в сентябре 1971 года с конвейера мог сойти первый автомобиль. Разумеется, перед этим предстояло решить еще тысячу и одну проблему, но главная заковыка состояла в другом — какой автомобиль они собирались выпускать. И вот тут они никак не могли прийти к согласию.

Возможно, причиной тому было общее состояние автостроения. Шторм бушевал уже несколько лет, и все автостроительные фирмы лихорадочно искали тихой гавани, но тщетно. Местные и федеральные власти под давлением общественности вводили все новые ограничения, оказывающие негативное влияние на характеристики автомобилей. Забота об охране окружающей среды приводила к появлению все более строгих стандартов. За пять лет автостроителям предстояло значительно уменьшить расход топлива на сто миль пробега. Правила безопасности требовали обеспечивать защиту водителя и пассажира, даже если они являлись виновниками того или иного нарушения. Происходила коренная ломка политики, к которой за долгие десятилетия привыкли автостроители. Теперь уже не они принимали решения, касающиеся безопасности водителей и пешеходов или защиты окружающей среды. И никто не желал слушать их криков об экономической катастрофе и расходах, которые придется перекладывать на покупателя. Новые стандарты вступили в действие, и модели, их нарушающие, не допускались на дороги.

Автостроителей поджидала и еще одна неприятность.

Стали меняться вкусы американского покупателя. Казалось, лишь недавно «жучок» — «фольксваген» был любимой темой карикатуристов и сатириков. Но с той поры прошло двадцать лет, и Детройт неожиданно для себя обнаружил, что в 1969 году по числу проданных экземпляров «жучок» занял прочное четвертое место, а в 1970-м, судя по всему, вытеснял с третьего «плимут» «Крайслер моторс». В довершение их бед в 1967 году началось вторжение с другой стороны океана. Япония проникла в Соединенные Штаты и за четыре года отхватила немалый кусок американского рынка. «Датсун», «тойота» и другие теперь постоянно мелькали на дорогах. А наступление их развивалось, не сбавляя темпа. Забеспокоились не только детройтские фирмы, но и «Фольксваген», увидевший в японцах немалую угрозу собственному процветанию на американском рынке. Чувствуя, что их вот-вот обойдут, немцы также начали готовить замену знаменитому «жучку». Но новая модель еще не покинула конструкторских кульманов.

Американские фирмы разработали собственные варианты малолитражек: «вегу», «пинто», «гремлин».

Лишь «Крайслер» продолжал цепляться за большие автомобили, но и они ввозили в Штаты модели, изготавливаемые за рубежом: «додж кольт» и «плимут крикет». Но все понимали, что это не выход.

Едва первые американские малолитражки поступили в продажу, стало ясно, что они отнимают покупателей у своих же более крупных моделей, а число продаваемых импортных машин как росло, так и растет.

Стечение всех этих факторов плюс новые государственные законы поставили автостроителей на уши. И пока они не могли найти выхода из создавшегося критического положения.

Собственно, выход был один — создание нового автомобиля на качественно новых технических принципах, учитывающих требования и государства, и покупателя.

Пойти на это Детройт пока не мог. Ибо это означало, что со старой игрой надо кончать и пора начинать новую. Но на прежнем стадионе оставалось еще много болельщиков.

Колеса самолета коснулись земли, оторвав Анджело от его размышлений. Он спокойно сидел, пока самолет буксировали к переходному коридору. Они должны стать первыми. Ничего другого не оставалось. И на завтрашнем заседании совета директоров надо принимать такое решение. «Сандансер» — автомобиль вчерашнего дня. Он должен уйти. Если они хотят построить действительно новый автомобиль, надо забыть о том, что делалось раньше. Любая модернизация «сандансера» прямиком вела в тупик.

Самолет замер, и Анджело встал, подхватив брифкейс. Заседание будет завтра, а сегодня должно состояться другое событие, не менее важное для Детройта.

Событие, о котором неоднократно писали все местные газеты, подготовка которого велась не менее тщательно, чем подготовка инаугурации президента Соединенных Штатов.

Выход в свет Элизабет Хардеман. Ей исполнялось восемнадцать лет, и она готовилась занять подобающее ей место под солнцем.

— Ты прекрасно выглядишь, дедушка, — улыбнулась Энн.

Номер Один рассмеялся.

— Я хорошо себя чувствую, Энн. Лучше, чем раньше.

— Я рада, — она подошла к инвалидному креслу, поцеловала деда в щеку. — Ты это знаешь, не так ли?

Слабый запах ее духов достиг его ноздрей. Он похлопал внучку по руке.

— Знаю. Как ты? Счастлива?

Она кивнула.

— Счастлива, насколько это возможно. Я давно забыла детские грезы о том, каким должно быть счастье. Теперь я просто всем довольна. Игорь очень добр ко мне.

Предугадывает все мои желания. Большего, пожалуй, и не требуется.

Номер Один кивнул. Быть богатой невестой не так-то легко. Тут можно попасть в передрягу. Но Энн повезло с мужем. И все-таки он никак не мог привыкнуть к тому, что его внучке уже почти сорок. Для него она оставалась ребенком.

— Где Игорь? Я еще не видел его.

— В библиотеке, с Лореном. Ты же его знаешь. Любит поговорить о делах, как мужчина с мужчиной. Тем более если компанию им составит бутылка хорошего виски.

Номер Один хохотнул.

— А как идут дела в Европе?

— Игоря очень интересует то, что у вас делается, — ответила Энн.

Когда они поженились, Игорь возглавил французское отделение «Вифлеем моторс» и, к всеобщему удивлению, добился немалых успехов.

— Ты же знаешь, как он любит машины. И ему неприятно, когда число проданных экземпляров уменьшается, даже если с остальным все идет неплохо. В самолете он весь сгорал от нетерпения. Прямо-таки рвался встретиться с Лореном и поговорить о новом автомобиле.

— Я приглашу его на завтрашнее заседание совета директоров, — пообещал Номер Один. — Думаю, ему это понравится.

— Ты шутишь? — рассмеялась Энн. — Он будет в восторге. Он только и мечтает об этом. Оказаться там, где принимаются решения. Да он словно побывает в раю.

— Так и сделаем.

— Сколько сейчас времени? — спросила Энн.

Номер Один посмотрел на наручные часы.

— Половина восьмого.

— Мне пора начинать одеваться.

— Почему такая спешка? Гости соберутся к десяти.

Энн улыбнулась.

— Я не так молода, как раньше, и теперь мне требуется чуть больше времени, чтобы выглядеть принцессой.

— Для меня ты всегда прекрасна, как принцесса.

— Ты помнишь, дедушка? Именно так ты и звал меня в детстве. Принцесса. А папа всегда сердился. Говорил, что это не по-американски.

— Иной раз у твоего отца возникали довольно-таки странные идеи.

— Да, — она задумалась. — У меня всегда было такое ощущение, что он не любит ни тебя, ни меня. И я никак не могла понять, почему.

— Так ли это важно?

— Теперь уже нет, — она посмотрела на деда, улыбнулась. — Знаешь, я рада, что приехала домой. Что ты даешь бал в особняке Хардеманов. Мне рассказывали, какие здесь закатывали пиры.

— Да, некоторые запоминались надолго.

— И когда прошел последний, дедушка?

Он задумался, прикрыл глаза. Время словно сжалось, на мгновение он прыгнул в прошлое.

— Сорок лет назад. Мы праздновали свадьбу твоих родителей.

Глава 11

По существу, приемов было два. Первый, в соответствии с этикетом, в бальном зале, где играл один из оркестров общества Мейера Дэвиса. По мнению друзей Элизабет, там звучала музыка для среднего поколения.

Второй проходил в игровом зале, находившемся в том же здании, что и бассейн. По случаю торжества зал превратили в дискотеку, и две рок-группы, сменяя друг друга, оглушали слушателей мощью усилителей.

И там, и там толпился народ. Такого Детройт не видел уже много лет. В этот теплый сентябрьский вечер немало людей гуляло и в саду Хардемана. Многим хотелось посмотреть и на молодежь, и на стариков, так что они курсировали между бальным залом и дискотекой.

Анджело прибыл около полуночи. Машину ему пришлось оставить далеко от особняка, ибо все подъезды к нему заняли те, кто приехал раньше. У парадной лестницы его никто не встретил. Лорен набрался еще до начала приема, Элизабет давно упорхнула на дискотеку. Только Алисия осталась в бальном зале.

У высоких деревянных дверей Анджело в третий раз попросили предъявить приглашение. Ранее его пришлось показывать у ворот в стене, окружавшей особняк, и в дверях дома. Теперь его попросил дворецкий.

Благообразный седовласый мужчина повернулся лицом к залу.

— Мистер Анджело Перино.

Но в общем шуме его едва ли кто услышал.

Анджело заметил Алисию и поспешил к ней. Поцеловал в щечку.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Выгляжу я ужасно, и ты это знаешь.

В целом она была недалека от истины.

Анджело оглядел бальный зал.

— Прием что надо.

— Да, но лучше бы мы его не давали. Все это впустую.

Но Лорен настоял.

— По-моему, всем нравится.

— Надеюсь, ему тоже, — фыркнула Алисия.

— А где дебютантка? — осведомился Анджело. — Я, наверное, должен ее поздравить. Честно говоря, понятия не имею, что полагается делать в подобных случаях.

Впервые за вечер Алисия рассмеялась.

— Анджело, ты прелесть. Должно быть, ты единственный порядочный человек, оставшийся в Детройте, — она посмотрела по сторонам. — Что-то я ее не вижу. Наверное, убежала в игровой зал к своим друзьям.

— Я ее найду.

— Пойдем, — она взяла его под руку. — Я подыщу тебе молодую симпатичную даму, чтобы ты потанцевал с ней.

— А почему не с тобой?

— Со мной? — она удивилась. Замялась. — Даже не знаю. Кто-то же должен встречать гостей.

— Ради чего?

Она уставилась на него, потом кивнула.

— Пожалуй, ты абсолютно прав. С какой стати я должна здесь болтаться?

Он вывел ее на танцевальную площадку. Поначалу она нервничала, но Анджело прижал ее ближе.

— Расслабься. Ты имеешь полное право поразвлечься на собственном балу.

Алисия рассмеялась, и они поплыли в такт музыке.

Голова ее легла на плечо партнера.

— Спасибо тебе, Анджело.

— За что?

— Ты убедил меня, что я действительно здесь хозяйка. Весь вечер меня преследовало странное чувство, что я тут посторонняя.

— Не понимаю.

— Ты же знаешь, что происходит. Все знают. Ни для кого не секрет, что эта женщина живет в квартире Лорена на крыше административного корпуса, а я послезавтра уезжаю в Рено. Люди смотрят сквозь меня. «Королева умерла, да здравствует королева» — таким вот взглядом. Они никак не могут решить, как же теперь ко мне относиться.

— У тебя разыгралось воображение. Ты выросла здесь. Пришедшие сюда — твои друзья. И им нет разницы, замужем ты за Лореном или нет.

Ее глаза наполнились грустью.

— Одно время я тоже так думала. Теперь полной уверенности у меня нет.

Танец кончился, они остановились. И тут же позади них раздался женский голос: «Алисия, дорогая, где ты прятала такого великолепного мужчину?»

Они обернулись, и Анджело увидел одетых с иголочки мужчину и женщину. Лицо последней показалось ему знакомым.

Алисия улыбнулась.

— Анджело Перино, сестра моего мужа и ее супруг, князь и княгиня Алехины.

Княгиня протянула руку. Анджело взял ее.

— Пожать или поцеловать? — с улыбкой поинтересовался он.

— Можете сделать и то, и другое, — рассмеялась она. — И зовут меня Энн. Вы учились в школе с моим братом, но мы так ни разу и не встретились.

— Мне ужасно не повезло, — он поцеловал ей руку и повернулся к князю. Они обменялись рукопожатием.

Князь был выше Анджело, с густыми черными тронутыми сединой волосами. Черные глаза блестели на волевом загорелом лице.

— Для вас я — Игорь, — густой, дружелюбный баритон. — Я давно мечтал встретиться с вами. Нам о стольком надо поговорить. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о новом автомобиле.

— С этим можно и подождать, — вмешалась Энн. — Делами займетесь завтра.

Вновь заиграла музыка.

— Игорь, ты танцуешь с Алисией, — скомандовала Энн и взяла Анджело под руку. — Я хочу поближе познакомиться с новым человеком в Детройте.

— Вы слишком много времени уделяете журналам, — улыбнулся Анджело.

— Разумеется, — кивнула Энн. — А чем еще американцы могут занять свое время в Европе? Они читают журналы, тем самым поддерживая связь с Америкой.

— Они могут вернуться домой.

— Какой вы, однако, ловкий, — улыбнулась Энн. — Так быстро сменили тему нашего разговора. Но от меня вы легко не уйдете. Я видела статью в «Лайфе». О Делориане из «Шеви», Якокке из «Форда» и о вас. Они написали правду о вашем дедушке? Он действительно был торговцем спиртным и поставил свой товар на свадьбу моих родителей в этом самом доме?

— Это ложь, — ответил Анджело. — Он был вовсе не торговцем спиртным, а бутлегером.

Энн рассмеялась.

— Вы мне нравитесь, Анджело. Теперь я вижу, почему вы так дороги дедушке.

В час ночи раздвинулись гигантские портьеры, открывая роскошный буфет и обеденные столики. Еще через полчаса начался концерт.

Дирижер оркестра что-то сказал в микрофон, но даже мощные динамики не смогли перекрыть шума за столами. Он повернулся к одной из кулис временной сцены.

Женщину, вышедшую на сцену, узнали все присутствующие. Не один год каждую неделю они видели ее лицо на экране телевизоров, и она даже рекламировала продукцию одной из крупнейших автостроительных фирм. Она запела, но никто не слушал ее, да и не хотел слушать, все были поглощены своими разговорами и едой.

Лорен, покачиваясь, стоял у края сцены. Он видел, что женщина поет, но при всем желании не мог разобрать ни слова. Он подошел ближе, чуть ли не к микрофону, но по-прежнему ничего не слышал. Тут он разозлился.

Быстро залез на сцену, шагнул к певице. Та смотрела на него, не понимая, в чем дело. Он поднял руку, и музыка смолкла. Повернулся и посмотрел на своих гостей.

Никто не обращал внимания на происходящее на сцене. Лорен наклонился, взял ложку с ближайшего столика и забарабанил ею по микрофону. Постепенно шум стих.

Он оглядел зал, лицо его пылало от злости.

— А теперь слушайте, обжоры вы этакие! Я заплатил пятнадцать тысяч долларов, чтобы эта милая дама приехала из Голливуда и спела для вас. Так что теперь заткнитесь и слушайте!

Мертвая тишина упала на зал. Нигде не звякала даже вилка или нож. Лорен повернулся к певице, поклонился.

— Теперь все в порядке, мадам. Вы можете петь.

Вновь заиграл оркестр, и ее мягкий голос наполнил зал. Лорен сошел со сцены, споткнулся на последней ступеньке, едва не упал, но устоял на ногах и направился в бар. Его шатало из стороны в сторону.

Анджело, оказавшийся в баре, протянул руку, чтобы поддержать его.

Лорен дернул плечом.

— Все нормально, — и, бросив бармену: «Шотландское со льдом», уставился на Анджело, словно увидел его впервые. — Неблагодарные мерзавцы, — пробормотал он. — Никогда не ценят того, что для них делаешь.

Анджело промолчал.

Лорен взял бокал, пригубил.

— Хорошее шотландское. От него по утрам не бывает похмелья, не то что от канадского виски. Тебе стоит попробовать.

— У меня похмелье от всего, — отшутился Анджело. — Даже от «кока-колы».

— Неблагодарные мерзавцы, — повторил Лорен, оглянувшись на гостей. Затем вновь посмотрел на Анджело. — Когда ты появился в городе?

— Около пяти вечера.

— Почему не позвонил?

— Я звонил. Секретарша ответила, что ты уже ушел.

— Я хотел бы увидеться с тобой до завтрашнего заседания. Надо кое о чем переговорить.

— Я в твоем распоряжении.

— Я тебе позвоню, — он поставил пустой бокал на стойку. Отошел на пару шагов, резко обернулся. — Завтра утром времени не будет. Давай встретимся здесь, в баре, после окончания бала. Думаю, к трем часам все разойдутся.

Анджело посмотрел на него.

— Сегодня был длинный день. Может, подождем до завтра?

— Думаешь, я не понимаю, что делаю? — завелся Лорен.

— Знаю, что нет, — улыбнулся Анджело.

Глаза Лорена превратились в щелочки, он побагровел еще больше. Угрожающе шагнул к Анджело.

— Не надо, — остановил его тот. — Не порти дочери праздник.

Лорен на мгновение застыл, затем напряжение покинуло его. Он даже улыбнулся.

— Ты прав. Спасибо тебе, что не позволил мне показать себя круглым идиотом.

Анджело улыбнулся в ответ.

— Для того и нужны друзья.

— Могу я попросить тебя об одной услуге?

— Конечно.

— Найди меня в четверть четвертого и отвези на завод. Чувствую, что в таком состоянии мне не следует садиться за руль.

— Я тебя найду, — пообещал Анджело.

Через высокие стеклянные двери он вышел в сад. Весело раскрашенные фонари, висевшие вдоль дорожек, покачивались от ночного ветерка. Анджело закурил и направился к зданию, в котором находился бассейн.

С каждым шагом тяжелый рок звучал все громче.

Молодежь веселилась. Танцы не прекращались ни на секунду.

В зале он первым делом нашел бар. Попросил налить канадского виски со льдом, что и было исполнено незамедлительно. Он взял бокал, пригубил. В воздухе отчетливо пахло дымком марихуаны. В темноте тут и там светились огоньки сигарет. Кто-то курил табак, кто-то — «травку».

— Я с вами знакома? — раздался рядом мелодичный голосок.

Он повернулся. Девушка, молодая, как и все остальные в этом зале. Светло-голубые глаза, длинные белокурые волосы, ниспадающие на плечи. И что-то неуловимо знакомое в очертаниях рта и подбородка.

— Думаю, что нет, — он улыбнулся. — Но и я не имею чести вас знать, так что мы квиты.

— Я — Элизабет Хардеман, — высокомерно заявила она.

— Ну разумеется.

— Что вы хотите этим сказать?

— Кем же еще вы могли быть? — Анджело вновь улыбнулся. — Вы позволите поздравить вас, мисс Хардеман?

Она надула губки.

— Вы смеетесь надо мной.

— Отнюдь. Я просто не знаю, удобно ли это в такой вот обстановке.

— Вы не разыгрываете меня?

— Клянусь мамой, — на полном серьезе ответил он.

Элизабет улыбнулась.

— Могу я сказать вам правду?

Он кивнул.

— Честно говоря, я тоже не знаю, — и она рассмеялась.

— Тогда будем считать, что я вас поздравил.

— Благодарю, — она щелкнула пальцами. — У меня исключительная память на лица. Вы сидели за рулем «сандансера эс эс», который я видела как-то ночью прошлой зимой на Вудвард-авеню. С вами еще ехала женщина с большой… В общем, бюст у нее был что надо.

Анджело хохотнул.

— Виновен.

— Вы работаете у моего отца? — спросила она. — Один из испытателей?

— В некотором роде, — признал он. — Пожалуй, можно сказать и так.

На ее лице отразилась обида.

— Вы все-таки разыгрываете меня. Я вас знаю. Видела вашу фотографию в «Лайфе». Вы — Анджело Перина — Совершенно верно, — кивнул он. — Но мне хотелось бы проходить у вас как неизвестный вам поклонник.

— Извините, мистер Перино. Кажется, я слишком много наболтала.

— Я вас прощу, если вы потанцуете со мной.

Она посмотрела на дергающуюся толпу, потом на него.

— Здесь? Или в бальном зале?

— Здесь, — и со смехом он увлек Элизабет на танцплощадку. — Я не так стар, как может показаться с первого взгляда.

Глава 12

Оркестр Мейера Дэвиса заиграл «Три часа утра», и звуки музыки проникли в легкий сон Номера Один. Он сел, нажал кнопку на столике у кровати.

Мгновение спустя в спальню вошел Дональд. Одетый как обычно, слоено и не ложился спать.

— Скажи Роксане, что я хочу ее видеть.

— Роксане? — удивился Дональд.

Номер Один посмотрел на него. Вспомнил, где он находится. Музыка разбудила в нем давние воспоминания.

Роксана-то ушла. Много лет назад. Беда с этой памятью.

Людей пережить можно, а вот ее — нет.

— Помоги мне одеться. Я хочу спуститься вниз.

— Но бал почти закончился, сэр, — попытался остановить его Дональд.

— Плевать, — отмахнулся Номер Один. — Помоги мне одеться.

Двадцать минут спустя Дональд выкатил кресло из спальни. Первую остановку они сделали на балконе, выходящем на парадную лестницу.

Гости все еще толпились в дверях, ожидая, пока подадут их машины. Они весело болтали, и, похоже, не хотели расходиться.

— Знатный, видимо, был бал, — бросил Номер Один.

— Да, сэр, — согласился Дональд.

— Как думаешь, сколько пришло народу?

— Четыреста пятьдесят или пятьсот человек.

Номер Один посмотрел на толпу внизу. Люди не меняются. Они почти ничем не отличаются от тех, что приходили сюда сорок лет назад. Он повернулся к Дональду.

— Не хочу лезть в эту толпу. Давай спустимся на лифте в библиотеку.

Дональд кивнул и покатил инвалидное кресло обратно по коридору, в конце повернул в другой коридор и остановил кресло перед дверью лифта. Нажал кнопку вызова. Часы на стене сказали им, что до четырех утра осталось десять минут.

Дискотека опустела, лишь музыканты собирали аппаратуру и скручивали провода. В тишине, без гремящей музыки они чувствовали себя потерянными.

Анджело поставил бокал на стойку и посмотрел на Элизабет. Та, казалось, ушла в себя.

— По-видимому, мы последние, — прервал затянувшееся молчание Анджело.

— Кажется, да, — эхом отозвалась Элизабет, оглядев темный зал.

— Похоже, вы в миноре.

Она подумала, потом кивнула.

— Так всегда бывает после большого праздника, — добавил Анджело. — Ждешь его, ждешь, вот он приходит, все рады и довольны, а потом кончается — и все! Одна пустота.

— Я выпила бы чего-нибудь.

Анджело дал знак бармену.

— Нет, — Элизабет посмотрела на него. — Спиртное мне не помогает. Не нравится его вкус. Лучше бы покурить.

— У меня только сигареты.

— А у меня «травка», — она раскрыла сумочку, достала вроде бы обычную пачку, вынула сигарету с фильтром, сунула в рот.

Анджело щелкнул зажигалкой.

— А выглядят совсем как настоящие.

— Один деятель привозит их из Канады. В любой упаковке. «Кент», «Уинстон», «Мальборо», только заказывай, — она глубоко затянулась и хихикнула. — Надо лишь соблюдать осторожность и не угощать ими кого попало.

Он улыбнулся.

— А вы курите «травку»? — спросила Элизабет.

— Иногда. Но не смешиваю со спиртным. Они несовместимы.

Она вновь затянулась и долго не выдыхала дым. Наконец выпустила струйку к потолку.

— Мне уже лучше.

— Хорошо.

Она рассмеялась.

— Кажется, я уже начала подниматься на седьмое небо. Но я же имею на это право. За весь вечер ни одной затяжки, хотя вокруг все балдели.

— Я это заметил, — сухо согласился Анджело.

Затянувшись в последний раз, она затушила окурок в пепельнице на стойке и слезла с высокого стула. Ее глаза снова засияли.

— Мистер Перино, я готова вернуться в особняк и встретиться с моими ближайшими родственниками, — она невесело засмеялась.

Анджело взял ее под руку, и они вышли в сад. Фонарики уже погасили, дорожки прятались в темноте. Внезапно она остановилась, повернулась к нему.

— Это был фарс, не так ли?

Он не ответил.

— Вы знаете, что завтра мама уезжает в Рено, чтобы получить развод?

Он кивнул.

— Тогда какого черта они все это затеяли? — И внезапно Элизабет расплакалась, как маленькая обиженная девочка.

Анджело достал из кармана носовой платок, дал ей.

Она вытерла глаза, шагнула к нему, прижалась лицом к груди.

— Что они пытались доказать? — она всхлипнула.

Он погладил ее по плечу.

— Может, они не хотели лишать вас того, что вам причиталось.

— Они могли бы спросить меня.

— По собственному опыту общения с родителями, мисс Элизабет, могу сказать, что они лезут с вопросами, когда делать этого не следует, но никогда ни о чем не спросят, когда это действительно нужно.

Всхлипывания прекратились. Она подняла голову.

— Почему вы зовете меня мисс Элизабет?

В темноте блеснули его белые зубы.

— Потому что вас так зовут. И мне нравится это имя.

— Но для всех я Бетси.

— Я знаю.

Она вновь промокнула глаза платком.

— Как я выгляжу?

— По-моему, нормально.

— Надеюсь, тушь не потекла. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался, что я плакала.

— Тушь на месте, — заверил ее Анджело.

— Хорошо, — Элизабет вернула платок. — Спасибо.

— Пустяки, — он сунул платок в карман.

Бок о бок они зашагали по дорожке. Вдруг она резко остановилась.

— Вы верите в астрологию?

— С этим я еще не определился, — ответил Анджело.

— А я верю, — твердо заявила Элизабет. — Мне только что составили гороскоп. Вы — Телец, не так ли?

— Как вы узнали? — он улыбнулся, ибо родился под знаком Льва.

— Вы должны быть Тельцом! В моем гороскопе все расписано. Мне суждено встретить мужчину старше меня по возрасту, он будет Тельцом, и я им увлекусь.

Анджело расхохотался.

— И как, увлеклись?

Она рассердилась.

— Неужели вы думаете, что я вру вам насчет гороскопа?

— Мисс Элизабет, — улыбнулся он, — у меня и мысли не было посчитать вас лгуньей.

Она положила ему руки на плечи, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Рот ее приоткрылся, тело приникло к нему. Анджело крепко сжал девушку, так крепко, что у той перехватило дыхание, затем отпустил.

Посмотрел на нее сверху вниз, изумленный собственной реакцией.

— Зачем вы это сделали?

Она чуть улыбнулась, и он увидел в ней женщину, а не ребенка.

— Теперь вы уже не будете называть меня мисс Элизабет.

Дональд вкатил Номера Один в библиотеку. Одинокий бармен убирал остатки пиршества. Он поднял голову, увидев их.

— Виски оставь, — распорядился Номер Один.

— Хорошо, мистер Хардеман, — и бармен поставил на стойку бутылку канадского виски.

Номер Один повернулся к Дональду.

— Найди моих внуков и приведи сюда. Всех. Включая Бетси.

Дональд переминался с ноги на ногу.

— Иди, чего ты ждешь! — рявкнул Номер Один.

Дональд все еще мялся.

— Вы не собираетесь пить, не так ли, сэр?

— Нет, черт побери! — проревел Номер Один. — Или ты принимаешь меня за идиота? Приведи их!

— Да, сэр.

Алисия вошла в библиотеку первой.

— Я не знала, что вы еще не спите, дедушка.

— Да, не мог заснуть. Кроме того, хоть раз за вечер нам нужно собраться всем вместе. А где Лорен?

— Не знаю. Уже давно его не видела.

— Дональд его разыщет.

Следующими появились Игорь и Энн.

— Дедушка, — поспешила к нему Энн.

Он поднял руку, предугадывая ее слова.

— Я знаю. Ты и не подозревала, что я все еще бодрствую.

— А как ты себя чувствуешь?

— Лучше и не придумаешь, — старик поднял голову.

В дверном проеме стояли Элизабет и Анджело. Он помахал ей рукой. — Иди сюда, детка.

Бетси бросилась к нему.

— Прадедушка, вот уж не думала, что увижу тебя сегодня, — в ее голосе слышалась искренняя радость.

Он улыбнулся.

— Ну как же я мог пропустить случай увидеть тебя, особенно в такой день.

— Прадедушка, ты прелесть! — и Элизабет чмокнула его в щеку.