Глава 11

Арнольд влетел в мой номер в «Фэамонте» с налитыми кровью глазами.

— Ты лишил меня девятисот тысяч комиссионных!

Оставил на бобах! Обвел вокруг пальца!

Я широко улыбнулся.

— Остынь, а не то тебя хватит удар.

— Я отволоку тебя в суд! — бушевал он. — Получу с тебя каждый полагающийся мне цент!

— Давай, давай, — покивал я. — Я получу немало удовольствия, когда тебя вызовут свидетелем и ты расскажешь судье, как пытался всучить мне за шесть миллионов долларов компанию, находящуюся на грани банкротства. О чем ты, разумеется, знал заранее.

Он вытаращился на меня.

— Ты этого не сделаешь.

— Почему же? Ты обтяпывал свои делишки, потому что тебя не трогали. И мне кажется, не придется долго упрашивать Конгресс или налоговое управление создать специальную комиссию, которая выяснит, сколько денежек ты высосал у владельцев акций таких вот компаний и корпораций.

Зикер долго молчал, а заговорив, сбавил обороты.

— И что мне теперь делать? Соглашаться на пятнадцать процентов от миллиона?

— Нет.

— Я знал, что ты можешь войти в мое положение, — просиял Арнольд. — Нельзя попирать справедливость.

— Совершенно верно.

— И сколько, по-твоему, должно мне причитаться?

— Пять процентов.

Он побагровел. Даже лишился дара речи. А придя в себя, завопил:

— Черта с два! Да за такие деньги я и улицу не перейду. Лучше не брать ничего!

— Меня и ото устроит.

— Так дела не делаются. Я должен заботиться о собственной репутации.

Я рассмеялся.

— Это точно. Но учти, я только начинаю. Я полагал, ты поможешь мне и в другом деле, но раз ты так ставишь вопрос…

Закончить он мне не дал.

— Я не говорил, что не возьму их. В конце концов, нельзя замыкаться на деньгах. Личные взаимоотношения куда важнее.

— Ты абсолютно прав, Арнольд.

— Я рад, что мы все утрясли. Счет я посылаю Уэйману в «Вифлеем»?

— Нет, пошли его мне. В Детройтский национальный банк.

— Почему? — удивился он. — Разве ты работаешь не на «Вифлеем моторс»?

— С чего ты взял? Это моя личная инициатива. Им я должен лишь одно — подготовить команду для гонок.

Он обдумал мои слова. Чувствовалось, что он мне не верит.

— Ладно. Как скажешь, так и сделаем. Что еще тебе нужно?

— Металлургический завод на Западном побережье.

Свяжись с Тони Руарком. Теперь он работает на меня и скажет, что нам требуется.

Номеру Один я позвонил сразу же после ухода Арнольда.

— Где ты был? — в голосе слышалось недовольство. — Ты не давал о себе знать целую неделю.

Я ввел его в курс дела.

— Ты не теряешь времени даром, — прокомментировал он результаты моих трудов.

— Мне есть с кого брать пример.

— А что слышно из Детройта? — продолжил он допрос.

— Ни слова. Но едва ли такое продлится долго. Только что ушел Арнольд Зикер. Он-то думал, что я действую от лица «Вифлеем моторс». Я его просветил. Сказал, что работаю на себя.

— Ты думаешь, он поверил?

— Нет. Поэтому я и жду, что пойдут разговоры. Он обязательно начнет выяснять в Детройте, что к чему. Неведение для него хуже смерти.

— А как ты решаешь финансовые вопросы?

— Пользуюсь моим фондом. Вы не единственный богатый дедушка в Грос-Пойнт.

Он рассмеялся.

— Едва ли это мудрое решение. А если я не поддержу тебя деньгами?

— Я готов рискнуть. Мой дед говорил, что в Детройте вы пользовались у него наибольшим доверием. Только вы расплачивались со своим бутлегером[9], словно с официальным поставщиком.

— Ты меня пристыдил. Сколько ты уже потратил?

— Около двух миллионов. Миллион на приобретение компании и примерно столько же на текущие расходы ближайших месяцев.

— Возьмешь миллион наличными и миллион облигациями военно-морского займа?

— Заметано.

— Они будут в банке утром. Куда ты теперь?

— В Риверсайд, это здесь, в Калифорнии, переговорю с несколькими гонщиками, потом в Нью-Йорк. У меня встреча с Леном Форманом. Он специалист по размещению ценных бумаг.

Номер Один помолчал.

— В Риверсайд не езди. Ты зашел слишком далеко, прикрытия больше не нужно. Отправляйся прямо в Нью-Йорк. Я хочу, чтобы ты успел как можно больше до того, как они очухаются.

— Как вам будет угодно. Но, полагаю, мне нужно позвонить Лорену и сказать, что я увольняюсь. Я не против того, чтобы вести тонкую игру, но прямой обман не по мне. Я же обещал ему собрать команду автогонщиков.

— Незачем тебе звонить, — отрезал Номер Один. — Лорена оставь мне. Неужели ты думаешь, что он хоть на минуту поверил твоей сказочке?

Что я мог сказать?

— Держи рот на замке и поезжай в Нью-Йорк, — заключил Номер Один.

— Хорошо. Пусть он вам и внук, но мне это не нравится.

— А я и не требую от тебя одобрения моих действий.

Занимайся своим делом, — и в трубке раздались гудки отбоя.

Я положил ее на рычаг, налил себе виски и прошел в спальню.

Бобби лежала на кровати, пролистывая журнал. Подняла голову.

— Совещание окончено?

Я кивнул.

— Все нормально?

— Да, — я отпил из бокала. — Но планы переменились.

— О?

— Мы не едем в Риверсайд.

— Я сожалеть не буду. Менее всего мне хотелось вновь увидеть гоночную трассу.

— Мы летим в Нью-Йорк.

— Когда?

— Если собраться сейчас, то успеем на самолет, вылетающий без четверти одиннадцать, и прибудем в Нью-Йорк утром.

— А если не успеем?

— Полетим утром. Но я потеряю целый день.

— Для тебя это важно?

— Пожалуй.

— Тогда поторопимся, — она вылезла из постели. Под моим взглядом сбросила халатик, голой подошла к стенному шкафу, достала платье.

— А, к черту все ото. Возвращайся в постель.

Едва ли я мог придумать что-либо более глупое, чем провести ночь с такой женщиной в самолете.

Глава 12

Не могу не отметить одну ее особенность. Леди или нет, но ела она, как ломовой извозчик.

Каждый раз я с изумлением наблюдал, как она поглощает завтрак: сок, блины, яйца, сосиски, гренки, мармелад, чай. Я-то лишь пил кофе.

— В Америке принято подавать на завтрак много еды, — поделилась она со мной своими наблюдениями, прежде чем вновь набить рот. — Это прекрасно.

— Я кивнул, наливая себе четвертую чашку. Зазвонил телефон, и я взял трубку.

— Мистер Кэрролл, портье, — назвался говоривший. — Извините, что беспокою вас, мистер Перино.

— Пустяки, мистер Кэрролл.

— Леди Эйрес звонят из Детройта. Но я решил справиться у вас, прежде чем звать ее.

Я закрыл микрофон ладонью.

— Кто в Детройте знает, что ты здесь?

— Я говорила только Лорену.

Ее фамилия не значилась в списке проживающих, то есть звонок мистера Кэрролла означал, что персонал отеля чтит покой его постояльцев.

Я убрал руку с микрофона.

— Мистер Кэрролл, мы по достоинству оценили вашу предусмотрительность. Давайте Детройт.

— Благодарю вас, мистер Перино, — чувствовалось, что он доволен, вступая со мной в этакий мужской сговор. — Как только вы положите трубку, я дам соответствующие инструкции нашей телефонистке.

Я положил трубку и пододвинул телефон к Бобби. Он тут же зазвонил.

— Привет, — поздоровалась она. — О, Лорен, как хорошо, что вы позвонили. Нет, совсем не рано. Я как раз завтракаю.

Из трубки донеслось слабое верещание. Она прикрыла микрофон рукой.

— Он говорит, что приезжает в Палм-Бич на уик-энд позагорать, поиграть в гольф, и хочет, чтобы я присоединилась к нему.

Я улыбнулся. Все-таки Лорен остался мужчиной. Интересно, подумал я, помогла ли ему в этом леди Эйрес.

— Скажи ему, что улетаешь сегодня на Гавайи.

Она кивнула.

— Видите ли, Лорен, я бы с радостью встретилась с вами, но должна лететь на Гавайи. Я уже обо всем договорилась. Я никогда там не бывала, а меня очень интересуют эти острова.

Вновь заверещал его голос.

— Он говорит, что так даже лучше. Он знает чудесное местечко на дальних островах. Что мне теперь делать?

Я быстро прикинул, что к чему. Вариант подходящий.

Совсем не худо держать его подальше от Детройта, да еще как можно дольше. За это время мы могли многое успеть.

— Полагаю, лететь на Гавайи.

Разговор продолжался еще несколько минут, потом она положила трубку, потянулась к сигарете. Я щелкнул зажигалкой. Она прикурила, глубоко затянулась, ее глаза буквально впились в мои.

— Не нравится мне все это.

— Почему? — удивился я. — Не каждый день девушке выпадает шанс побывать на Гавайях.

— Я не об этом, и ты все прекрасно понимаешь, — фыркнула она. — Дело в твоем отношении. Ты отделался от меня, как от какой-то шлюхи, подцепленной на улице.

Я улыбнулся.

— Кажется, я читал у одного англичанина, что только так и надо вести себя с дамой.

— Я действительно тебе безразлична?

— Не надо так говорить. Просто я жертвую собой ради друга. Все-таки я у него в долгу. Если б не он, мы никогда бы не встретились.

Вновь наши взгляды скрестились.

— Ты хочешь, чтобы я на время нейтрализовала его?

— Да, — честно признался я.

— А если он влюбится в меня?

— Это его трудности.

— А если я влюблюсь в него?

— Это твои трудности.

— Ты просто дерьмо.

Я начал подниматься.

— Постой, куда ты собрался?

— Пора одеваться. В десять утра у меня самолет.

— Никуда ты не поедешь, — твердо заявила она. — По крайней мере, сейчас. Я встречаюсь с ним в аэропорту в семь вечера. И теперь, зная, что он выбыл из игры, ты можешь позволить себе еще один свободный день.

— Ради чего?

Она смерила меня взглядом.

— Чтобы как следует потрахаться. Я заезжу тебя так, что ты еще месяц не будешь смотреть на женщин.

Я рассмеялся, сел и взялся за телефонную трубку.

— Куда ты звонишь? — подозрительно спросила она.

— В бюро обслуживания. Я пришел к выводу, что мне не повредит плотный завтрак.

В аэропорт я поехал вместе с ней, хотя мой самолет вылетал на два часа позже. Сдал чемоданы, а потом мы прошли в зал для встречающих рейс «Юнайтед» из Детройта. Оказалось, что у нас в запасе четверть часа.

— Успеем пропустить по рюмочке, — и я увлек ее в ближайший бар.

Официантка поставила перед нами полные бокалы и отошла.

— Твое здоровье, — поднял я свой.

Она едва пригубила «мартини».

Я пристально посмотрел на нее. Она молчала всю дорогу.

— Приободрись. Все не так плохо.

В полумраке бара я едва различал лицо Бобби, прячущееся под широкими полями шляпки из мягкого фетра.

— Я боюсь за тебя.

— Все обойдется.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Она подняла бокал, но до рта не донесла, вновь поставила на столик.

— Я еще увижу тебя?

Я кивнул.

— Когда?

— После твоего возвращения.

— Где я тебя найду?

— Едва ли я буду сидеть на одном месте. Я сам свяжусь с тобой.

— «Юнайтед эйр лайнс», рейс 271 из Детройта, выход пассажиров через зал 72, — прогремел под потолком металлический голос.

— Тебе пора, — я допил виски и встал. Ее бокал остался нетронутым.

Из темноты бара мы вышли под яркий свет аэропорта.

— Желаю веселого отдыха.

Она всматривалась в мое лицо.

— Будь осторожен. Есть много способов отправиться на тот свет, помимо смерти на трассе.

— Все будет в порядке, — я легонько поцеловал ее в губы. — До свидания.

— До свидания.

Она отошла на три шага, а затем бросилась ко мне в объятья. Ее губы сомкнулись с моими.

— Не отпускай меня, Анджело! Я люблю тебя!

— Я тебя и не отпускаю, — осторожно и нежно я расцепил ее руки, опустил их вниз.

Более она не произнесла ни слова. Я наблюдал, как она прошла в зал 72. Туда уже начали прибывать пассажиры. Лорен был среди первых. Высокий, широкоплечий, в сером костюме и шляпе.

Увидев ее, он расплылся в улыбке. Поспешил к ней, одной рукой снимая шляпу, протягивая вторую. Они обменялись рукопожатием, затем он неуклюже наклонился, поцеловал ее в щеку.

Я повернулся и пошел прочь. Оглянулся я лишь однажды. Они направлялись в бар, в котором мы сидели несколько минут назад. Он поддерживал ее под руку, словно хрупкую статуэтку, заглядывал в лицо и говорил, говорил, говорил.

Яркий свет жег мне глаза, и я тоже нашел спасение в сумраке бара. Разумеется, другого, благо в аэропорту их хватало.

За два оставшихся до вылета часа я надрался, как сапожник. С трудом доплелся до самолета, плюхнулся в кресло, защелкнул ремень безопасности, закрыл глаза.

— Вам удобно, сэр? — вежливо спросила стюардесса. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

Я посмотрел на ее профессионально улыбающееся лицо.

— Да. Принесите мне двойное канадское виски со льдом, как только мы поднимемся в воздух, и черные очки. А потом прошу меня не беспокоить. Никаких закусок, обедов, кино. Я хочу спать до Нью-Йорка.

— Да, сэр, — кивнула она.

Но ни виски, ни очки не помогли. Я не открывал глаз до самой посадки, но так и не заснул.

В ушах звенели ее прощальные слова, мысленным взором я видел ее лицо в миг расставания.

Я облегченно вздохнул, когда самолет коснулся бетона и я смог открыть глаза. Очень уж тяжело далось мне расставание с Бобби.

Глава 13

Тремя днями позже мы сидели на лужайке, сбегающей к бассейну и далее к частному пляжу с белым песком. Легкий сентябрьский ветерок шевелил кроны пальм над нашими головами. Я закрыл глаза и повернулся лицом к солнцу.

— Идет зима, — нарушил молчание Номер Один.

— Еще тепло.

— Не для меня. Каждый год я думаю о том, чтобы переехать куда-нибудь южнее. Может, в Нассау или на Виргинские острова. С возрастом мои кости становятся все чувствительнее к холоду.

Я глянул на него. Инвалидное кресло. Ноги, укутанные пледом, глаза, обращенные к океану.

— Номер Один, какая она, старость?

Он не оторвал глаз от мерно накатывающихся на берег волн.

— Как же я ненавижу ее, — ровный, лишенный эмоций голос. — Главным образом из-за скуки. Кажется, все проходит мимо. Становится ясно, что ты не такой уж важный, как думалось. Мир движется, ты стоишь на месте и постепенно втягиваешься в единственную оставшуюся тебе утеху. В мыслях только ноль часов, одна минута.

— Ноль часов, одна минута? — переспросил я. — Что это значит?

— Начало следующего дня, — тут он повернулся ко мне. — Игра в выживание. Непонятно лишь, зачем в нее играть. Завтра ничем не отличается от сегодня. Пусть и прибавляет еще один день к уже прожитым.

— Зачем тогда вы все это затеяли?

— Потому что хочется еще раз перед смертью пережить нечто большее, чем приход нового дня, — он опять смотрел на волны. — Наверное, я не придавал особого значения тому, что происходило со мной. До прошлого года, когда приехала Элизабет и провела здесь несколько дней. Ты ее знаешь?

Речь шла о дочери Лорена.

— Никогда ее не видел.

— Бетси только исполнилось шестнадцать. Как и ее прабабушке, когда я впервые встретил ее. И внезапно она пробудила во мне интерес к жизни. Время забавляется с людьми, оно перепрыгивает через поколения. Те считанные дни я снова чувствовал себя молодым.

Комментировать я не стал.

— Я просыпался рано и из окна смотрел, как она плавает в бассейне. А однажды, утро выдалось изумительным, она скинула купальник и прыгнула в воду нагишом»

Я наблюдал за ней, пока на глазах не выступили слезы. И тут я осознал, что так жить дальше нельзя. Мой мир сузился до размеров тела. Тела, оболочки, тюрьмы, в которой я отсиживал отведенный мне срок. И я уже с этим смирился. А тюрьма для того и служит, чтобы пытаться вырваться из нее. Я же вел себя иначе. Заботило меня одно — найти пути и средства провести в ней как можно больше времени. И именно в то мгновение, глядя на плывущую Бетси, я понял, что нужно делать. Раздеться и вновь прыгнуть в бассейн. Тридцать лет я просидел в этом кресле, думая, что живу. Но более оставаться в таком положении я не хотел. Вот и принял решение построить для Бетси автомобиль, как построил его для ее прабабушки… Она вернулась в дом после купания, мы сели завтракать, и я поделился с ней своими планами. Она вскочила, бросилась мне на шею. И знаешь, что она мне сказала?

Я покачал головой.

— Прадедушка, я и представить себе не могла, что кто-то может сделать такое для меня.

Номер Один помолчал.

— После ее отъезда я позвонил Лорену. Он решил, что в моем предложении много сентиментальности, но недостает практицизма. Структура прибылей нашей компании стабилизировалась. Создание нового автомобиля могло нарушить ее. Кроме того, нет свободных производственных площадей. Более семидесяти процентов занято для других целей. Но я добился от него обещания вникнуть поглубже.

— Вник?

— Не знаю. Если и да, мне он об этом ничего не говорил. И какое-то время спустя я понял, что должен искать другого помощника. Поэтому и обратился к тебе.

— Почему именно ко мне?

— Потому что автомобили занимают в твоей жизни такое же место, что и в моей. Еще тогда, в парке, я знал, что придет день, когда ты повзрослеешь и перестанешь баловаться игрушками. А услышав твой голос после гонок в Инди, сразу понял, что этот час настал.

— Ладно, со мной все ясно, — кивнул я. — Но остается Лорен.

На лице старика отразилось недоумение.

— Ничего-то я не понимаю. Лорен же далеко не глуп.

Он давно уже должен был прознать про наши замыслы.

И тем не менее мне он не звонит.

— У Лорена на уме другое, — пояснил я.

— Что же? Он ведь думает только о бизнесе.

— Бизнесу пришлось потесниться. Лорен сейчас на Гавайях.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил Номер Один. — Я звонил ему домой и в контору. Никто понятия не имеет, где он находится.

Я рассмеялся.

— Я только что не посадил девушку в его самолет, — и рассказал обо всем.

Он заулыбался.

— Хорошо. А то я уже начал задумываться, осталось ли в нем что-нибудь человеческое. Может, для него еще не все потеряно?

Я встал.

— Пожалуй, пойду в дом. Посмотрю, как у парней дела. Сходятся ли цифры.

Я оставил его на лужайке, а сам прошел в библиотеку.

Несмотря на широко открытые окна, клубы дыма висели над столом, за которым сидели Лен Форман, старший партнер консультативной фирмы «Дэнвилл, Рейнолдс и Файрстоун», знающий толк в выпуске и размещении ценных бумаг и акций, и Артур Роберте, юрист, специализирующийся на большом бизнесе, представляющий наши интересы. Особенно Арти нравился мне тем, что не боялся жесткой борьбы, а все мы знали, что нас ждет отнюдь не легкая прогулка.

— Как наши успехи? — поинтересовался я.

— Заканчиваем, — ответил Арти. — Кое о чем уже можно поговорить.

— Я приведу Номера Один.

— Не надо, — возразил Арги. — Лучше мы пойдем с тобой. После трех дней в этой душегубке свежий воздух нам не повредит.

— Я задержусь на пару минут, — добавил Лен. — Вы идите, я скоро буду.

Мы вернулись к бассейну. Номер Один все еще смотрел на океан. Он повернул голову, услышав наши шаги.

— Каково ваше мнение, мистер Роберте? Сможем мы это сделать?

— Шансы есть, мистер Хардеман. Но я думаю, мы должны обсудить различные варианты достижения конечной цели.

— Я рас слушаю. Но прошу, как можно проще. Я — инженер, а не юрист или бухгалтер.

— Попробую, — Арти улыбнулся. Как и я, он знал, что Номер Один все продумал до того, как обратиться к нам. — Итак, что же мы можем? Вариант первый: преобразовать всю компанию в акционерное общество открытого типа. При этом мы сможем избежать значительных налоговых выплат. Вариант второй: выделить отделения бытовой электротехники и автомобильных узлов и то ли продать их, то ли преобразовать в открытые акционерные общества. Третий вариант — перевернутый второй.

Мы выделяем отделение автомобилей и преобразуем его в акционерное общество. Но, учитывая, что автомобили не приносят прибыли, последний вариант наименее привлекателен.

— Вы думаете, мы сможем получить необходимую нам сумму? — спросил Номер Один.

— Несомненно. Она гарантирована нам, какой бы путь мы ни избрали, — он повернулся к Форману, подошедшему чуть раньше и слышавшему вопрос. — Как по-твоему, Лен?

Форман кивнул.

— Нет проблем. Это будет событие, сравнимое с поступлением в открытую продажу акций «Форда».

— Какой вариант вы рекомендуете?

— Первый, — незамедлительно ответил Арти. — Преобразовать всю компанию в открытое акционерное общество.

— Вы согласны? — Номер Один посмотрел на Формана.

— Полностью, — подтвердил тот. — Тут выгода наибольшая.

— Вы руководствуетесь тем же мотивом? — спросил Номер Один у Арти.

— Не совсем. Я не понимаю, почему вы должны жертвовать своей долей в наиболее прибыльных отделениях вашей компании, чтобы добиться желаемого. Думаю, если мы последуем схеме «Форда», то сможем не только испечь пирог, но и съесть его.

Номер Один повернулся к океану. Долго молчал, затем глубоко вздохнул, посмотрел на меня.

— Когда, по-твоему, мой внук вернется в Детройт?

— На следующей неделе.

— Думаю, нам надо перебраться туда и встретиться с ним. Возможно, я составил о нем ошибочное мнение. Надо дать ему шанс решить самому, на чьей он стороне.

— Это справедливо, — признал я.

— Я попрошу миссис Крэддок позвонить в контору.

Совещание проведем в моем доме в Грос-Пойнт. В среду вечером, — он покатил к дому, но тут, словно из-под земли, возник Дональд, и Номер Один сложил руки на коленях, предоставив физическую работу более молодому и здоровому. Потом обернулся к нам:

— Пойдемте, господа. Я хочу предложить вам что-нибудь выпить.

Мы пристроились у кресла.

— Какой автомобиль вы собираетесь строить, мистер Хардеман? — спросил Форман.

Номер Один рассмеялся.

— Тот, что будет ездить.

— Я имел в виду общую концепцию, — вежливо пояснил Форман.

— Мы еще в начале пути. Проектирование автомобиля — тонкое искусство. Да, да, искусство. Современное многофункциональное искусство. Отражение нашей технократической цивилизации. Поэтому, господа, модель «Т» Генри Форда не на своем месте в Смитсоновском музее техники. Это достойный экспонат Метрополитен[10].

— Вы уже выбрали название автомобиля, мистер Хардеман? — поинтересовался Арти. — Как я понимаю, название — не последнее дело в нашем бизнесе.

— Вы правы. Название уже есть, — он посмотрел на меня и коротко улыбнулся. — «Бетси». Так мы его и назовем — «бетси».

Глава 14

Я подвез Арти и Лена в аэропорт, чтобы они успели на вечерний самолет в Нью-Йорк, а потом заглянул в прокатный пункт «Хертца».

— Мне следовало бы разочароваться в вас, Анджело, — медовым голосом пропела Мелисса. — Вы в городе три дня и ни разу мне не позвонили.

— Извините, Мелисса. Замучили дела. Головы не мог поднять.

Она надула губки.

— А я думала, что заинтересовала вас.

— Заинтересовала, Мелисса. Еще как заинтересовала.

— Так, может, встретимся вечером? Если вы не заняты.

— Я свободен. Но в такое заведение, как в прошлый раз, не поеду. У меня потом три дня восстанавливался слух. Нет ли поблизости уютного мотеля, где мы сможем побыть вдвоем?

Она вновь помянула мою фамилию.

— Городок у нас маленький, мистер Перино, и девушка должна заботиться о своей репутации. Может, мы просто покатаемся в автомобиле?

Я вспомнил, как она водит машину, и покачал головой.

— Нет, благодарю. Я уже слишком стар, чтобы трахаться на заднем сиденье, — я обошел мой автомобиль, сел за руль, вставил ключ в замок зажигания. — До свидания, Мелисса.

— Нет, Анджело. Подождите, — голос ее упал до шепота, она шагнула к краю тротуара, наклонилась, чтобы я мог лицезреть ее красивые груди. — Я все устрою. Скажу родителям, что проведу ночь у подруги. У нее есть небольшой коттедж к северу от города. Она сейчас в отъезде, а ключ оставила мне.

— Вот это мне нравится больше, — улыбнулся я.

Она вновь приехала на «мач-1». Вышла из машины, когда я спустился по лестнице.

— Садитесь за руль.

— Идет, — я сел. Пристегнул ремень безопасности.

Посмотрел на Мелиссу. Она последовала моему примеру — и мы покатили по подъездной дорожке.

— Поверните направо. В полумиле отсюда винный магазин.

Я вырулил на шоссе и, оставаясь на низкой передаче, раскрутил двигатель чуть ли не до красной черты на тахометре. Затем резко затормозил у магазина. Искоса глянул на нее.

Веки опущены, рот раскрыт, ноги раздвинуты. Я сунул руку ей под юбку. Трусики мокрые насквозь. Значит, и ее возбуждал рев мотора. Совсем как Синди. По телу Мелиссы пробежала дрожь. — Что дальше? — спросил я.

Ее ноги стиснули мою руку.

— Шампанское. Французское шампанское. Много холодного шампанского.

— Хорошо. Отпустите мою руку, и я схожу за ним.

Из магазина я вернулся с тремя бутылками «Кордой Руж». Показал их ей.

— Сгодится?

Она кивнула, я сел рядом с ней, и мы рванули с места.

— Вы умеете водить машину, не так ли? — просипела она.

— Умею, — и я еще сильнее вдавил в пол педаль газа.

Я знал, чего она хотела. К счастью, по пути нам не встретилась полиция. Семь миль до коттеджа мы промчались менее чем за шесть минут.

Свернули на боковую дорогу, вдоль которой выстроились аккуратные стандартные домики, через полмили остановились у нашего.

Глаза Мелиссы сверкали.

— Я чуть с ума не сошла.

Я промолчал.

— Помните, как вы обгоняли три машины, а впереди показалась встречная?

Я кивнул.

— Я посмотрела на спидометр. Мы шли на ста двадцати милях. А когда резко ушли на нашу полосу, я так кончила, что чуть не описалась. И продолжала кончать еще с минуту.

— Надеюсь, желание потрахаться у вас после этого не пропало?

Она рассмеялась.

— Думаю, что нет, — подхватила дорожную сумку и выпрыгнула из машины.

Я взял пакет с бутылками и последовал за ней в коттедж.

Она обошла все комнаты, закрывая жалюзи и опуская шторы, и лишь после этого позволила мне зажечь свет.

— Моя подруга предупредила, что у нее склочные соседи, — объяснила она.

— Действительно, зачем причинять ей лишние хлопоты, — согласился я.

Мелисса расстегнула молнию сумки.

— Надо повесить платье, чтобы оно не помялось. Завтра все-таки на работу, — она прогулялась к шкафу и обратно. — Ты куришь?

И то, сколько можно обращаться друг к другу на «вы».

— Иногда.

— У меня с собой отличная «травка», — она достала целлофановый пакетик. — А как насчет «колес»[11]?

— Не откажусь.

— Оптовый торговец медикаментами оставляет мне флакон, когда приезжает к нам в город, — из сумки появился флакон с красными таблетками. — Свеженькие.

Получила их только сегодня.

— Значит, мне повезло, — я потянулся к Мелиссе, но она ускользнула.

— Куда нам спешить. Ты открывай шампанское, а я пока приму душ. Вся вспотела, пока ехала.

— Хорошо.

Она вытащила из сумки бумажный пакет и протянула мне. Холодный, как лед. Я вопросительно посмотрел на нее.

— Бифштексы. Если мы потом проголодаемся.

Я рассмеялся и пошлепал ее по попке.

— Иди в душ.

Она подумала обо всем.

Девчушка из агентства «Хертц» лезла на стенку.

Две сигареты с «травкой», одна маленькая красная таблетка — и она ступила на дорогу, ведущую лишь в одном направлении. Моя голова была у нее между ног, и она тянула за волосы так, словно хотела засунуть ее внутрь.

Внезапно она оттолкнула меня.

— Ты не думаешь, что я вконец испорчена?

Я покачал головой.

— Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.

— Но сначала мы потрахаемся? — осведомился я.

— Да, но я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.