Глава 6

Последний раз мыть в постели ей пришлось миссис Купер предыдущей ночью. Но Коннелли – тут совсем другое.

Сузанна раньше уже мыла мужчин, когда ухаживала за больными. Но сейчас, тщательно смывая грязь и вытирая левую руку Коннелли, она подумала, что все, с кем ей приходилось возиться раньше, были очень старыми и если не на смертном одре, то совсем рядом с ним. Нет, она еще никогда не мыла мужчину всего лет на десять, пожалуй, старше ее. Сузанна чувствовала смущение. Но смешно беспокоиться о таких пустяках. Ему требовалась помощь, и кто-то должен оказать ее. Наверное, все ее волнения от недосыпания.

Намыливая длинные сильные пальцы, Сузанна отметила, что у него очень красивые кисти рук. Ногти, правда, обломаны, но элегантной формы; ладони широкие, на тыльной стороне – небольшая поросль черных волос. Запястья худые, но широкие, вполне подходящие мужчине его комплекции.

Ополоснув руки, Сузанна снова намылила полотенце. Почему-то ей было неловко касаться его тела, какими бы благими ни были ее намерения. Самая маленькая частичка ее, которую она упорно игнорировала, остро ощущала, что распростертое перед ней тело принадлежит мужчине. Сузанна удивлялась сама себе – она не помнила, чтобы в ней когда-нибудь так проявлялось женское начало. Она давно забыла все эти глупости. По правде говоря, она никогда о них и не думала.

Его руки, покрытые волосами, были длинными и мускулистыми, несмотря на худобу. Под мышками – густые черные кустики. На плечах кожа гладкая, а сами плечи такие широкие, что мужчина занимал полкровати. Она просто не могла не заметить всего этого. Сузанна поражалась, что заинтересовалась этим человеком, но ничего не могла поделать с глазами, которые отмечали все это. Почти машинально она вымыла ему грудь, отметив прекрасную форму торса – от широких плеч до впадины ниже талии, куда смущение не позволило ей смотреть. Невзирая на худобу, сложен он был великолепно и, когда поправится, будет очень сильным.

Так ведь из-за этого она его и купила. Из-за силы. Надо пахать, сеять и убирать урожай, строить заборы и чинить их, надо отремонтировать крышу сарая и выкопать новый пруд и… сразу всего и не перечислишь. Со всем этим и со многим другим Коннелли обязательно справится. Именно поэтому она и разглядывала его: ее только интересовало, насколько он силен, ничего больше.

– Вот ваша сумка, мисс Сузанна. Сузанна совсем забыла, зачем послала Бена. Вздрогнув, она оглянулась. И увидев, что парнишка протягивает ей сумку, с раздражением ощутила, как краснеет. “Смех да и только”, – сурово укорила себя Сузанна. Она не сделала ничего предосудительного, ни о чем таком не думала, что могло бы внушить ей чувство вины.

Но почему-то она себя ощущала виноватой.

– Поставь на пол рядом со мной. – Ей не хотелось разговаривать, слишком уж устала. И, пытаясь смягчить суровость тона, улыбнулась.

Бен с облегчением вздохнул, а Сузанна еще острее почувствовала вину. “Что это со мной сегодня такое?”

– Что еще я могу для вас сделать, мисс Сузанна?

Неуверенный тон Бена не улучшил ее настроения. Парень явно ее боялся. Неужели она и в самом деле внушает страх? Очень может быть. Почти все в той или иной степени боятся ее. Но ведь кто-то должен поддерживать в доме дисциплину, и эта неприятная обязанность выпала на ее долю. Нельзя сказать, чтобы она жалела, что жизнь ее сложилась таким образом, просто изредка возникала вдруг мысль: хорошо бы чувствовать себя молодой, как ее сестры, и жить в ожидании счастья. Иногда Сузанне казалось, что она никогда и не была молодой.

– Мне понадобятся ведро теплой воды, еще пара полотенец, кусок мыла и острый нож. Принеси мне все, пожалуйста. – Она снова улыбнулась Бену, и на этот раз он ответил ей тем же. Сузанне стало немного легче. Может, не так она и ужасна. Просто очень устала и не выспалась, поэтому все в мире для нее сейчас окрашено в черный цвет.

– Слушаюсь, мэм.

Бен отправился выполнять указание, а Сузанна опять принялась за работу. Прежде чем смазать и забинтовать спину Коннелли, ей хотелось как следует вымыть его, насколько это, конечно, возможно в таких обстоятельствах. Она всегда утверждала, что для выздоровления необходима в первую очередь чистота.

Руки мужчины, неповрежденная часть спины, плечи и шея были уже чистыми. Сузанна отошла в изножье кровати, отогнула покрывало так, что стали видны его ноги до колен, и принялась их тереть.

Как и руки, ноги были очень красивы. Под большим пальцем она обнаружила огромную твердую мозоль. Сузанна вспомнила дыру в его башмаке. Их, конечно, больше нельзя носить. Она мысленно велела себе не забыть отправить Бена к сапожнику. Пусть тот снимет мерку с дырявой обуви и сделает Коннелли рабочие сапоги на два размера больше.

– Тебе помочь, Сузанна? – В дверь просунулась голова Мэнди. Любопытным взором она быстро окинула всю сцену: ее старшая сестра водит мыльной тряпкой по ноге мужчины. Коннелли был закрыт лишь от низа спины и до колен. При виде полуобнаженного мужчины Мэнди удивленно замерла.

Сузанна нахмурилась и машинально встала так, чтобы хоть немного загородить кровать. Уже собиралась прогнать сестру, как вернулся Бен. В одной руке он нес ведро горячей воды, другая была занята всем остальным, за чем его и посылали. Мэнди, чтобы дать дорогу Бену, вошла в комнату. Пока Сузанна разгружала работника, сестра приблизилась к кровати. Когда Сузанна освободилась, Мэнди уже стояла рядом и с открытым ртом смотрела на распростертого на кровати почти голого человека.

– Бен мне поможет, твоя помощь не требуется, большое спасибо. Коль скоро в тебе так бурлит энергия, поднимись наверх и прибери в комнате отца.

– Но, Сузанна…

– Иди, Мэнди. А когда закончишь, шагай на кухню и помоги Эмили и Саре Джейн с ужином. Здесь тебе делать нечего.

– Но что у него со спиной?

– Это не твоя забота, не так ли? – Сузанна поняла, что когда Коннелли поправится, он не придет в восторг от того, что все будут знать, как его истязали. Она чувствовала, что он очень гордый человек и болезненно реагирует на публичные унижения. Почему Сузанна решила поберечь его гордость, она не могла объяснить. Правда, она всегда рефлекторно защищала любое живое существо. По-видимому, ее чувство к Коннелли имело то же происхождение.

– Жуткий вид!

– Аманда, немедленно уходи. Кыш! – Голос Сузанны звучал сурово.

Мэнди тут же надулась. Она быстро перевела взгляд с сестры на Бена, который поставил на пол ведро и теперь раскладывал остальные вещи на столике.

– Ну и ладно, – произнесла Мэнди, повернулась и вышла из комнаты.

Сузанна облегченно вздохнула. Мэнди порой еще вела себя как маленькая испорченная девочка и частенько устраивала истерики, если что-то было не по ней. Сузанна отнесла сдержанность Мэнди на счет Бена. Возможно, желание сестры везде и всюду завоевывать мужское одобрение имеет и свои положительные стороны. С этой успокаивающей мыслью она взяла нож и принялась обрезать и чистить ногти Коннелли.

– Бен, помоги мне положить его так, чтобы голова свешивалась с кровати. Мне не хотелось бы оставлять его волосы в таком состоянии, – попросила она, покончив с ногтями.

Вдвоем им удалось передвинуть Коннелли в нужное ей положение. Мужчина слегка пошевелился и застонал, но тут же снова погрузился в забытье, хотя Сузанна надеялась, что это просто крепкий сон. На ощупь его кожа казалась горячей, у него явно была высокая температура, но Сузанну это не слишком беспокоило. Она не сомневалась, что все его болезни пройдут, стоит ему отлежаться и отъесться. И тогда он будет помогать им на ферме, а она перестанет думать, что совершила чудовищную ошибку, купив его.

– Я подержу ему голову, а ты лей воду из ведра. Половину оставь, чтобы ополоснуть. – Сузанна придвинула ближайший стул и села, взяв голову Коннелли в руки. Он лежал вниз лицом, его голова показалась ей удивительно тяжелой. Сузанна попыталась унять отвращение, прикасаясь к жирным и грязным волосам.

– Слушаюсь, мэм. – Бен выполнил ее указание.

На руки Сузанны, державшей тяжелую голову Коннелли над ночной посудиной, которая на всякий случай стояла под каждой кроватью в доме, полилась теплая вода.

– Какого черта! – Похоже, что вода, вылитая на голову Коннелли, заставила его резко очнуться.

Сузанна ахнула, когда он неожиданно оперся о матрас и выдернул голову из ее рук. Хотя она тут же пришла в себя, сердце ее заколотилось при виде такого внезапного пробуждения. С тревогой наблюдала она, как Коннелли с трудом сел. Потоки воды стекали по его шее, груди, по прилипшим к лицу слишком длинным волосам. Коннелли встряхнулся, как мокрая собака – брызги воды полетели во все стороны, – и выругался так грязно, что Бен, стоящий с ведром в руках, сглотнул и ошарашенно взглянул на Сузанну. Тут Коннелли откинул волосы с лица, и Сузанна внезапно встретилась с горящими серыми глазами.

– Все в порядке. Мы просто хотели вымыть тебе голову, – объяснила она, стараясь говорить спокойно, хотя сердце ее продолжало бешено колотиться. Сузанну удивил цвет его глаз, до этого она никак не могла разглядеть их. С учетом темных волос и смуглой кожи, им полагалось быть карими. Но они были серыми, как море в шторм, с поволокой, яростные и вызывающие. И сейчас он смотрел на Сузанну так, будто намеревался броситься и разорвать ее в клочья.

– Черта с два, – прорычал он.

Сузанна решила, что он просто не помнит, кто она, забыл, как изменилась его жизнь. А уж как он оказался в этой комнате, в этой постели, вообще представления не имеет. Она немного успокоилась. Надо ему все объяснить, и он перестанет смотреть на нее этим страшным взглядом. С ним надо обращаться мягко, как с раненым, огрызающимся зверьком.

– Ты помнишь меня и вчерашний аукцион? Я – мисс Сузанна Редмон и я…

– Не позволю ни одной проклятой бабе мыть мне голову! – Голос был грубый, хриплый, злой, а интонации типично английские. Коннелли смотрел на нее, и его лицо постепенно наливалось кровью. Плечи напряглись, будто он готовился к схватке. Кулаки сжались, он выпрямился, хотя Сузанна догадывалась, что делает он это из последних сил. К счастью, покрывало все еще прикрывало его интимные места, а так он остался бы совершенно голым, как младенец.

Хотя Сузанна старалась не смотреть, ее глаза как нарочно останавливались на его широкой груди, покрытой густыми вьющимися волосами, сужающимися в тонкую черную полоску внизу живота и исчезающими под покрывалом. Эта волосатая грудь снова вызвала в ней слабый женский отклик, с которым она боролась несколько минут назад. Чувствуя, что краснеет, и от души надеясь, что он не заметит этого, она с трудом перевела взгляд на его лицо.

Лучше бы она этого не делала.

Мокрые волосы, отброшенные со лба, патлами свисающие до самых плеч, клочковатая черная борода, закрывающая нижнюю часть лица, превращали его в того самого дикаря, которым, она надеялась, он не был.

Если бы Сузанна могла, то просто расплакалась бы. Что в конце концов она о нем знала? Правильно заметила Сара Джейн – только то, что его осудили за попытку убийства. А еще то, что по какой-то причине он был зверски избит. Ни то, ни другое не позволяло расслабиться. Но, как говорится, натворила бед – расхлебывай.

– Тогда мой голову сам, – произнесла Сузанна и протянула ему кусок мыла. Ей удалось выговорить эти слова спокойно, несмотря на внутреннюю дрожь. Она давно поняла, что, имея дело с опасными животными, самое главное – не выказывать ни малейшего страха. Внутренний голос подсказывал ей, что ее новый работник – весьма опасное существо.

Глава 7

Коннелли настороженно посмотрел сначала на кусок мыла, а потом на Сузанну. Затем, удивив ее, взял мыло и стал с силой драить им волосы. Он повторял эту процедуру до тех пор, пока вся голова не покрылась густой пеной. То же самое он проделал и с лицом. При этом он почти не сводил глаз с Сузанны и лишь иногда поглядывал на Бена. Взгляд был жесткий и злой. Коннелли снова напомнил ей загнанного зверя.

– Там, в ведре, вода? – Хриплый вопрос был адресован Бену, который быстро моргнул.

– Д-д-да, сэр.

– Тогда тащи сюда.

Бен вопросительно посмотрел на Сузанну. Она незаметно кивнула, и парень поднес ведро к кровати.

– Ставь на пол.

Бен поставил ведро и отступил. Коннелли угрожающе оглядел комнату. Сузанна не успела сообразить, что же сейчас может произойти, как он уже схватился руками за край матраса, перегнулся пополам и сунул голову в ведро. Он сидел так с минуту. Потом выпрямился и встряхнул головой, снова осыпав все вокруг брызгами. Еще раз оглядевшись и, по-видимому, решив, что ему ничего не угрожает, Коннелли наклонился над ведром и отжал мокрые волосы.

– Как насчет полотенца? – нарочито вежливо поинтересовалась Сузанна. Может быть, это было и нелепо, но она твердо решила сохранять хладнокровие. Серые глаза недоверчиво уставились на нее, но полотенце он взял и принялся энергично вытирать голову и лицо.

– Бен, принеси сухое покрывало, миску бульона и стакан воды из кухни, – тихо распорядилась Сузанна.

– Слушаюсь, мэм.

– И, Бен… не стоит говорить сестрам, что больной очнулся. Если спросят, скажи, что бульон для тебя.

– Да, мэм.

Бен поспешно вышел. Только оставшись наедине с Коннелли, Сузанна поняла, как сильно она нервничает. Конечно, она искусно это скрывала – во всяком случае, ей так казалось, – наклонившись над сумкой с медикаментами и извлекая оттуда флакон и бинты.

– Это еще что? – подозрительно спросил мужчина.

Мокрое полотенце валялось на полу. Она заметила, что Коннелли старается не прислоняться ни к чему спиной, и догадалась, что она у него болит.

– Прежде всего мазь для спины.

– Что ты знаешь о моей спине, черт побери?

Сузанна вздохнула. Она будет обращаться с ним осторожно и вежливо, но ни за что не потерпит ругани. Пришло время мягко напомнить ему, кто здесь хозяин.

– По твоей спине любому видно, что тебя безжалостно избили. Раны нагноились, и еще повезло, что не случилось заражения крови. Эта мазь поможет ранам очиститься и зажить, вдобавок снимет боль. Если ты ляжешь на живот, я смажу спину. И, пожалуйста, последи за своим языком. В нашем доме не ругаются.

– В самом деле?

– Да. Ложись, пожалуйста. У меня сегодня еще куча дел помимо тебя.

Он посмотрел на бинты и мазь в ее руках, потом, немного помедлив, выполнил просьбу. Когда он ложился, Сузанна обратила внимание, как старательно он придерживает намокшее покрывало на талии.

Хорошо еще, что он не из тех, кто не испытывает стеснения перед женщинами.

Сузанна встала, подошла к прикроватному столику, поставила на него флакон и положила бинты. Потом открыла флакон, набрала на ладонь белой мази и, наклонившись над Коннелли, начала смазывать ему спину.

– Что это за дьявольская мазь? Жжет, как адский огонь! – Он замер – лекарство начало действовать.

Сузанна добавила еще немного мази на самое пораженное место.

– Может быть, это докажет тебе, что я говорила вполне серьезно: в этом доме такие выражения запрещены.

– А ты кто, монашка? – процедил он сквозь зубы.

Сузанна промолчала, завинчивая крышку и укладывая флакон в сумку. Затем взяла бинты.

– Сядь, будь добр.

Он косо взглянул через плечо, но, морщась при малейшем движении, сел.

– Ты не мог бы поднять руки?

Он молча повиновался. Сузанна начала обматывать бинтами его торс. И вновь ее охватило смущение. Она слишком явно ощущала разницу полов. У него были твердые мужские соски, плоские и темные, так не похожие на ее собственные. Волосы на груди оказались густыми, черными и мягкими на ощупь. Когда Сузанна сделала эти открытая, то почувствовала себя дурой набитой и едва не уронила бинт, но умудрилась подхватить его в самый последний момент. Сузанна украдкой взглянула на Коннелли – неужели он догадался, почему так раскраснелись ее щеки, – и ее охватила паника. Она встретила насмешливый взгляд батрака.