Глава 31

Впервые в жизни Айан думал, что он, возможно, влюбился, констатируя этот факт со смешанным чувством иронии и отвращения. Он лежал, закинув руки за голову, на своей проклятой неудобной кровати в крошечной хижине, ставшей (поверить невозможно!) его домом, и не мог заснуть. Многие годы предприимчивые мамаши пытались подсунуть ему своих дочек. Став взрослым, он в разное время имел на содержании с десяток актрис и танцовщиц. Его последняя любовница, Серина, была красоткой на зависть всем мужчинам. Блестящие черные волосы, сверкающие темные глаза, медового оттенка кожа, фигура, которую по пышности можно было сравнивать с фигурой Сузанны. Серина идеально его устраивала, и за полгода он очень к ней привязался. Но ей так и не удалось разбудить в нем тех чувств, которые он испытывал к Сузанне Редмон, или хотя бы что-то отдаленно их напоминающее.

Ему нравилось вспоминать, как он впервые увидел ее. Чопорную, несимпатичную и властную, совсем не в его вкусе. И для всех Сузанна таковой и оставалась, но он-то теперь знал наверняка, что образ унылой старой девы – всего лишь фасад, скрывающий живую и любящую женщину, чья душа была так же прекрасна, как лицо Серины. А он уже достаточно повидал, да и жил достаточно трудно, чтобы понимать, что душа – это навеки, а вот лицо – лишь на время. Если тебе нужна женщина навсегда, думать надо прежде всего о ее душе.

Нельзя сказать, что Сузанна была совсем непривлекательна. Обнаженная, темпераментная, она была прекрасна: кожа нежная, губы мягкие, глаза мечтательные, изумительные волосы обрамляют ее лицо и ниспадают на спину подобно кудрявой гриве льва. Он терял голову от ее высокой груди, пышных бедер и тонюсенькой талии. Снять с Сузанны эту нелепую одежду и внешнюю чопорность – и она станет совсем другим человеком. А если ее вдобавок подучить как следует, что он и собирался сделать самым тщательным образом, она станет самой лучшей партнершей в постели, какую ему только доводилось иметь. Ведь уже сейчас она была страстной и ненасытной. А стоит ей избавиться от ее смешных принципов о морали и грехе, и она будет получать от их любви не меньшее удовольствие, чем он.

Дальше Айан представил себе, что он будет верен такой женщине. Вполне вероятно, если он сможет иметь ее каждую ночь, у него не хватит сил или желания искать приключений на стороне.

Неужели он думает о браке? Его удивило, что такая мысль вообще пришла ему в голову. Но какие варианты могут быть у него с такой женщиной, как Сузанна? Как ни отличалась она от предыдущих его знакомых, она, безусловно, была леди. В некоторых наиболее существенных деталях она была гораздо больше леди, чем дамы высшего света.

Он не мог сделать ее своей постоянной любовницей. Какая-то неожиданная порядочность, проснувшаяся в его душе, возмутилась от такого предположения. Правда, он занимался с ней любовью уже дважды и весьма страстно. Но раз это произошло, значит, она теперь может принадлежать к одной из двух категорий: жены или любовницы.

В качестве его любовницы мисс Сузанна Редмон никогда не будет счастлива. Это не для нее. И уж если она дважды отдалась ему, то наверняка сейчас думает о том, как бы выйти за него замуж. Он был абсолютно уверен в этом, точно так же, как в себе.

Она сказала, что завтра они поговорят. Собирается ли она сделать ему предложение? С ее привычкой всем заправлять такое вполне осуществимо. Интересно, как она возьмется за дело? Айан перебрал несколько возможностей и усмехнулся. А представив, что она скажет, когда он сообщит ей, что на самом деле он маркиз, Айан рассмеялся в голос.

Эта забавная картина так отвлекла его, что он не слышал, как открылась дверь и кто-то прокрался в хижину. Внезапно огромная черная тень накрыла Айана.

Сначала он подумал, что это прохвост Лайкенс, решивший посчитаться с ним вместо Сузанны. Айана это вполне устраивало. Потом мелькнула мысль – Грир. Этот пожилой, еще не протрезвевший болван поехал за ними следом, чтобы расплатиться за удар в челюсть.

Но эти несколько мгновений, пока Айан искал ответ и готовился к отражению атаки, он так и не понял, кто секундой позже напал на него.

– Теперь ты умрешь, Дерн, – прорычал незнакомец. – В воздухе сверкнуло лезвие ножа, нацеленного в грудь Айана.

Это было невероятно, но враги разыскали его и здесь.

Глава 32

На следующее утро, едва встало солнце, Сузанна уже разделывала тесто. И пела. Мотив преследовал ее всю ночь, и сейчас она никак не могла отделаться от него. Размечтавшись, она почти видела наклоненное к ней лицо Айана. Совсем как вчера, когда она ему пела. Сузанна видела любовь и теплоту в его серых глазах, дразнящую улыбку на красиво очерченных губах.

– Увы, любовь моя, ты обидел меня, ты меня бросил…

Не слишком беспокоясь, что ее могут увидеть, она подхватила противень и сделала несколько па по кухне. Правильно сказал Айан: “Грех, как и красота, всегда зависит от того, как на это посмотреть”. Может быть, танцы и не такой уж грех. И, может быть, она на самом деле кажется ему красивой.

Она выйдет за него замуж. Сузанна вся засветилась от такой перспективы. Она рискнет, как он и просил ее. Совершит смелый, опасный и, возможно, глупый поступок. Она схватит жизнь обеими руками, раз у нее есть такая возможность. Она попросит Айана жениться на ней.

Скандала, конечно, не избежать. Соседи начнут возмущаться, а некоторые особо вредные прихожане будут какое-то время смотреть на нее с презрением. Но за длинную предыдущую ночь Сузанна поняла, что ей это безразлично.

Она любит Айана, и она его получит. Как сказал Господь, бери то, что хочешь. Бери и плати за это.

А она хочет стать женой Айана и готова заплатить сполна.

Все что угодно.

“А какие у нас будут красивые дети, – радостно подумала Сузанна, добавляя воды в чайник и вешая его над огнем. – Крепкие черноволосые мальчики, девочки с его идеальными чертами и серыми глазами… или девочки будут похожи на меня. Я полюблю их в любом случае. Но все же лучше, если они пойдут в Айана. Как замечательно оказаться матерью такого потрясающего выводка!”

А если в ней уже начал расти ребенок… На сей раз эта мысль вдохновила ее, а не повергла в трепет. Как прекрасно будет иметь ребенка от Айана и любить его!

Отец не станет возражать, если она скажет, что любит Айана и хочет выйти за него замуж. Может быть, он даже и не расстроится… Хотя тут наверняка сказать трудно. Айан все-таки батрак и заключенный. Но отец никогда не пытался мешать ей в любых начинаниях. А уж сейчас он и не станет – не сможет остановить ее. Сузанна надеялась, что он не будет и пытаться. Ведь ему нравится Айан, и отец в первую очередь должен заботиться о счастье дочери.

Айан сделает ее счастливой.

Счастливой. Сузанна поняла вдруг, что забыла, как это – чувствовать себя счастливой. Впервые с той самой поры, когда еще была жива мама и Сузанна просыпалась по утрам от запахов готовящегося завтрака и пения хлопотавшей в кухне хозяйки, жизнь сулила ей так много. А ведь предыдущие годы она была лишена радости. Сузанна делала все, что положено, как заведенная, следуя установленному матерью распорядку. Она все отдавала тем, кого любила. Но счастливой она не была.

Скорее, она смирилась. Сузанна не была удовлетворена той половинкой настоящей жизни, которая досталась на ее долю. Вместо собственных детей растить сестер. Не имея своего, содержать в порядке дом отца. Смотреть, как одна за другой сестры находят своих суженых, выходят замуж и рожают детей. И в конце концов остаться совершенно одной.

Но с появлением Айана все изменилось. Он, как снаряд, ворвался в ее жизнь, и все сразу пошло по-другому. Сузанна сама стала другой. И ей гораздо больше нравилась глупая, беспечная и даже грешная женщина, какой она стала с Айаном, чем высушенная старая дева, какой она была до него.

Может быть, она даже попросит его научить ее танцевать.

Эта мысль привела Сузанну в восторг, и она, как девчонка, засмеялась. Но минуту спустя в кухню вошел Бен, и она сконфуженно замолчала. Почти виновато взглянув на парнишку, Сузанна заметила, что он не принес дров для печки. Его руки были пусты, а пальцы нервно сжимались и разжимались.

– Что-то случилось, – выпалил Бен без предисловий, так что Сузанна не успела еще и слова сказать. Никогда еще не видела она такого растерянного выражения на худом лице юноши.

– Что случилось? – Сузанна прекратила наливать патоку в кувшинчик на столе. В сердце начал проникать холодный страх, хотя она не могла понять отчего. Просто предчувствие, дурное предчувствие…

– Коннелли нигде нет, а в его хижине будто ураган пронесся. Мне кажется, он уехал или его увезли, или еще что.

– Что?

Сузанна смотрела на Бена, и леденящая неизвестность сковывала все ее тело. Она, как лунатик, осторожно поставила ведерко с патокой, подошла к двери, вышла на крыльцо и, приподняв юбки, пустилась бежать. Бен рванул следом.

Да, в хижине Айана царил страшный хаос. Дверь висела на одной петле, кровать перевернута, матрас отброшен на другой конец комнаты и разорван так, что половина соломы вывалилась наружу. Осколки таза и кувшина для воды валяются на полу. Даже зеркало над умывальником разбито.

Работника в комнате не было. Не нашли они его с Беном и в сарае, и в поле, и в других местах, куда торопливо успели заглянуть. Когда она, по-прежнему бегом, вернулась к хижине, все члены семьи уже собрались там и тихо переговаривались.

– Что-то случилось с Айаном! – заявила Сузанна, пытаясь справиться с охватившим ее волнением.

Сестры обступили ее.

– Сузанна, откуда ты знаешь? – возразила Сара Джейн.

– Может быть, мистер Грир что-то ему сделал, – испуганно предположила Мэнди.

– Или Джед Лайкенс, – добавила Эм.

– Крэддок так и не возвернулся. – Бен нервно оглянулся. – И уже давно его не видать. Может, тот, кто его достал, достал и Коннелли?

– Бен! Сейчас же закрой рот! – резко приказала Сара Джейн.

– Нам надо искать Айана. – Сузанна старалась сохранить хладнокровие. Она должна оставаться спокойной ради Айана. Сейчас ей надо хорошенько подумать и все взвесить. Нет сомнений, что в хижине отчаянно дрались. Возможно, не на жизнь, а на смерть… но с кем? И кто победил? Если победил Айан, тогда где он? Сузанна обхватила себя руками – несмотря на жару, ее лихорадило.

– Ты же знаешь, может быть, с ним ничего плохого не произошло, дочка. Может быть, медведь сюда залез или стая енотов. – Преподобный отец Редмон закончил обозревать хижину, сочувственно посмотрел на белое лицо Сузанны и обнял ее за плечи. Конечно, он сам не верил своим словам. И было еще что-то… Сузанна по его глазам, по его прикосновению поняла, что отец только что догадался, как она относится к Айану. Но в его добрых карих глазах не было порицания, он старался утешить ее.

– Нет, я знаю, я точно знаю, – прошептала Сузанна. Она говорила правду. Глубоко в душе уже начала возникать резкая боль потери. Она помнила ее со дня смерти матери. Только сегодня эта боль была в тысячу раз сильнее. Сузанна опять вошла в хижину. Ее трясло при виде учиненного там разгрома, но уйти она не могла. Что-то она упустила… Машинально Сузанна стала наводить порядок, задумчиво прикасаясь к вещам: перевернутому стулу, кровати, соломе, разбросанной повсюду. И только взглянув на матрас, она поняла, что ее беспокоит – он не просто разорван, он был вспорот ножом. Рядом с разрезом зловеще расплылось неровное бурое пятно.

Боясь потерять сознание, Сузанна пощупала пятно. Оно было еще влажным.

– Кровь, – произнесла она. Горло сдавил спазм, и Сузанна едва выговорила следующие слова: – Милостивый Боже, это кровь!

– Сузанна, дочка, пойдем отсюда. – Отец, поддерживая ее под локти, практически силой заставил подняться.

– Это кровь, папа! Кровь Айана! – Она была уверена, инстинктивно уверена, хотя сама не могла бы объяснить почему. Сузанна все еще смотрела на свои испачканные пальцы и послушно дала подвести себя к двери.

– Крепись, детка. Господь не посылает нам трудностей, которых мы не в состоянии пережить. Если что-то и в самом деле случилось с… гм… Айаном, ты всегда должна стараться помнить: на все воля Божья.

– Пропади она пропадом, эта воля Божья! – отчаянный выкрик Сузанны заставил отца отпустить ее плечи.

– Сузанна Редмон, мне стыдно за тебя! – резко отчитал он ее за богохульство, и его добрые глаза сразу стали сердитыми.

Никогда раньше отец не говорил с ней таким тоном и не смотрел на нее такими глазами. Но Сузанне в ее несчастье, было не до него. Все, что она могла, – это смотреть на свои окровавленные пальцы и пытаться, несмотря на гневный протест, молиться, потому что молитва всю ее жизнь была тем источником, к которому она припадала в беде и в радости. “Пожалуйста, Господи, пусть с ним все будет хорошо. Я обещаю, на этот раз я от него откажусь. Я никогда больше не лягу с ним. Я никогда больше не буду танцевать. Я никогда больше не подвергну учение церкви сомнению. Только смилуйся над ним, Господи. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста”, – так непрерывно звучало в ее мозгу.

Отец Редмон посмотрел в окаменевшее лицо Сузанны и смягчился. Он снова ласково обнял ее за плечи, и они вышли из хижины.

– Ну будет, я знаю, ты это сгоряча. – Он слегка похлопал ее по руке. – Ты хорошая, богобоязненная девочка. Просто иногда сердце бунтует против боли и страданий, которые являются уделом всех смертных.

– Я же только что нашла его, – слезы душили Сузанну. – Я не могу потерять его сейчас. Я не могу, папа!

– Ну будет, будет, – повторял отец Редмон. – Он совершенно растерялся, столкнувшись с горем своей старшей дочери. Ведь раньше именно Сузанна была сильной, поэтому он и не знал, как утешить ее. Преподобный отец Редмон долго еще смотрел на сгорбленную спину дочери, потом, видимо, что-то решив, как-то приосанился и стал даже немного выше. Он жестом позвал Бена – вся молодежь испуганной стайкой расположилась в некотором отдалении.

– Бен, отправляйся в город за констеблем, пусть привезет людей для поисков, – спокойно и властно распорядился отец.

Сузанна услышала эти нотки впервые за много лет и удивленно взглянула на него. Внезапно она снова увидела его таким, каким он был когда-то, до материнской смерти, разбившей его сердце. Сузанна уже стала забывать, что отец мог быть волевым и стойким, несмотря на мягкость, главную черту его характера. Когда она была маленькой девочкой, ей казалось, что ее папа всемогущ. Он был для нее самым сильным, храбрым и умным человеком на свете, и она его обожала. И вот сейчас он вновь стал прежним – ее опорой и защитой.

– А пока, дочка, пойдем в дом. Нечего тут стоять.

Сузанна склонила голову к плечу отца, и они направились к дому.

Глава 33

Прошло два месяца. Это время стало для Сузанны настоящим кошмаром. Два месяца непрекращающихся душевных мук. Сузанна страдала так глубоко, что не могла плакать, и ей казалось, что она скоро задохнется под грузом своего горя. Прилагая неимоверное мужество и упрямство, Сузанна продолжала жить день за днем, от одной серой зари до другой. Теперь, без Айана, весь мир для нее был окрашен в тусклый серый цвет.

Она очень боялась, что он умер, хотя какая-то крошечная часть ее души подсказывала, что он жив. Но если Айан жив, где он? Констебль, не долго думая, прямо заявил, что он просто сбежал. Но Сузанна не могла, не хотела в это поверить. Он бы не ушел, не сказав ни слова, после всего, что между ними было. В этом она была абсолютно уверена.

Официально Айан числился пропавшим рабом. По всей округе, вплоть до Ричмонда, были развешаны плакаты с его описанием, и его полагалось арестовать на месте. Но никто нигде его не видел.

В ближайшем болоте поисковая группа нашла труп, и вот тут Сузанну охватил дикий ужас. Покойника сильно повредили крокодилы, поэтому опознать его было сложно. Стоило Сузанне представить, что ее великолепный Айан закончил свою жизнь таким нелепым образом, как ее вырвало. Но вскоре выяснилось, что это пропавший Крэддок. Решили, что он спьяну забрел в болото, где и утонул либо попал в пасть хищникам. Сузанна понимала, что ей надлежит скорбеть о безвременной кончине своего батрака, но она ощущала лишь огромное облегчение. Во время поминальной службы и похорон она с трудом нашла в своей голове единственную молитву за упокой души Крэддока. Язык говорил одно, а душа пела совсем другое: “Слава Богу! Слава Богу! Слава Богу, что это не Айан!”

Через неделю или около того обнаружили еще один труп. Тело было закопано в неглубокой могиле в сосновом лесу и засыпано сосновыми иголками. На этот раз поисковую группу привлек сильный запах тлена, тело возвращалось в прах, из которого оно и возникло. Убитый человек был чужаком в их краях, поэтому Сузанна проявила лишь умеренное любопытство к этой трагедии. Зато весь Бьюфорт гудел как пчелиный улей – выдвигались различные версии, выяснялись новые подробности, задавались бесчисленные вопросы. Но Сузанну не интересовали ответы. Она знала главное – это не Айан.

Хайрам Грир все еще наведывался к ним в дом под предлогом сообщения последних новостей о пропавшем рабе. Мэнди категорически отказалась видеть его и не принимала никаких извинений. Правда, кроме Сузанны, никто не знал о его проступке, а она слишком боялась лишиться даже самых незначительных сведений об Айане и поэтому не могла прогнать его. Теперь Грир пару-тройку раз в неделю заезжал к Редмонам. Вдобавок больше всего на свете Сузанна хотела забыть о происшествии в розарии – слишком болезненными были эти воспоминания об Айане. Поэтому злиться на Грира у нее просто не хватало сил.

Слава Богу – она не забеременела. Ее месячные продолжались в обычном порядке. Сузанна понимала, что это подарок судьбы, но все равно безумно тосковала о своих неродившихся детях, впрочем, не меньше она тосковала и по Айану.

Сузанна находилась в таком расстроенном состоянии, что даже не могла, готовить. Раньше никогда не случалось, чтобы она не нашла утешения в работе, и это обстоятельство очень обеспокоило бы ее. Но сейчас все эмоции умерли. Отчаяние переполняло ее. Больше она ничего не чувствовала.

Приближалась свадьба Сары Джейн, и Сузанне пришлось заставить себя приступить к приготовлениям. И если она изредка плакала за шитьем свадебного платья, то окружающие искренне жалели ее, думая, что ее расстраивает предстоящая разлука с сестрой. Правду знала только сама Сузанна – она плакала о своей с Айаном свадьбе, которой никогда не суждено состояться, о детях, которые никогда не родятся, о прекрасном будущем, которым судьба поманила ее и тут же безжалостно отняла.

Сузанна понимала, что ведет себя эгоистично, но горе ее было безутешно, и она совсем не испытывала чувства стыда.