18

Сьюзан сочувственно поморщилась. Сэм, с очевидным презрением наблюдавший за действом, оперся на щетку и громко заулюлюкат.

– Сэм! – воскликнула Молли. Руки ее по локоть утопали в пене моющего раствора, и она безуспешно пыталась сосредоточиться на мытье посуды, всецело поглощенная наблюдением за сестрой и Уиллом. Если это было увлечение, убеждала она себя, так чисто случайное. «Не обращай внимания, – мысленно твердила она, – и оно уйдет. Так же, как и он сам когда-нибудь».

– Извините, – сказала Эшли, убирая ногу.

– Нет проблем, – ответил Уилл. – Ты только запомни: влево, влево, влево, вправо.

– Я никогда не научусь, – простонала Эшли.

– Она никогда не научится, – со знанием дела подтвердил Сэм.

– Заткнись, Сэм! – прошипела Сьюзан.

– Подметай, Сэм, – напомнила Молли, погружая стаканы в горячую воду.

Не в силах удержаться, она украдкой посмотрела на танцующую пару. Уилл был раскован и терпелив – и, как показалось Молли, выглядел чересчур сексуальным. Бросалось в глаза и то, что Эшли была трудной ученицей. Закусив губу, она сосредоточенно выверяла каждый последующий шаг.

В то время как Молли, Майк и Сэм были прирожденными атлетами, прекрасно владели телом и преуспевали во всех видах спорта, а Молли к тому же любила танцевать, Сьюзан и Эшли не отличались хорошей физической подготовкой. Эшли набила себе столько синяков, пытаясь научиться кататься на роликах, что в итоге отказалась от этой идеи; усаживаясь на лошадь, она непременно падала; бегала она медленно, прыгала неуклюже; однажды в школе свалилась с гимнастического бревна и сломала себе руку. Она не умела кувыркаться, не делала «колесо» – в общем, гимнастика была не для нее, и Молли опасалась, что физкультура окажется единственной дисциплиной, которая принесет ей в аттестат оценку ниже отличной.

Похоже было, что и танцор из Эшли никудышный. Впрочем, похоже было и на то, что Эшли совершенно не воспринимает Уилла как мужчину. И наоборот.

– Влево, влево, влево, вправо, – продолжала считать шаги Эшли, неловко двигаясь вслед за Уиллом.

– У тебя получается, Эш, – подбодрила ее Сьюзан.

– Господи, как же все это глупо, – пробормотал Майк, вернувшийся с улицы.

Бросив укоризненный взгляд на Эшли и Уилла, он исчез в гостиной.

– Мусор, Майк, – крикнула ему вдогонку Молли.

– Влево, влево, влево, вправо.

– Ты великолепно двигаешься, – сказал Уилл.

– Словно кол проглотила, – бросил Майк, который вернулся на кухню, схватил ведро с мусором и направился к двери. – Расслабься.

– Заткнись, Майк! – почти хором воскликнули Молли и Сьюзан и, переглянувшись, усмехнулись.

– Надеюсь, это выглядит не так глупо, как мне кажется. – Эшли была явно разочарована своими успехами.

– Именно, что глупо, – заверил ее Сэм. Закончив подметать, он присел на край стола и скептически наблюдал за происходящим. В джинсах и кроссовках, в темно-синей рубашке, с падавшими на лоб золотистыми волосами, он был такой же прелестный, как и Сьюзан.

«Жаль только, что его внешний облик не соответствует внутреннему», – удрученно подумала Молли.

– Вовсе и не глупо, – строго произнесла она и покосилась на Сэма, в то время как Сьюзан, убрав в холодильник масло и молоко, с возгласом: «Вам не хватает музыки!» выбежала из кухни.

– Ты делаешь успехи, – вновь похвалил Эшли Уилл. – Нужно побольше практики.

– Она может практиковаться хоть до рассвета, только толку все равно не будет, – заметил Майк на обратном пути в гостиную. – Смирись, Эш, танцевать ты не можешь.

– Майк! – пристыдила его Молли, но он уже вышел из кухни.

– Может, мне лучше сказать Тревору, что я не смогу пойти? – Эшли остановилась, убрала руки с плеч Уилла и жалобно посмотрела на Молли.

Молли окинула, ее недовольным взглядом.

– Не дури, Эш. Конечно же, ты пойдешь. И будешь очень красивой и станешь танцевать не хуже других, и вообще все пройдет чудесно.

– Правда? – Слабая улыбка появилась на губах Эшли.

– Правда! – эхом отозвалась Молли.

– Как было бы здорово, если бы меня тоже кто-нибудь поучил танцевать, – с завистью произнесла Сьюзан, возвращаясь с маленькой музыкальной шкатулкой, которую достала из комода в спальне Молли. – Кто вас научил, Уилл?

Он пожал плечами.

– Сам научился.

– А тебя, Молли, кто учил? – Сьюзан уже вставляла ключ в замок шкатулки.

– Наверное, тоже сама. Все, что требуется, – это слушать музыку и следовать за партнером. – Молли ополоснула оставшиеся тарелки и принялась за приборы.

Сьюзан открыла крышку музыкальной шкатулки. Чистая бодрящая мелодия «Эдельвейс» поплыла по кухне.

«…маленький и яркий, чистый и нарядный, каждое утро ты встречаешь меня…»

– Попробуйте под музыку, – предложила Сьюзан.

Уилл протянул руки к Эшли, и она, со вздохом закатив глаза, встала в исходную позицию.

«…маленький и яркий, чистый и нарядный, ты, как и прежде, радуешь меня…»

Уилл и Эшли неуклюже заскользили по полу, а у Молли, так любившей эту мелодию, слезы подступили к глазам.

«Снежный цветочек, цвети и расти…» Музыкальную шкатулку ей подарила мать. Каждый раз, когда она слышала эти жалобные нотки, в памяти оживали воспоминания о коротких радостях и долгах печалях и еще о многом другом, о чем ей хотелось бы поскорее забыть. Вот почему она очень редко открывала шкатулку.

«…цвети и расти вечно. Эдельвейс, эдельвейс…» Ее удивило то, что Сьюзан знала, где хранится шкатулка.

– Может, ты мне покажешь, Молли? – попросила Эшли.

Музыка остановилась. Молли в изумлении обернулась. Эшли и Уилл отступили друг от друга, и оба смотрели на нее.

– Если ты хотя бы минутку потанцуешь с Уиллом, может, я и пойму, как это делается. Мне кажется, я чего-то не улавливаю.

Молли встретилась взглядом с Эшли. В карих глазах сестры она прочитала мольбу.

– Пожалуйста, Молли, покажи ей, – заныла Сьюзан, державшая пальчик на крошечной кнопке, которая останавливала музыку. – Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.

– Пожалуй, у тебя лучше получится, чем у Эш, – пробормотал Сэм.

– Эшли молодец, – сказал Уилл. – Но, может, ей будет полезно посмотреть танец со стороны. Молли?

Он уже стоял возле нее. Молли вспомнила о том, как он утром целовал ей руку и при этом оставался абсолютно невозмутимым, в то время как она испытала едва ли не шок. Если вопреки всем законам разума ее и влекло к нему, то со стороны Эшли не было и намека на взаимность.

– У меня руки мокрые, – запротестовала Молли. Сьюзан молча передала ей полотенце. Не найдя никакой другой подходящей причины для отказа – в конце концов, Уилл выступал в роли ее нового воздыхателя, да к тому же речь шла всего лишь об одном танце, – она вытерла руки и ступила в его объятия. Ее ладонь ощущала твердое мужское плечо под тонкой мягкой рубашкой из хлопка. Его пальцы, переплетенные с ее пальцами, были теплыми и сильными. Рука Уилла сжимала талию Молли.

Ей инстинктивно захотелось опустить глаза, ни в коем случае не смотреть на него. Но что подумают о ней и Уилл, и наблюдающие дети?

Сьюзан отпустила кнопку, и музыка вырвалась из плена шкатулки.

«…ты, как и прежде, радуешь меня…» Молли старалась не вслушиваться в слова. Она была настолько поглощена заботой о том, как бы не выдать своей слабости, что танцевала чисто машинально. Молли просто следовала за Уиллом, и ее босые ноги легко скользили по полу. Как ни странно, ей очень удался вальс, который она танцевала, наверное, в третий раз за всю жизнь.

«… снежный цветочек…»

Молли заметила пробивавшуюся в его золотистых волосах седину, мысленно отметила, что морщинки у его рта были глубже, чем те, что лучиками расходились в уголках глаз. На тонких, но хорошо очерченных губах Уилла блуждала еле заметная улыбка. «…цвети и расти вечно…»

Его глаза были ярче, чем голубой свитер Эшли. «Эдельвейс…»

Ее макушка достигала уровня его носа. «…эдельвейс…»

Его шея казалась бронзовой литой колонной, а волосы на груди, хотя тоже золотистые, имели более темный оттенок по сравнению с шевелюрой. Молли поймала себя на том, что ее заинтересовало, насколько волосатая у него грудь. Наверное, не слишком волосатая, решила она. Как у всех блондинов.

«…благослови мой дом родной…»

Его тело излучало тепло, а может, вовсе и не тело служило источником этого тепла. Как бы то ни было, Молли чувствовала, что растворяется в блаженных волнах. Ей было очень хорошо.

Музыка смолкла. Уилл театрально покружил ее и отпустил.

Сьюзан, Сэм и Эшли зааплодировали.

– Вы хорошо танцуете, – улыбнулся Уилл.

– Спасибо, – ответила она, с удовольствием отметив про себя, что голос ее прозвучал более или менее спокойно. – Вы тоже.

– Эй, в шкатулке еще есть мелодии.

– Эшли? Твоя очередь.

Молли отошла к прилавку, чувствуя, что начинает приходить в себя. Эшли и Уилл продолжили танец, но Молли уже не испытывала ревности. Если бы Эшли прониклась хотя бы половиной тех чувств, что нахлынули на Молли в объятиях Уилла, она бы не смогла скрыть их. Нежная кожа уж непременно выдала бы ее. Глядя на танцующих, было совершенно ясно, что партнеры не испытывают интереса друг к другу. Это был танец друзей и не более того.

Молли вдруг задалась вопросом, как выглядела она, танцуя с Уиллом. Вряд ли их танец можно было назвать дружеским.

Хотя ее братья и сестры наверняка не задумывались над этим. Тем более что Уилл считался ее новым ухажером.

Сьюзан вскрикнула. Громкий и пронзительный, словно сирена, крик нарушит уютное спокойствие, царившее на кухне. Музыкальная шкатулка выпала из рук Сьюзан и с треском шлепнулась на пол. Музыка оборвалась.

Побледневшая Сьюзан широко раскрытыми глазами уставилась в кухонное оконце. Самодельные шторы, которые все равно не сходились в центре, не были задернуты. За окном царила кромешная тьма.

– Что такое? Что случилось? – раздались возгласы всех, кто был на кухне.

Трясущимся пальцем Сьюзан указывала в темноту.

– Кто-то заглядывал в окно!

– Сьюзан! Ты уверена? – прозвучал все тот же хор голосов.

– Да! Да!

– Оставайтесь здесь! – скомандовал Уилл и выбежал из дома. Майк, появившийся на кухне через секунду после крика Сьюзан, схватил ружье, стоявшее в углу за холодильником, и поспешил следом за Уиллом. Дверь шумно захлопнулась за ним.

На улице залаял Порк Чоп. Молли подняла с пола музыкальную шкатулку. Ее пальцы нащупали щербинку на гладкой овальной поверхности, и она надеялась, что это единственный ущерб, нанесенный семейной реликвии. Впрочем, шкатулкой она решила заняться позже; сейчас нужно было позаботиться о сестре.

Майк очень скоро вернулся. Молли, успокаивавшая дрожащую Сьюзан, вопросительно взглянула на него.

– Говнюк, – процедил Майк сквозь зубы и яростно пнул ногой плинтус.

Молли вскинула брови. Они с Эшли обменялись удивленными взглядами. Не успели они вымолвить и слова, как вошел Уилл.

– Никого, – произнес он, закрывая дверь.

Молли теперь поняла, какова подоплека столь резкого выпада Майка: в руках Уилла было ружье, которое он, по всей видимости, отобрал у Майка.

– Там кто-то был. Он… они… заглядывали в окно, – настаивала Сьюзан. – Я их видела!

– Значит, это было привидение. Порк Чоп ел свой ужин, когда мы вышли на улицу. Он не видел никого – хотя он и не мог видеть, если это было привидение, – поддразнил ее Майк.

– Но он же лает, – заметила Эшли.

– Кошка, – коротко бросил Уилл. – Он загнал ее на забор и не может достать.

– О! – Всем было известно, какие чувства пробуждали в Порк Чопе кошки.

Уилл пересек кухню и поставил ружье к дальней стенке.

– Вам не следует держать эту штуку в доме, тем более там, где ее могут достать дети, – сказал он Молли.

– Оно не заряжено. Я же сказал вам. – В голосе Майка прозвучали гневные нотки.

Уилл смерил его взглядом.

– И все равно это опасно. А что, если бы на улице оказался полицейский? Он мог выстрелить в тебя, решив, что ты вооружен и опасен.

– Но там же не было никакого полицейского. Там вообще никого не было. Мало ли что померещится маленькой девчонке! – насмешливо произнес Майк.

– Майк! – пристыдила его Молли, бросив взгляд на Сьюзан.

– Мне не померещилось! Там кто-то был, честное слово! – крикнула Сьюзан.

– Может, ты увидела Либби Коулмен? – продолжал злорадствовать Майк. – Может, она услышала музыку, и ей захотелось потанцевать.

Сьюзан онемела от испуга.

– Майк! – Молли сурово посмотрела на брата, а Сьюзан стала белой как полотно.

– Кто такая Либби Коулмен? – спросил Уилл, осматривая кухонное окно, проверяя, хорошо ли оно закрыто.

Потом он вгляделся в кромешную тьму, царившую снаружи, словно надеялся увидеть что-то. «Но даже агенты не обладают рентгеновским видением», – мысленно отметила Молли.

– Либби Коулмен – наше местное привидение, – объяснила Молли, стараясь придать голосу легкости и беспечности. – Впрочем, никто не может утверждать с уверенностью, что она мертва.

– Ее лицо можно увидеть на пакетах с молоком, – добавила Эшли. – Она исчезла… ммм.. более десяти лет тому назад, когда ей было двенадцать. Просто исчезла, и все.

– Кстати, сразу после «Котильона», – вставил Майк и бросил лукавый взгляд на Сьюзан. – Дотанцевалась, понимаешь ли. Бьюсь об заклад, она до сих пор любит танцевать.

– Заткнись, Майк, – с отвращением произнесла Сьюзан.

– Это случилось тринадцать лет тому назад. Я помню, потому что мы с ней были примерно одного возраста, и это совпадение пугало еще больше. Об ее исчезновении трубили все газеты, телевидение. Нам потом долго не разрешали выходить на улицу одним, – вспоминала Молли.

– Это было в то время, когда ты жила в Доме? – нахмурившись, спросила Эшли.

Молли кивнула и покосилась на Уилла. Она надеялась, что он пропустил мимо ушей упоминание о сиротском приюте, где она провела несколько лет в юности. Хотя его досье на нее наверняка содержало подобную информацию. А может, и нет. Он ведь сказал: «Только факты». В очередной раз Молли задалась вопросом, что именно включало в себя это понятие.

Судя по всему, вопрос Эшли не привлек его внимания, или же ему просто не интересно было развивать эту тему.

– Коулмен, – задумчиво произнес он. – Это из тех Коулменов, что владеют конюшнями Гринглоу?

Молли кивнула, радуясь тому, что разговор перекинулся в другое русло.

– Да, это их младшая дочь. У них еще были… и есть… старшая дочь и сын.

– И она исчезла после танцкласса, тринадцать лет назад? – Уилл потер подбородок. – Это интересно, но я не думаю, что в окно заглядывала именно она.

– Но там кто-то был, – продолжала настаивать Сьюзан. – Я видела, честное слово.

– Если даже и так, то они уже ушли. Не волнуйся. – Уилл посмотрел на Молли. – Но на всякий случай, я бы хотел осмотреть дом. Вы не возражаете?

Молли покачала головой. Уилл прошелся по всем помещениям первого и второго этажей, проверив замки на окнах и дверях. Вернувшись на кухню, он сообщил:

– Наверху, в комнате мальчиков, сломана защелка на окне. Я пока вставил туда щепку. В следующий раз починю.

– Спасибо, – сказала Молли и улыбнулась ему. Майк заметно помрачнел.

– Он что, теперь наш лакей? – пробормотал он и пошел к себе наверх, его сердитые шаги по лестнице эхом разнеслись по дому.

Какое-то мгновение все молчали.

– Переходный возраст; – виновато произнесла Эшли, обращаясь к Уиллу, и тот понимающе кивнул.

– Я должен идти, – сказал он Молли. – Но если вы боитесь, могу остаться.

– Все в порядке, – ответила Молли, продолжая обнимать Сьюзан за плечи. – Но в любом случае спасибо за участие. И за цыплят. Вы избавили меня от необходимости готовить ужин завтра.

– Вы уверены?

– Да. – Молли подняла со скамейки его куртку и галстук и протянула их ему.

Он опустил рукава рубашки, надел куртку и повязал галстук.

– Мы еще пару раз потренируемся, и к следующей пятнице ты будешь профи, – пообещал Уилл Эшли.

– Надеюсь. – Эшли обхватила себя руками и улыбнулась ему. – Спасибо, Уилл.

– Пока, Уилл, – угрюмо произнес Сэм. Молли вдруг стало любопытно, с какого момента дети начали называть его Уиллом. Такое обращение казалось естественным, но она не была уверена, стоит ли разрешать детям такую вольность. Опять-таки с учетом обстоятельств.

Впрочем, препятствовать этому она и не могла. Глупо было бы с ее стороны настаивать на том, чтобы дети звали его мистером Лайманом. Всех ее прежних друзей они называли по именам.

– Пока, Сэм. Пока, Сьюзан. Не бойся. Возможно, ты просто увидела какой-нибудь живность – опоссума или сову, да мало ли кого. А своим криком ты ее спугнула.

– Да, – проговорила Сьюзан, которую его слова, кажется, не убедили.

– Я провожу вас до машины, – предложила Молли, подумав о том, что у него, возможно, есть инструкции для нее.

– Нет. – Его отказ прозвучал резко. Молли вопросительно взглянула на него. Он схватил ее за руку, притянул к себе и, наклонившись, прошептал ей на ухо: – Я никого там не видел, но мало ли что. Я хочу, чтобы все вы сегодня вечером никуда не выходили и держали дверь на замке. На всякий случай. Понятно?

Молли кивнула. Уилл задержал ее руку в своей, а его дыхание теплом разливалось у Молли в ухе. Волны этого тепла достигали самых кончиков ее пальцев.

– Если вдруг вы увидите или услышите что-то подозрительное, у вас есть мой телефон. Сначала позвоните в полицию, потом мне, потому что они могут приехать быстрее. Запомнили?

Молли кивнула. Он предостерегал ее, но это казалось нелепым. Вудфордский округ нельзя было назвать криминогенным оазисом. Ближайшими соседями Баллардов были Аткинсоны – их ферма находилась на расстоянии полумили.

Кроме того, всю ночь в полях патрулировал Джей Ди.

Уилл выпустил ее руку, помахал на прощанье всему семейству и направился к двери.

Уже на пороге он обратился к Молли с очередным предостережением:

– Заприте дверь. И, ради всего святого, избавьтесь от этого ружья.

19

Когда Молли подъехала к дому, было около половины шестого вечера. Тем не менее, она уже чувствовала себя вконец разбитой. Суббота в Кинленде была самым напряженным днем. Леди Ватор до сих пор не оправилась от травмы, и это добавляло забот. Ее извечная соперница – Альбертаз Хоуп из конюшен Нестор выиграла заезд, в котором, как считала Молли, могла бы блеснуть Леди Валор. Дон Симпсон тоже был расстроен по этому поводу, а потому зол как черт. Вдобавок ко всему среди лошадей, список которых передал ей накануне Уилл, опять не оказалось чужаков. Молли пришлось превзойти самоё себя, чтобы проверить всех (на этот раз их оказалось шесть), тем обиднее было не найти среди них тех, из-за которых, собственно, и разгорелся весь этот сыр-бор.

Одно к одному – и в результате день оказался чертовски трудным.

Бет Осборн, лучшая подруга Эшли, выходила из дома, как раз когда Молли вылезла из машины. Они поболтали несколько минут, прежде чем Молли поднялась на крыльцо. Бет осторожно поинтересовалась новым приятелем Молли. Мысленно пожурив Эшли, Молли улыбнулась и ответила непринужденным экспромтом. Бет рассмеялась. Молли задалась вопросом, что же поведала подруге Эшли.

Когда Бет ушла, Молли прошла в дом.

– Привет, бандиты, я дома! – крикнула она, бросая сумочку на кухонный стол и направляясь к холодильнику. Сегодня она опять осталась без обеда и чувствовала, что умирает от голода. «Ужин нужно будет приготовить на скорую руку», – подумала она и тут же вспомнила о цыплятах, которых вчера принес Уилл. Отличная идея.

– Привет, Молл. – На кухню вошла Эшли, на голове у нее возвышался тюрбан, сооруженный из зеленого полотенца.

– Что это ты вздумала мыть голову в такой час? – спросила Молли, отщипывая кусочек лапки холодного цыпленка. В сочетании с салатом и домашним печеньем он будет чудесным ужином, решила она.

– Мы придумывали прически. Бет смазала мне волосы гелем и накрутила на палочки, и в итоге получилось Бог знает что. Чем больше я расчесывалась, тем кудрявее становилась. В общем, все кончилось тем, что я вымыла голову.

– О! – Стоя у раскрытого холодильника, Молли отправила в рот очередной кусочек цыпленка. – Бет тоже идет на вечер?

– Да. – Эшли счастливо улыбнулась. – С Энди Морманом. Мы все вчетвером решили сначала пойти куда-нибудь поесть. Правда, здорово?

Что и говорить, Бет всегда была раскованна в общении с мальчиками, не то что скромняга Эшли, хотя Молли и считала, что из них двоих Эшли симпатичнее.

– Здорово, – согласилась Молли, продолжая есть. – А где Майк и близняшки? – спросила она с набитым ртом.

– Майк наверху, слушает кассету, которую им дал кто-то из приятелей. Сэм в гостях у Райана Луща, а Сьюзан – у Мэри Шелтон. Сьюзан звонила, спрашивала, можно ли ей заночевать у Шелтонов, я разрешила. Сэм придет около восьми.

– Выходит, ужинать будем втроем – я, ты и Майк, – заключила Молли, обсасывая цыплячью ножку и выбрасывая косточку в мусорное мудро. Забрав из холодильника корзинку с цыплятами, она наконец закрыла дверцу.

– Как сказать. – Эшли сурово посмотрела на сестру. – Звонил Джимми Миллер. Просил передать, что заедет за тобой в шесть сорок пять.

– О Боже! Я совсем забыла! – Молли хлопнула себя по губам.