Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Пресс-хата для депутата

ModernLib.Net / Иронические детективы / Рыжков Владимир Васильевич / Пресс-хата для депутата - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Рыжков Владимир Васильевич
Жанр: Иронические детективы

 

 


- Какого такого Вадика?

Девушка произвела некое движение рукой, как бы обрисовывая мне портрет этого Вадика и, поняв, что я не очень хорошо представил себе его, пояснила:

- Ну, этого наглого типа, с большим таким носом. Он больше всех орал и со всеми целовался. Ты ему еще по шее дал!

— Я дал ему по шее! — искренне изумился я. — За что же?

— Он хотел затащить меня в постель, а ты за меня заступился. И правильно сделал! Побил эту скотину!

- Надо же, я заступился? — изумленно переспросил я. — А он что?

Да ничего! — Она пожала голыми плечами. — Обиделся и в ответ съездил тебе по морде. А потом вы оба набросились на Славика, который тоже хотел затащить меня в постель, пока вы дрались. Вот мужики! Вечно передерутся из-за красивой женщины!

Я тупо смотрел перед собой, напряженно вспоминая, чей же мог быть день рождения и кто такие Славик с Вадиком. Что-то не припоминаю таких имен среди своих друзей. И как бы я не напрягал память, так ничего и не вспомнил. И что ж за напасть такая! Нет, пожалуй, с выпивоном пора завязывать. Надо же было допиться до такого состояния, чтобы все забыть.

— Какой Славик? Какой Вадик? Ничего не помню. По-моему, я вчера слишком сильно перебрал. Просто чересчур!

Пить надо меньше! — высказала девушка довольно разумное пожелание. — Нет, с вами свяжешься, последний стыд потеряешь. Думала, попала в приличное общество. Приятные молодые люди. Повеселятся и разойдутся. А вы что устроили?

Что? — испуганно спросил я, начиная подозревать, что происходило еще что-то ужасное помимо драки, просто находящееся за пределами разумного. Может быть, кого-нибудь выкинули в окно, побили или, не дай бог, грохнули.

Драку-то ладно! — пожаловалась она. — Обычное дело на дне рождения. Но пистолет-то зачем вынимать? Как вспомню, так вздрогну! Совсем, что ли, ты до ручки дошел?

- Кто дошел? Я? — удивился я.

— Да, ты! Вынул ствол и давай им махать!

У меня ум зашел за разум, крепко зацепился, и я понял, что они уже не расплетутся ни за что.

— Я! Ствол! — только и пробормотал я.

- Все вы мужики — скоты! Вам бы только нажраться! А после этого еще драку устроить! Нет, ну почему нельзя выпить рюмку водки и сидеть весь вечер под легким кайфом? Почему обязательно надо вылакать по литру?

Я пожал плечами. Этому загадочному народному явлению не могут найти объяснение даже ученые с мировыми именами, куда уж мне со своим скудным высшим образованием! Почему нормальные вроде бы люди пьют водку, пока она не кончается, почему идут за ней еще, когда уже выпито столько, сколько не каждая лошадь выпьет воды, почему пьют до степени полного отрешения от действительности — на все эти вопросы никто никогда не ответит, даже если ему подарить в пользование целый научный институт? И я попытался найти свою причину.

Так жажда! Пить хотелось. Вода безвкусная, пепси сладкий, чай горячий, кофе горький. Как ни крути, кроме водки больше пить нечего.

Она поморщилась и опять сделала рвотное движение, прикрывая ладонью рот.

— Слушай, надоело тут с тобой заниматься воспоминаниями. Давай как-то выбираться отсюда! Не до вечера же лежать!

— Да, конечно, надо выбираться отсюда, — согласился я. — Кто первый пойдет?

— Ты! — без малейших колебаний высказалась она.

Я был не против. Мне тоже надоело лежать и заниматься пустым терзанием моей окончательно сдвинутой по фазе памяти, в которой не осталось ничего реального и здравого. Одни смутные обрывки каких-то неясных образов.

— Ладно! — согласился я. — Сейчас завернусь в одеяло и вылезу.

Я потянул на себя одеяло, но она вцепилась в край обеими руками. Видно, не хотела терять последнюю одежду. Согласен, в ее положении это была единственная защита слабого, подверженного всяческим соблазнам, тела.

Ага! А я останусь тут лежать, как голая дура! — возмутилась она. — Лучше я завернусь в одеяло.

И начала стягивать одеяло с меня. Я почувствовал, что сейчас предстану перед ней во всем своем естестве, и мне стало не по себе. Странно, никогда не был таким стеснительным. Но сейчас на меня повлияло общее напряженное состояние. На всякий случай я тоже ухватился за край одеяла и потянул его на себя.

-Как-то не хочется быть голым дураком, — резонно заметил я.

Девушка горько вздохнула и посмотрела на меня чистым невинным взглядом, от которого у меня побежали мурашки по спине. Я понял, что сейчас она вцепится мне зубами в глотку, если я не отдам ей эту большую измятую и порванную в некоторых местах толстую шерстяную тряпку.

— У тебя есть третий вариант? — холодно поинтересовалась она.

Нет, — честно признался я. -Мне и здесь хорошо!

— Полныйабзац! — не на шутку возмутилась она. — Может, мы еще этим делом займемся? Знаешь, с меня хватит! Я хочу одеться и уйти. Больше ничего!

Я пожал плечами и гордо сложил руки на груди.

— Уходи, я тебя не держу.

А что еще я мог ей предложить?

Онаприподнялась на локте,прикрыв грудь одеялом, и хотела вылезти из постели, перешагнув через меня, но не решилась. Гордость взяла свое, ведь я продолжал нагло на нее смотреть. Черт его знает, но у меня тоже взыграли остатки гордости, и я решил не сдаваться. Все-таки задевает самолюбие, когда тебя вышвыривают из постели. Пускай даже чужой.

- Может, ты хоть глаза закроешь? — предложила она.

Ладно, закрою, — согласился я. Мне не трудно глаза закрыть, тем более что они закрываются сами собой. Да еще голова болит, как треснутый чугунок, особенно в задней части, где выросла шишка. Наверное, кто-то здорово врезал мне по башке чем-то тяжелым. Но вот кто и за что? И про какой такой пистолет говорит эта растрепанная красотка?

Ну, давай, закрывай! — приказала она.

Когда ты будешь вылезать, я закрою, — пообещал я.

Девушкаснова попыталась вылезти из постели, спустив одеяло ниже дозволенного приличиями, но я продолжал смотреть на нее. Просто не мог оторвать глаз, до чего она была хороша.

Достал! — крикнула она. — Уберешься ты отсюда или нет? Я уже не могу здесь лежать! Не могу! Понял? Меня сейчас вырвет! — она опять сделала рвотное движение. -Напоили меня этой проклятой водкой! Если ты сейчас не свалишь, я наблюю тебе на голову!

Пожалуй, она может исполнить свою угрозу. Чем черт не шутит! Придется все-таки вылезти, хотя мне этого и не хочется. Она мне понравилась, эта бойкая девушка, и глупо оставлять ее одну. Но если женщина просит…

Ладно, отвернись к стене, я вылезаю.

О, Господи, наконец-то!

Она отвернулась к стене.

Я вылез из постели, подошел к креслу и стал рыться в одежде. Вся она была какая-то чужая, не моя, я не узнавал среди вещей своих, и это ввело меня в крайнее недоумение. Отчего это произошло, интересно? Может быть, я раздевался где-то в другом месте? А потом в голом виде был доставлен в постель. И тут меня пронзила догадка. Ну конечно, это не я раздевался, а меня раздевали где-то в другом месте, когда я находился в полной отключке, а потом перенесли в эту комнату и положили в постель, как бревно. Именно поэтому я ничего не помню. Возможно, и с девушкой проделали точно такую же операцию. Ладно, потом как-нибудь выясним, кто это сделал. Главное, сейчас убраться отсюда!

Чужие трусы мне надевать не хотелось из чувства брезгливости, поэтому я сразу натянул на голое тело какие-то брюки темно-синего цвета в полосочку, но они оказались немного велики. Пришлось стянуть их ремнем на животе.

Это чужие брюки, — пробормотал я. — А где мои?

Не знаю! — крикнула девушка. — Надевай, что есть, и проваливай!

Несмотря на все ее очарование, она была на редкость груба.

Я порылся в карманах, вынул несколько мятых купюр разного достоинства и какой-то ключ. Повертел его в руках, напряженно вспоминая, что это за ключ и от чего он. Но не успел вспомнить, как снова услышал истошный крик.

-Да уберешься ты, наконец, или нет! — нетерпеливо крикнула эта бестия.

Да, сейчас! — Я сунул ключ в карман и заметил: — А женской одежды здесь вообще нет!

Она в ванной! — крикнула девушка, явно теряя последнее терпение. — Меня там раздевали!

— Кто раздевал? — попытался выяснить я. Мне все еще хотелось восстановить нормальную работу памяти, а девушке явно хотелось освежиться. Наши желания вошли в противоречие друг с другом и могли перерасти в небольшую потасовку. Но поскольку я с женщинами драться не умею, то мне пришлось бы сразу лечь на лопатки.

— Не знаю! — крикнула она. — Может, ты и раздевал!

Вот те раз! Значит, ее раздевал все-таки я. Тогда кто же раздевал меня? Наверное, она. Но почему я не помню такого занимательного эпизода в своей биографии?

Я накинул на плечи какую-то рубашку противного зеленого цвета, всунул руки в рукава. Рубашка оказалась мала. Тем лучше. Пришлось снять ее и надеть другую, светло-желтую, правда, не первой свежести. На сей раз рубашка оказалась как раз. Я завернул рукава, заправил ее в брюки. Надевать галстук, который подвернулся под руку в куче вещей, уже не было ни времени, ни желания. Я только достал из кучи какой-то непрезентабельный пиджак темно-синего цвета в полосочку, наверное от тех самых брюк, и с отвращением напялил его на себя. Пиджак оказался немного великоват в плечах. Так что наверняка этот костюм не мой. Хотя я выглядел в нем довольно сносно. Все равно сейчас выбирать не приходилось. Напоследок я натянул на ноги чьи-то несвежие носки. И откуда только здесь взялась эта куча одежды? Наверное, хозяин этой квартиры, тот, кто оставил нас с девушкой предаваться радостям в постели, не очень заботится о своей одежде и держит ее в таком наваленном виде. Но почему среди этих вещей я не узнал ни одной своей, вот интересно?

Все, я могу выходить из комнаты. Оставаться опасно, разгневанная женщина страшнее черта. В гневе она может даже убить ненароком. Не будем доводить ее до крайности.

Я покинул мою очаровательную незнакомку, закрыв за собой дверь. Пускай она выбирает себе одежду по вкусу, сколько ей захочется, и одевается в одиночестве. Прошелся по коридору, удивленно осматривая квартиру. Удивляться было чему! Я мог совершенно точно сказать, что был здесь впервые. Потому что не узнавал ее. Ни расположения комнат, ни мебели, ни обоев на стенах, ни паласа на полу. Ничего этого я не мог узнать, и даже не мог сказать, что когда-то уже это видел. Наверное, я попал в эту квартиру в полуобморочном состоянии. Меня внесли сюда, раздели догола и положили на кровать. Если бы это было не так, я бы хоть что-нибудь помнил, хотя бы момент раздевания.

Пройдя по коридору, я вышел на кухню, дверь в которую располагалась в самом конце. На кухне стоял стол с остатками закуски и единственным украшением — недопитой бутылкой водки, которая сразу возбудила во мне потаенное желание. Я налил себе рюмку и опрокинул ее в рот. Немного полегчало, но голова закружилась от свалившихся на меня несчастий. Никогда еще я не оказывался в таком месте, в каком не мог объяснить самому себе, как я в нем оказался. Я взял с тарелки соленый огурец и кусочек хлеба, закусил, и понял, что сыт. Больше я не положу в рот ни крошки. Иначе все полезет наружу.

И тут я услышал быстрые шаги из коридора. Я подошел к двери, выглянул из кухни и успел заметить, как мимо пронеслась моя соседка по постели в каком-то нелепом одеянии из большеразмерных мужских вещей. Она с силой хлопнула дверью ванной, так что задрожала хлипкая стенка.

Я подошел к двери и негромко постучал.

— Чего тебе? — крикнула она из-за двери.

- Как тебя зовут? — попытался выяснить я напоследок один из своих наболевших вопросов.

-Пошел ты! — был ответ.

Из ванной послышался сильный шум воды и шлепки рукой по голому телу. Видимо, незнакомка решила смыть с себя грязь прошедшей ночи. Право, ей так шла эта грязь. В ней она казалась мне амазонкой, шастающей по лесу в поисках мужской дичи, которую можно подстрелить.

Получив от ворот поворот, я не стал особенно по этому поводу расстраиваться. Девушек много, в конце концов, не удалось познакомиться с этой, найду другую. Если приспичит. Пока же мне надо выбраться отсюда и навестить одно из тех мест, где меня могут ждать — съездить на работу или побывать дома. Я пока еще не решил, куда я намылюсь. Чья эта квартира, выясню как-нибудь потом. Сейчас меня больше волнуют другие вопросы — что происходило вчера, как я оказался в этой квартире, и почему, в конце концов, я ни черта не помню? Сдается мне, не помню я из-за того, что некто крепко вдарил по моей голове, и в ней что-то сместилось. Затылок все болит и болит!

Глава 3

Разговор с трупом

Я решил осмотреть всю квартиру, чтобы отыскать в ней хоть что-нибудь знакомое, какую-нибудь вещь, которая поможет мне восстановить утраченную связь событий вчерашнего дня. Для начала я двинул в прихожую, чтобы нацепить что-нибудь на ноги. Не ходить же по квартире босиком! Из всей кучи обуви я подобрал себе наиболее подходящую — крепкие черные ботинки со шнурками, которые были мне как раз. Остальные оказались сильно разношены и скорее всего были чужие. А я не люблю носить чужую обувь. Правда, меня несколько озадачило то, что я не могу найти своих родных, тех, в которых я пришел сюда, в эту незнакомую квартиру. Хотя, сейчас с похмелья я даже не мог вспомнить, какие на мне были ботинки. Может быть, эти, а может быть, и нет. Но я не стал зацикливаться на таких мелочах. Все это ерунда по сравнению с другими основополагающими вопросами, приведенными выше.

Надев ботинки, я прошелся по коридору, заглядывая в комнаты. Их было еще две, помимо той, где я проснулся вместе с этим чудесным созданием, которое сейчас весело плескалось в ванной. Вообще, квартирка была довольно просторная, и значит, здесь жил человек не бедный, у которого я каким-то чудом оказался в гостях. Но вот кто он и как я попал к нему в дом? Ясно, что пригласил, но не мог же он пригласить к себе в дом незнакомого человека? Следовательно, мы знакомы. Но тогда почему я его не помню!

В большой комнате я обнаружил обеденный стол, на котором оказалась грязная посуда с остатками недоеденных блюд и недопитых напитков, батарею бутылок в углу, перевернутые стулья. Все это говорило о том, что здесь действительно отмечала чей-то день рождения шумная компания, как и утверждала моя соседка по постели. Наверное, все разошлись еще вечером, оставив нас с незнакомкой предаваться сладостному сну в одной постели. А может быть, разбежались совсем недавно, до нашего с ней пробуждения. Остается только гадать на этот счет.

Впрочем, причину спешного побега тех, кто веселился в этой комнате, я понял, как только заглянул в следующую комнату. Вернее, я понял это не сразу, а по прошествии нескольких минут, достаточных для того, чтобы определить состояние человека. То есть состояние его здоровья. Нет, совсем не то говорю — его жизнеспособность воспринимать окружающую действительность. Короче говоря, понять, жив он или уже нет.

Как только я открыл дверь в эту комнату, мне показалось странным, что в ней присутствует человек. Комната представляла собой кабинет с письменным столом и книжными шкафами. Но человек книги не читал, он смотрел куда-то в потолок, в то место, где было какое-то непонятное желтое пятно. Пятно он вряд ли рассматривал, потому как оно ему было уже за ненадобностью.

Мужчина лет тридцати пяти, с курчавой шевелюрой, в белой рубашке и галстуке, сидел в кресле, боком к входной двери, как-то странно откинув голову на спинку. Не прислонив ее к спинке кресла, а отбросив назад, словно она, голова, ему уже была не нужна. Почему он не производил никакого шума, пока мы с незнакомкой выясняли отношения в постели, интересно? Как будто не слышал голоса в соседней комнате! А может, слышал, да не хотел вступать в беседу? Я даже представить себе не мог, что в квартире помимо нас может быть кто-то еще. Но, тем не менее, он присутствовал.

— Ты чего здесь? — спросил я. — Спишь, что ли?

Человек мне не ответил. Потому как действительно спал. Причем вечным сном.

Это я понял, когда подошел к нему поближе и заглянул в лицо.

В его виске зияло отверстие размером с копейку, с запекшейся по краям бурой кровью. Засохшая тонкая струйка крови, стекающая по щеке, обрывалась, не доходя до шеи. Видно, кровь капала со щеки на пол. И точно, прямо под его головой на мягком светлом паласе растеклось кровавое пятно, уже практически засохшее. Значит, этот человек сидел тут давно, раз успела засохнуть кровь. Вернее, не человек сидел, а его труп.

Он был однозначно мертв — для этого не надо было щупать его пульс, подставлять зеркальце ко рту и производить каких-либо других операций по установления состояния его здоровья. Невооруженным глазом было видно, что здоровье у него уже ни к черту. Его мертвенно бледное лицо и абсолютно недвижимая грудь говорили о том, что человек уже не дышит и не дышит довольно давно. Скорее всего, с вечера. Покойников я не боюсь, но все же подходить к нему близко было не очень-то приятно. Но пришлось! Я на цыпочках подошел к телу, стараясь не дышать! Наверное, подсознательно я боялся его разбудить, хотя сознанием и понимал, что мне это не удастся в любом случае. Даже если я буду кричать! Но кричать я не стал. Это только в дешевых фильмах при виде трупа кричат женщины, да и то беременные.

Подошел я к трупу потому, что мне попался на глаза один страшный предмет — пистолет системы товарища Макарова, лежащий на письменном столе. Я взял его в руку и сразу почувствовал холод и тяжесть каленой стали. Пистолет, вне всякого сомнения, был настоящий. От него даже несло запахом пороха. Или мне это только так показалось с испугу. Я оглядел комнату в поисках гильзы, которая должна была валяться на полу, но ее не нашел. Наверное, она закатилась под шкаф. Ладно, не будем заостряться на мелочах, когда на моих глазах решается вопрос жизни и смерти! Вернее, когда он уже решен.

Все было ясно, как божий день. Человек застрелился, пустив себе пулю в висок. И такой приличный человек без всяких следов порока на лице. Вот тут мне захотелось вскрикнуть от ужаса, потому что самоубийца всегда ужасает живых своим необъяснимым поступком.

Но комок застрял у меня в горле, и крика не получилось. Потому что я сразу подумал о том, каким, однако, оригинальным был этот человек. Наверное, при жизни он был очень аккуратным и педантичным, и не любил, когда по комнате разбросаны вещи. Иначе не объяснить, зачем он, после того как застрелился, положил пистолет на стол, а не бросил его на полу. Наверное, его рука по привычке положила пистолет, а не отшвырнула в сторону, как это обычно бывает в таких ситуациях. Хотя, по правде говоря, я в таких ситуациях еще не бывал и не видел, куда падают пистолеты после того, как из них стреляются самоубийцы.

Конечно, можно предположить, что кто-то, вошедший в комнату раньше меня, поднял с пола пистолет и положил его на стол. Зачем? Да затем же, зачем взял его я. Чтобы посмотреть, настоящий он или игрушечный. Но установить, брал его кто-то посторонний или нет, теперь можно только по отпечаткам пальцев на рукоятке. Если они чужие, значит, так оно и есть. А если там отпечатки пальцев самоубийцы, значит, положил он сам без посторонней помощи, хотя это и противоречит здравому смыслу. К сожалению, я не эксперт и отпечатки снимать не умею. Я умею только быстро бегать. И, по-моему, сейчас это умение мне ой как пригодится! Потому как оставаться в одной квартире с трупом не хочется. Тем более что на рукоятке теперь мои отпечатки. Я осмотрелся, никакой тряпки в комнате не нашел, похлопал себя по карманам и выудил из кармашка пиджака носовой платок. Тщательно протер рукоятку пистолета и положил его обратно на стол.

Затем посмотрел на лицо трупа. Добротное, откормленное лицо здорового, упитанного человека. Оно было недвижимым, застывшим, как гипсовая маска. Я быстро окинул взглядом тело убитого. Молодой человек с холеными руками и с золотым перстнем на пальце. Должно быть, это бизнесмен с хорошим доходом. Такие люди, как правило, сами не стреляются. Их, как правило, заказывают. И тут мои затуманенные мозги уколола болезненная мыслишка.

А если это не самоубийство!? Что, если здесь произошло самое настоящее заказное убийство! Собрали на чей-то день рождения знакомых и мало знакомых людей, в числе которых оказался по глупости и я, все крепко выпили. Причем кто-то подмешал в спиртное снотворное, а затем, когда все уснули, спокойно этого парня грохнул и сбежал. Подстроив так, что подозреваемым окажется тот, кто любит сладко поспать. То есть им оказался я. Потому как сейчас прибудет милиция и возьмет меня на месте преступления. Правда, у меня есть свидетель, эта отчаянная девушка, которая расскажет, где я провел ночь.

Но с другой стороны, если бы убийца вызвал ментов, они бы уже давно были здесь. Приехали бы спозаранку, перетрясли весь дом, допросили бы нас с девахой, и сидели бы уже, составляя протокол. Значит, убийца милиции не вызвал. Конечно, зачем ему это? За него это сделает другой. Тот, кто первым найдет труп. Отсюда вытекает, что первым нашел труп я. Значит, мне милицию и вызвать!

По идее, конечно, надо так и сделать. Вызвать милицию, чтобы она разобралась во всем. Но тогда придется ее дожидаться и давать показания, а я, признаться, ничего не помню из вчерашних событий. Я не могу точно сказать, кто этот человек, который так нелепо и безрассудно закончил свои дни. И даже приблизительно не могу сказать, кто это такой. Может, просто вызвать милицию и уйти до ее приезда, а уж они потом пускай выясняют, что здесь произошло, что это за тип и кто его убил.

Только сначала надо предупредить прекрасную незнакомку, чтобы для нее не было неожиданностью присутствие в квартире еще одного человека. Вернее, его тела. И если она хочет стать подозреваемой в убийстве, то пускай дожидается приезда оперов. А я не хочу.

Я вышел из комнаты, протопал по коридору и подошел к двери ванной комнаты. За дверью было тихо, вода не лилась, шлепанья прекратились, доносились только шорохи полотенца. Похоже, девушка закончила омовение и сейчас предстанет передо мной чистая и непорочная. Только вот обрадовать ее мне нечем. Как она отнесется к виду трупа, я даже предположить не мог. Вполне возможно, что с ней случиться припадок и придется ее откачивать. Ладно, так и быть, откачаем! Я постучал по двери согнутым пальцем.

— Ну, чего тебе? — грубо спросила непорочная.

— Выйди на минутку! — сказал я довольно спокойным тоном.

— Зачем это еще? — недовольно проворчала она.

— Мне надо тебе кое-что показать!

— Шел бы ты лесом! — был ответ. — Я еще не одета!

Другого я от нее не ожидал. Ее можно понять. Кому охота с утра пораньше разглядывать трупы? Может, кому-то и хотелось бы поглазеть, любопытных всегда хватает, но только не молоденьким девушкам. Им-то хочется радоваться жизни, смотреть на солнце и цветы, выслушивать комплименты. А какой комплимент услышишь при покойнике? Разве только насчет нездоровой бледности лица и ужаса в глазах.

— Я-то пойду, только потом не обижайся, что оставил тебя наедине с ним.

— С кем? — резко крикнула она. — Кто здесь? Еще один алкаш?

— Если бы! — вздохнул я. — Если бы это был алкаш, нам бы здорово повезло! Я бы просто прыгал от счастья!

— А кто тогда?

— Труп, — сказал я без лишней волокиты. Я вообще не люблю врать ни при каких обстоятельствах. Если в квартире труп, то я так и говорю, а не стараюсь успокоить человека всякими бессмысленными намеками. Мол, понимаете, случилась одна неприятность, которая может вас расстроить, так что возьмите себя в руки… в общем, в таком духе. Так вот такой подход не по мне.

Между тем щелкнула задвижка, дверь распахнулась, и на пороге предстала она. Одетая в свою родную, чисто женскую одежду. Похоже, ее бельишко, юбчонка и кофточка действительно висели в ванной на крючке. И, наверное, она раздевалась сама, раз помнила, где ее повесила. У меня даже дух захватило, до чего она была хороша. Длинные шелковистые волосы рассыпались по плечам, открытая грудь ласкала взор, а большие синие глаза смотрели удивленно и доверчиво. Вот только выражение лица было совсем не ангельским. Оно было хмурым и мрачным, как туча на горизонте.

— Что ты сказал?!

— Там труп! — Я показал в направлении комнаты с покойником.

— Ты что, издеваешься?

— К сожалению, нет!

Она смерила меня убийственным взглядом и рванула по коридору, чуть не сбив меня с ног. Добежала до двери и остановилась на пороге. Я поплелся следом и встал у нее за спиной. Даже не заходя в комнату, можно было разглядеть кровавую дырочку в виске у мужика, если повнимательней присмотреться. И понять, что этот человек уже не отдыхает, а начинает готовиться к своим похоронам. Но девушка подошла поближе и увидела все своими глазами — дырку в голове, кровь на паласе и пистолет на столе. Я показал ей то, что она хотела увидеть.

— Вот черт! — вскрикнула она. — Это ты его убил?

— Ага! — кивнул я. — Мне больше делать нечего, как по утрам кого-нибудь убивать! Ты что не видишь, он сам застрелился!

Она смотрела на труп во все глаза. Затем повернулась ко мне и отпрянула в сторону. Ее глаза быстро расширялись от ужаса, а лицо побелело, как поляна, занесенная снегом. Похоже, она и в самом деле решила, что я убийца.

— Я что, совсем дура! Как он мог застрелиться и положить пистолет на стол?

— Наверное, кто-то положил его туда! — высказал предположение я. — Зашел в комнату, когда услышал выстрел, поднял пистолет с пола и положил на стол. Что, такого не может быть?

— Может! — согласилась она. — И еще может быть, что кто-то другой его убил и положил пушку на стол! И уж совсем может быть, что это ты его грохнул и положил! Скажешь, такого не может быть? Это же твой пистолет! Ты из него вчера стрелял!

Она отодвинулась от меня подальше, не отрывая взгляда. Наткнулась ногой на табуретку, торчащую зачем-то в углу, быстро наклонилась, все также не отрывая от меня взгляда, схватила ее за ножку и воинственно подняла над головой. Выражение ее лица было самым решительным. Мне показалось, что она собирается этой табуреткой в меня запустить.

— Если ты ко мне подойдешь, я тебя ударю по башке! Понял!

Да чего уж тут не понять! Она думает, что я сейчас брошусь ее убивать. Мол, одного пришил, теперь буду убирать ненужного свидетеля, то есть ее. Эх, девочка! Самому бы уйти отсюда живым и здоровым! А то сейчас ментура приедет, нам обоим не поздоровиться! Тебя тоже привлекут по этому делу, причем совсем не как свидетеля, а как подозреваемую. Менты всегда всех свидетелей сразу записывают в подозреваемые, это давно известно!

— Да не собираюсь я к тебе подходить! Сама подумай, дура! Как я мог его убить, если мы с тобой спали в одной комнате, а труп в это время отдыхал в другой.

— Ты его только что убил! — тогда предположила она.

— Ты слышала выстрел? — попробовал улыбнуться я, потихоньку холодея от животного страха, что она действительно подозревает меня. А если так, то она может смело заложить меня ментам. И они ей поверят. Потому что у нас всегда верят свидетелям.

— Я мылась в душе, а в это время ты выстрелил. И конечно, я не слышала выстрела из-за шума воды. Все ясно или еще нет?

Она стала задом отступать в прихожую, проверяя, не преследую ли я ее. Причем, табуретку она держала высоко над головой. Стоило мне хотя бы качнуться в ее сторону, как табуретка тут же полетела бы мне в голову. Поэтому я остался стоять на одном месте. Не хотел еще раз получать по башке, она и так раскалывалась пополам.

— Не останусь здесь больше ни секунды! — истошно завопила она. — Вот идиотка! Вляпаться в такое дерьмо! Как чувствовала, что здесь произойдет какая-нибудь гадость!

В прихожей она стремительно нацепила на ноги свои туфельки, не спуская с меня глаз и схватила свою сумочку с тумбочки. Наверное, в отличие от меня она не страдала провалами в памяти и хорошо помнила, куда что положила и поставила, потому как обуви валялось много и легко можно было перепутать. Затем она щелкнула замком и открыла входную дверь.

— А что мне с этим мужиком делать? — успел спросить я. — Может, милицию вызвать?

— Ага, давай, вызывай! — бросила она. — Пускай она тебя заберет на месте преступления! Только погоди, пока я уйду! А то еще подумают, что я с тобой заодно!

И она вылетела из квартиры со скоростью шаровой молнии. По лестнице дробно застучали ее каблучки. И через какое-то мгновение стало тихо, как в морге в выходной день. Оставаться в нем дальше не было никакого желания. Ведь действительно, меня могут задержать на месте преступления, которое было совершено вчера. Станут ли менты сопоставлять время, если уже в руках есть подозреваемый.

Я дернулся к лестнице, чтобы по примеру девицы исчезнуть из этой квартиры навсегда и больше в нее не возвращаться, но что-то кольнуло у меня в районе сердца. Наверное, это была совесть. Хотя никто так и не выяснил, где именно она у человека находится, но все почему-то думают, что совесть находится рядом с этим органом. Очень не хочется навешивать на себя убийство этого типа, но позвонить в ментуру я просто обязан. Если я этого не сделаю, потом буду мучиться до конца своих дней.

И я вернулся в квартиру, закрыв за собой входную дверь. Отыскал в одной из комнат телефон. Хорошо еще, что в этой комнате не было трупа, а то мне было бы неудобно разговаривать с милицией в его присутствии, а потом сбегать. Вынул из кармана незаменимый носовой платок, обхватил им трубку и поднял к уху. Рядом с телефоном на тумбочке валялся блокнот и карандаш для записи телефонных номеров. Я взял карандаш и нажал его концом на цифры «ноль» и «два».

— Дежурный слушает? — ответили мне после нескольких длинных гудков.

— Здесь труп! — отчетливо и внятно сказал я.

— Где? — спросили меня.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4