Фраер вору не товарищ!

Это произошло при довольно необычных обстоятельствах. Она заметила, что какой-то парень крутиться возле нее, и подумала, что он хочет завязать с ней знакомство, но боится подойти. И подошла сама. Но он не собирался с ней знакомиться, и даже не хотел, чтобы она его запоминала. Он просто выслеживал её, чтобы узнать распорядок дня. Зная точный распорядок всех членов семьи, можно без риска залезть в квартиру. Именно это Андрей и намеревался сделать. Но попросту втюрился, и стал убеждать Игоря, своего напарника, что им надо отказаться от ограбления этой квартиры. И стал гулять с ней. У них были близкие отношения, продолжавшиеся целый год. Но молодость беззаботна и страстна. Он до того увлекся ею, что стал рассеянным и безалаберным, а для вора это хана. Может быть, поэтому их и замели. Когда шло следствие, Люська приходила на свидания и, заливаясь слезами, обещала, что будет ждать. Сначала она писала ему раз в неделю, потом раз в месяц, потом раз в год. Последнее письмо он получил три года назад. Хотя продолжал ей писать постоянно.

Андрей круто развернулся у двери.

— А вы получали мои письма? От Андрея Волкова. Я писал по этому адресу.

Парень подумал и кивнул.

— Вспомнил! — обрадовался он. — Я вспомнил, кто такая Люся Каретникова. Пришло несколько писем на её имя. Но мы не знали, куда их передать. Потом выкинули за ненадобностью. Так это были ваши письма?

Андрей не стал ничего отвечать и закрыл дверь. Он спустился вниз и вылетел на улицу. Не пройдя и десяти шагов, он остановился. Куда теперь идти и где её искать? Он вернулся в подъезд и с отчаяния ударил ногой по входной двери. Дверь задрожала, вылетело и разбилось плохо вставленное стекло. Из квартиры на первом этаже выглянула домохозяйка.

— Не хулиганьте, молодой человек! Сейчас милицию вызову.

Андрей обернулся и увидел дородную тетку с объемистыми формами. Он сразу успокоился и пошел к ней навстречу, как к последней надежде. Тетка испуганно отпрянула и прикрылась дверью, готовая в любую минуту скрыться с глаз долой.

— Вы случайно не знаете, куда Каретниковы переехали? — как можно более доверительно спросил Андрей.

Тетка напрягла память и вспомнила, что жильцы из сорок восьмой квартиры переехали куда-то на Весеннюю улицу в новый дом. Андрей поблагодарил и пообещал как-нибудь заехать, вставить стекло.

На Весенней улице среди множества жилых домов разной этажности и года постройки выделялись три здоровенных башни. Они торчали внутри обшарпанных пятиэтажек, как три сосны среди орешника, и создавали резкий контраст между убогим прошлым и зажиточным настоящим.

Андрей покрутился во дворе рядом с ними, поспрашивал у прохожих и гуляющих мамаш с колясками о красивой худенькой девушке с длинными волосами. Ему отвечали, что худеньких девушек здесь много, с длинными волосами каждая вторая, ну а красивые — все. Несколько часов Андрей слонялся вокруг этих башен, пытаясь увидеть в силуэтах проходящих женщин худощавую фигурку. Уже стемнело, а он все бродил под фонарями голодный и замерший, боясь покинуть пост, чтобы перекусить и согреться. Он даже протопал тропинку от дома до автобусной остановки, шастая туда и обратно. Наконец он увидел её.

Молодая женщина выпорхнула из автобуса, прыгнула через лужу и заспешила к башням. Она была полновата, с короткой стрижкой и по всем приметам не подходила под образ из воспоминаний. Но он был уверен, что это она. Что-то неуловимое в её движениях напоминало ту, из далекого прошлого.

Краем глаза женщина заметила, как от забора отделилась темная фигура и направилась за ней. Фигура как будто ждала её, и женщина это почувствовала сразу. Поэтому она прибавила шагу. На повороте к дому оглянулась. Фигура шла следом и не собиралась отставать. Скорее даже догоняла.

Женская интуиция в таких случаях не подводит. Женщина побежала без оглядки, как бегут от явной и неизбежной опасности, влетела в подъезд и нажала кнопку лифта. Как назло кабина загудела где-то наверху. Женщина рванула к лестнице и стала торопливо подниматься. Внизу хлопнула входная дверь. Застучали шаги по ступенькам. Тяжелые мужские шаги, и мужчина бежал за ней. Это было ясно, как божий день, вернее, вечер. Женщина прыгала через ступеньки, поднялась на свой этаж, на ходу расстегнула сумочку, выхватила ключи. Они выскочили из руки и, звякнув, упали на бетонный пол. Женщина судорожно подхватила их и, с трудом попадая в замочную скважину, всунула ключ в замок. Быстро открыла дверь и с размаху захлопнула её за собой. Только тут она отдышалась, прислонившись спиной к закрытой двери.

Из кухни вышел муж. Он удивленно уставился на жену, пережевывая что-то массивной нижней челюстью. Он был плечистый и крепкий, как штангист. Такому не страшны тощие, плохо кормленные зеки.

— Надь, ты чего не позвонила? Я бы тебе открыл.

Она тяжело дышала, глотая воздух и тряся головой. Проговорила, запинаясь:

— Там за мной гнался какой-то мужик!

Вдруг зазвенел звонок. Он был так нагло требователен, что даже плечистый муж и тот вздрогнул.

— Это он! — выдохнула она. Ее глаза расширились от страха.

— Ну-ка! — муж отодвинул её, посмотрел в глазок и хмыкнул. — Хлюпик какой-то!

Он щелкнул замком и приоткрыл дверь.

— Чё те нужно? — грозно проговорил он, надеясь одним своим тоном заставить пришельца позорно бежать, сверкая пятками.

— Люся здесь живет? — спросил Андрей, ничуть не испугавшись.

— Какая ещё Люся?

Андрей окинул взглядом его мускулатуру. Внушительна, но не более. Наверное, силен, но неповоротлив. Если дойдет дело до драки, ещё можно поспорить, кто кого.

— Я — Андрей! Она меня должна хорошо помнить.

Женщина выглянула из-за мощного торса мужа. Он раздвинул свои мускулистые руки, упер их в бока, загораживая жену. Ее испуганный взгляд постепенно перешел в удивленный. Она захлопала длинными накрашенными ресницами и вылезла из-за прикрытия.

— Кто вам нужен?

Андрей увидел её лицо в бледном свете одинокой лампочки и понял, что ошибся. Эта женщина была похожа на Люсю, очень похожа, но это была не она.

— Кажется, я обознался. Извините. — Он повернулся и хотел идти, но вернулся, не дойдя до лестницы. — А вы давно сюда переехали?

— Года два уже, — буркнул муж.

— С Ольховской улицы?

— Нет.

— Жаль. — Андрей стал спускаться по лестнице.

— Кто это такой? — Муж хмуро смотрел на жену.

Она пожала плечами.

Но Андрей даже не вышел из подъезда. Ему просто некуда было идти на ночь глядя. Он поднялся на лифте на последний этаж, пролез на чердак, нашел там теплую трубу и пристроился отдохнуть, замерший и голодный, потеряв всякую веру в человечество. Там он и провел ночь, изредка засыпая и вздрагивая каждый раз от рявкания лифтового двигателя.

В отличие от Андрея Махров отдыхал от тяжких дел в мягкой постельке в своем загородном особнячке в Разгуляево, но заснуть так и не смог. После «дружественной» встречи с Груздем, оставившей у него омерзительный осадок внутри, он всю ночь прокручивал в голове события прошедшего дня, сопоставлял их и пытался найти хоть какую-нибудь связь. Что-то испортилось в мироздании, и жизнь в одно мгновение повернулась спиной. Выстроенное огромным трудом, потом и кровью, очень большой кровью, здание благополучия покачнулось и грозит рухнуть, раздавив все под собой. Еще вчера все было устойчиво и не внушало беспокойства: у него была своя территория, шел хороший доход, его любила женщина, на него не наезжали менты. И все перевернулось вверх ногами. Территорию отнимают на глазах, женщина больше не любит, менты запустили руки в его дела. Сговорились они, что ли? Хотят все вместе свалить его. Но он ещё не так стар, чтобы уходить на покой. У него ещё достаточно сил, чтобы достойно ответить им всем: и конкурентам, и ментам, и женщинам. Они все получат то, что им полагается. Для этого есть много хороших и доступных средств: деньги, пуля, шантаж, физическая сила, методы устрашения. Какое из этих средств достанется Груздю, покажет время. Но свое он обязательно получит.

Старинный особняк в стиле «ампир», в котором располагался офис фирмы «Автоком», прятался за пожелтевшими липами. На фоне его классических оконных наличников несколько чужеродными казались красивые разноцветные иномарки с блестящими боками, выставленные перед фасадом. Более уместными выглядели бы здесь кареты с впряженными лошадьми и кучерами на козлах. Но вместо кареты, надсадно загремев глушителем, подъехала обшарпанная черная «волга». Словно груду металлолома свалили посреди живописного пейзажа. Сам полковник Самохин удостоил честью посетить официальное представительство Бурого. Вместе с шефом прибыл капитан Сурков, человек, хоть и опытный в оперативной работе, но себе на уме, закрытый для коллег и непонятный для начальства.

— Хорошую хазу себе устроил! — покачал головой Самохин. — Кто здесь раньше-то жил? Поди, граф какой-нибудь или даже губернатор. Потом при совке чинуши сидели, штаны протирали. А теперь вор в законе обитает. Вот он — герой нашего времени. Владетель умов и законодатель нравов. Вот такие вам метаморфозы истории!

Генерального на месте не оказалось несмотря на то, что Сурков лично созванивался с ним и договаривался о встрече. Видно, у него были дела поважнее.

Чтобы не тратить время попусту, Самохин предпочел побеседовать с персоналом. Женщины из «расчетной части» приняли близко к сердцу гибель молодого директора и отзывались о нем только с лучшей стороны. В их глазах он выглядел отличным парнем, веселым, общительным и неглупым. Прекрасно разбирался в финансовых документах, дело свое знал, был неплохим семьянином, правда, недавно развелся с женой, оставив ей маленькую дочку. И вообще, женщины просто не могли понять, кому понадобилось его убивать.

— Если убили, значит, кому-то это было нужно, — философски заметил Самохин.

Наконец прибыл глава фирмы в сопровождении своего оруженосца. Махров извинился за опоздание и проводил оперативников в свой ореховых кабинет, наказав секретарше быстренько сварганить кофе. Он искренне недоумевал, чем ещё может помочь им, кроме того, что уже рассказал вчерашним «налетчикам». Но Самохин пожелал побеседовать с ним лично.

— Хочу выразить вам наши соболезнования, — официально начал Самохин. — Мы тут пообщались с вашим персоналом. У всех однозначное мнение — Сергей Горбунов был замечательный человек. Вы с этим согласны?

Махров развел руками и сделал удивленное лицо — кто может в этом сомневаться?

— Абсолютно. Сергей был золотой человек. Просто незаменимый. Его смерть для всех нас огромная потеря. Никак не могу прийти в себя.

Секретарша притащила поднос с чашками и блюдо с печеньем. Оперативники не стали отказываться от угощения. Самохин с удовольствием отхлебнул кофе и спросил:

— Значит, вы считаете, у него не было врагов?

— Кто же теперь в его враги запишется? — пожал плечами Махров. — Хотя, когда занимаешься бизнесом, кому-нибудь на мозоль обязательно наступишь. Но если бы у него были враги, мы бы об этом знали. Вот завистники точно были. Ну, а как ему не завидовать? Молодой, обаятельный парень, бабы к нему липли, деньги водились, работа, дай Бог каждому. Но зависть — не повод для убийства.

Боксер сидел в углу и мрачно разглядывал гостей. Нет, никак он не может спокойно себя чувствовать в обществе ментов, так и чешутся руки надавать им по физиям с хитрющими въедливыми глазами. Сурков настороженно оглянулся на него несколько раз, словно чувствовал себя неуютно под его взглядом.

— А как насчет долгов? — спросил Самохин. — Может, он задолжал кому-нибудь крупную сумму, а платить отказался?

— Не было у него никаких долгов? — недовольно проговорил Витек. — Скажете тоже! Если бы у него были серьезные долги, мы бы с этим быстренько разобрались.

— А может, кто-то должен ему, да решил не отдавать?

Махров задрал глаза к потолку, словно напрягал память, и помотал головой.

— У меня таких сведений нет. Ну, даже если одолжил он кому-нибудь тысяч пять? Больше у него никогда и не водилось. Так что, за пять зеленых кусков могли человека убрать? Дешевле было вернуть. Стоило ли из-за таких денег его мочить… в смысле, убивать.

— Ну, знаете, убивают и за меньшие суммы, — пробормотал Сурков и посмотрел на Боксера.

Витек перехватил его взгляд, пробубнил озлобленно:

— Да никто за такие бабки и мараться не будет! — И поправился: — Мне так кажется. Я с киллерами дела не имел, не знаю.

Самохин допил свой кофе и поставил чашку на столик. Обернулся, пристально оглядел Боксера, словно проверял, можно ли доверять этому человеку или нет.

— Следовательно, никто ему не угрожал? Вы так полагаете?

— Никто! — Витек помотал головой. — Мы бы об этом знали. И приняли меры. Уж мы бы любые угрозы пресекли, можете мне поверить.

— Охотно верим, — кивнул Самохин и повернулся к Махрову. — А как вы думаете, Юрий Сергеевич, могли в этом деле принять участие ваши конкуренты? Может быть, кто-то хочет потеснить вас с автомобильного рынка?

— Да какие конкуренты? — Махров нервно покачивался в своем кресле-вертушке. Видно, его этот разговор начинал раздражать. Ну, чего этот полковник тут пытается выяснить? Думает, что глава фирмы вдруг сболтнет что-то лишнее, из чего потом можно будет сделать далеко идущие выводы и сварганить дело? Да не сболтнет он ничего, потому как, слава Богу, имеет богатый опыт общения с ментами. И опыт подсказывал ему, что ментам вообще ничего нельзя говорить, даже того, о чем и надо бы сказать, поскольку потом менты все повернут по-своему. — Ну, есть ещё несколько фирм, торгующих иномарками. Но это разве конкуренты? Скорее коллеги. Они продают «тойоты» и «рено», а мы «опели» и «мерседесы». Каждый свое.

— Допустим, что так, — вздохнул Самохин. — А скажите откровенно, вы кого-нибудь подозреваете? Чисто конкретно, как сейчас принято говорить.

Махров помотал головой и поджал губы.

— Просто теряюсь в догадках. Пока никого не могу вам назвать. Даже не представляю, кому он перешел дорогу. Но узнаю. Рано или поздно. По своим каналам узнаю. Вы по своим, а я по своим. А они у меня оперативней.

Самохин усмехнулся.

— Ну что ж, будем надеяться, совместными усилиями выйдем на заказчика. Как, Юрий Сергеевич, вы согласны с нами сотрудничать?

Махров возмущенно посмотрел на полковника, перевел взгляд на Суркова, потом обратно. Полковник слегка усмехнулся. Махров даже почувствовал издевку.

— Никогда ещё не приходилось сотрудничать с органами, по правде говоря. Но в этом деле согласен вам помочь. Чем могу…

— Ну, хотя бы вот чем, — посерьезнел Самохин. — Расскажите, что это за конспиративная квартирка в пятиэтажке. Ведь жил Горбунов совсем по другому адресу.

Махров скривил рот, еле сдерживая подкатившее раздражение.

— Понятия не имею. Он мне про неё ничего не говорил. Не знаю, может, девок в неё водил. Он ведь с женой развелся. Так что имел право на развлечения. Парень молодой, тридцать два только.

— Может быть и так, — кивнул Самохин. — Но мы установили, что он её совсем по другому поводу посещал. Мы там кое-что нашли. Порошочек беленький. И ручка у него была исколота. Вы об этом знали?

— Ничего мы об этом не знали, — взвился Витек. — Первый раз от вас слышим.

— Да, — подтвердил Махров. — Я лично ничего об этом не знал. Никогда не имел дела с наркотой и не позволил бы своим сотрудникам.

— И вы не знали, что Горбунов торговал наркотиками?

— Кто вам такое сказал? — удивленно прошептал Махров, при этом даже побледнев. Вообще-то, он был неплохим актером и мог изобразить на своем лице любые эмоции.

Самохин переглянулся с Сурковым. Тот слегка кивнул и откашлялся:

— Видите ли. Мы провели анализ найденного в квартире Горбунова героина и выяснили, что по составу он очень чистый, без примесей, или как говорят в определенных кругах — не разбодяжен.

— Ну и что? — недоверчиво уточнил Махров, хотя и сам начал догадываться, о чем идет речь. — Сергей был аккуратен, и не стал бы покупать всякую дрянь.

— Не совсем так, — покачал головой Сурков. — Чистый героин мог попасть к Горбунову только непосредственно от поставщика, а не от барыг, которые разбавляют его чем угодно и по несколько раз. А поскольку поставщик не станет связываться с мелкими партиями, следовательно, Горбунов взял у него крупную партию для перепродажи, оставив небольшую порцию для себя и, возможно, на пробу для перекупщиков. Остатки этой порции мы и нашли.

Махров хмуро, исподлобья смотрел на ментов. Просто открыли ему глаза! А то без них бы этого не узнали! Непременно узнали бы. Значит, все-таки Серега ввязался в это грязное дело и взял партию дури. Вот только куда он её дел? Ничего, узнаем и это.

После ухода оперативников Махров запер кабинет, махнул Боксеру, чтобы он подсел поближе, и заговорил полушепотом, словно боялся подслушивания.

— Ну и как тебе разговор? Мне не понравился.

— Мне тоже, — огрызнулся Витек.

— И знаешь, чем? Тем, что нас подозревают. Все эти вопросы для проформы. Теперь под нас будут копать большой совковой лопатой. Один неверный шаг, и откроют дело. Потом нами займется следак и начнет вытаскивать из всех щелей грязное белье, которое мы затолкали подальше для создания приличного вида.

— И что теперь, залечь на дно? — Витек махнул кулаком, опустив его на коленку.

Махров потер лоб, нервно прикурил, глубоко затянулся, дыхнул дымом в сторону.

— Сейчас нам надо под Груздя копнуть. Где героин, там грязные лапы этого барыги. Нам нужно только одно доказательство. Неопровержимое. Тогда и его свалим, и с себя подозрение снимем. Усек?

Витек хмуро смотрел на шефа, внутренне не соглашаясь.

— Ну, и где ты это доказательство отроешь, интересно?

Глава 6

Вот уже битый час Танька примеряла люськины кофточки и юбки, вертясь перед зеркалом, и теперь перешла на сапоги и туфли. Наверное, это самое любимое занятие манекенщиц, и Танька забыла обо всем. Люська вынимала вещи из шкафа в спальне, предлагая Таньке их померить, и если подходило, с легкостью отдавала подруге. Танька была на вершине счастья. Люська не видела в вещах большой ценности, от которой можно приходить в восторг, она вообще равнодушно относилась к тряпкам, считая их простыми предметами обихода вроде посуды или подушки, да и Махров постоянно снабжал её самыми модными вещами, каких не могли себе позволить обычные манекенщицы. Конечно, это вызывало зависть подруги, и Люська предпочитала сохранять их дружбу, делая ей щедрые подарки.

— Мне так эти сапоги идут, — щебетала Танька. — Прямо для меня. Продам свои серые и куплю такие же. — Она задрала юбку и разглядывала свои голые коленки, торчащие из сапог. — Мне они так нравятся!

— А мне нет, — зевнула Люська. — Я их даже не ношу.

— Почему? — удивилась Танька. — Ну, Люсь, я тебя просто не понимаю.

— А тут и понимать нечего! Мне их Махров подарил. Так что можешь забирать. Все равно носить не буду.

— Что, правда? — Танька сняла сапоги и стала их чуть ли не облизывать. — Как я тебе, Люсь, завидую. Мне такие подарки делать некому. Ни тряпок никто не подарит, ни духов. За все из своего кармана плачу. А уж про брюлики и говорить нечего! Мне они только во сне.

— Если бы ты знала, Тань, сколько мне за это барахло приходится одним местом работать, ты бы не завидовала.

— Не такая уж тяжелая работа, — усмехнулась Танька. — Не кирпичи таскаешь! Можно и потерпеть. Я бы по этому поводу не ныла. Если меня Владик познакомит с Валерой, и этот пузатик потащит меня в койку, знаешь, Люсь, я не буду особенно капризничать.

Люська хмуро посмотрела на подругу.

— Не лезь ты к нему. Не будь дурой-то совсем. Он из тебя душу вытрясет.

— Не беспокойся, не вытрясет, — усмехнулась Танька. — Я не такая простая, как ты думаешь. Зато будет кому подарки дарить и по ресторанам водить. Мне тоже хочется иметь богатого поклонника, не все тебе одной.

Люська начала раздраженно закидывать разложенные вещи в шкаф.

— Ты просто не знаешь, что за этим стоит. Какая грязь и кровь. Это на людях они улыбаются, кланяются и приседают, а ночами, как волки, бродят и ищут, кому бы в горло вцепиться.

— А мне это по фигу! — беззаботно сказала Танька. — Меня это совершенно не касается. Это тебя, Люсь, Махров посвящает в свои делишки, так что ты к ним тоже руку прикладываешь. А я не собираюсь во все это вникать.

Люська беспорядочно запихнула все вещи в шкаф и закрыла дверцу.

— Мне тебя жалко, Тань. То ли ты не понимаешь, то ли прикидываешься. Тебе все равно придется влезать во всю эту грязь. Вот когда он начнет тебя бить и трогать своими лапами, перепачканными в крови, тогда ты по-другому запоешь. Поверь мне, это будет тоскливая песня, но её никто не услышит. А если будешь выть во весь голос, тебе просто перережут глотку.

— Что-то я не слышу, как ты воешь, — заметила Танька. — Зато вижу, как поблескивают брюлики у тебя на шее. Если мне тоже так будут глотку резать, я согласна.

— Помяни мое слово, Тань. Не связывайся ты с этим Груздем. Он ещё хуже, чем Махров. Мой хоть под порядочного косит. Хоть поболтать есть о чем. А этот Валера — быдло неотесанное.

Танька посмотрела на сапоги и бросила их Люське.

— Да на, забери ты их. Не надо мне твоих подарков. Злая ты какая-то, Люсь. Завидуешь, что у меня молодой любовник будет. Да твой старпер ничем не лучше Валеры. Такое же быдло. Так что, какая разница, с кем в постели лежать. И чего ты на меня злишься, не пойму?

Они молча проглотили по паре бутербродов с кофе, обидевшись друг на дружку, оделись и поехали в салон.

В салоне стояла деловая суета, которую нагонял сам Владик своей кипучей деятельностью. Через неделю предстояло везти всю новую коллекцию в столицу. Надо было срочно переделывать несколько моделей, провалившихся на вчерашнем показе. Провалом, как считал Владик, стал равнодушный прием у зрителей, которые почему-то не аплодировали некоторым его творениям столь же активно, как другим. По каким критериям определял Владик активность хлопков, было известно только ему одному. Может, он считал количество хлопающих зрителей, а может, обладая музыкальным слухом, улавливал высоту тона общего хора. Тем не менее, модели, не получившие одобрения капризной публики, он решил кардинально переделать. Все портнихи, манекенщицы и чуть ли не сам модельер сидели за машинками и перекраивали наряды, расшивая или зауживая платья, добавляя детали или убирая лишние.

В этот момент в салоне и появился Валера Груздь в сопровождении рыжего Чекуня. Чекунь отыскал Владика в пошивочной и притащил к Груздю, как тот не упирался, оправдываясь нехваткой времени. Когда Черновиц увидел мрачную валерину физиономию, ему чуть не стало плохо от подкатившей тошноты.

— Здорово, Владик! — надменно бросил Валера. — Да на тебе лица нет. Что тут у вас происходит? Приезжает Пьер Карден?

Модельер горестно развел руками.

— Я уезжаю с моей коллекцией в столицу. Так что сейчас запарка. Боюсь, не смогу выполнить ваш заказ в ближайшее время.

— А я не тороплю, — успокоил его Валера. — Мой юбилей ещё через полгода. Будет время — сделаешь. Но мог бы хоть мерку снять для начала.

Владик занервничал, еле сдерживая раздражение. Было ясно, что костюм Груздю нужен, как дворнику фрак, он просто хочет наехать, унизить и запугать. Владик еле сдерживал тошноту и понял, что запугать его уже удалось, и сейчас будут унижать. Но делать нечего, и он повел гостей в комнату для приемов.

— Какой вы хотите пошить костюм? — поинтересовался модельер, когда Валера с Чекунем расселись по креслам, а он сам стал расхаживать по кабинету, пытаясь унять нетерпеливое напряжение.

— Как это какой? — удивился Валера. — Обыкновенный. Пиджак и брюки. Но чтобы под мой вкус подходило. Не люблю, когда костюм синий, а галстук желтый. Не в кайф это! Я же не попугай! Так что ты мне самую лучшую ткань подбери. Только учти, я привередлив, как старая теща. Терпеть не могу яркого, но и не люблю похоронного.

Владик почувствовал себя не в своей тарелке.

— Я имел в виду, какого фасона вы хотите сшить костюм?

— Что? Фасон? — Валера сделал вид, что задумался. — Тебе лучше знать, какой фасон! Это ты модельер, а не я. Если бы ты меня спросил, какого фасона тачку брать, я бы тебе ответил. Сам придумай фасон. Я же сразу сказал — всецело полагаюсь на твою фантазию. Но чтоб по моде и чтоб такой, какого ни у кого.

— Понятно, — кивнул Владик и подскочил к двери. — Подождите немного. Я сейчас закройщицу позову, она снимет мерку. — Он вылетел из кабинета.

Валера вальяжно развалился в кресле, вынул из внутреннего кармана пиджака сигару, снял обертку и, чиркнув зажигалкой, выпустил струйку вкусного дыма. Чекунь удивленно смотрел на него, не понимая, что здесь вообще происходит.

— Чё то он нервный какой-то, — осторожно заметил он. — Ненормальный, что ли? Не заказывай ты у него ничего, Валер. Сошьет тебе какой-нибудь кривой. Будешь потом пугалом ходить.

Валера задрал ноги на столик и поучительным тоном произнес:

— Да мне этот костюм на хрен не нужен. У меня этих костюмов уже штук тридцать. От Кардена, от Версаче, от Сен-Лорана и ещё от кого-то. На кой мне костюм от какого-то Черновца? Я его пощупать хочу, попровоцировать. Если ссыт, то дожмем. Пускай Бурому нажалуется. Бурый взбелениться и начнет войну. И тогда мы ответим из всех орудий!

— Так бы сразу и говорил, — засмеялся Чекунь.

Владик помчался в пошивочную мастерскую, где Танька с Люськой работали вместе с портнихами, доводя до совершенства свои модели. Он подхватил Таньку под локоть. Люська даже не заметила, как он отвел подругу в сторону.

— Танюш, можешь оказать мне неоценимую услугу? — шепотом зашипел он. — Надо снять мерку с одного солидного заказчика. Он вчера заходил после показа. Пузатый такой. Ты ещё хотела с ним познакомиться.

— А, Валера Груздь, — обрадовалась Танька. — И совсем он не пузатый! Довольно симпатичный мужчина. Конечно, хотела познакомиться. Только снять-то я могу, а что у меня получится. Я же не закройщица.

— Какая разница, — поморщился Владик. — Снимешь мерку для виду. Просто измеришь ему живот и все. Давай, пошли. — Он протянул ей портновский метр.

И тут выплыла Люська. Она заметила отсутствие подруги и отправилась на её поиски. Увидев, что Черновиц зажал её в углу и усиленно убеждает в чем-то, она сразу все поняла. Если он говорит с кем-нибудь втайне от всех, значит, замышляет какую-нибудь гадость.

— Ну что, Владик, уже продаешь? — презрительно сказала она. — И не жалко тебе ее? Я-то ладно, человек конченный, а она ещё чистая, непорочная, было-то всего пара парней дефективных, да и те её бросили. Попадет в это болото, засосет и все — песенка спета.

— Да ладно, Люсь. Хватит тебе проповеди читать, — возмутилась Танька. — Надоели твои поучения. Сама как-нибудь разберусь.

Владик попытался их успокоить. Ссор и скандалов он не любил и старался всегда идти на компромисс.

— Потише, девочки. Ну что вы раскудахтались! Давайте не будем афишировать ваши отношения с криминальным миром.

Танька отправилась снимать мерку, а Владик чуть ли не бухнулся перед Люськой на колени и стал умолять её срочно вызвать в салон Махрова. Люська согласилась при одном условии — если он не станет впутывать в это Татьяну. Владик сказал, что Танька — не малое дитя и сама соображает, с кем ей путаться. Люська решила, что подругу надо срочно спасать, и сделать это сможет только Махров.

Владик побежал в кабинет, а Люська позвонила Махрову на мобильный и сообщила о приезде Груздя. Он разозлился и обещал подъехать.

Танька сразу приглянулась Валере, и он вожделенно смотрел на её стройную фигуру и глубокий вырез на груди, особенно, когда она нагибалась, чтобы измерить ему длину ног. А когда она начала измерять ширину его груди и объем живота, он совершенно обалдел от её прикосновений.

— Набрось два сантиметра, — смущенно улыбаясь, попросил он. — А то я после обеда в штаны не влезу.

Танька ласково улыбнулась и довольно эротично обхватила его живот, выплеснув наружу свою полуоткрытую грудь. Валера уставился в её вырез и тяжело задышал. Чекунь тупо смотрел на шефа, не понимая, что это творится с ним, и куда подевалась его обычная хамоватая манера обращения с народом.

— Что же ты, такая красивая девушка, а портнихой работаешь? — спросил Валера. — С такой фигурой, как у тебя, и с такими ногами могла бы по подиуму шастать. А, Владик, разбазариваешь кадры.

— Ну что вы! — выступила Танька. — Я и так манекенщица. Вы разве не помните меня на вчерашнем показе. Я была в таком голубом платье с вырезом на животе.

— Так это ты была в голубом платье? — наигранно удивился Валера. — Извини, я тебя даже не узнал. Кстати, мне эта модель понравилась больше всех. Слушай, Владик, продай мне это платье, а? Я его Танюшке подарю.

— Хорошо, могу и продать, — Владик нервно пожал плечами, — но только после показа в столице. К сожаления, сейчас не могу разбивать коллекцию.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — поинтересовался Валера. — Хочешь пойти со мной в один классный ресторан?

— Ничего не делаю, — искренне ответила Танька. — И запросто могу пойти.

Тем временем Владик открыл шкаф и начал доставать оттуда образцы тканей, демонстрируя их Валере и широко по-купечески швыряя на стол.

Валера равнодушно разглядывал их и, наконец, сказал:

— У тебя, Владик, все какие-то похоронные тона. Эта черная ткань, эта серая, эта вообще не поймешь, какого цвета. Вот на чьи-нибудь поминки я у тебя другой костюм закажу. А на юбилей хочется что-нибудь поэкстравагантней.

— Мне казалось, что вам лучше подойдет строгий костюм, — виновато сказал Владик. — Светлое будет выдавать полноту.

— Начхать! — признался Валера. — Давай что-нибудь повеселее!

Владик принялся показывать ткани ярких расцветок. Валера воротил нос, для понта капризничал, заставляя Владика нервничать и перебирать все ткани, какие только были. Наконец, после долгих препирательств он выбрал светло-зеленую ткань в красную полоску.

Чекунь удивленно присвистнул.

— Ты, Валер, в таком костюме точно попугаем будешь.

— Заткнись, сынок, — спокойно сказал Валера. — Ты ничего не понимаешь в искусстве высокой моды. Это самая лучшая ткань. Правда, Владик? Мой тонкий эстетический вкус меня никогда не подводит.