Некроскоп

– Пойдем отсюда, Хосэ. Нам надо успеть в аэропорт.

– Да, конечно. – Психолог поднялся на ноги. Растерянный, выведенный из равновесия. «Может, наорать на нее? Хотя вряд ли поможет. Она воспринимает реальность через туман гнетущих ее черных мыслей. Любой внешний раздражитель – как укус комара. Она почти полностью погружена в себя».

Дамарис опустилась на водительское сиденье и завела мотор.

– Нет. Нет. Давай я поведу.

– О боже, Хосэ! Это моя машина.

– Да, конечно. Я понимаю. Но мне так спокойней. И не забывай, я давал тебе таблетки. А после них за руль нельзя.

– Сюда ехали, ты вел, обратно тоже ты. Я не маленькая, – ворчала Дамарис, пересаживаясь.

«Хочется все же доехать живым. А водитель с суицидальными стремлениями – хуже не придумаешь». Через сорок минут они были дома. Дамарис, что-то напевая, собирала чемодан. Хосэ, побросав свои вещи в сумку, был готов в пять минут.

– Вызовем такси? Или поедем на твоей машине?

– А как проще?

– Наверное, такси. Меньше проблем с парковкой.

– Ну, тогда закажи такси.

Хосэ взял трубку телефона и ушел на кухню.

– Алло, Джейн? Это снова Хосэ Мануэль. Доктор Гернсбек освободился? Уехал? Черт! Нет. Не надо. Завтра он будет? Ну и отлично! До свидания.

Хосэ набрал номер такси.

Через тридцать минут зеленое такси остановилось у подъезда. Садясь в машину, Дамарис вдруг застыла.

– Я не хочу ехать!

– Только без истерик! Мы вернемся самое большее через две недели.

– Я не хочу ехать, – тихо повторила она, опускаясь на сиденье. По щекам девушки катились слезы. Она, не замечая их, уткнулась пустым взглядом в лобовое стекло. Хосэ поежился. Страшное впечатление производило застывшее, словно маска, лицо Дамарис. Единственным живым на ней были бегущие слезинки. Машина тронулась.

За все полтора часа Дамарис не проронила ни слова. В аэропорту Хосэ, словно робот, высадил ее из такси и повел к зданию, держа за руку. На плече у него висела сумка, в руке чемодан Дамарис. Первым делом они подошли к стойке предварительного заказа. Назвав свою фамилию, Хосэ получил билеты. Регистрацию уже объявили. И они сразу направились к секции тринадцать.

– Стой рядом, – сказал Хосэ и положил на весы чемодан и сумку. Потом протянул улыбчивому служащему билеты и паспорта. Бесцеремонно отодвинув Хосэ, к стойке вдруг протолкался высокий брюнет.

– Эй, мистер! Я просил вас посадить меня к окну. А вы что мне дали?!

– Успокойтесь, сэр, не надо так нервничать. Вы сказали, что вам все равно, я дал вам середину.

– Я сказал, мне все равно, какой ряд. Но не место!

– Послушайте, сейчас моя очередь, я уже отдал билеты, – вклинился Хосэ.

– Не лезь! – рявкнул брюнет.

– Сэр, я уже внес вас в компьютер. К сожалению, я ничего не могу сделать.

– Мне плевать на ваш компьютер! Дайте мне место у окна, черт побери!

В этот момент Хосэ услышал пронзительный женский визг. Потом еще один.

Мгновенно разметав очередь, он вырвался из толпы и, лихорадочно озираясь, пытался отыскать глазами Дамарис. И он увидел ее. Она стояла на карнизе второго яруса, который отделяли от пола метров восемь. Внизу шумела людская толпа. Наиболее слабонервные женщины, закрывая глаза, визжали и разбегались подальше, предчувствуя страшное. Дамарис развела руки в стороны и глубоко вдохнула. Внезапно наступила тишина, или, может быть, Хосэ так показалось. И в этой гулкой тишине огромного зала отчетливо прозвучали слова:

– Я БОЛЬШЕ НЕ БОЮСЬ!

– Цель визита в Мексику?

– Туризм.

– Запрещенные к ввозу предметы, вещества?

– Нет.

– Добро пожаловать, сэр. – Таможенник улыбнулся и протянул Хосэ паспорт.

– Спасибо.

– Э-э, сэр? А что у вас с ногой? – таможенник указал на трость в руке бывшего психолога.

– Подвернул. Такая нелепость. На лестнице.

– Будьте осторожней, сэр.

– Я постараюсь.

Хосэ Мануэль вышел из аэропорта.

– Такси, мистер? С кондиционером? Без?

– А что, есть разница?

– Разумеется, мистер. Без кондиционера дешевле.

– Тогда без.

Хосэ отвалился на выцветшее сиденье видавшего виды «Форда». Вытер платком кативший градом пот. Последние месяцы были сушим кошмаром. Полицейские связали смерть Дамарис с ним. Они нашли в его сумке таблетки. Вскрытие показало наличие в крови девушки сильнодействующего успокоительного. Полицейские затребовали медицинскую экспертизу. Естественно, она показала превышение дозы более чем в три раза. Подняли список звонков Дамарис. Их видели вместе десятки людей. В общем, на уголовное дело все это не потянуло, но лицензии врача его лишили сразу. «И Гернсбек! Вот же сволочь! Он тут же открестился от меня».

Хосэ достал из кармана мятую бумажку. На цветной распечатке была изображена трехмачтовая яхта. Снизу подпись «КАТАРИНА». Еще ниже таблица

Водоизмещение

Длина

Осадка

Парусное вооружение

Владелец

Порт приписки

И так далее.

Цифры абсолютно не интересовали Хосэ. Главной строкой в таблице был для него порт приписки. «Я на месте! Удивительно, как полиция не пронюхала про установку доктора Санчеса. Если бы они узнали о ней! Я все еще давал бы показания в участке. А может, вообще сидел за решеткой. – Хосэ закурил. – Если я найду деньги, то обязательно вложу их в продолжение исследований. При правильном подходе эта технология может принести миллиарды! Хотя деньги тут не главное. Я ведь обещал Дамарис». Хосэ поймал себя на том, что врет сам себе. Последние испытания сильно озлобили его. Вмиг он лишился всего. Друзей, работы, дома. Сейчас им двигало лишь одно чувство: отомстить, показать этим поганцам, кто он есть на самом деле. Отнюдь не обещание, данное Дамарис, двигало им. О нет. В его планы не входила бесплатная помощь больным и благотворительность. «Имея такие деньги, я смогу запросто перевезти эту установку в другое место. Открыть свою лабораторию, нанять каких угодно специалистов. И никто ничего не узнает.

До того момента, когда мое имя прогремит на весь мир. Черт! Да это изобретение тянет на Нобелевскую премию. И посмотрим тогда на рожу Гернсбека!»

– Приехали, мистер! Как просили – недорогой отель. Порт недалеко.

– Да. Да. Спасибо. – Хосэ все еще был там, в мире своей мечты.

Он стоял на трибуне в классическом черном фраке.

– Мистер? С вас двадцатка.

– Вот, пожалуйста.

Отель был более чем недорогим. Потеки на стенах. Отвалившиеся обои. Ржавый кран в ванной. «Ничего. Я тут ненадолго». Хосэ открутил набалдашник трости. Вынул длинный пластиковый щуп. «И как раз луна сегодня будет полная».

Поужинав в дешевой забегаловке, Хосэ отправился в порт. Еще засветло он сходил туда и поинтересовался у какого-то старика, у какого пирса обычно швартуется «КАТАРИНА». Порт был условно поделен на две части. В одной к высокой бетонной стенке швартовались крупные суда – сухогрузы, контейнеровозы и другие громадины. Другая часть была отведена для владельцев яхт. Через песчаный пляж было перекинуто больше десятка длинных деревянных причалов.

Одним концом они уходили в море. Другим сходились на большой асфальтовой автостоянке, окруженной забором. А вот на пляж можно было выйти свободно. Только место это находилось далеко от города, и людей здесь никогда не бывало. Первую ночь Хосэ долго пытался сориентироваться. Сосчитать все причалы снизу было неудобно, а забраться на них у него не получалось, опираясь на металлические столбы, те проходили почти на трехметровой высоте над песком. Часа через два блужданий Хосэ решил, что нашел нужное место. Достав из трости щуп, он стал методично обследовать песок под причалом. Провозившись около трех часов, Хосэ понял, что не все так просто, как ему казалось. «Эх! Если бы Дамарис была со мной». На второй день Хосэ пришел около двух часов дня к стоянке. Из-за забора он пересчитал все причалы. Их было пятнадцать. «КАТАРИНА», по словам старика, всегда швартовалась к седьмому. «Значит, мне нужно искать под шестым. А где я искал вчеpa?» Хосэ постарался запомнить все надежные приметы, чтобы не плутать ночью.

Проспав до вечера в душной комнате, полной беспрестанно жужжащих мух, Хосэ наскоро поел и отправился к порту. Вторая ночь тоже оказалась безрезультатной. Вконец измотанный, Хосэ, жмурясь на встающее над горизонтом солнце, поплелся в отель. На пятый день выяснилось, что старик все перепутал. «КАТАРИНА» швартовалась не к седьмому причалу, а к четвертому. На седьмой день пришла сама «КАТАРИНА». Она, на глазах изумленного Хосэ, пришвартовалась к девятому причалу. На восьмой день в темной комнате, освещенной лишь маленькой настольной лампой, раздался звонок.

– Это Мигель.

– Слушаю тебя, Мигель.

– Сеньор! У нас в порту уже неделю бродит какой-то чудак. Он все время тычет какой-то палкой в песок. Вначале он ходил под шестым причалом, потом под третьим. Теперь он тычет палкой под восьмым. Я не знаю, что он делает, но это подозрительно. Я подумал, вам надо это знать, сеньор.

– Мигель! Кажется, ты задолжал мне сто долларов? Считай, теперь ты мне ничего не должен.

Хосэ уныло пересчитал оставшиеся деньги. «Хватит еще на один день. И то только если поесть один раз и не покупать сигареты». Он вынул мятый билет на самолет с открытой датой. «Завтра надо будет позвонить и забронировать себе место на рейс в Испанию. Видимо, я все-таки законченный неудачник». Хосэ взял трость под мышку и устало направился привычной уже дорогой к порту.

Снова светила полная луна. Хосэ, уже без особого азарта, методично погружал щуп на полметра в песок. Сделав шаг, повторял процедуру. Так он медленно продвигался вдоль всего причала. Потом поворачивался на девяносто градусов, делал небольшой шаг и двигался в обратную сторону. «Челночный метод» – называл он это для себя. Поглощенный своим занятием, он совершенно не замечал ничего вокруг. Осторожность и скрытность первых ночей давно покинула его. Он не смотрел по сторонам, ему было уже наплевать, видит его кто-нибудь или нет. Конечно, он не заметил отблеска двух линз мощного бинокля, направленного на него.

В очередной раз погрузив щуп, Хосэ почувствовал, что опять на что-то наткнулся. Первый раз, когда это произошло, он чуть не задохнулся от возбуждения. Откопав пустую консервную банку из-под ананасов, Хосэ испытал, наверное, самое горькое в своей жизни разочарование. Потом были пустые пластиковые бутылки, камни, один кожаный сандалий и куча другого хлама. Хосэ, кряхтя, с трудом опустился на колени и, тихо ругаясь, принялся разгребать руками песок. На глубине сантиметров тридцати рука его коснулась полиэтилена. Ткнув пальцем в пакет, Хосэ почувствовал что-то твердое. «Опять мусор в пакете? Такое уже было…» Не торопясь, он разгреб песок вокруг пакета и аккуратно извлек его. Пакет был большой, черный, из очень плотного полиэтилена. В свете луны Хосэ увидел, что он запаян со всех сторон. Сердце Хосэ учащенно забилось. «Неужели?..» Он попытался руками разорвать плотный полиэтилен. Тот не поддавался. Схватив осколок бутылки, Хосэ вспорол пакет по шву. Затаив дыхание, сунул в пакет руку. И… «Наконец-то!» Он вынул тугую пачку, повернул ее к свету. Это были стодолларовые купюры. В двухстах метрах от него окуляры бинокля крутанулись, впиваясь в отсвечивающий зеленым прямоугольник. Хосэ встал. Машинально сунул пачку в карман, отряхнул обветшавшие брюки. Потом наклонился и, подняв пакет, бережно, словно ребенка, прижал его к груди. Два окуляра бинокля сменил один – оптического прицела.

Винтовка с глушителем тихо цокнула бойком.

Хосэ упал на колени.

В пробитом пулей мозгу мелькнуло: «Дамарис была права! Я умру на песке! И я действительно не успел испуга…»