«А что, если он знает про меня и Светлану? Может, поэтому меня и искали? – пронзила меня мысль. Что же ему известно и что он имел в виду, когда сказал, что меня быстро нашли?»
      – Быстро нашли меня? – переспросил я.
      Сэр Найджел бросил острый взгляд на меня и сказал:
      – Я приказал всем сотрудникам нашей организации как можно быстрее отыскать тебя и привести ко мне, не вступая при этом в боевые действия с тобой, потому что мне сейчас крайне необходимо побеседовать с тобой.
      – Никто меня не находил, я сам приехал сюда, чтобы поговорить с вами, – ответил я, глядя ему в глаза. Что-то не то было с его глазами, в них было выражение, похожее на то, которое я видел, когда Лысый Дьявол приказал мне убить полковника Барта.
      – Значит, ты уже все знаешь? Интересно, откуда. Через какие источники ты получил информацию?
      «О чем это он, черт возьми? Ни слова не понимаю. Как будто на разных языках говорим. Может, что-то связанное со Светланой? Да нет, непохоже», – подумал я и спросил:
      – В чем все-таки дело?
      – Как, ты не в курсе? – седые брови моего шефа поползли к линии волос.
      – Я вообще не понимаю, о чем вы тут мне толкуете.
      – А я думал, что тебе все известно, раз ты в нерабочий день без приказа приехал в бюро.
      – Нет. Мне ничего не известно, а приехал я совершенно по другому делу. И мне совершенно непонятно, о чем вы мне говорите, сэр Найджел!
      – Интересно, что это за другое дело, – пробормотал сэр Найджел. – К тому же при тебе обнаружили сумку с ношеными мужскими вещами. Зачем она тебе?
      Я твердо посмотрел в его глаза, попытался собраться с духом и честно сказать ему, по какому делу я приехал сегодня и что значит эта сумка.
      Сэр Найджел принял мои попытки набраться духу за нежелание отвечать и продолжил:
      – Однако об этом позже. Сейчас о главном. О той проблеме, из-за которой я вызвал тебя сегодня сюда. Ты прокололся, мой мальчик, причем прокололся самым глупым образом.
      «Светлана! Он знает о ней! Он считает ее моим проколом! Он может даже приказать ликвидировать ее, чтобы сохранить пресловутый режим секретности! Надо отвести от нее удар любыми средствами!» – подумал я и как можно спокойнее сказал:
      – В чем же я прокололся?
      – Во всем, что ты делал последние несколько дней, – ответил сэр Наиджел совершенно спокойно, одновременно буравя меня взглядом, словно пытаясь пронзить насквозь мой мозг с мечущимися внутри мыслями.
      «Он знает! Что же делать? Надо что-то придумать! А пока потянуть время, чтобы дать время подумать. И заодно выяснить, сколько ему известно», – подумал я, взял себя в руки и сказал:
      – Я много чего делал за последние несколько дней, включая несколько опасных операций.
      – На них ты и провалился, мальчик мой. На твоем хвосте висит полиция. Твой старый друг инспектор Джеймс, помнишь такого? Он-то тебя и вычислил.
      Я кивнул и подумал:
      «Полиция. Значит, я зря волновался, что Лысому Дьяволу известно о Светлане. Значит, в этом плане все в порядке. Он ничего не знает. А когда я выйду в отставку, это вообще не будет иметь никакого значения».
      Сэр Наиджел так пристально смотрел на меня, что я невольно усомнился в непроницаемости своих мыслей. Кто его знает, может, эти умники из ВОЗ действительно изобрели машину для чтения мыслей, как они грозились.
      – Конечно, я его помню. Мы вместе с ним работали года два назад. Позже я несколько раз обращался к нему за дружеской помощью в добыче информации по каналам полиции. – Я не уточнил, когда позже, так как не знал, осведомлен ли сэр Наиджел о моих несанкционированных запросах относительно Светланы Беловой, и если да, то насколько осведомлен.
      – Так вот, этот твой нештатный информатор весьма продуктивно работает против тебя. Он накопал достаточно улик и даже добыл пару свидетелей.
      «Вот это я вляпался!» – подумал я и спросил:
      – И какие же дела намеревается повесить на меня этот проклятый сукин сын?
      – Этот проклятый сукин сын, как ты метко выразился, намеревается повесить на тебя убийства Барта, Эшби, Торвальдской банды, некоего Эдварда Хамнера, а также все дела, которые приписывают ветерану-убийце.
      Я опустил голову. Конечно, все вышеперечисленное составляло не более тридцатой доли от всех моих дел, однако и этой тридцатой доли было более чем достаточно для того, чтобы судья выписал мне пропуск вслед за моими жертвами. Это было особенно обидно сейчас, когда я решил наконец стать нормальным человеком.
      – Приличный списочек, – сказал я с наигранным весельем.
      – Вполне достаточно для того, чтобы расстрелять тебя, – буркнул Лысый Дьявол. – Но это еще не все, это только начало. Так сказать, это еще цветочки, а ягодки будут впереди.
      – И что же это за ягодки?
      – А то, что инспектор Джеймс, этот, как ты выразился, проклятый сукин сын, считает, что «Лондон фармацептик компания является прикрытием для организации, занимающейся заказными убийствами. На нас работают профессионалы, есть наводчики в полиции, связи с воротилами преступного мира и так далее.
      – Этот коп не так глуп, как кажется. И хотя он весьма далек от истины, кое-где он попал прямо в точку.
      – Это меня и беспокоит. А еще меня очень волнует твоя судьба, – сэр Наиджел посмотрел мне в глаза, и я увидел там ту же боль, как тогда, когда он отдавал мне приказ ликвидировать полковника Барта.
      – Моя судьба? – удивился я и подумал: «К чему он клонит?»
      – Не могу же я просто так отдать на съедение какому-то паршивому полицейскому инспектору своего сотрудника, который проработал у меня без страха и упрека больше двадцати лет. Должен же я хоть что-то сделать для него, иначе я просто потеряю к себе всякое уважение.
      Я посмотрел на своего шефа. Добрый старый сэр Найджел. Единственный человек в этом мрачном здании, которого я мог сейчас назвать другом. Мой начальник, который теперь по-дружески пытался вытащить меня из ямы, в которую я так неосторожно влетел.
      – У вас есть какой-то план действий?
      – Разумеется, есть. Ты, Бен, наверно, не знаешь, что нашего умного друга еще во время вашей совместной работы поставили под наблюдение как потенциального свидетеля, даже поднимался вопрос о его ликвидации в целях сохранения режима секретности, однако инспектор затаился, прикинулся валенком, как говорят наши русские коллеги, и в итоге его было решено оставить в живых, однако на всякий случай приглядывать за ним. Джеймс продолжал вести себя тихо, и годом позже наблюдение с него было снято. Тогда он был мелкой сошкой, и мы решили, что угрозы он не представляет.
      Я кивнул головой и сказал:
      – Таким образом, все, что от вас требуется сейчас, это сообщить о нехорошем поведении старого друга и попросить кого-нибудь из сотрудников класса А поговорить с ним.
      – Не все так просто, Бен, – ответил сэр Найджел и печально посмотрел мне в глаза, потом отвел взгляд, довольно долго молчал, рассматривая пейзаж за окном, и наконец сказал: – Дело ведь в том, что тебя могут ликвидировать вместо него. Во-первых, ты не слишком хорошо выполнил последние операции, у тебя было несколько проколов, из-за которых инспектор Джеймс и сел нам на хвост. Во-вторых, ты уже староват, и скоро от тебя все равно придется избавляться, максимум через пару лет тебя так и так отправят в отставку или на бумажную работу, которую, как я знаю, ты от души ненавидишь. В-третьих, и это самое главное, ты совершил несанкционированное убийство этого Эдварда Хамнера, и у инспектора есть довольно убедительные доказательства, а опознавший тебя свидетель находится в руках Джеймса.
      – Это вполне могло быть подстроенное инспектором обвинение, чтобы вызвать ваше недовольство мною в том случае, если его догадки об истинной сущности нашей организации верны. Никогда не лишне стравить руководителей и исполнителей, потому что в этом случае работа и тех, и других заметно ухудшится, – сказал я и потушил сигарету.
      – То, что ты говоришь, конечно, верно, но мне бы хотелось получить прямое опровержение лично от тебя. Ты действительно не убивал этого Хамнера?
      Я долго смотрел в полные боли и отчаяния глаза своего шефа и, поняв, что не смогу солгать ему сейчас, сказал:
      – Тут этот проклятый сукин сын не менее прав, чем во всем остальном. Я действительно убил этого парня.
      – Но почему, черт тебя побери?!
      Я вновь посмотрел шефу в глаза и солгал:
      – Потому что этот дружок той рыжухи видел, что произошло на остановке, когда я ликвидировал Слейда.
      – Но ведь служба внешнего наблюдения его не засекла!
      – Да они слона не засекут, когда надо. Факт тот, что он действительно был во время операции в том секторе с чужим межзональным пропуском и видел, как я убил Слейда. Он стал опасным свидетелем.
      – Но почему ты не доложил, как положено, о нем в соответствующий отдел?
      – Потому что это был бы мой самый откровенный провал за все время моей работы здесь. Я решил сам ликвидировать его. К тому же я не сразу узнал, что он является свидетелем, а только после того, как лично выследил его любовницу Светлану Белову, которая в разговоре со мной случайно обмолвилась об этом. Сама она ничего не знает и не видела, – поспешил добавить я. – Однако она смогла навести меня на след настоящего свидетеля, который видел все. Я тайно вышел из здания перед операцией по ликвидации Браунлоу и убил его, имитировав самоубийство. Кстати говоря, а как они меня раскололи?
      – Они нашли одного из друзей покойного, и тот сказал им, что разговаривал с самоубийцей примерно за полчаса до смерти, и тот нисколько не был подавлен или сильно расстроен, напротив, много смеялся и шутил, строил планы на будущее, говорил, что начал новую поэму. Полицейским это показалось странным, а после того как они нашли свидетеля, который видел человека на крыше в двух домах от дома Хамнера, а затем исследовали крыши и нашли там твои следы, самоубийство превратилось в убийство. В этом деле против тебя говорит лишь нечеткий отпечаток твоего левого мизинца на водосточной трубе, ботинка на крыше и свидетель, со слов которого был составлен фоторобот. Единственное, что удерживает инспектора от ареста, так это его желание проследить за тобой, чтобы выявить наши контакты, да твое твердое алиби на убийство Хамнера, которое, как он считает, создали тебе мы.
      – М-да. Похоже, теперь на меня будет точить зубы не только инспектор. За несанкционированное убийство, насколько я помню, мне грозит серьезное наказание.
      – На этот счет можешь не беспокоиться. Ни Майлз, ни Биллингем, ни Мартинелли ничего не знают о наших проблемах. Я все это узнал от самого инспектора, который ушел от меня двадцать пять минут назад. Он приходил сюда специально для того, чтобы запугать меня и понаблюдать за моей реакцией на его слова. Можно сказать, он меня расколол, я даже угрожал ему и едва удержался от соблазна пристрелить его прямо в своем кабинете. Меня удержало только то, что он предупредил меня, как только вошел в кабинет, что поставил в известность свою команду об этом визите. И что в случае, если он не вернется вовремя обратно, они пустят в ход имеющийся у них против нас материал.
      – Что ж, Джеймс, насколько я помню, всегда был весьма предусмотрителен, – сказал я. – Знает, на что идет и с кем связывается.
      – Да, очень предусмотрителен, – проворчал сэр Найджел. – И очень умен, чего не скажешь про нас с тобой. Но кое-какие козыри у нас еще есть.
      «К чему же клонит мой шеф? Он явно что-то задумал, причем явно с моим участием, но что именно?» – подумал я, однако ничего путного на ум не шло.
      – Это неважно. Важно то, что, кроме команды Джеймса и свидетеля, видевшего, как ты карабкался по крышам, только мы с тобой знаем о том, что произошло на самом деле.
      – И что же вы предлагаете?
      – Ликвидируешь Джеймса, его команду и свидетелей. Все доказательства против нас Джеймс держит постоянно с собой, поскольку никому не доверяет, зная, что у нас есть свои люди в полиции.
      – И что с того? – спросил я, почувствовав, что мне обязательно что-то надо сказать.
      – Уже сегодня, через два часа, они всей шайкой со всеми документами и доказательствами отправляются на встречу с генеральным прокурором. Это будет наиболее удачный момент для того, чтобы ликвидировать всех, кто представляет угрозу для режима секретности организации, а также уничтожить все имеющиеся доказательства против нас.
      – Генерального тоже того? – спросил я, проводя пальцем по своему горлу.
      – Ты с ума сошел? – воскликнул сэр Найджел. Он немного помолчал, глядя на меня с откровенной насмешкой, а потом сказал: – Генеральный наш человек, но ни о сути того дела, которое хочет представить ему Джеймс, ни об этой операции он ничего не знает. – Потом шеф показал большим пальцем на потолок. – И там тоже.
      – Понятно, – протянул я, закуривая новую сигарету. – Совершенно секретная операция, в секрете даже от нашего непосредственного начальства, в результате которой вы становитесь таким же преступником, как и я.
      – Именно так.
      – А если я провалю это задание, как и предыдущие?
      – Постарайся все же не провалить. Оно слишком важно. Теперь наши с тобой шеи всунуты в петлю. Наши собственные жизни, Бен, поставлены на карту.
      – Да, мы очень неожиданно превратились из охотника в дичь. Кстати, почему бы не попробовать обычный вариант? Поставить в известность центр, запросить указаний и одновременно предложить ликвидировать этого настойчивого инспектора, который уже не в первый раз садится нам на хвост.
      – Такой вариант, к сожалению, не пройдет, потому что они непременно потребуют и твою голову вместе с головой Джеймса, а я этого не хочу.
      – Почему? – совершенно спокойно спросил я.
      – Потому что за всю мою жизнь я знал только троих людей, на которых я мог положиться в трудную минуту. Один из них умер много лет назад. Ты его не знаешь. Второй – полковник Барт, впрочем, когда мы познакомились, он был еще капралом. И ты. А теперь остался только ты. Я не хочу потерять последнего человека, которому я еще могу доверять.
      Я кивнул и задумался. Задумался надолго. Потом встал, и, пройдясь по комнате, сказал:
      – Насколько я понимаю, действовать я буду один, без прикрытия, в стиле вдохновения, вся операция на мою ответственность, и так далее и тому подобное?
      – Совершенно верно.
      – И я должен в этом деле рассчитывать только на себя и застрелиться при опасности провала?
      – Что-то вроде этого, – ответил сэр Найджел и сморщился, как от зубной боли.
      – Но снаряжение-то мне выдадут или мне придется довольствоваться своим?
      – Разумеется, тебе выдадут все, что тебе потребуется для работы. Кроме того, тебе предоставят всю информацию о твоих предполагаемых жертвах, месте проведения операции, в общем, все, что ты сочтешь необходимым.
      – И выбора у меня нет, – тяжело вздохнул я, констатируя этот страшный факт. Факты вообще очень страшная вещь. У них у всех мерзкие рожи, но надо уметь смотреть им в лицо. Даже если очень не хочется.
      – Выбора у тебя нет, – подтвердил мой шеф и снова скривился.
      Я подошел к окну и, глядя на спешащих по своим делам людей на дне сорокаэтажной бездны, подумал:
      «Да, ну и ситуация. И как бы из нее выкарабкаться с наименьшими потерями? Ведь я буквально сегодня утром давал себе обещание больше никогда не убивать. А что теперь? Мне придется или сесть в тюрьму, или быть убитым кем-то из своих коллег, бывших, черт возьми, коллег! Или же придется убить несколько человек, которые повинны только в том, что хорошоделают свою работу. Я люблю таких людей. Нет ли какого-нибудь другого, не связанного с убийствами, варианта развития событий?»
      – А почему бы не пригласить Джеймса и его команду в нашу компашку? Это будет легче и намного безопаснее, чем устранять их всех.
      – Во-первых, инспектор Джеймс – принципиальный противник насилия вообще и убийства в частности, а во-вторых, я уже пытался сегодня утром побеседовать с ним начистоту и объяснить ему для начала часть правды, однако он решил, что я пытался сначала подкупить его, а потом добиться прекращения дела угрозами. В любом случае он нам не поверит. Опять же, мы не можем сами принять решение по этому вопросу, это может сделать только центр, а реакция центра на мой или твой доклад нам обоим прекрасно известна. Мы даже до суда не доживем, как, впрочем, и этот проклятый сукин сын Джеймс. Нам остается только одно, Бен, – убить его раньше, чем он убьет нас.
      Я кивнул и подумал: «Что же мне делать? Что же мне, черт побери, делать? Я хотел бросить эту работу, подать в отставку, стать, наконец, нормальным человеком, но, видимо, из свиты смерти так просто не выберешься. Мне снова придется убивать. Что же мне теперь делать?»
      Перед моим мысленным взором возникло лицо Светланы, когда полицейский говорит ей, что я арестован как кровавый убийца, застрелен при сопротивлении полиции или просто погиб от какого-нибудь несчастного случая, подстроенного бывшими коллегами. Нетрудно догадаться, что с ней будет, учитывая, что в ее памяти так свежа еще смерть Эда.
      «А если какой-нибудь старый бессердечный полицейский растолкует ей, кем в действительности я был и какую роль во всем этом сыграла она, то…»
      Мне вспомнились дрожащие руки, торопливо высыпающие таблетки из пузырька со снотворным. И на сей раз некому будет остановить ее. А она только что начала учиться жить как нормальный человек. И я тоже.
      Я сжал кулаки и подумал: «Я должен это сделать! Ради нее! И ради себя тоже. И обязательно остаться в живых. И я сделаю это, чего бы мне все это ни стоило! Обязательно сделаю!»
      Я обернулся, посмотрел прямо в глаза своего шефа и сказал:
      – А ведь я сюда пришел для того, чтобы подать прошение об отставке, потому что чувствовал, что уже староват стал для этого дела, и хотел умереть в собственной постели, как следует пожив на пенсию.
      Сэр Найджел только улыбнулся уголками губ и сказал:
      – Вполне возможно, что это будет твое последнее задание.
      – А на чем я прокололся?
      – В деле Барта прокол не твой, там напортачил тот кретин, который делал прощальную записку. Он написал в ней не то имя. Представляешь? Я всегда думал, что повидал на своем веку много людей, которые рождены быть идиотами, но такого я себе даже представить не мог. Написать не то имя в прощальной записке!
      – А остальные операции? – спросил я.
      – В деле Торвальдской банды они сумели многое установить по каплям крови, которые нашли на земле. Кроме того, у них есть автопортрет, составленный охранником автостоянки, и показания того парня, из службы безопасности дома, которого ты встретил перед посадкой пульсара Браунлоу.
      Я несколько секунд бездумно смотрел в окно, потом резко повернулся и спросил, глядя в глаза Лысого Дьявола:
      – Где я могу получить необходимые мне информацию и снаряжение?

ГЛАВА 34