Лонгчен Рабджам был современником Третьего Кармапы, Рангджунга Дордже. У них был один и тот же учитель, великий Видьядхара Дзогчена, известный под именем Кумарараджа. Поэтому Кармапа Рангджунг Дордже держал линии как Махамудры, так и Великого Совершенства.
      Из-за того, что у них был один учитель, Лонгчен Рабджам и Рангджунг Дордже были братьями во Дхарме. Несмотря на их равный статус, Лонгчен Рабджам получал от Рангджунга Дордже пояснения по многим вопросам очищения от помех и упрочнения.
      Однажды на рассвете, когда Рангджунг Дордже находился в строгом ритрите в маленькой хижине под скалой, находившейся над его основным монастырём в провинции Кхам, ему явился Вималамитра в теле мудрости (тело, состоящее из радужного света). Он растворился в точке между бровей Рангджунга Дордже. Впоследствии Рангджунг Дордже записал то, что теперь называется «Карма Ньингтиг», или «Суть Сердца Кармапы», полную систему учений Дзогчена. Рангджунг Дордже был известен как мастер Махамудры, но в действительности он практиковал и Махамудру, и Дзогчен.
      То же можно сказать о Миларепе, который однажды спел:
 
«Я поведаю вам историю о том, как я сошёл с ума.
Сначала сошёл с ума
Тило Шераб Сангпо, Праджнябхадра.
Потом после него сошёл с ума
Наропа, Великий Пандита.
После него сошёл с ума
Великий Переводчик Марпа.
Теперь я, Миларепа,
тоже стал сумасшедшим!
Порочное, демоническое влияние
учений Срединного Пути
свело меня с ума спереди.
Безумные учения Махамудры
сделали меня сумасшедшим сзади.
Демон Великого Совершенства в моём сердце
полностью снёс мне рассудок!
Вот как случилось, что я стал безумным!».
 
      По правде говоря, не только Миларепа, а большинство мастеров практиковали как Махамудру, так и Дзогчен.
      В линии Кагъю говорится: «Часто львята снежной львицы бывают сильнее матери». Часто ученики имеют более сильное влияние, чем их учителя.
      У ученика Миларепы Гампопы было множество учеников. Среди них было три основных ученика. Один из них, Селтонг Шогом из Нангчена, был очень необычной личностью; да и его ученики были весьма примечательны.
      Они могли летать. Когда утром вставало солнце, они перелетали на противоположную сторону долины, чтобы оказаться в лучах солнца. Там, где они взлетали и садились всей своей стаей — и гуру, и ученики, — часто в скале оставались следы их ног.
      Один раз мой отец привёл меня посмотреть на эти следы, и я насчитал более тридцати пар отпечатков. В те дни они, очевидно, не носили обуви, поскольку все отпечатки были отпечатками босых ног. Было очень ясно видно отпечатки пяток и пальцев. Когда же солнце клонилось к закату, они всем гуртом летели обратно, чтобы погреться в лучах заходящего солнца, — и там тоже оставляли отпечатки ног.
      Когда Селтонг Шогом умер, дакини взяли его тело и поместили его в ступу, а ступу поставили в пещеру. Пещера находилась на уровне пятнадцатиэтажного дома, и к ней не вело никакой дороги или тропки.
      Никто не мог попасть в неё. В пещере находилась ступа, украшенная «драгоценным словом», сделанным из песка. Много позднее король Нангчена выстроил многоэтажное сооружение из множества лестниц у этой скалы, так что люди, наконец, смогли достичь этой пещеры и увидеть ступу. На протяжении нескольких веков люди с почтением приносили туда аппликации из золотых листочков, так что со временем ступа стала выглядеть, как будто вся она сделана из чистого золота.
      Это не просто легенда далёкой старины: я сам был там и видел эти знаки. Поскольку все ученики Селтонга Шогома освободились одновременно и ушли из этого мира, не осталось никого, кто продолжил бы его линию. Так она и закончилась.
      Такие же истории можно рассказывать о ранних мастерах линий Дрикунг Кагъю и Друкпа Кагъю. Мастера, ученики и ученики их учеников — они становились всё сильнее и сильнее, прямо как в этой поговорке про львицу и львят. Действительно, бывает, что ученик становится сильнее учителя.
      Вот вам ещё одна история о Радужном Теле. Во времена Кхъенце и Конгтрула был один человек, обретший Радужное Тело; об этом много говорили. Этого человека звали Ньягла Пема Дуддул, и много народа видело, как это произошло. Я лично знаю о двух людях, покинувших эту жизнь в Радужном Теле. Один из них был практиком Ваджраяны из области Дерге. Другая монашенка обрела Радужное Тело в коровьем сарае в хозяйстве матери одного из моих учителей. Свидетелями этого было несколько человек; мне эту историю рассказал Второй Джамгон Конгтрул, отчего я и уверен, что эта история правдива. Брат Джамгона Конгтрула, очень высокий и симпатичный парень, видел это своими глазами.
      А было всё так. По их деревне проходила старая монашенка-паломница. Увидев зажиточный дом, она попросила дать ей место для короткого ритрита. Хозяева предложили ей для этого один из пустых сараев, где обычно стояли коровы. Она сказала им: «Я использую ваш сарай для строгого ритрита на одну неделю. Я хочу, чтобы вы запечатали дверь. Завалите её камнями, пожалуйста. Я не хочу, чтобы меня беспокоили».
      Эта семья часто помогала практикующим, поэтому для них в её просьбе не было ничего странного. Они сказали: «Конечно. Делайте, как хотите». Они далее не стали спрашивать, кто будет заботиться о ней и приносить ей еду; они решили, что она уже с кем-то об этом договорилась.
      Прошло три дня и начались странные вещи. Мерцающие световые вихри разных цветов просачивались из дыр и трещин в каменных стенах этого сарая. Свет сиял из-под крыши, а вокруг сарая быстро двигались сферы света. Хозяева задумались: «Что же там происходит? Кто присматривает за старушкой? Кто приносит ей еду?». Спросили у слуг. Слуги думали, что кто-то заботится о ней; но, в действительности, никто не приносил ей еды. Тогда хозяева решили, что она готовит себе сама; тут брат Джамгона Конгтрула спросил: «А там есть, где готовить?». «Нет. Там нет ни очага, ни печки», — ответили слуги. Тут хозяева заволновались: «Чем же она питается? Есть ли у неё вода? И что это за огни?».
      Наконец, они решили посмотреть, что происходит. Разобрав завал камней и открыв дверь, они увидели, что тело монашенки распалось на части. Ладони рук были в одном углу, ноги — в другом; части её тела лежали в разных местах, не связанные более друг с другом. Из концов костей, наподобие дымка, поднимался радужный свет; тело продолжало распадаться. Увидевшие это были поражены: «Что это? Похоже, что она мертва!». У одного из присутствующих хватило присутствия духа сказать: «Давайте оставим её в покое. Похоже, что здесь происходит нечто необычное. Она просила о семи днях одиночества — удовлетворим её просьбу». С этими словами они опять запечатали дверь.
      Когда они вновь открыли её по прошествии семи дней, радужный свет исчез. Нигде не было ни крови, ни плоти, ни костей. Лишь ногти рук и ног очень аккуратно лежали рядом с прядью волос. Этот случай произошёл вполне реально.
      Даже после прихода китайцев два или три человека в Голоке достигли Радужного Тела. Ньошул Кхен Ринпоче, очень аккуратно относящийся к таким историям, ездил в Тибет и, опросив массу свидетелей, выяснил, как звали этих людей и где они жили. Он очень тщательно записывает все детали подобных проишествий. Двое из них достигли Радужного Тела. Третьего долго избивали китайцы; неожиданно он начал левитировать и поднялся вверх, так что они больше не могли достать его.
      Он поднимался всё выше и выше, пока не исчез. Это является типом небесного достижения. Так что определённо верно, что даже в наши дни люди обретают Радужное Тело и есть ещё практики, добивающиеся достижения.
      Традиция терма даёт прямые наставления о том, как достичь Радужного Тела. В традиции Кагъю говорится, что ум растворяется в Дхармате, в то время как тело распадается на атомы. Из восьмидесяти четырёх махасиддхов Индии, ни один не оставил после себя трупа. Из двадцати пяти учеников Гуру Ринпоче только один оставил после своей смерти физическое тело. Его имя — Лангчен Палгьи Сенге, и тело его до сих пор находится в ступе в Паро Таксанге.
      Создаётся впечатление, что в наше время люди просто не очень усердны. Они не применяют себя к учениям, не практикуют день и ночь. Это единственное отличие сегодняшней ситуации от прошлого, когда существовало так много великих практиков. Сами по себе учения существуют до сих пор, они передаются по непрерывной линии передачи и никуда не исчезли.
      Вот ещё одна интересная история о практике, добившемся высокой стадии достижения. Я слышал её от своего дяди, который никогда не обманывал меня, поэтому я чувствую, что история правдива. Дело было в становище великого махасиддхи Шакьи Шри в Центральном Тибете.
      Мой дядя Терсей Тулку, бывший одним из его близких учеников, находился в это время там. Однажды в лагере появился один лама из провинции Кхам; его слуга шёл за ним и нёс его вещи. Так вот, этот слуга — вошедший прямо в центр лагеря — был трупом. Когда лама крикнул: «Пхат!», — труп упал на землю. Лама снял с трупа свой багаж, вынул оттуда то, что ему было нужно, и сел готовить себе еду прямо под открытым небом.
      Позже мой дядя слышал рассказ этого ламы о том, как произошла такая ситуация. Лама рассказывал: «Я сам из Кхама, а это — труп моего жертвователя. После смерти он стал зомби. Теперь мне нужно доставить этот труп к месту кремации в Ситаване, Прохладной Роще — одному из священнейших мест в Индии. Поскольку зомби может ходить, я решил, что он может с таким же успехом донести туда и мой багаж. Только пусть никто не подходит к нему близко и не тревожит его. Просто оставьте труп в покое».
      Естественно, никто не мог остаться в стороне. Всем хотелось увидеть труп, носящий багаж ламы. Труп был сух, как дерево, и — поскольку на нём не было обуви — кожа и мясо на ногах были напрочь стёрты. Были видны только кости. Люди не могли поверить своим глазам.
      Так или иначе, на следующее утро лама проснулся, погрузил свои сумки на спину трупа и крикнул «Пхат!». Труп встал и медленно пошёл, закостенело ставя одну ногу перед другой. Он не мог идти быстро, поэтому лама шёл впереди. Он сказал, что ему всё время приходится держать труп в поле зрения, иначе тот заблудится. Если лама поднимался на гору, то приходилось ждать, пока труп тоже поднимется. Потом лама спускался с горы и ждал внизу, когда труп одолеет спуск.
      Через год этот лама вернулся и снова остановился в становище. Он рассказал, что зомби прошёл весь путь до Ситаваны, где и был кремирован. Лама оставил останки своего жертвователя и весь обратный путь до Тибета был вынужден нести свои вещи сам. Терсей Тулку говорил потом, что так и не уверен, не подшутил ли над ними этот лама. Кто может сказать, был ли на самом деле ум в этом мёртвом теле? Когда человек достигает определённой степени стабильности в ригпа, он приобретает способность своей волей передвигать материальные объекты; может быть, лама так шутил. Всё равно, даже если это так, то шутка была весьма примечательной. Этот лама определённо был мастером, очень многого достигшим. Эта история совершенно правдива.
      В настоящих зомби есть одна опасность. Если зомби коснётся вашей головы, вы тоже превращаетесь в зомби. Вот почему ламе приходилось всё время держать зомби в поле зрения. Если бы мой дядя (который был также одним из моих гуру) не видел всего этого собственными глазами, я бы не поверил этой истории. Но он видел всё это сам.
      Много странных людей бывало в становище Шакьи Шри, Повелителя Сиддхов. Он был всегда окружён семьюстами медитирующими учениками, Но одним из самых странных гостей был этот лама с зомби.
      Множество реализованных мастеров владели ясновидением или сверхвосприятием; это хорошо видно на примере Кармап. Наше теперешнее сознание загромождено и заслонено измышлениями. Когда умопостроений нет, возможно знать мысли других. Причиной этого является то, что мысли движутся в одной и той же основной природе. То, что думает один человек, может появиться в мозгу другого, как образ, отражающийся в зеркале. Зеркалу не приходится прилагать никаких усилий, чтобы в нём отразился образ; это происходит само собой. Таким же образом будда видит все три времени во всех направлениях — одновременно, ясно и без всякого усилия. Таким был мой учитель Самтен Гьяцо. Он часто произносил вслух то, что думали другие. Многие именно поэтому не осмеливались появляться у него; когда он говорил, что они думают, они пугались. Думайте об этом так: когда небо не скрыто облаками, оно только одно; нет двух разных небес. Таков незамутнённый ум йогина.
      Кхакъяб Дордже, 15-тый Кармапа, был выдающимся великим мастером, невероятно образованным и добившимся очень высокого уровня достижения. Он владел незамутнённым ясновидением и был, вероятно, одним из величайших мастеров своего времени. Однако он не полностью контролировал своё ясновидение. Он знал, например, когда умрут некоторые конкретно взятые ламы и где они переродятся; знал, даже когда его никто не спрашивал об этом. Часто, когда приходила группа лам, ищущих нового тулку, у него уже было написано письмо со всеми обстоятельствами следующего перерождения этого тулку. С другими ламами, однако, Кармапа мог увидеть обстоятельства перерождения только в том случае, если Сангха делала специальный запрос, и таким образом создавались благоприятные обстоятельства. Но бывали случаи, когда он не видел ничего, даже если его просили об этом; он говорил: «Всё окутано туманом». Это, как он объяснял, происходит из-за проблем между умершим ламой и его учениками. Если между ламой и его последователями возникали раздоры и разлад, детали его следующего перерождения были плохо различимы, как бы в дымке. Кармапа сказал: «Худшее препятствие для ясного распознавания тулку — разлад между гуру и его учениками». В таких случаях ничего нельзя было поделать; обстоятельства следующего перерождения оставались невидимыми.
      Другим невероятным мастером с незамутнённым ясновидением был Джамьянг Кхъенце Вангпо. Таши Озер, великий кхенпо из монастыря Палпунг в Восточном Тибете, рассказывал, что однажды он встретил Кхъенце Вангпо, который сказал ему: «О, бедный кхенпо, как тебе достаётся! С утра до ночи ты хлопочешь обо всём этом». И он начал перечислять всё, чем кхенпо приходилось заниматься. Он знал всё, каждую мельчайшую подробность. «Тебя действительно заботит всё это; у тебя совсем нет свободного времени». Кхъенце Вангпо знал, как занят был Таши Озер, днём и ночью. Потом он сказал: «Все эти люди внизу, в деревне, они так полны беспокоящих эмоций. У них так много проблем, не правда ли?». Таши Озер был вынужден сказать: «Да, это правда, Ринпоче», — даже если он не обладал таким ясновидением, потому что Кхъенце Вангпо не терпел возражений и сердился, если ему перечили. Ему всегда нужно было отвечать: «Да, Ринпоче».
      Однажды в присутствии Таши Озера Кхъенце Вангпо неожиданно воскликнул: «О, то, что случилось, ужасно!». Его спросили, в чём дело.
      Он сказал: «Далеко отсюда, в таком-то месте, один лысый монах упал со скалы. Пока он падал, он успел крикнуть „Кхъенце Вангпо, Кхъенце Вангпо“. Я услышал, и, пока я думал об этом, он как-то зацепился за ветки дерева. А сейчас другие монахи пытаются вытащить его. Ага, они подняли его. Вот что меня обеспокоило». На следующее утро к Кхъенце Вангпо пришёл какой-то лысый монах. Монах сказал: «Вчера вечером со мной случился странный случай», — и потом рассказал всю эту историю. Он объяснил, что шёл с палкой и грузом и упал с края скалы, успев крикнуть: «Кхъенце Вангпо! Кхъенце Вангпо!». В итоге он не упал до конца вниз, а зацепился за какие-то ветки, и потом его подняли на веревке наверх. Кхъенце был удивительным мастером. Его активность не прекращалась. Когда он умер, появился Дзонгсар Кхъенце, который был не менее поразительным мастером. Затем, когда, зашёл Дзонгсар Кхъенце, взошёл Дильго Кхъенце.

БАРДО