Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Наследие Аллденаты (№3) - Когда дьявол пляшет

ModernLib.Net / Научная фантастика / Ринго Джон / Когда дьявол пляшет - Чтение (стр. 5)
Автор: Ринго Джон
Жанр: Научная фантастика
Серия: Наследие Аллденаты

 

 


С другой стороны, в Канаде имелись обильные запасы уранита, и они располагались выше границы температур, предпочитаемых послинами. Поэтому единственным выбором оставалась атомная энергия. Однако казалось глупым размещать на борту многочисленную «команду управления реактором». В конце концов решили «позаимствовать» южноафриканский проект простого, практически безопасного ядерного котла, называемого «гелиево-галечным» реактором. В системе использовался слой «гальки», которая автоматически замедляла реакцию, и гелий — который не мог поглощать, а, следовательно, и выделять радиацию — как средство теплообмена. Даже если система хладагента полностью потеряла бы герметичность, то есть начала бы выпускать гелий в атмосферу, никакая радиация наружу бы не вышла, а реактор не «расплавился» бы. Конечно, при прямом попадании в реактор «горячий» уран рассеялся бы по всей округе, но кроме этого, никаких проблем; система была абсолютно устойчива против «Китайского Синдрома».

Центр управления и жилые помещения фактически располагались в нижней части бегемота и были размером с трейлер. Не то чтобы требовался большой экипаж: фактически системой мог управлять один человек. Просто в этом заключалось больше здравого смысла. Конструкторы посмотрели на физические потребности экипажа из трех человек и в конце концов остановились на маленьком командном центре с мощной броневой защитой. Но громадина располагала таким избытком энергии и места, что проект дополняли и исправляли до тех пор, пока не получили небольшие жилые помещения, позволявшие экипажу не зависеть от окружающей среды.

Проектировщики также включили довольно интересное транспортное средство для эвакуации.

Так что когда команды «ШеДо» Сорок два и Двадцать три получили сообщение, что летит посадочный модуль, они отбросили карты, отбросили игровые приставки «Gameboy» и споро принялись за дело.

— Я Сорок второй, генерал, — сказал подполковник Томас Вагонер. Сорок второй был новехоньким «ШеДо», самым новым до появления Сорок третьего. И подполковник Томас Вагонер был новехоньким командиром «ШеДо». Его только что перевели, невзирая на его протестующие вопли, с командования бронетанковым батальоном, и он с трудом приспосабливался снова быть командиром танка, как его ни назови. Но он был вполне уверен, что сможет, слава богу, вспомнить, как натягивать гусеницу. — Мы готовы.

— О’кей, парни, сбрасывайте маскировку; пришло время высунуть трубу.

* * *

Дункан нутром почуял громыхание и сконфигурировал поле зрения так, чтобы оно «перекатилось» на запад. Остатки Западного Рочестера содрогались, как будто город поразило небольшое, но продолжительное землетрясение, и видно было, как с холма, на котором сидел Дункан, покатились валуны. Когда поле зрения наконец докатилось до запада, причина эффекта стала очевидной.

Позади него, приблизительно в четырех милях к тылу на южной стороне канала задрожал и раскололся странной формы холм. По мере опадания зеленоватой пены взору открывались огромные очертания ствола «ШеДо».

Штуковина была просто уродливой. Никакое другое слово не подходило для ее описания. Здоровущий ствол требовал чего-то вроде укосины подъемного крана, чтобы предотвратить прогибание, а массивная конструкция всей системы не допускала ничего в смысле красоты. Подобно паровому экскаватору для гигантских открытых карьеров или глубоководной буровой платформе — единственным до того машинам таких размеров, орудие воплощало собой чистую функцию.

Масштаб оружия было трудно постичь, пока наблюдатель не осознавал, что крошечные муравьи, бегущие рядом, это даже не люди, а грузовики.

Дункан покачал головой, когда штуковина сначала качнулась из стороны в сторону, чтобы предупредить всю «мелюзгу», что она готовится к маневру, а затем начала набирать скорость вверх по склону маленькой морены, раздавив по пути фабрику.

— Гребаные показушники, — пробормотал Дункан, отворачиваясь на восток.

* * *

— Сорок второй! — позвал командир «ШеДо» Двадцать три. — Имейте в виду, у нас еще два взлета, включая К-Дек.

— Вас понял, — сказал подполковник Вагонер. Он намеревался использовать морену как прикрытие, пока не получится сделать хороший выстрел по «Лэмпри» с заглубленным ниже уровня поверхности корпусом. Проблема с орудиями «ШеДо» заключалась в том, что в целом для «заглубления корпуса» требовалось что-то вроде маленькой речной долины; морена была лучшим из того, что у него имелось под рукой.

Но раз взлетели еще два, они смогут обстреливать позицию Сорок второго с севера. Вопрос состоял в том, взяться ли за них сразу, как только они появятся в поле зрения, или после ведущего «Лэмпри».

— Сержант Дарден! — позвал он водителя. — Поворачивайте к южной стороне морены со стволом приблизительно сорок градусов к углу склона. Мы собьем первый «Лэмпри», когда он будет пролетать мимо, затем обойдем склон кругом и займемся другими.

Он переключился на частоту «ШеДо» и поглядел на схему боя.

— Двадцать третий, приготовьтесь к движению. Когда мы атакуем первый «Лэмпри», бейте по первому из остальных. Затем вместе навалимся на номер три.

— Понял, сэр, — отозвался другой ствол. — Пора показать этим котятам из ББС, что такое настоящий «хэви метал».

* * *

Дункан только вздохнул, когда земля затряслась по-настоящему. Вспомогательный экран показал, как другой холм — гораздо менее живописный, потому что из него торчали здания, — распался на части, когда ожила вторая «ШеДо». Ее поддерживаемое укосинами орудие смотрело на восток.

Внезапно до Дункана дошло, что ствол не был направлен в небо особенно высоко. Он посмотрел на орудие, посмотрел в направлении вероятной цели и успел только произнести: «Ой, блин», как оружие выстрелило.

* * *

«ШеДо» использовали снаряды, эквивалентные снарядам шестнадцатидюймовых орудий линкоров с «максимальным зарядом». Пуля, однако, являлась подкалиберным снарядом, «стрелой» из обедненного урана, окруженной «башмаком» из термопластика. Следовательно, пуля была очень легкой в сравнении со стандартным снарядом шестнадцатидюймовки. И вместо нарезного дула, которое стабилизировало снаряд в полете вращением, но также и снижало его начальную скорость, это было гладким. Ствол был также почти в три раза длиннее стандартного шестнадцатидюймового, позволяя таким образом передать пуле гораздо большее количество энергии от заряда.

Так как скорость снаряда представляет собой функцию от переданной энергии по отношению к весу снаряда и трению в стволе, снаряд покидал ствол на скоростях, обычно достижимых только космическими кораблями.

Пластмассовый «башмак» отпадал в пределах половины мили, и то, что оставалось, представляло собой заостренный урановый стержень длиной шесть футов и толщиной восемь дюймов, с вольфрамовыми «плавниками» в задней части. Плавники стабилизировали его полет. И он летел, оставляя за собой хвост серебряного огня, преодолевая двадцать километров до цели менее чем за две секунды. Однако такие скорости и энергии не обходятся без некоторых незначительных побочных эффектов.

Дункан вцепился сталепластовыми пальцами в скалу, когда на него обрушился ураганный ветер. Звуковой удар, который выбил стекла и кое-где даже повалил стены в больнице у подножия холма, выглядел почти запоздалым дополнением к ветру. Ветер, достигавший скорости торнадо, обрушился на здания и людей по всему Рочестеру, срывая крыши, обваливая стены, переворачивая грузовики и расшвыривая солдат, словно булавки.

Какие бы побочные эффекты ни вызывал снаряд, его главный эффект был даже более захватывающим. Простое кинетическое воздействие почти наверняка уничтожило бы «Лэмпри» или даже К-Дек — когда снаряды не взрывались, они имели тенденцию пробивать корабли насквозь. Но проектировщиков орудий «ШеДо» понятие «почти» не удовлетворило. Поэтому в середине снаряда «ШеДо» находился маленький заряд антиматерии. Всего лишь эквивалентный ядерному заряду мощностью десять килотонн.

Зрелище удара снаряда по кораблю померкло под напором серебряного огня, потоки которого вырвались из каждого шва и отверстия. Какое-то мгновение казалось, что корабль уцелеет, но затем его просто разнесла на части огненная туча, поглотившая послинов в радиусе в четверть мили. Большие куски, размером с легковой автомобиль или грузовик, долетели почти до боевых порядков людей, а частицы размером с голову человека достигли аж местоположения Дункана.

* * *

— Показушники, — проворчал Дункан, стряхивая грязь. Он подобрал кусок от «Лэмпри», который ударил в вершину холма, и отшвырнул его в сторону. — Конечно, с подходящим снаряжением это легко. А вот попробуйте как-нибудь проделать такое в одном скафандре.

* * *

— Цель поражена, — сказал Двадцать третий. — Ваша очередь, подполковник.

— Верно, — сказал Вагонер. — В следующий раз постарайтесь достичь некоторого угла возвышения; вторичные эффекты выстрела тряхнули целый корпус.

— Хрустяшки, — отозвался Двадцать третий. — Что я еще могу сказать?

— Вы можете сказать: «Есть, сэр», — предложил ему Вагонер. — И замаскироваться.

— Есть, сэр!

— Сорок второй, конец связи.

Он тронул управление и кивнул, когда линия курса встала на место. Курс цели был проложен, потенциальный побочный ущерб отмечен. Они произведут выстрел вдоль края корпуса, но не рядом с каким-либо госпиталем, как этот идиот в Двадцать третьем. И цель находилась выше по меньшей мере на тысячу футов. Ущерб должен быть минимальным.

— Сорок второй, приготовиться, — сказал он по внутреннему интеркому. — Цель через три, две, одну…

* * *

Аттенреналслар выругался, когда взорвался летевший позади командный корабль, и начал мотать свой «Лэмпри» из стороны в сторону, надеясь сбить прицел того проклятого демонами оружия.

Самоходка, атаковавшая командный корабль, уже скрылась за одной из маленьких гор, что усеивали эту равнину, и он был уверен, что приборы на мгновение засекли другую. Но расшифровка проклятой технологии Аллдената являлась задачей тех, кто их изучал; большинство значков были ему незнакомы.

— Ну давай выходи, — шептал он, поглаживая управление оружием, нацеленным на отдаленный пригорок. — Выходи, мелкий абат, и посмотри, что у Аттенреналслара для тебя есть…

* * *

— Говнюк маневрирует, подполковник, — сообщил сержант Притчетт. Стрелок поставил орудие «ШеДо» на полный автомат, когда показался «Лэмпри», и нажал пусковую кнопку. — Решение на подходе.

Радар на миллиметровых волнах сбоку ствола «окрашивал» цель, сравнивая ее с электронными изображениями различного оборудования послинов в памяти. Бортовой компьютер решил, что да, это посадочный модуль, и отсутствие ответа на запрос «Свой-чужой» свидетельствовало, что да, это была обоснованная цель. Затем он провел лучом лазера внутри ствола, проверяя, в хорошем ли он состоянии для производства выстрела, и другим по внешней поверхности, определяя, все ли опорные структуры, которым полагалось его поддерживать, действительно функционируют. Наконец он просчитал искривление ствола, число сделанных из него выстрелов, температуру воздуха, и несметное количество других переменных, чтобы принять адекватное решение о производстве выстрела.

Мимоходом он также отметил, что цель медленно маневрировала. Но когда дистанция до цели составляет менее десяти километров, а снаряд летит со скоростью две тысячи пятьсот метров в секунду, у цели остается менее четырех секунд движения. И это была бооольшущая цель.

* * *

— Фуссирто уут! — зарычал Аттенреналслар. — Их два.

Маловероятно, что вспомогательное оружие сможет поцарапать эту штуку; она была размером с оолт’пос. Но он попытался развернуть корабль, чтобы навести плазменное орудие.

* * *

— Пошла! — крикнул Притчетт, когда весь мир окрасился красным.

На один выстрел оружие тратило больше энергии, чем танковая бригада, и хотя ствол был основательно укреплен, а весь агрегат был размером с нефтяную платформу, он все равно встряхнул зверюгу, словно терьер крысу.

Но еще раньше, чем стихли последние громовые раскаты, Дарден дал монстру задний ход, а Притчетт проследил, чтобы последовательность автоматического заряжания шла должным образом.

— Цель поражена! — с ноткой удовлетворения произнес подполковник Вагонер. — Вот что я называю высунуть дуло.

Может, в конце концов он сможет привыкнуть снова быть командиром танка.

* * *

Внутри брони Майк широко улыбнулся, когда волна избыточного давления смела послинов с вершины гребня.

— Клево. Нам бы еще для Слайт немного такого.

Батальон преодолел тысячу метров до высоты менее чем за шестьдесят секунд — достаточно долго, чтобы посадочные модули послинов среагировали и были, в свою очередь, нейтрализованы орудиями «ШеДо», которые вызвал Хорнер. В мешке находилось несколько тысяч послинов. Большинство их все еще были оглушены артиллерийским огнем, но немалое количество оказали сопротивление. Не выжил ни один.

Теперь послины располагались лишь ниже вершины гряды, в месте, называемом «военный гребень». Волна ядерного огня, вероятно, пробила солидную брешь в послинах на высоте, так что для ББС настало самое время отрабатывать свое жалованье. Майк тронул управление, и весь батальон одним прыжком достиг края естественного парапета. Вероятно, дальше идти не потребуется, а при такой форме гряды им даже не понадобится окапываться. Убедившись, что это именно так, он поднял свое основное оружие и выглянул наружу через систему его сенсора.

— Вот черт! — прошептал Майк. При первом же взгляде на состояние долины позади гряды показатели окрасились кроваво-красным, и он только успел очистить экран, чтобы разглядеть, что там было на самом деле, как весь батальон открыл огонь.

* * *

Со своего наблюдательного пункта Хорнер мог разглядеть некоторые из сил позади хребта, но изображение от ББС заставило его живот судорожно сжаться: насколько хватало глаз, земля кишела массой послинов. Предварительные оценки достигали что-то порядка четырех миллионов: основываясь на плотности, какую они там увидели, и только на четырех милях, попавших в поле зрения, Мелкая Карга оценила численность этой массы более чем в сорок миллионов.

* * *

— Мы не сможем этого сделать, не сможем… — расслышал Майк. Контур был открытым для всего батальона, и до него доносились обрывки разговоров. Скафандры прикрывала вершина холма, над гребнем торчало только их оружие. Но выстрел плазменной пушки или пуск гиперскоростной ракеты, сделанные с дальнего конца другой долины, могли пробить слой земли и выбить их всего парой попаданий. И уж если на то пошло, при таком количестве послинов некоторые из них обязательно прорвутся сквозь огонь, просто потому, что другие закроют их своими телами. И как только послины выйдут на дистанцию рукопашной, их бома-клинки пройдут сквозь броню. Не говоря уже о стрельбе в упор из пушек и рэйлганов.

— Спокойней, — сказал Майк. Он отключил неприятный вид и снова поставил схемы. Они говорили о том же самом, но от их вида не так холодело внутри. — Спокойней, держите стволы пониже и не забывайте рассеивать огонь.

Он поглядел на показания и усмехнулся.

— Хорошие новости заключаются в том, что даже мы не сможем промахнуться.

Из-за автоматизации систем и факта, что ББС были спроектированы «изрыгать» огонь, обычные силы свято верили, что сами по себе они не смогут попасть даже в сарай.

— Майор! — обратился капитан Холдер. — Нарастает сильная угроза нашему северному флангу. Не то чтобы они туда хотели отойти, но их выдавливает.

— Я это знаю, капитан, — спокойно ответил О’Нил. Показатели «Браво» выглядели неважно. Она растянулась в два раза больше положенного, что означало половину той плотности огня, которую поддерживала остальная часть батальона. И перед лицом сорока миллионов послинов сектора стрельбы основного батальона казались прискорбно неадекватными. И к тому же «Браво» уже израсходовала сорок процентов своего носимого боезапаса.

— Дункан, перенеси весь доступный огонь на участок перед ротой «Браво».

— А как же мы, сэр? — спросил капитан Холдер.

— Ну, — ответил Майк, — нам просто придется перебить всех этих послинов своими собственными руками.

— Впрочем, мы как раз в правильном месте, — прошептал Майк про себя. Шелли совершенно правильно не транслировала бормотание. — У нас есть высота, у нас есть позиция, один фланг по крайней мере обезопасили. Мы сможем. Все, что от нас требуется, это продержаться.

Взрыв второго модуля перебил большинство послинов прямо перед ротами «Альфа» и «Чарли» на протяжении полукилометра или около того. Но мертвая зона быстро заполнялась вследствие огромного давления с тыла. В норме послины шли вперед быстро, упорно и слепо, и неслись прямо в огонь. Но на сей раз их было так много, что это могло даже сработать.

Майку случалось разыгрывать сценарии примерно столь же плохие и «побеждать». То есть часть личного состава выживала и держалась достаточно долго, чтобы последующим силам удавалось выйти на позицию. Но сейчас не было никакой поддержки артиллерии, и батальон был слишком растянут. Ему не потребовалось много времени, чтобы вычислить шансы выжить.

— Почти никаких, — пробормотал он.

— Батальон! — позвал он. — Всем подразделениям вести перекрестный огонь, а снайперам сосредоточиться на бого-королях. «Браво», вам нужно еще немного поторчать в своем углу. Всем «косарям» всех рот идти на угол и окопаться. Все санитары и техники становятся подносчиками боеприпасов; начинайте таскать патроны и энергоблоки. И принесите «косарям» флетчеттные пушки; я думаю, это все закончится определенной работой на близкой дистанции.

Он поработал над жвачкой и сплюнул, когда над головой пронеслась первая гиперскоростная ракета. Он мог поклясться, что за прошедшие пять лет исчерпал весь свой запас вдохновляющих слов, которые говорят в подобные моменты.

— Я не могу разуться и считать по пальцам на ногах, но если мы победим в этом бою, он точно будет достоин Книги рекордов.

6

Рочестер, Нью-Йорк, Соединенные Штаты, Сол III

13 сентября 2009 г., 08:17 восточного поясного времени


Штаб-сержант Томас («Маленький Томми») Санди осознал, что вся эта фигня ему чертовски нравится.

Он сошел с платформы сбоку тенара, выстрелил в голову послина и улыбнулся. Нормал кромсал один из разбитых боевых скафандров, украшавших вершину гряды. Удлинитель гравиоружия разнесло взрывом, и Санди не мог сказать, пытался ли боец ББС сражаться вне укрытия или же был убит одним из послинов с близкой дистанции. Как бы там ни было, позиция выглядела вполне подходящей, чтобы залечь и немного поубивать самому.

Он повернулся к тенару, взял в одну руку стокилограммовый боевой ящик и пошел вверх по холму, другой рукой стреляя из десятикилограммового рэйлгана в любого послина, который высовывал голову над гребнем.

Томас Санди-младший поступил на службу в Наземные Силы Соединенных Штатов в свой семнадцатый день рождения. За прошедшие годы он превратился в точную копию своего отца, профессионального полузащитника в свое время, и «Маленький Томми» теперь вымахал ростом шесть футов восемь дюймов [13] и весил почти сто сорок килограммов. Впрочем, он не был таким большим, когда пошел в армию. Свой семнадцатый день рождения он отметил спустя четыре месяца после падения его родного города Фредериксберга, Вирджиния.

Во время первого приземления Фредериксберг был окружен и отрезан от любой помощи примерно четырьмя миллионами послинов. Скудные силы местного подразделения Национальной Гвардии, батальона инженерных войск и местной милиции почти двенадцать часов сдерживали продвижение сил послинов, пока готовилось специальное убежище для женщин и детей. В конце той длинной ночи защитники взорвали мощнейшую топливно-воздушную бомбу для маскировки спрятанных гражданских лиц, и чтобы лишить послинов всякой возможности использовать тела защитников в качестве продовольствия, «треша», как его называли послины.

Послины покинули Фредериксберг с большим уважением к замку с башнями-близнецами, который был символом Инженеров. Томас Санди покинул его с подругой и воспоминаниями.

Из людей, с которыми он вырос, в живых осталось только четверо. Из защитников Фредериксберга, людей с оружием в руках, он был одним из всего лишь пяти, еще остававшихся в живых, включая его подругу.

Ни одного члена милиции из его группы. Ни одного друга, только несколько знакомых. Его мать и сестра спаслись в убежище и сейчас находились в подгороде в сельской местности штата Кентукки. Все остальные погибли.

Все погибли, были стерты с лица Земли, как будто никогда не существовали.

Послины ушли с уважением по отношению к инженерам, а также и ко всем людям. Маленький Томми ушел с воспоминаниями. И жгучим желанием убивать послинов.

Что он теперь и делал, припав к земле и прижимаясь к Разбитому Боевому Скафандру для лучшего укрытия, и выставив голову над линией гряды, чтобы оценить положение.

— Черт, я просто должен добиться перевода, — пробормотал он.

Склон ниже от его позиции был покрыт просто ковром мертвых послинов. Конечно, убить все еще предстояло миллионы, но на долю самих ББС приходился, должно быть, почти миллион, и в данный момент оставшиеся ряды поднимались вверх по холму, с трудом преодолевая эти груды тел. Ни единого клочка земли не было видно по крайней мере на клик [14] от самой линии гряды и до долины. Тела покрывали каждый квадратный дюйм, почти всюду в два, три, даже четыре слоя. И для Санди было очевидно, что это не работа артиллерии: побитые артиллерией послины бывали разодраны куда сильнее.

Он установил рэйлган на треногу и настроил его на автоматическую стрельбу, потом открыл боевой ящик. Там находились четыре коробки боеприпасов и дюжина батарей, а также второй рэйлган, который он поставил рядом с первым. Затем он сложил коробки боеприпасов вместе, по два на каждое оружие, и состыковал батареи. Проделав все это, он снял свое личное оружие — Усовершенствованное Оружие Пехоты калибра семь шестьдесят две, которому первоначальный ствол заменили с целью «соответствия» — со спины и отрегулировал свои стрелковые очки.

— Вот теперь можно повеселиться по-настоящему, — усмехнулся он.

Пригнувшись, он пробежал несколько метров вниз от вершины гряды, проверяя, как солдаты его секции установили свое оружие. Каждый из них был вооружен рэйлганом, и каждая команда из трех человек вручную установила боевой ящик на место. Затем, пока двое прикрывали третьего, «укладчик» установил последний рэйлган в режим «авто».

В целом сержант Санди установил почти столько же огневой мощи, сколько половина его команды.

Теперь он нашел удобное место, где расположиться, и выглянул из-за разбитого обломка скалы. Пости снова начинали собирать дерьмо в кучу, и как раз этого им нельзя было позволить.

Насвистывая первые аккорды «Дикси», Томас Санди-младший навел бусину прицела на бого-короля и мягко нажал на спуск. Точь-в-точь, как на сиську.

— Кстати о ней, — сказал он самому себе, когда первый бого-король свалился со своего тенара. — На днях мне просто необходимо съездить в Северную Каролину.

* * *

Первое, что заметила Уэнди, была светокраска. Она была настроена на самую невыразительную, ярчайше белую интенсивность. Комната имела почти болезненно-опрятный вид. Отчасти это вызывалось намеренным минимализмом; здесь вообще было мало чего личного характера. Стены из голого галпласа. Стандартный строительный материал галактических строителей подгорода можно было настроить на отражение света фактически любого тона или оттенка, так что, естественно, некий бюрократ издал декрет, что использоваться могут только четыре: уставной зеленый, уставной белый, уставной синий и уставной оранжево-розовый. Эти были уставного белого и выглядели так, словно их только что отштамповали. Так как это была внешняя часть сектора F, это могло бы быть правдой. Комбинация света, безличный характер помещения и отсутствие украшений порождали неприятное, клиническое ощущение от жилища.

Вторым она заметила шкафчик. Уныло серый, немаркированный многоугольник забился в дальний угол подобно какому-то механическому троллю. Материал напоминал стандартный галплас, но явно был сталепластом; контейнер предохранял от кражи гораздо лучше стального сейфа. Любой обитатель подгорода легко узнавал изделие индоев — все особо охраняемые секции изолировались этим материалом — и только плазма высокой энергии или молекулярная дробилка могли пробиться сквозь него. В комнате также имелся шкаф стандартного образца, так что сталепластовый сейф находился тут, вероятно, в целях безопасности.

За этими исключениями в остальном комната была обычной для подгорода. У двери из обладающего «памятью» пластика стоял типовой шкафчик для чрезвычайных ситуаций, в котором самое необычное заключалось в том, что его не раскурочили. Судя по пломбе и инвентарной описи снаружи, если бы она его открыла, то обнаружила бы четыре респиратора, ограниченный набор для оказания первой помощи и пару перчаток из «номекса». Если бы это было так, то он оказался бы первым полным комплектом, который Уэнди увидела за четыре года. Одну стену украшал плоский телевизор с диагональю двадцать семь дюймов, ковер был из типового полилона. В общем, стандартное жилое помещение, какими они были, когда Уэнди впервые спустилась в этот подземный ад.

Сидевшая на единственной кровати девушка была одета только в шорты для бега и короткий топ. Что не выглядело чересчур неуместным, потому что она была очень хорошенькой. Ее кожа отличалась подростковой чистотой недавнего омоложения, а явно ничем не поддерживаемые груди были высокими и упругими. Рыжевато-светлые волосы спадали на сложенные на груди руки и белое покрывало золотисто-каштановым водопадом, а острые зеленые глаза разглядывали посетителей с настороженной смышленостью.

— Энни, — сказала врач, — это Уэнди Каммингс. Она будет помогать вам идти на поправку. — Физиолог бодро улыбнулась. — Мы думаем, это поможет вам добиться немного большего на этой стадии вашего восстановления.

О чем не сказала доктор Кристина Ричардс, так это о том, что персонал послеоперационного отделения просто столбенел от удивления. Последняя серия исследований показала, что, если не считать дефектов речи, Энн О. Элгарс полностью оправилась после многолетней комы и экспериментальной хирургии. В чем они не были уверены, так это в том, что она на самом деле была Энн Элгарс.

— Привет, Энн, — сказала Уэнди, протягивая руку с кривой улыбкой. — Полагают, что мы «совместимы» как друзья. Посмотрим. Иногда физиологи не могут отличить свою задницу от локтя.

Личность, которая могла быть, а могла и не быть Энн Элгарс, склонила голову набок, легкая ухмылка переросла в широкую улыбку.

— Дляя дру… ей й… йяа… Энни.

— Рада это слышать, — сказала Уэнди с ослепительной улыбкой в ответ. — Я думаю, нам будет о чем поговорить. Я так понимаю, ты была в Тридцать третьей дивизии в Ококване?

— Хорошо, — сказала доктор Ричардс. — Думаю, что я оставлю вас наедине, девочки. Энни, если не возражаешь, я хотела бы, чтобы ты помогала Уэнди в ее обязанностях. Теперь ты поправляешься, а нам любая пара рук не лишняя.

Выражение скатилось с лица рыжеволосой, словно капли дождя.

— Онннкей, дкрррр…

— Не волнуйтесь, — сказала Уэнди, бросив взгляд на физиолога. — У нас все будет в порядке.

Когда дверь за доктором закрылась, Уэнди зацепила ноготь большого пальца за верхние зубы и щелкнула им в направлении ушедшего специалиста.

— Терпеть не могу психологов, — сказала она, мявкнув от отвращения. — Хреновы аналитики.

Элгарс на мгновение поработала ртом, затем с расстроенным выражением подняла руки ладонями вверх.

— Женщина для допуска в боевые части на фронте должна успешно пройти оценку психического состояния, — сказала блондинка и в бессильной досаде принялась заново перевязывать свой «конский хвостик», садясь на кровать рядом с Элгарс. — И это — настоящая «Уловка-22». «Нестабильных» отбраковывают, а бойцовская индивидуальность рассматривается у женщины как погранично нестабильная.

Рот Элгарс снова поработал, и она издала смешок.

— Фо… фолочи!

На щеках Уэнди появились ямочки.

— Да. Все они сукины дети. Я согласна. Шли бы они куда подальше. Так у тебя амнезия? И проблемы с речью, очевидно?

— Угг… уггууу, — сказала Элгарс с еще одним выражением нетерпения.

— Не волнуйся об этом, — с улыбкой произнесла Уэнди. — У нас много времени для всех историй. Но можно мне задать вопрос?

— Уггг.

— Это шкаф для оружия? Поскольку если это так, то я сильно расстроюсь. У меня отобрали все железо, когда я попала в эту проклятую дыру. Я хожу в тир не реже раза в неделю, а мне не позволяют даже пройти отбор в силы безопасности.

— Угггу, — сказала Элгарс с комичным выражением. — Й… Йа наю.

Она остановилась, ее рот подвигался.

— Йа… нне… наю что…

— Ты не знаешь, что все это значит? — спросила Уэнди. — Ты знаешь слова, только не можете их выговорить, правильно?

— Ддааа.

— О’кей. — Уэнди вскочила с кровати и подошла к невыразительному многоугольнику. Он был приблизительно высотой два метра, с шестью «гранями» на каждой стороне, и не имел каких-либо видимых замков или дверок. — Как это открывается?

Элгарс соскользнула с кровати и подплыла к шкафчику. Ее речь, возможно, оставляла желать много лучшего, но движения у нее были уверены и грациозны.

Уэнди внимательно посмотрела на нее и улыбнулась.

— Ты тренировалась?

— Фи… зио… тер’пия, — ответила Элгарс и положила руку на поверхность многоугольника. — А ‘от и ‘верь.

Передняя часть цилиндра распахнулась в обе стороны, пахнуло оружейной смазкой, и челюсть Уэнди буквально стукнулась об пол. Там была не пара личных вещей, там располагался целый чертов арсенал.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37