Три фальшивых цветка Нереальности

Провода от них лежали неподалёку; свернувшись калачиком, они тихо похрапывали. Я окликнул их. Провода встрепенулись, заозирались и наконец увидели меня. Извиваясь живыми макаронинами, они заползли на столик и воткнулись в разъёмы. Я открыл папку «Музыка», немного полазал по ней и выбрал три альбома. Настроил громкость, включил эффект дышащей музыки. Чтобы создать его, колонки выпустили маленькие черненькие ножки и стали вышагивать по стенам, полу и потолку. Я сказал: «Пуск», – и ударная волна рока вырвалась из динамиков. Я откинулся в кресле и положил фон на колени. Звукоизоляция впитывала звуки гитары, баса, барабанов и преобразовывала их в энергию, которой питалась.

Тёплые волны музыки омывали меня. Рок-н-ролл давал силы и освобождал сознание. Мне кажется, он всегда был частью моего существа.

По полу неожиданно скользнул холодный язычок воздуха. Вечер напоминал дню о своих правах.

Хотя Купол значительно потемнел, на улице всё ещё было светло. Но уже скоро на Ад опустятся сумерки, укрывая разгорячённый день своей мантией, остужая и успокаивая его. По Куполу расслабленно ползли облака.

Вечер приближался…

Начать я решил с файлов Повелителя. Я открыл их и тщательно изучил. Я пролистывал документ за документом. Никто не знает, на самом ли деле мы что-то упустили, но у меня не было выхода. Нам просто необходима зацепка, и, может, удастся найти её именно здесь.

Или Вельзевул прав, и этой зацепки вообще нет?

Я пробегал глазами страницу за страницей. Отчёты, допросы, комментарии…

«Подметавший улицу дворник считает, что…»

«Во время допроса адка заявила…»

«Один из очевидцев утверждает…»

Самое забавное, что никаких свидетелей и очевидцев не было. Только существа, которые были знакомы с исчезнувшими или краем глаза видели цветок. Но всем им доходчиво объяснили, что на самом деле они ничего не видели. И им же будет лучше, если до конца своей бесконечной жизни они никогда ни о чём не вспомнят. Агенты АР умели убеждать с помощью денег, обещаний, угроз и… других методов, которые оставляли для самых неразумных.

«Однако полиция не обнаружила никаких…»

«Из рапорта сержанта Тонтакля следует…»

«Эксперты исследовали мобильную стоянку, но…»

Всё впустую.

Вечерело, комната погрузилась в полумрак.

Я снял тёмные очки.

Подожду весточки от Вельза с Кашпом. Может, им удалось что-то нарыть.

А у меня в распоряжении была целая Всемирная Сеть. Но, несмотря на это, под ложечкой снова засосало и словно бы кто-то зашептал мне в ухо: «Брось. Это бесполезно». Но я отмахнулся от предчувствий. Если буду сидеть без дела, точно ничего не добьюсь.

Я размял шеи, вошёл в Сеть и начал поиск…

…В виртуальном пространстве я провёл несколько часов, но это ничего не дало. Я не нашёл никаких фактов, которые бы касались нашего дела. Повелитель умел засекречивать данные. И пусть это отличное качество для владыки, иногда оно ему же подкладывало свинью. Павлу не надо было исследовать Сеть вдоль и поперёк – за него это делал я. Но гриф «совершенно секретно» мешал решать его задачу хуже, чем вражеские шпионы и хакеры.

Я переходил с сайта на сайт, проверял десятки, а то и сотни ссылок, скачивал на винчестер файлы, просматривал их, слушал, а потом удалял, потому что ничего интересного в них не было. Я откидывался на спинку кресла и обдумывал следующий ход. А потом возобновлял поиски. Но снова – ноль. Если уж Павел скрывает факты, он их скрывает.

Я облазил все известные мне информационные сайты, странички газет, журналов, других сетевых изданий. Информация вываливалась на меня самосвалами. Будь у меня не три головы, а одна, она бы давно не выдержала и лопнула.

«Ну нет, – подумал я, – вам меня не сломить».

Чем больше на моём пути препятствий, тем сильнее мне хочется их преодолеть. И я буду искать до тех пор, пока не найду то, что мне нужно.

Ну, или не упаду без сил.

Я пролистал очередную новость на очередном новостном сайте и закрыл его. Нет, искать дальше – бесполезно.

Чтобы отвлечься, я взялся систематизировать информацию. Это заняло гораздо меньше времени, ведь инфы у нас – чеширский кот наплакал.

Я создал новый документ, написал:

Главное

И перечислил всё, что нам известно:

1. Таинственные исчезновения.

2. Отсутствие связей между «жертвами».

3. Сгустки энергии (довольно большие).

4. Три цветка.

5. Неизвестные, забравшие цветки.

6. Бессилие Павла и АР. Они обращаются ко мне.

7. Павлу известно что-то, о чём он не может рассказать.

8. Задание – секретное.

Я перечитал 8 пунктов и хмыкнул. На самом-то деле, факты у нас есть, а вот толку от них – нет.

Но цветок…

«Да, вся надежда на цветок, – подумал я. – Если Кашпир и Колбинсон отроют в нём что-нибудь занимательное – живём. Если же нет…»

Я опять хмыкнул.

Сейчас же оставалось одно – ждать.

Я положил фон на журнальный столик и взял пульт от стационарного визора. В фоне был встроенный визор, но у него экран меньше и возможности не такие большие. Пульт – пластмассовый кругляшок с сенсором. Прижимаешь сенсор пальцем и думаешь: «Включить». Пси-чувствительный «ящик» реагирует и начинает работать.

Когда делать нечего, но надо как-то прожить несколько часов, откидываешься на спинку кресла и смотришь визор, погружаешься в ту чухню, которую по нему показывают. Идеальный способ взвести курок и, не целясь, убить время.

Мысли вспыхивали, каналы переключались. Безостановочно. По традиции, ни одной интересной программы. Но надо было что-то делать, и я жамкал на кнопочки.

– А теперь опустим куриптиндиха в кипящее масл…

– Я узнал тебя! Ты – Джек, убийца моего…

– Нет, Люк, тебе наврали, я твой…

– Тартарский жующий огонь признан самым прожорливым из…

– …Слово из пяти букв, посередине «а»: животное, питающееся…

– Загрязняющее средство «Туалетный утёнок пассивный»…

– …новейшие разработки в области военной техники позволят…

– …Скажи, милый, тебе нравится моё тело?..

– Пам, пам, паам. Пам, пам, па-баам…

Я остановился, выбирая между эротикой и каналом клипов. Пока не догадался включить раздвоенный экран. Под забойный рок-рифф, который знаком каждому, смазливые девушки выделывали такое, что заставляло призадуматься.

И тут, как назло, пришло сообщение от Вельза.

Я извинился перед девушками с рок-группой и выключил визор.

Сел за компьютер, открыл письмо.

Начиналось оно с традиционного «Привет!». Далее Вельзевул писал, что я был прав: шахта тут ни при чём, и копать в этом направлении бессмысленно. Закончив разбираться с шахтой, он занялся поиском новых фактов. На трёх страницах Вельз подробно описывал свои мучения. Вельзевул уверял, что перерыл всю библиотеку Дворца и чуть не откинул копыта. Этого ему не хватило, и он стал домагиваться Повелителя, расспрашивая его. В конце концов, Павлу это надоело. Он усадил Вельза за компьютер, дал ему код от архивов АР и удалился. Вельзевул долго рылся в папках, перелопачивал документы, копался в архивах – в общем, делал то же, что и я. Но, в отличие от меня, он всё-таки нашёл её. Зацепку!

Я, было, обрадовался, но потом до меня дошло. Я перечитал последние строки письма и покачал головами. Что была эта зацепка, что не было её…

…Я нашёл это в разделе «Пропавшие без вести», – писал Вельзевул, – в одном из отчётов.

Позавчера из своего дома исчез писатель Кин Найз. Его романы никому особо не нравились, но не в этом суть. Вечером, незадолго до исчезновения, дворецкий Гуаг-гн видел какую-то тень, бесформенное чёрное пятно, которое двигалось само по себе. Пятно было большим, метра полтора в высоту или чуть больше. Оно прошмыгнуло рядом с лестницей и забралось в шкаф, скользнув между закрытыми дверцами. Гуаг-гн пересилил страх и подошёл к шкафу. Он открыл его, заглянул внутрь, но ничего не нашёл.

Я понимаю, – писал Вельзевул дальше, – что фактически у этого дела нет ничего общего с нашим. Но «чёрное пятно» так меня заинтриговало… Надо присмотреться к этому случаю – возможно, он даст тот толчок, который нам нужен.

Возможно. Но будем смотреть правде в глаза. Да, никакой связи с нашим расследованием тут не прощупывалось, однако дело не только в этом. Дворецкий мог быть пьян. Всё это могло ему пригрезиться. Или кто-то одурманил его: брейнстаннер, жук-глюк… в Аду полно существ-галлюциногенов. Или Гуаг-гн сам придумал это, чтобы привлечь к себе внимание.

Минутку. А что, если…

Повинуясь внезапному импульсу, я открыл файлы, потом «Поиск» и ввёл: пятно. И – оп! – нашёл похожий случай. Домохозяйка Эльтиана тоже видела что-то непонятное, пугающее – «бесформенное пятно чёрного цвета». Это произошло, когда она искала свою пропавшую кошку. Описание происшествия занимало всего строчку – неудивительно, что я его проглядел.

Хотя, пока Вельзевул не написал мне, я и не знал, что искать.

Наткнулись ли мы на что-то стоящее? – спрашивал я себя.

«Чёрное пятно» меня заинтересовало. Я решил почитать отчёт, о котором говорил Вельз. К письму дьявол приложил электронный адрес архива, код доступа к нему и номер дела.

Я опять вылез в Сеть и открыл нужную страницу. Сайт был выполнен в сине-красных тонах, довольно приятных. Я ввёл код, потом вбил номер дела и нашёл отчёт, о котором писал Вельзевул.

На первый взгляд, в исчезновении Найза не было ничего необычного. Ну, пропало существо – редкость, что ли? Ну, видел дворецкий кого-то, но мало ли кому что показалось. Однако репутация у дворецкого была безупречная. Он проработал у Найза всю жизнь. Судя по словам прислуги, Гуаг-гн не был выжившим из ума стариканом. О нём отзывались как об умелом работнике и мудром существе. Насколько эти мнения объективны, другой вопрос…

Я скопировал описание «пятна». Гуаг-гн называл его «иссиня-чёрной амёбой, кошмаром в бесплотном теле». Наверняка понахватался фразочек у своего хозяина-писателя.

Я задумался: что это за «пятно»? Как оно связано с исчезновениями? И связано ли?

Идёт ли речь об одном и том же «пятне» или о разных?

Потом я подумал вот о чём: может выясниться, что мы имеем дело с разными исчезновениями. В одном фигурируют «пятна», в другом – цветки, и никакой связи между ними нет.

Или всё проще: старый гоблин принял кого-то за чёрное пятно, например, гремлина-воришку, а у домохозяйки просто разыгралось воображение. Но тогда мы снова в тупике.

Хорошо бы присмотреться к Гуаг-гну и Эльтиане, пообщаться с ними. Узнать всё, что им известно, да и понять, заслуживают ли они доверия.

Я открыл файл «Главное» и добавил туда новый пункт:

9. «Чёрные пятна», которые видели Гуаг-гн и Эльтиана. Первый – дворецкий исчезнувшего писателя Найза; вторая – домохозяйка, у которой пропала кошка. Их адреса…

Я напечатал адреса и посмотрел на часы: почти 11. На сегодня хватит. Надо выспаться, чтобы утром с новыми силами броситься… куда? Чёрт. Я вспомнил, что не проработал план действий на завтра. Вельз о нём пёкся, и, выходит, не зря.

Я две секунды боролся с собой. Победил, конечно, пофигизм. Ладно, на месте что-нибудь придумаю.

Вестей от Кашпира по-прежнему не было, но я не стал ему звонить. Не буду его беспокоить. Напишу им с Вельзом по короткому письмецу…

Сделано.

Быстро подготовлю и пошлю отчёт Повелителю…

Готово.

Фон я оставил включённым. Это, конечно, опасно: не факт, что ночью меня не разбудит громкая музыка – но я могу понадобиться друзьям.

Вечер давным-давно наступил, и к нему уже подкрадывалась ночь. Купол сделался мазутно-чёрным, за исключением нескольких мест, которые не успели остыть. Ночью они будут освещать Ад.

Обычно я не ложусь спать так рано, сегодня – редкий случай.

«Загулы всё-таки намного лучше работы, – думал я, скидывая одежду и забираясь в постель, – после них так не выматываешься».

– Свет, – сонно пробормотал я, и свет погас.

Если утром ко мне припрутся бандюги с большущими пушками, я буду только рад. Кропотливая работа не по мне. Мне подавай экшн, да чтобы побольше взрывов, чтобы были погони и убийства, и приключения, и безнадёжные ситуации, и спасения девушек, и безумства, и…

Так, убаюканный сладкими мечтами, я заснул.

День II

Track 7 “Black Night”[7]

Я видел мир словно сквозь тонкую материю, белую и прозрачную. Всё вокруг затопил мрак, чернильная темнота. Невесомая молочно-белая завеса не мешала взгляду – намного сильнее мешал мрак, который окутывал меня и пытался проглотить. Но эта завеса… Она постоянно маячила перед глазами, и они начинали ныть. Боль делалась всё более резкой – пришлось закрыть глаза.

Я открыл их и понял, что ничего не изменилось. Непроглядная, спокойная и голодная тьма. И что-то белое, почти невидимое.

Реальность извивалась и искривлялась. Слабые очертания комнаты, её углы и потолок смутно проступали на этом иллюзорном фоне. Узёл затягивали всё сильнее. Я ощущал чьё-то присутствие.

Я обернулся, но никого не увидел. И всё-таки кто-то был здесь. Это его рука сжимала реальность? Это он делал всё ненастоящим, несуществующим?..

Вдруг слева мне почудилось движение. Я посмотрел туда и различил какое-то… существо. Всё перекошенное, неправильное, чудовищное, оно надвигалось на меня. Оно не было большим, но оно внушало бесконечный ужас. Не помню, чтобы я в своей жизни чего-то боялся, но это… это создание…

Оно нагибалось надо мной.

Я почувствовал головокружение. Сердце забилось в истерическом танце. В голове всё плыло, сливалось. Чёрная бездна впереди разинула беззубую пасть. Молочно-белая материя застлала разум. Все чувства отключились – остался лишь страх. И ещё одна пропасть, глубже и безысходнее первой, очутилась подо мной. И я стал падать, медленно, но неудержимо. Я ощущал себя пылинкой. Да, так пылинки втягиваются пылесосом. Маленькие, беззащитные, грязные и бесполезные пылинки.

Стоявшее передо мной существо застыло. Но я видел, что его тело по-прежнему колышется. Гипнотический ритм. Непобедимый ритм. Смертельный… смерте…

Руки безвольно обвисли. Я повалился на кровать.

Бездна затягивала меня. Она готовилась захлопнуть свой мерзкий зев. Она ухмылялась. Она готова, готова…

Существо наклонилось надо мной. По его отвратительному телу прошли волны. Только это было не тело. Это была какая-то клякса. Уродливое пятно. Пятно…

Из последних сил я сжал руку в кулак – и ударил.

Существо отпрянуло. Я прочитал на его теле изумление. Вся его лживая, фальшивая плоть говорила: я изумлено. Я знал это. Чувствовал.

Тогда я ударил снова. Это далось тяжело, но у меня не было выбора. Если я не сделаю этого, я пропал. Мне не спастись. И я ударил. А потом ещё. И ещё. С каждым разом бить становилось всё легче. В моё ссохшееся внутри тело вернулись соки. Они лились по венам, текли по артериям. Жизнь возвращалась ко мне. Кровь прильнула к рукам, потом растеклась по всему телу. От живота к ногам и шее, от шеи – к голове. Замерла на секунду. Я сделал выход, затем вдох. И когда я вдохнул, живительная мощь крови обрушилась на меня. Ослепительная вспышка потрясла сознание. Всё исчезло: мрак и пелена, бездны и существо.

Я вскочил с кровати. Я не двигался – просто стоял. В безумном помутнении стоял и сжимал кулаки. Сильно, очень сильно. Мои пальцы впивались в кожу. Ещё чуть-чуть, и я разорву её, и хлынет кровь.

Я глубоко вздохнул. Затем ещё раз.

Попав в глаза, капельки пота жгли их, как обезумившие пчёлы.

Вся шерсть была мокрой от пота. Ручейки влаги струились по телу и капали на пол. В пустой тишине, заполнившей комнату, я слышал этот звук: кап-кап… кап-кап…

Не знаю, сколько я так простоял.

Ночные лучи проникали в комнату. Они высвечивали стул, неподвижные занавески, кусок пола. Я стоял в темноте и смотрел на световые фигуры. На эти островки безмятежности.

Сознание возвращалось ко мне. Неспешно, морскими приливами. Но я уже успокоился. Уже не сходило с ума сердце. Стало понятно, что я один в комнате. Уже один…

В коридоре раздался шум.

Необъяснимый страх прошёл, и я снова был властен над своим телом.

Я сжал в руке стул и вышел в коридор. Из кухни раздавались звуки – неописуемые по своей мерзости. Такое ощущение, что изголодавшийся пресс пожирал ржавый мобиль. ВЗЗЗИ, РЫЖЖ, ХРР, ДЖАНГ-ДЖАНГ. Пресс жевал автомобиль и при этом бездьявольно чавкал. ВЗЗИ, РЫЖЖ, ХРР, ДЖАНГ-ДЖАНГ. ВЗЗИ, РЫЖЖ, ХРР, ДЖАНГ-ДЖАНГ… Звуки были отвратительными, звуки были невыносимо громкими, и почему-то звуки казались знакомыми…

Я опустил стул и, склонив голову набок, посмотрел на Цербера. Тот плевать на меня хотел. Он жадно поглощал свою собачью отраву.

– Приятно аппетита.

Церб не ответил, только чавкнул особенно громко.

Я вернулся в комнату и поставил стул на место. Стулик был напуган.

– Извини, приятель. – Я погладил его по спинке. – Ты первое, что под руку подвернулось. Я бы не стал бить тобой слишком сильно. Если бы пришлось.

Понемногу успокоившись, стул заснул.

«Хорошее решение», – подумал я.

Я ополоснулся и как раз укутывался в одеяло, чтобы не слышать подлого чавканья Цербера, когда зазвонил фон.

Я сбросил одеяло и подумал, что жизнь – чудесная штука.

От верещания фона вяли уши, и я поскорее ответил на звонок.

– Алло!

Дец, это ты?

По-детски доброе лицо Кашпира было искажено испугом и сотнями других эмоций. Он часто дышал и говорил ещё более отрывисто, чем обычно. Что с ним случилось? Уж не приглючился ли ему кошмар типа моего?

– Дец!

Послушай меня, Дец!

– Я слушаю, Кашп. В чём дело?

– Тут случилось такое!

Кто-то проник в университет.

Колбинсон дома.

Я остался по делам.

Я видел кого-то во дворе.

Я гнался за ним, но…

Цветок!

Они пытались украсть цветок!

– Кто – они?

– Не знаю!

– Так, Кашп, успокойся. Не торопись, подыши. Вот так, глубоко… Молодец… Чего ты испугался?

– Я не столько испугался, сколько…

Я боялся за цветок!

Его могли украсть!

Охранная система была отключена.

Я включаю её, только когда ухожу…

– Кашп, Кашп… – Я покачал головами. – Я ничего не понимаю. Можно по порядку?

– Д-да.

Хорошо.

Просто я понимаю, как этот цветок важен.

Для тебя, для Павла.

Для Вельза.

И я переживал…

– Но ведь цветок на месте?

– Цветок?

Да, на месте.

– Ну и чудесно. Не волнуйся и расскажи всё как было.

Кашп – натура чувствительная. Когда возбуждён, он начинает тараторить без умолку.

Призрак сделал несколько глубоких вдохов, успокоился и начал рассказывать…

Был поздний вечер. В лаборатории Кашпир и Колбинсон как обычно ставили опыты. Аспирант носился с бутылями и банками, а профессор давал ЦУ и иногда что-то куда-то подливал.

Наконец Колбинсон попросил склянку с жёлтой жидкостью. Кашпир подал её и отошёл подальше. Профессор перевернул склянку. Кашп заткнул уши…

Когда дым рассеялся, а осколки убрали, Колбинсон сказал, что на сегодня хватит. Потом похвалил Кашпира, от чего тот прямо-таки расцвёл. Полтергейст стряхнул с волос разноцветную пыль, снял испачканный халат, бросил на стирку и стал одеваться. Кашпир попросил остаться. Ему хотелось понаблюдать за ходом реакции и записать окончательные данные.

Колбинсон согласился, попрощался и ушёл.

Призрак закрыл за ним дверь и вернулся в лабораторию. Склянка пыхтела на огне, раздувалась и пускала облачка. Кашпир включил вентиляцию, присел на табуретку и достал блокнот.

Тут ему почудилось, что за окном кто-то есть.

Кашпир выглянул наружу, но увидел только деревья. Университет, где он учился, располагался в живописном таком местечке, зелёном и уединённом.

Дружелюбный призрак пожал плечами и вернулся к склянке.

Прошло часа два или три. Кашпир увлечённо следил за реакцией и записывал в блокнот сведения. Его всегда торкало от науки. Но даже ему нужны передышки.

Кашпир отложил блокнот и пошёл на кухню. Кухня находилась в том же крыле, но с противоположной стороны. Чтобы попасть туда, надо было пройти по коридору, подняться по лестнице, пройти ещё по одному коридору, спуститься по другой лестнице и одолеть третий коридор. Кашпир всё это проделал, снял халат, повесил на крючок и включил чаеварку.

Минуту спустя он уже сидел за столом, попивал горячий чаёк и заедал его печёнкой. Робот-слуга мельтешил перед глазами, то моя пол, то стряхивая пыль с занавесок. Но Кашпира это не беспокоило: он давно привык к роботу. К чему он не привык, так это к громкому «БУУМ» посреди ночи.

БУУМ!

От этого звука подпрыгнули и робот, и стол, и всё, что было на столе.

Клац-клац-клац.

Кто-то захлопнул и запер дверь в лабораторию!

Кашпир вскочил со стула и на одном дыхании домчался до неё, но было уже поздно. Судя по тихому стуку, кто-то вовсю хозяйничал в лаборатории. Призрак подёргал ручку. Бесполезно. Если дверь заперли изнутри, её не открыть. Тяжёлая, бронированная, последней модели, эта дверь защищала от любых взрывов, от наводнений и пожаров, – и от тех, кто находился в коридоре.

Мысли заметались в голове у Кашпира.

В университете почти никого не было, охранники по нему не шастали: им лень положить ногу на ногу, не то что подняться со стула, – так что в этом крыле Кашпир был совершенно один. Но кто-то проник в лабораторию. Зачем?

Очень скоро он нашёл ответ. Цветок!

Кашпир представил, что по его вине мы лишимся цветка, и его прошиб озноб.

Сначала он бросился к глазку, но кто-то залепил его жвачкой, и Кашп ничего не увидел.

«Что делать? – думал Кашпир. – Что… Охранники! Надо бежать к ним!»

Призрак чуть ли не скатился по лестнице – о лифте он забыл. Он молнией летел вперёд. Под ногами мелькали пролёты. Лестничная площадка, потом коридор, потом ещё один. Выход, где же выход?.. Вот он! Кашпир выскочил в холл и, петляя между колоннами, побежал к охраннику. Тот зыркнул на него по-жабьи, переместил спичку из одного уголка рта в другой и ничего не сказал. Запыхавшийся Кашпир пытался объяснить, что в лаборатории какие-то существа, они что-то там ищут.

– Ищут? Ты уверен?

– Не знаю!

Но они там!

– Может, они просто занимаются опытами.

– Нет!

Никаких опытов!

Колбинсон ушёл, я остался один.

Там никого не должно быть!

– Парень, не устраивай истерики.

– Поймите, это важно!

Это очень важно!

Они могут, могут…

– Что?

Жаббервог уставился на Кашпира своими бельмами.

Тот попытался ответить, но потом всплеснул руками и стал тянуть охранника за собой.

Медленно, кряхтя и жалуясь, охранник, точно древнейшая гора, сдвинулся с места. Снял ноги со стола, опустил на пол – но продолжал сидеть.

– Щас посмотрим, что у тебя там…

Жаббервог вошёл в систему слежения, лениво сказал: «Лаборатория» – но вместо длинного и большого помещения увидел чёрный квадрат. Кто-то вывел из строя камеру или чем-то закрыл глазок.

– Хм.

Охранник покопался в настройках, поиграл с зумом. Эффекта – ноль. Картина под названием «Чёрный квадрат» оставалась на месте.

– Ладно, паренёк… – неохотно сказал жаббервог, – пойдём прогуляемся.

Два центнера жира ухнули вниз, когда охранник встал. Он буркнул в рацию:

– У меня вызов. Лаборатория.

Отдышался: много усилий потрачено.

– Пойдём.

И они поплелись к лифту.

Кашпир подгонял охранника, но, даже если бы захотел, тот не смог бы идти быстрее.

– Спокойно, парень.

Они вошли в кабину лифта. Она переливалась зелёным и посвечивалась.

– ЗДРАВСТВУЙТЕ, – сказал лифт. – КУДА ВАМ НУЖНО?

– Лаборатория, – одышливо бросил охранник.

– ПОЖАЛУЙСТА, УТОЧНИТЕ НОМЕР.

– Номер?

Теперь жирдяй обращался к Кашпу.

– 2.

– 2, – сказал охранник.

– НАЗНАЧЕНИЕ: ЛАБОРАТОРИЯ № 2. ВНИМАНИЕ, МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ.

Лифт то ли рванулся, то ли скользнул вверх в потоке света. Доехал до середины здания, развернулся, повернул налево. Ещё один поворот. Лифт поднялся, опустился. Проехал ещё немного и остановился. Двери открылись, защитное поле исчезло.

– МЫ НА МЕСТЕ: ЛАБОРАТОРИЯ № 2.

Охранник достал бластер.

Они подошли к двери и прислушались. Шум стал громче. Похоже, незваный гость не мог найти того, что искал, и это его злило. Он переворачивал всё вверх дном.

– Он бьёт колбы, – сказал Кашп. – О Повелитель! Только не лиловую, только не лиловую…

– А что в лиловой? – спросил охранник.

Ему ответил взрыв – странный и пугающий. Словно взрывную волну скрутили в спираль, а потом, размахнувшись, долбанули ей по всем молекулам в лаборатории, так, что воздух надулся и врезался в стены, а потом с громким свистом лопнул, как гигантский воздушный шар.

– Что это? – Фуражка съехала охраннику на лоб. Он снял её, зажал подмышкой и вытер со лба пот.

– Лиловая… – ответил Кашпир.

И почти тотчас раздался вопль.

– Нет! Не надо! Неээт!..

Тот, кто был в лаборатории, орал во всю глотку. Он вопил так, будто его драл на части сумасшедший упырь.

– Неэээт!

За дверью не смолкала какофония. Грохот, стук, бумканье и треск. Такое ощущение, что в лаборатории начался Третий Апокалипсис. Кашпир знал, о чём говорит. Он помнил Второй Апокалипсис: тогда они с Колбинсоном разработали новый тип бомбы, и только благодаря этому Ад смог победить.

Кашпир бросился к аварийному щитку и ввёл код. Панель отъехала в сторону. Кашп опустил рубильник – и с оглушительным «уффф» во всём здании погас свет. Университет провалился в темноту. Он стал похож на безмолвного монстра, затаившегося в ночи.

Охранник чертыхнулся.

– Опять эта фигня.

Клац-клац-клац.

Замок открылся, и дверь распахнулась.

В лаборатории не смолкало звуковое безумие – так стучит железом толпа взбесившихся роботов.

Охранник поднял бластер и шагнул в тёмное помещение. Что-то хлюпнуло и скатилось по его ботинку, липкая масса лилового цвета с зубами и глазами. Охранник отшатнулся.

В этот момент из-за его могучей спины выскочил Кашпир.

– Смотрите! – Призрак ткнул пальцем в большой неясный силуэт.

С таким стуком, словно в землю вбивали многотонные штыри, по лаборатории металась лапа. Сделанная из металла громадная лапа, сжимавшая маленькую фигурку. Фигурка отбивалась, орала, ругалась, била по руке кулаками, но сделать ничего не могла. Рука неспешно двигалась в сторону окна.

Кашпир даже улыбнулся.

– Ха.

Пожарка его сцапала.

Рука развернулась. Тот, кто был зажат в ней, истошно матерился. Он пытался вылезти, но куда ему. Нет, если пожарка кого сцапала, то уже не отпустит.

Рука размахнулась и кинула существо в окно.

– Ааааа!

Оглашая ночной Ад воплем, незваный гость пролетел по воздуху метров пятнадцать и упал в густую траву.

Рука встала на место и замерла. Как будто ничего и не было.

В коридор сбежались остальные охранники.

– Что случилось?

– Почему нет света?

– Кто кричал?

Кашпир врубил свет, и все на мгновение ослепли. Когда зрение вернулось, они увидели жуткий погром. Лаборатория была покрыта осколками, деревяшками и бумагой. Углы столов дымились; раскалённый металл капал на пол. К потолку поднимались ядовитые испарения, а по стенам ползала жидкость лилового цвета.

– Все отойдите!

Они опасны!

Особенно лиловая!

Лиловая ощерила зубы и потянулась к Кашпиру. Но он уже включил систему очистки: висящие на стенах устройства втянули в себя жидкость вместе с испарениями, деревяшками и клочками бумаги. Когда всё это было переработано, на очистителях загорелись лампочки. Опасность миновала.

– Всё, теперь можно.

Охранники по очереди заглянули в помещение и почесали лбы.

– А что случилось-то?

– Кто-то проник сюда, – ответил Кашп.

– Вор?

– Наверное.

Он что-то искал и случайно опрокинул колбу с лиловой.

Лиловая взорвалась.

Сработала пожарная система.

Она хотела спасти вора и выбросила его в окно.

– А как же охранка?

– Я ещё не включил её.

Я ведь был здесь.

Я включаю её, только когда ухожу.

– Поняатно.

– А может, это был наркоман? – сказал один из охранников.

Кашпир пожал плечами.

– Нарик? – Охранник-жаббервог насмешливо выпятил толстую губу. – Представляю, что бы с ним стало, если бы он попробовал лиловую…

…Охранники ещё немного поупражнялись в остроумии и разошлись.

Двое, с бластерами наголо, не очень охотно пошли осматривать окрестности. Если неизвестный всё ещё на территории университета, его надо найти и обезвредить. Охранникам это совсем не улыбалось, ведь он мог быть вооружён. Но что поделаешь… Они тяжко вздохнули и ушли.

Остальные охранники разбрелись по своим постам.

Кашпир с грустью посмотрел на останки лаборатории. Система очистки была очень эффективна, но у любой эффективности есть предел. А ещё есть такая грязь, которую просто невозможно отмыть.