– С вами все в порядке?

– Да. Всего лишь головная боль.

– Опять!..

– Все нормально. Но мне нужно продиктовать несколько чисел, а я никак не могу сосредоточиться.

– Чисел? – Странно? Они что, математикой по ночам занимаются?

– Так вы мне поможете или нет? – нетерпеливо сказал он.

– Пойдемте.

Запахнув халат и завязав пояс, она последовала за ним. Джордано поспешил в свою спальню столь быстро, насколько ему позволили костыли, и к тому времени, как она вошла туда, был уже в постели. Он лежал, распростершись на спине и прикрыв глаза ладонью, рядом располагались телефон и большой толстый блокнот. Не отнимая руку от глаз, Джордано попросил: – Продиктуйте по телефону числа из этого блокнота. – Неужели Сьюзен хочет, чтобы Шерил читала ей числа? – Только сядьте, ради Бога, – пробормотал Джордано и, схватив ее за руку, заставил сесть на кровать.

Шерил села как можно дальше от него и заглянула в блокнот. Интересно, о каких числах он говорит. Их было много, целая колонка, но они не имели для нее никакого смысла.

– Алло? – осторожно спросила она в трубку.

– Алло. – Прозвучавший густой мужской голос с английским акцентом поразил ее. – Говорит Пол Формен. Вы от Дана Рикелли? Насколько я понял, он сейчас не совсем в порядке, Не обижайтесь на него. Он скоро войдет в норму, просто немного переработал. Не продиктуете ли вы мне спецификацию?

Переработал? Джордано?

Шерил бросила на него удивленный взгляд, но он по-прежнему прикрывал рукой глаза. А Пол Формен… или Пола?

Медленно, запинаясь, она начала читать числа, и, хотя ей они ровным счетом ничего не говорили, Пол Формен был, казалось, удовлетворен ими.

– Великолепно. Скажите Джордано, что я переговорю с Локсли и мы прикинем, пойдет ли этот вариант. Или, точнее сказать, поплывет ли, – весело сообщил Формен. – А может быть, он хочет переговорить с Локсли сам?

Шерил повторила вопрос Джордано.

– Нет.

– Я слышал, – сказал Пол. – Значит, договорились. Скажите, что я позвоню после этого разговора. Большое вам спасибо. – Он повесил трубку.

Шерил сидела с трубкой в руках, чувствуя, что сама словно плывет куда-то. Она вспомнила множество телефонных звонков, разговоры посреди ночи, казавшийся ей подозрительно игривым тон Джордано.

– Он сказал, что позвонит вам, как только переговорит с Локсли.

– Спасибо, – поблагодарил Джордано.

– И как долго это продолжается?

Он облизал пересохшие губы и ответил почти шепотом.

– Началось несколько часов назад.

– Я не имею в виду головную боль, – отрезала Шерил.

Он поморщился, но промолчал.

– Так Пола или Пол? – ласковым голосом спросила она.

Джордано скривился еще сильнее, но по-прежнему не произнес ни слова.

– Кто такая Сьюзен?

– Моя секретарша, – признался он с тяжелым вздохом.

– А кто такой Формен? – продолжила Шерил.

– Друг.

– И деловой партнер? – высказала догадку она.

– И это тоже. – Джордано опять вздохнул.

– Так, значит, все эти плейбойские штучки были просто-напросто игрой?

Он убрал руку и открыл глаза.

– Это не игра.

– Да, может быть, не совсем игра. – С этим она могла согласиться. – Вряд ли вы смогли бы обмануть самую свободную в мире прессу и заставить ее сообщать о сотнях ваших встреч с самыми знаменитыми женщинами мира, если бы в этом не было ни крупицы правды. Но вы представляете из себя нечто большее, чем Дан-Мачо, не так ли?

– А я никогда и не отрицал этого.

– Но делали все для того, чтобы создать подобное впечатление?

– Это не ваше дело.

– И не вашего отца тоже?

– Его это вообще не касается! – Приподнявшись на локтях, Джордано бросил на нее гневный взгляд. – Он всегда меня ни во что не ставил. Хотел, чтобы я занимался только тем, чего хочет он!

– А чем же вы в действительности занимаетесь?

Наступило молчание.

– Проектирую яхты, – наконец признался он. Глаза Шерил чуть не вылезли из орбит.

– Так вот что я диктовала Полу?

– Вы диктовали установочные размеры двигателя, который мы должны установить. Формен координирует работу на месте. В Глазго. Мы базируемся там.

– А звонки в три часа ночи?

Джордано поморщился.

– В Глазго в это время уже девятый час утра. Он звонит, когда это ему необходимо. Я тоже – когда он нужен мне.

– А у вас… большое дело?

– Да.

Почему-то это ее тоже не удивило.

– И долго вы занимаетесь яхтами?

– А что? Вам нужны рекомендации? Хотите, чтобы я построил для вас судно? Я вам не по карману.

– Не сомневаюсь. Но мне просто интересно. Зачем вы скрываете свою абсолютно респектабельную карьеру?

– Потому, что я так решил.

– Неужели вы хотите, чтобы вас принимали за плейбоя?

– Я никогда не претендовал на это. Но не вздумайте ничего рассказывать старику.

– Однако он…

– Нет! – Джордано стиснул ее руку с такой силой, что, как ей показалось, остановил в ней кровообращение. Шерил попыталась пошевелить пальцами, и это движение привело его в чувство. Он разжал пальцы. – Простите. Но я не хочу, чтобы вы ему об этом говорили. – В темных глазах его стояла боль.

Шерил медленно кивнула головой.

– Не скажу. Он вновь лег и закрыл глаза. Дыхание его было несколько учащенным, но вскоре вновь успокоилось.

– Значит, вы кораблестроитель? – спросила она. – Как же это случилось? – Такую профессию не приобретают случайно.

– Я всегда интересовался кораблями. Это, наверное, у меня в генах. – Его губы скривились в горькой усмешке. – Насколько известно, Рикелли всегда так или иначе были связаны с кораблями. С самого детства у меня была своя лодка. Плавание под парусом было моим… спасением. – Его лицо немного расслабилось. – Я любил рисовать их, придумывать их – не только плавать на них. – Он пожал плечами. – Во всяком случае, этому меня никто не заставлял учиться.

– Никто вроде Бенито Рикелли, вашего отца?

– Он очень любил поучать меня, говорить, что надо делать. Хотел, чтобы я вел себя так, как хочет он. Чтобы участвовал в его бизнесе и учился только тому, что полезно для этого бизнеса.

А он не хотел этому подчиняться. Шерил прекрасно понимала его. Такой мальчик, как Джордано, не мог уважать покинувшего их с матерью отца и поступать так, как тот хочет.

– Поезжай в Италию, – продолжил Джордано. – Или поступай в Гарвардскую Бизнес-школу. Но меня это не интересовало. Я не хотел ни в Неаполь, ни в Гарвард. И уехал в Шотландию, там меня научили тому, что было нужно мне.

– Кораблестроению?

– Да. Но старик про то не знал. Да его это и не интересовало. Он просто сказал: если ты не станешь делать то, что мне надо, твои счета оплачиваться не будут. – Джордано вновь открыл глаза и посмотрел на нее. – Так все и получилось.

Шерил поняла, что это и есть главная причина, по которой он надел на себя маску плейбоя. Раз Бенито совершенно не интересует, что на самом деле представляет из себя его сын, раз он воспринимает его лишь как продолжение самого себя, значит, решил Джордано, он разберется со своими проблемами сам. Типичная психология Рикелли. «Пусть старик думает, что я прожигаю жизнь. Пусть злится. Пусть бесится. Он знать не хочет меня – я не хочу знать его».

– И на этом все кончилось?

– Не совсем. Он потребовал, чтобы в летнее время я работал на него. Не потому, что хотел иметь меня рядом, а чтобы приспособить к бизнесу. Я согласился – по просьбе матери. «Вы должны получше узнать друг друга», – сказала она. – Джордано горько рассмеялся. – Но я почти не видел его. Сначала он запихнул меня в какой-то вонючий склад в Неаполе, на следующий год – в душный офис в Филадельфии, где я восемь часов в день заполнял какие-то анкеты. На третий год я воспротивился: у меня появилась возможность принять участие в одной из конструкторских разработок. Но он сказал, что я, мол, хочу только развлекаться… – Его руки сжались в кулаки.

– И тогда вы решили: пусть думает обо мне, все что хочет, так?

– Он и прежде думал обо мне все, что ему хотелось. – Джордано опять закрыл глаза. – Теперь вам известна наша история.

Шерил молча смотрела на этого сложного человека и видела чувственного плейбоя, упорно работающего конструктора, обиженного ребенка. Все это сплелось в нем в одну неуступчивую, резкую в суждениях личность. И очень привлекательную. Она тихо вздохнула.

– Да, теперь я знаю все.

Он открыл свое истинное лицо. Джордано вспомнил об этом в тот момент, когда, раскрыв глаза, увидел на столе свой блокнот с расчетами.

Вздохнув, он потер глаза. В конце концов, они его все-таки подвели.

– Перенапряжение и стресс вызовут у вас головные боли. Травмы головы излечиваются не скоро, – сказал врач в свой последний визит. И добавил: – Дайте мозгу отдохнуть.

Но Джордано не мог дать ему отдохнуть, надо было работать. И дошел до того, что не смог даже как следует сосредоточиться. Когда позвонил Пол, данные нужны были ему прямо сейчас. Не мог же Джордано сказать, что перезвонит ему через несколько часов, когда отдохнет. Поэтому пришлось позвать Шерил. А потом все ей рассказать.

И что же теперь?

Джордано не знал. Можно лишь надеяться, что Шерил не расскажет обо всем отцу, хотя вряд ли это имеет особое значение. Острота удовольствия, которое Джордано получал, заставляя отца верить в то, что он просто ленивый бездельник и неутолимый бабник, давно притупилась. Скрываться под этой маской было для него в последнее время просто делом принципа. Да и то скорее по инерции…

Зазвонил телефон, и Джордано заметил, что аппарат находится теперь вне пределов досягаемости для него. Видимо, Шерил переставила его с прикроватной тумбочки на письменный стол. Тяжело вздохнув, он начал было подниматься, но звонки почти тут же прекратились. Замерев в неподвижности, Джордано мог слышать, как Шерил разговаривает по телефону в гостиной. Не с Бенито ли? Впрочем, ему все равно.

А может быть, со своими тетями? Возможно. Интересно, какие они. Похожи ли на нее? Несколько дней назад она рассказала ему, что после смерти родителей старушки взяли ее к себе. Это объясняло ее монашеские наклонности. Джордано сказал ей об этом, желая видеть, как она покраснеет, и получил это удовольствие.

– Я подвергалась и другим влияниям, – серьезно возразила Шерил. – Мой дядя Эдвин был учителем танцев и имел подход к женщинам. Хотя, – добавила она, – не был таким знатоком, как вы.

Интересно, считает ли Шерил его знатоком теперь?

Теперь она знает, кто такая Сьюзен. Знает, что все беседы с «Полой» были на самом деле деловыми разговорами с Полом Форменом. За эти несколько дней были, конечно, звонки и от женщин. Например, звонила Милли. И ее сестра Шэра. Но не так много, как он старался представить.

Уверенный в том, что Шерил слышит все, Джордано играл свою роль шалопая. Чтобы она думала о нем то же, что и отец. Чтобы считала его никчемным охотником за женщиной. А что теперь?.. Раздался стук в дверь, она приоткрылась, и в щель заглянула Шерил.

– Вы уже проснулись, прекрасно. У телефона Пол. Он хочет, чтобы вы знали – Локсли доволен. – На ее лице появилась тень улыбки. – На данный момент, – добавила она почти ехидно.

Джордано не мог не улыбнуться в ответ. Что-то в нем ослабло, словно распустился тугой узел. И не только потому, что Локсли остался доволен, хотя это стоило многого. Шерил знала все, и он, казалось, должен жалеть об этом. А вместо того Джордано почувствовал облегчение.

Она была совершенно сбита с толку и не знала, что делать. Пусть бы лучше Джордано оставался для нее тем же «ходоком» и шалопаем, каким хотел казаться. Бороться с привязанностью к человеку, не упускающему из вида ни одной юбки, имело полный смысл. И хотя противиться обаянию Джордано Рикелли было нелегко даже тогда, когда она считала его пустым и легкомысленным, все же раньше это казалось гораздо более легкой задачей.

Но это был не настоящий Джордано. Или, вернее, не весь Джордано, а только лишь образ, созданный с целью позлить отца.

Прежний – для нее – Джордано, поцеловавший ее, как только она открыла дверь, был понятен, могла противиться ему и противилась до последнего времени. Ну а какой Джордано поцеловал ее возле машины во время прогулки?

Ведь там не было ни фотографов, ни журналистов. Не было даже заинтересованных свидетелей. Все произошло между ними двумя. Между ней и… каким же Джордано?

Собственно говоря, это не имеет большого значения, пыталась возразить себе Шерил. Ни с одним из них она не в состоянии справиться. И не хочет справляться. Ей хотелось научиться управлять проснувшейся в ней страстью, а не человеком, который этому способствовал. Умение управлять своей страстью очень пригодится, когда она увлечется другим мужчиной. В этом она пыталась себя уверить, на это надеялась – до последнего момента.

Надо бежать отсюда. Иначе у нее не останется никаких шансов…

Позвонил Пол. Получив вовсе не причитающиеся ей поздравления – будто она способствовала их успеху чем-то значительным, а не просто продиктовала числа из блокнота, – Шерил пошла узнать, не поговорит ли Джордано со своим партнером сам.

Джордано уснул вскоре после ночного разговора. Шерил дала ему снотворного, а потом молча начала массировать ему виски и затылок, пытаясь снять напряжение. Она не знала, помогает ли это, но, когда хотела уйти до того, как он окончательно уснул, ей это не удалось.

– Продолжайте, – пробормотал Джордано, и Шерил осталась.

Она ушла только после того, как его наконец сморил сон. А перед этим долго стояла, глядя на него, стараясь запечатлеть в памяти почти жесткие черты мужского лица и ощущение его губ на своих.

Это чувство, страсть, она перенесет на другого человека. Более безопасного. Но память о Джордано – что ж, ее можно оставить при себе.

– Я увольняюсь, – заявила Шерил, подождав окончания его разговора с Полом.

– Почему? – нахмурился он.

– Вы явно не нуждаетесь в перевоспитании. Поэтому мне… – Вряд ли она смогла бы объяснить ему остальное.

– Нет, – отрезал Джордано.

– Что значит «нет»? Вы же этого хотели! Избавиться от меня, повернуться спиной к отцу…

– До отца мне по-прежнему нет никакого дела, – перебил ее он. – Но я не хочу, чтобы вы уходили.

Ее глупое сердце радостно подпрыгнуло, однако Шерил постаралась укрепить себя против подобных эмоций.

– Но почему?

– Во-первых, потому что мне может понадобиться ваша помощь. Мы с Полом конструируем корабли. Это важное дело. В смысле не только денег, но и репутации. Я сейчас не очень активный партнер. Пол общается с заказчиками и управляет персоналом на месте, ведет дела с судостроителями на клайдских верфях. А я сижу дома и разрабатываю основы проектной документации. Некоторых людей удовлетворить легче, некоторых – сложнее. У парня, с которым мы имеем дело сейчас, свой взгляд на вещи. Который постоянно меняется, – мрачно добавил он. – Я пытаюсь приспособиться ко всем его требованиям и предложениям. Но стоит мне воплотить их в цифрах, они снова меняются. Отсюда и все эти звонки. Но у нас есть и другие заказчики, другие проекты, над которыми тоже надо работать. И у меня нет времени на то, чтобы отвечать на все звонки Пола и диктовать ему данные. Это может делать каждый.

– Даже я, – подытожила Шерил, пытаясь не выказывать своего разочарования тем, что нужна ему не сама по себе.

Джордано кивнул.

– Да. Вы умеете печатать?

– Разумеется.

– Еще лучше.

– Но… – Шерил покачала головой. – Я работаю на вашего отца.

– Давайте напрямую. Послушайте. – Он наклонился к ней. – Он ведь втянул вас в это дело обманом, не так ли? Не знаю, каким образом старик заставил вас остаться, но без сомнения он сделал все, чтобы вы не смогли – или не захотели – уйти в ту же минуту, когда поняли, что имеете дело отнюдь не с четырехлетним ребенком. Я ведь прав? – Джордано дождался ее неохотного кивка. – Прекрасно. Вы остались и исполнили свой долг по отношению к нему.

– Но я не научила…

– Не научили меня уважению? – Его глаза сузились. – Я очень уважаю людей, которые этого заслуживают, Шерил Дорси. – Да, вероятно это так. – И ничто не мешает вам пытаться научить меня уважать отца, – возразил Джордано, хотя по его улыбке было видно, что он ни на грош не верит в успех этих попыток. – Я буду вам платить.

– Но мне уже платят. Я не могу взять у вас деньги.

– Когда мы закончим, можете отдать старику его часть обратно.

– И когда же это будет?

– Как только с меня снимут гипс, я уеду. Мы ведь уже говорили на эту тему. В Шотландию, к Полу. Надобность в бесконечных звонках отпадет, тем более в ночных – ведь мы окажемся в одном временном поясе и день будет наступать для нас одновременно.

– Другими словами, через несколько дней? – Какое, в конце концов, ей до этого дело? И есть ли у нее действительно выбор?

Джордано кивнул.

– Совершенно верно. Через несколько дней.

– И вы не будете… не будете… – Инстинктивно, против своего желания, Шерил прикрыла ладонью рот. Она совершенно отчетливо помнила ощущение его поцелуя.

– Целовать вас? – закончил за нее Джордано. – Только если вы этого захотите. – На губах его появилась коварная полуулыбка. Потом, совершенно неожиданно, она исчезла и он снова стал абсолютно серьезен. – А вы хотите?

Шерил отчаянно замотала головой, с ужасом чувствуя, что на самом деле этому сопротивляется лишь часть ее сознания. Она всегда учила своих малолетних подопечных, что честность – лучшая политика, но сейчас усомнилась в справедливости такого утверждения. Однако привычка слишком укоренилась в ней, и Шерил призналась, не глядя на него:

– Мне понравилось, когда вы меня целовали. И целовать вас тоже было приятно, однако…

– Однако поцелуи ассоциируются у вас с любовью, замужеством и взаимными обязательствами? – резко спросил Джордано.

Она и покосилась на него. Выражение лица Джордано было непроницаемым, брови нахмуренными, пальцы, стиснувшие простыню, побелели.

– Для меня это не так, – сказал он.

– Но, может, когда-нибудь… – О Боже! Что она говорит?

Джордано покачал головой.

– Нет, я не допущу этого. Потому что не хочу! – Зато она хотела! – Однако, несмотря на то, что обо мне пишут в газетах, я вполне способен держать себя в руках. Если вы действительно этого не хотите, Шерил Дорси, я не буду вас больше целовать.