Глава 17

Джилли устала спорить. Всю жизнь они с бабушкой ссорились. Всю жизнь ее учили жить правильно. И теперь, когда она стала независимой, ее снова поучают. Но почему? Потому что она любит Рори и не может уйти из его мира. Было над чем задуматься. Мало того, став его женой, она опять попадет под влияние бабушки. Ведь известно, что та большая интриганка. А вдруг это она все устроила? Страшная догадка поразила Джилли. Неужели Дороти Бакстер способна так далеко предвидеть? Она совершенно с другим чувством взглянула на нее.

– Скажи мне, пожалуйста, – произнесла Джилли. – Это твоих рук дело?

– Что ты имеешь ввиду?

Рори показалось, что Дороти Бакстер смутилась.

– Рори… он создан тобой?

Дороти Бакстер засмеялась. Она была довольна. Впервые не кто-то, а ее внучка догадалась об истинном царедворце.

– А как ты сама думаешь?

– Я думаю, что ты исчадие ада! – вскричала Джилли.

– До исчадия мне далеко, – произнесла Дороти Бакстер. – Но одно могу сказать: его карьера целиком в моих руках.

– Я так и думала…

– Нет, ты даже не догадывалась, моя девочка. И лучше, если никто об этом не узнает. Эта тайна не нужна общественности, ибо я хочу видеть свою внучку счастливой, но в таком виде, – она приподняла свитер и ткнула в пупок Джилли, где блестел рубин, – в таком виде ты не можешь стать женой сенатора, даже его невестой!

У Джилли от обиды подозрительно набухли глаза. Она знала, что бабушка ненавидит ее, но не до такой же степени! Похоже было, что она перенесла свою нелюбовь к дочери на внучку. Что касается рубина, разве Джилли не прицепила его специально, чтобы привести Рори в бешенство? Это желание владело Джилли подспудно. Теперь она сожалела об этом. Бедный Рори, он так ничего и не понял. Он видит лишь оболочку, не понимая, что внутри. Значит, не судьба. Пусть он становится сенатором. Пусть он даже целуется со своими блондинками и брюнетками. Это его жизнь. А ее – работать в своем маленьком магазинчике и надеяться, что когда-нибудь появится тот рыцарь, который полюбит ее такой, какая она есть. Все это моментально пронеслось в голове у Джилли.

– Чего ты молчишь? – спросила Дороти Бакстер. – Эти украшения в носу и в других местах достойны какой-нибудь бродяжки, но не жены сенатора.

Кроме пирсинга, Дороти Бакстер также презирала длинные волосы, всклокоченные бороды, мотоциклы, кожаную одежду и стиль «металлик». К этому можно добавить, что она не любила современную эстраду, а Майкла Джексона называла «белым негром».

– Ая не собираюсь становиться его женой! – Джилли.

– Не собираешься? – удивилась Дороти Бакстер. – Ох… чему я тебя учила?! Ты точная копия своей матери. У нее не было цели в жизни, и у тебя тоже.

– Тебе не стоит вспоминать мою мать, – ответила Джилли.

– Да… ты права.

– Она любила меня. И ты не сможешь отнять у меня память о ней.

– Я могу сделать все! – заявила Дороти Бакстер.

– Хорошо, – быстро произнесла Джилли, – тогда скажи, почему ты заставила ее отказаться от меня? Почему ты долгие годы мучила меня?

– Ты и это знаешь? – удивилась Дороти Бакстер.

– Я все знаю, – сказала Джилли. – Если бы Ора не пришла на похороны и не отдала мне мамины письма, которыеты возвращала ей нераспечатанными, ябы до сих пор верила тебе.

Дороти Бакстер растерянно молчала.

– Я скажу тебе правду.

– Твоя правда меня не интересует! – ответила Джилли.

– Очень может быть, но послушай, что я тебе скажу. Твоя мать с детства была непослушной. Мне стоило много сил удержать ее от опрометчивых поступков. В десять лет она объявила себя бойскаутом и два дня путешествовала с мальчишками по реке.

– Я ничего об этом не знала, – с восхищением произнесла Джилли. – Должно быть, это было здорово.

– Чепуха. Чем дальше, тем больше она доставляла хлопот. Школа ее не интересовала. Вот мальчики – да. Она с детства была распутной.

– Если ты имеешь в виду то обстоятельство, что она забеременела в семнадцать лет неизвестно от кого, то это для меня не секрет, – оборвала ее Джилли. – Да, мне горько от того, что я не знаю, кто мой отец. Но почему ты ее прогнала?

– Я слишком хорошо знала свою дочь. Если бы она воспитывала тебя, у тебя не было бы шансов даже завести семью.

– А у меня и сейчас их нет! – заявила Джилли.

– Мне надо было, – не обращая на ее слова внимания, продолжила Дороти Бакстер, – чтобы ты выросла нормальным ребенком, поэтому я рассталась с твоей матерью.

– Ты поступила очень жестоко, – сказала Джилли.

– Да… я понимаю… – глядя на Джилли, произнесла Дороти Бакстер, – ты копия своей матери.

– Просто ты не любишь меня и не любила мою мать! – Слезы потекли по щекам Джилли.

– Ты плачешь? – удивилась Дороти Бакстер. – Она тоже любила плакать. Тебе было два года, когда она со слезами на глазах просила отдать тебя. Но я знала, что слезы – это слабость. Многие женщины пользуются ими, чтобы добиться своих целей.

– Ты подлая, ты… ты… – выдавила из себя Джилли.

– Возможно, я лишена эмоциональности, свойственной тебе, но зато в отличие от тебя, моя дорогая, я умею просчитывать последствия своих шагов. Знай же, что это я устроила твою судьбу.

– Что?! – удивилась Джилли и перестала всхлипывать.

– Я вложила в него столько денег, что было бы глупо упустить его. Я сделаю его сенатором и выпью шампанское на твоей свадьбе.

Джилли была на грани срыва. Она прижала ладони к щекам и повторяла:

– Боже, что происходит? Боже, что происходит? – Потом она повернулась и пошла.

Дороти Бакстер бросила ей в спину:

– Глупая девчонка! – Ее голос прозвучал точно так же, как и много лет назад, когда она держала Джилли в заточении в серо-белом доме, в котором даже окна напоминали бойницы. – Вначале подумай, стоит ли поворачиваться ко мне спиной. Рори может и не стать сенатором.

Эта ее фраза была той последней каплей, которая переполнила Джилли. Она развернулась и посмотрела на Дороти Бакстер.

– Ты можешь растоптать меня, но, прошу тебя, не трогай других людей.

– Почему это? – удивилась Дороти Бакстер.

– Потому что ты не сможешь повлиять на меня через Рори.

– Еще как смогу! – заверила ее Дороти Бакстер. – Разве ты не любишь его?

– Он этого не знает и не должен узнать, – тихо ответила Джилли.

– Ты что, беременна от него? – спросила Дороти Бакстер. – И он не хочет на тебе жениться? Так я его, голубчика, скручу в бараний рог.

– Нет, – поморщилась Джилли. – До этого не дошло. Просто ты научила меня не проявлять слабость. А любовь – это слабость.

– Правильно, моя девочка, – одобрила ее Дороти Бакстер. – Ну и?..

– Я не пойду за него замуж, – ответила Джилли, – потому что в этом случае перестану быть сама собой. Ведь это ты научила меня контролировать свои чувства. А я хочу остаться той, кем была. Я хочу жить так, как жила. Я хочу заниматься своим делом, и твои угрозы на меня не подействуют. Я никогда не вернусь к тебе, и твой мир мне неинтересен.

– Ты распутна, как и твоя мать! – произнесла Дороти Бакстер.

– Глупости! – отрезал Рори и вышел из тени. Джилли тихо ахнула. Дороти Бакстер попятилась и едва не села на кактус.

– Все, что угодно, но не распутство! – твердо заявил Рори. – А что касается замужества Джилли, то, конечно, она как была, так и остается свободной в своих поступках, ибо наша помолвка фиктивна с самого начала.

Дороти Бакстер быстро оправилась.

– И вы смеете мне это говорить! – воскликнула она.

– Да, миссис Бакстер, – заявил Рори, – к сожалению, это правда! Правда и то, что ваша замечательная внучка согласилась помочь мне стать сенатором. Кстати, она вела себя безупречно. Моя репутация только упрочилась. Я был рад познакомиться с ней поближе.

Дороти Бакстер посмотрела на Рори и на Джилли.

– Это не может быть правдой! – заявила она. И вдруг Джилли произнесла:

– Конечно, неправда, бабушка. Он шутит… он очень любит шутить…

Она подумала: «Что он говорит?! Бабушка не тот человек, с которым можно откровенничать».

Дороти Бакстер выслушала Джилли и требовательно посмотрела на Рори.

– Такого рода шутки не смешны, молодой человек, – сказала она холодно. Вдруг ее голос потеплел. – Хотя я не обращу на это внимания и скажу то, что я сказала своей внучке: эта помолвка мне нравится. Честно говоря, я более чем довольна, обнаружив, что кто-то мог разглядеть в такой легкомысленной особе, какой является Джиллиан, нечто необычное. Я рада, что воспитала внучку достойным человеком.

Рори скрестил руки на груди.

– К сожалению, мэм, я не могу сказать, что у меня такое же мнение.

Джилли удивилась. Хотя она знала, что он считал ее легкомысленной, услышать это в лицо было не особенно приятно.

– Мало того, я даже могу сказать, что намеренно ввел ее в заблуждение, заявив, что собираюсь стать сенатором. Это блеф. Я не собираюсь стать сенатором.

– Что ты делаешь? – удивилась Джилли.

– И я не тот человек, которым можно манипулировать, – продолжил Рори.

У Дороти Бакстер глаза полезли на лоб. Такого она еще в жизни не слышала.

– Он у тебя сумасшедший? – спросила она у Джилли.

– Я сама удивлена… – ответила Джилли.

Она повернулась, чтобы уйти. Но Рори взял ее за руку.

– Я еще не все сказал.

– Пожалуйста, твои глупые ответы меня не интересуют… – сказала Джилли. – Оставь меня в покое. Ты, бабушка, его не слушай, этот человек иногда забывается.

– Я не забываюсь! – громко возразил Рори.

– В таком случае дай мне уйти. Вы мне оба надоели своими шуточками.

Он отпустил ее руку. Джилли почти побежала по тропинке парка. Сердцем она понимала, почему вспылил Рори, но разум отказывался верить, что он сделал это ради нее самой. Теперь его политической карьере наверняка конец. «Бабушка не откажет себе в удовольствии кому-нибудь нагадить. Разве это правильно?» – спрашивала она саму себя. Быть свидетелем глупых высказываний Рори ей не хотелось. Она больше никогда не придет в этот дом, где даже дорожка парка напоминает о счастливых мгновениях. А этот аромат роз! Господи! Она никогда не думала, что они могут так одуряюще пахнуть. Все, все в прошлом. От этой мысли Джилли заплакала еще сильнее. Она сошла с дорожки и пошла среди деревьев, плохо понимая, где находится. Потом она наткнулась на кого-то. Это был высокий мужчина. В первое мгновение Джилли показалось, что это Рори. Сердце ее забилось, как птичка в клетке. Но это был один из охранников.

– С вами все в порядке, мэм? – спросил он, придержав Джилли за локоть, чтобы она не споткнулась. – Я могу вызвать такси…

Она ответила что-то нечленораздельное и пошла дальше в надежде выйти к боковому выходу из парка, где она припарковала свою машину. Она хотела уехать домой, где можно было поплакать вволю. Вдруг она услышала, как один охранник говорит другому:

– Через десять минут можно включить мобильники.

«Значит, – подумала Джилли, – сейчас Рори произносит свою пламенную речь». Обида еще больше захлестнула ее. «Если он не дурак, то помирится с моей бабушкой, иначе она быстро найдет ему более покладистую замену».

Джилли специально припарковала машину в таком месте, чтобы Рори не знал об этом, не потому что боялась его ухаживаний, а потому что почти предвидела развитие событий в том русле, в котором они произошли.

Она села в машину и, прежде чем завести ее, решила отдышаться. Взглянув на себя в зеркало заднего вида, она обнаружила, что тушь, конечно же, потекла, а сами глаза – красные с набухшими веками. Она достала из сумки косметичку и привела себя в порядок. Стерла тушь, попудрилась и накрасила губы. Нос так и остался подозрительно красным. Это занятие отвлекло ее от горестных мыслей. У нее была такая привычка – в момент душевного расстройства смотреть на себя в зеркало. Закончив с макияжем, она достала ключ. Светила луна, и деревья стояли словно глянцевые. Джилли в последний раз взглянула на дом Рори. Все было кончено. Рори не тот человек, на которого можно положиться. Они совершенно разные люди, и вся их любовная история была большой ошибкой. Вот о чем она подумала. Джилли вставила ключ в зажигание и повернула его. Стартер заурчал, но двигатель не завелся. Джилли снова повернула ключ. Стартер начал с бодрых ноток и затих. Как всегда, машина сломалась в самый неподходящий момент. Джилли попробовала еще раз – результат был тот же. Джилли совершенно не улыбалось идти домой пешком. Мобильника у нее не было. Чтобы вызвать такси, надо было или вернуться в Кэйдвотер, или идти до ближайшей заправки. Ни то и ни другое Джилли не устраивало. Можно было переночевать прямо в машине, но Джилли была слишком возбуждена, чтобы спать. Кто-то шел со стороны входа на стоянку. Человек подошел и постучал в стекло справа. Джилли расценила это как покушение на частную собственность – она никого не собиралась подвозить, особенно ночью.

– В чем дело? – спросила она, не опуская стекла. Дверь со стороны пассажира была закрыта на замок, и Джилли пока могла не беспокоиться.

– Это я, – сказал мужчина. И Джилли узнала Рори.

Прежняя обида снова захлестнула ее. Зачем он ее мучает? Что толку в его любви, если они не могут быть вместе? Все эти вопросы, мучившие ее и до этого вечера, вопросы, о которых она предпочла не думать, вопросы, которые мешали ей жить, снова взволновали ее.

– Рори, я не хочу тебя видеть! – быстро произнесла она.

– Джилли, – сказал Рори, – я ничего не слышу. Открой дверь.

Джилли повернула ключ зажигания. Она не собирается попадаться на его уловки. Стартер немного покашлял и замолк.

Рори все понял, но не собирался отступать. Он снова постучал в стекло.

– Нам надо поговорить.

Джилли предпочла мучить стартер, чем мучиться самой. К тому же Рори был странно возбужден. Конечно, Джилли его не боялась, но разговаривать с ним не хотела.

– Нам не о чем говорить… – прошептала она, раз за разом поворачивая ключ.

Она вдруг испытала то чувство ужаса, которое испытывали героини низкопробных фильмов, в которых бандит разбивает бейсбольной битой стекло в машине и выволакивает из нее окровавленную жертву. В последний раз стартер закашлял и умер. «Где же этот чертов охранник?» – подумала она.

И тут же со стороны входа на стоянку вышла большая грузная фигура.

– Эй, что ты делаешь?

– Том, это я.

– Мистер Кинкейд, извините, я вас не узнал.

– Мы здесь с подругой…

– Ясное дело… – благодушно ответил охранник и удалился.

– Джилли, открой, я хочу поговорить, – попросил Рори.

Его голос был глухим и тревожным.

Джилли вцепилась в руль. Она смотрела прямо перед собой. Если она ему не ответит, то он наверняка уйдет. Но Рори и не думал уходить. Он обошел машину спереди и попытался рассмотреть Джилли со стороны лобового стекла. Джилли сделала вид, что ее интересует пейзаж Кэйдвотера. Рори воспринял это как приглашение и оказался рядом.

– Открой… – Джилли опустила стекло не больше чем на сантиметр и сказала:

– Уходи…

– Давай поговорим… – предложил Рори.

Ей не нравился его командный тон. Да и вид у него был хмурый. У нее заболела голова, сердце бешено стучало, туфли жали, рубин в пупке вызывал болезненную реакцию, кроме того, машина не заводится, а мужчина, который разбил ее сердце, смотрит на нее, как серийный убийца.

Разве она просила его быть ее защитником? Она сама могла постоять за себя. Вдруг все эмоции последних недель: печаль, беспокойство, обида и боль – захлестнули ее. Она резко открыла дверь и вышла из машины. Рори оторопел. Его удивила быстрая капитуляция Джилли. Он настроился провести ночь рядом с машиной.