23

В течение следующего рабочего дня Джон и я держались друг с другом подчеркнуто вежливо. Каждый хранил свои тайны и подозрения, поэтому лучше всего было вести себя так, словно вечерний разговор вообще не имел места. Утром явился Маони и, разбив лагерь в кабинете Фрэнка, принялся допрашивать всех подряд, за исключением меня, разумеется. Джон и Дэниел, естественно, тоже общались с сержантом. Проходя мимо открытых дверей кабинета, я видел, как помощники сержанта копаются в файлах Фрэнка.

Интересно, обнаружили они еще нечто такое, о чем мне неизвестно? Узнав, что имеется еще одна линия следствия, о которой я понятия не имел — отношения между Джоном и Фрэнком, — я испытал нечто очень похожее на шок. Однако в глазах Маони я оставался подозреваемым номер один.

Дела у сержанта шли явно лучше, чем у меня. Мое расследование зашло в тупик. Да, мне удалось расширить круг подозреваемых. Теперь, кроме меня, под подозрением оказались Крэг, Арт и, возможно, Джон. О Джиле и Дайан тоже не следовало забывать. Однако в моем виртуальном списке возможных убийц они явно стояли на последнем месте. Выше их в этом списке находился Эдди. Но теперь, после того как я максимально расширил поле поисков, следовало снова сузить его до одного человека. Оставить лишь того, кто убил Фрэнка. Однако я по-прежнему не представлял, кто мог это сделать.

Я не раз подумывал о том, чтобы объединить свои усилия с усилиями Маони, но было ясно, что Гарднер Филлипс не позволит мне это сделать. Если я буду держать рот на замке и ничего не скажу копам, он сможет держать меня на свободе. Если я заговорю, то окажусь за решеткой, один на один с законом.

Что касается Маони, то он в моей вине нисколько не сомневался и теперь делал все, чтобы это доказать. Я прекрасно понимал его позицию, особенно после того, как он нашел револьвер. Сержант знал, что Лайза выбросила оружие в реку, а это означало, что Фрэнка мог застрелить только я.

Но как этот злосчастный револьвер оказался в шкафу нашей гостиной? Ответа на этот вопрос — сколько бы раз я себе его ни задавал — у меня не было. В промежуток времени между обыском и находкой револьвера в нашем доме никто, кроме меня, Лайзы и сержанта Маони, не появлялся. Может быть, этот мерзавец и подбросил оружие?

Револьвер могла припрятать и Лайза. Впрочем, нет. Подобную версию я просто отказывался принимать во внимание.

Боже, как мне ее не хватало!

В комнату вернулся Дэниел, пробыв с Маони около получаса. Он занял место за столом и послал мне улыбку.

— Что он говорил?

— Сержант запретил мне распространяться на эту тему.

— Перестань, Дэниел!

— О'кей. Он задал мне множество вопросов — в основном о тебе и Фрэнке. Ничего особенного. Мне показалось, что он просто ловит рыбку в мутной воде. Сержант изучил все проекты, которые вы с Фрэнком курировали. «Нет Коп» и все такое прочее.

Любопытная информация. Интересно, сколько времени копам потребуется на то, чтобы связать описание внешности неизвестного фотографа, которое дала им Нэнси Бауман, с личностью Крэга?

Дэниел включил компьютер и, пару раз щелкнув мышью, воскликнул:

— Великолепно!

— В чем дело? Только не говори мне, что котировки «Био один» подскочили на одну восьмую.

— Нет. Но зато акции «Бофорт текнолоджис» рухнули сегодня еще на двадцать процентов. Это означает, что они потеряли примерно половину своей стоимости.

— Поздравляю. Думаю, что Линетт Мауэр будет тебе безгранично благодарна.

— Падение котировок началось лишь с того момента, когда «Байбер» выбросила на рынок свои акции, — ухмыльнулся Дэниел.

— Дэниел!

— Что? — еще шире улыбнулся он. — Это должно было случиться, и я всего лишь немного ускорил события.

Он хихикнул, а я, не веря своим ушам, безмолвно качал головой.

— Неужели для тебя имеют значение только деньги? — спросил я, несколько оправившись от потрясения.

— Нет, не только, — как мне показалось, удивленно ответил Дэниел. — Почему ты спрашиваешь?

Я в ответ лишь вскинул брови.

— Что же, может быть, ты и прав. В наше время, чтобы быть в Америке человеком, необходимо иметь деньги. Тебя здесь замечают только в том случае, если ты при бабках. И речь идет о больших деньгах. Не о каком-то там миллионе, а о десятках, как, например, у отца Джона.

Джон поднял голову, но, видимо, решив оставить слова Дэниела без внимания, снова погрузился в работу.

— Я не лишен честолюбия, — продолжал Дэниел, — и не вижу в этом ничего плохого. Скажи мне, если я ошибаюсь. Назови мне хотя бы одного знаменитого американца, который не стоил бы несколько миллионов.

Я перебрал в уме известных американцев, которых знал: кинозвезды, телевизионные ведущие, политики, спортсмены, писатели, певцы, религиозные лидеры… Да, он прав. Даже Микки-Маус, возможно, стоил здесь многие миллиарды.

— Вот видишь, — сказал Дэниел и погрузился в цифры на экране компьютера.

Присутствие в офисе Маони, расспрашивающего сотрудников фирмы обо мне, настолько выбило меня из колеи, что я не мог продолжать работу за письменным столом. Одним словом, я решил отправиться поездом в Уэллсли и взглянуть, как идут дела у Крэга.

Жизнь в «Нет Коп» била ключом. Пережив длительный период неуверенности, инженеры фирмы уже не сомневались, что их детище обретет физические формы. Несмотря на то что переключатель был безумно дорогим предметом, вид он имел довольно простенький. Какой-то непрезентабельного вида ящик восемнадцати дюймов в ширину и около двух футов в длину. Основные расходы приходились на ЙС, или интегральную систему, — тончайшую кремниевую пластину с миллионами крошечных электронных соединений на ней. Именно эта новая схема отличала творение Крэга от всех других переключателей и в силу этого являлась основным активом «Нет Коп». Мы рассчитывали, что капитализация фирмы возрастет многократно, если переключатель будет удачно продан или акции компании поступят в открытую продажу.

Для завершения сборки и проведения испытания прибора фирма нуждалась в притоке новых сил. Крэг заранее составил список из нескольких талантливых инженеров, и я застал его в тот момент, когда он всеми силами заманивал их к себе, убеждая покинуть прежнюю высокооплачиваемую работу. Я присоединился к Крэгу и тоже занялся вербовкой. Эта работа показалась мне на редкость увлекательной.

Именно в этот момент я осознал, что, думая о «Нет Коп», стал употреблять местоимение «мы», а не «они», как делал прежде. Я почувствовал себя неотъемлемой частью компании и, надо признаться, стал лучше понимать Арта и его особое отношение к «Био один».

Рабочий день близился к завершению, когда открылась дверь кабинета и Джина, обращаясь к Крэгу, объявила:

— Пришел сержант Маони. Он желает с тобой поговорить.

— Скажи ему, что я буду через минуту. — Затем, вопросительно вскинув брови, он спросил у меня: — Что я должен ему говорить?

— О Джоне Чалфонте и Фрэнке сержанту известно. Это мне сказал Джон.

— Плохо! Да, кстати. Я узнал еще кое-что об этом парне. Сержант активно сотрудничал с НОРАЙД. Думаю, что и сейчас продолжает сотрудничать.

Это мне не понравилось, хотя и не удивило. НОРАЙД в течение многих лет собирала средства для ИРА, и активист организации вряд ли испытывал теплые чувства в отношении английского офицера, служившего в Северной Ирландии.

— Желаю удачи, — сказал я.

— Спасибо. А ты пока можешь расслабиться за чашкой кофе.

Я вышел из кабинета Крэга и сразу увидел сидящего на стуле рядом с дверью Маони.

— Вот уж не ожидал вас здесь встретить, мистер Эйот, — сказал он иронично, но все же достаточно дружелюбно.

— «Нет Коп», как вам известно, — одна из компаний, с которой я имею дело.

— Да-да, конечно. Насколько мне помнится, именно в связи с ней у вас возникли некоторые разногласия с мистером Куком. Я не ошибся?

Оставив без ответа этот вопрос, я отправился на поиски человека, с которым можно было бы сыграть пару партий в настольный теннис. Столы для игры находились в готовой принять новых сотрудников компании, но пока пустой комнате. На грифельной доске была изображена большая таблица с результатами встреч. Судя по ней, здесь постоянно проходили внутрифирменные соревнования. Крэг мечтал о настоящем спортивном зале, однако компания пока была слишком мала для того, чтобы оправдать его существование.

Маони проторчал в «Нет Коп» довольно долго. За время его пребывания я успел проиграть три партии. Эти шифровальщики здорово поднаторели в игре в пинг-понг. Меня занимал вопрос, о чем могли говорить Маони и Крэг. Сержанту и его ребятам приходится довольно много работать ногами. Интересно, нашли ли они еще какие-нибудь улики против меня? Если так, то арест не за горами. Оставалось уповать на то, что Крэг не снабдит их новыми «доказательствами» моей вины.

Наконец я услышал, как уходит сержант. В зал заглянул Крэг, чтобы увести меня в свой кабинет. По пути мы заскочили в кухню, где Крэг сотворил для себя огромную кружку каппучино, естественно, без кофеина. Я налил себе чашку чаю.

— Как все прошло? — поинтересовался я.

— Ты был прав. Увидев меня, сержант первым делом спросил, действительно ли я тот человек с фотоаппаратом, которого видели на болоте. Я это подтвердил. Какой смысл врать, если они смогут без труда это установить?

— О чем еще он тебя спрашивал?

— Что я там делал, вооружившись камерой.

— И как ты ему ответил?

— Сказал, что следил за Фрэнком, поскольку тот отказался поддержать «Нет Коп»; надеялся обнаружить факты, которые можно было бы использовать в качестве рычага воздействия.

— И он тебе поверил?

— Не сразу. Поначалу сержант пытался убедить меня в том, что я прикончил Фрэнка. Говорил он об этом, естественно, не прямо, но намекал достаточно прозрачно. Одним словом, мне пришлось все повторять несколько раз с начала до конца и с конца до начала. Однако я ни разу не сбился. Кроме того, я объяснил ему, что не настолько туп, чтобы убить Фрэнка. Мне нужно было, чтобы он поменял свою позицию, а в случае смерти его «нет» осталось бы навсегда. Что, собственно, и произошло. Разве я не прав?

— Ты сказал, что видел там меня?

— Да. И эта информация ему очень понравилась.

— А о том, что видел Джона Чалфонта, тоже сообщил?

— Да. Поскольку полиции уже все известно о Джоне и Фрэнке, скрывать это не имеет смысла.

— Он просил передать ему фотографии?

— Да. И я ему их отдал. Включая негативы.

— Там были и мои изображения?

— Конечно. Я сфотографировал твое прибытие.

— А отъезд?

— Я же говорил, что уехал вскоре после твоего появления.

— Очень мило.

— Извини, Саймон.

Я с трепетом ожидал появления Дайан. Бар был заполнен недавними выпускниками университета и состоятельными студентами, решившими хорошенько оттянуться вечером в пятницу. Ко мне это не относилось. В какой-то момент я даже вознамерился отменить встречу, но потом решил, что это не имеет смысла. Объяснения с Дайан мне все равно не избежать.

Она пришла минуты через две после меня.

— Привет, — бросила Дайан и, склонившись, чмокнула меня в щеку. Аромат духов мгновенно заставил меня вспомнить уютную квартиру, музыку и ее виски.

— Привет, — хрипло ответил я, поскольку в горле вдруг пересохло.

— Как дела?

— Был очень занят. Носился по городу, пытаясь установить, кто убил Фрэнка.

— И насколько в этом преуспел?

— Трудно сказать. Получается так, что чем больше я узнаю, тем больше вопросов возникает.

— А как копы?

— Они, похоже, куда-то продвигаются. Все ближе и ближе к тому, чтобы меня арестовать.

Дайан сочувственно улыбнулась и прикоснулась к моей руке. Это было всего лишь легкое прикосновение, но мне показалось, что мое тело поразил электрический разряд.

— Ну и достается же тебе, — сказала она. Я в ответ лишь кивнул.

— Лайза вернулась?

— Нет, — ответил я, убирая руку. — Но я очень этого хочу. Мне ее так не хватает… — Набрав полную грудь воздуха, я продолжил: — Я сожалею о том, что произошло во время нашей последней встречи. Едва не случилось то, чего я очень не хотел… Нет, не так. Я, как это ни печально, очень этого хотел. Просто с самого начала я не должен был позволять себе думать об этом. Я очень надеюсь, что Лайза ко мне вернется, и подобной ошибки больше не совершу.

Я внимательно следил за реакцией Дайан. Некоторое время она молчала, а потом спокойным, рассудительным тоном произнесла:

— Думаю, этим все сказано. Но если она окажется настолько глупой, что оставит тебя одного, то сама будет во всем виновата. Ты мне нравишься, Саймон. И нам вместе было бы очень хорошо. Запомни это.

— Прости…

Я не знал, как отнестись к словам Дайан, и не понимал, делает ли она хорошую мину при плохой игре, оказавшись отвергнутой, или ей все безразлично. Не исключено, что Дайан пытается показать свой ко мне интерес, не желая меня отпугнуть. Но возможно, она говорит искренне и действительно думает то, что говорит. Эту женщину я не понимал.

— Что мы будем делать с «Ревер»?

— Мы?

— Да. Ты и я.

— Похоже, Дайан, у меня в этой стране нет будущего.

— Вздор! Они обязательно найдут убийцу Фрэнка, и с тебя снимут все подозрения. Джил уйдет на покой. Арт — вне игры. Таким образом, остаюсь лишь я.

Уверенность Дайан мне импонировала, но говорить о моем будущем в «Ревер» было просто смешно, поскольку я сомневался, что к тому времени, когда уйдет на покой Джил, останусь на свободе.

— Линетт Мауэр сказала, что будет продолжать инвестировать «Ревер», если руководить фирмой стану я.

— Отлично сработано! — восхитился я.

— Джил с тобой разговаривал?

— Да. Вчера вечером он пригласил меня в свой клуб.

— Знаю, — улыбнулась Дайан. — И что он тебе сказал?

— Неужели тебе об этом не известно?

— Я неплохо информирована, но все же не в такой степени.

— Он хотел получить от меня обещание, что я поддержу любого, кто придет на его место. Будь то ты или кто-либо иной.

— Кто-либо иной? — вопросительно подняла брови Дайан.

— Да. Джил сказал, что, возможно, пригласит в качестве старшего партнера какого-нибудь опытного человека из венчурного бизнеса.

— Хм-м… — сдвинув брови, протянула Дайан.

— Тебе следует пошевеливаться.

— Видимо, так.

Мы приканчивали пиво в молчании. Дайан впала в задумчивость, и я чувствовал, в каком темпе начал работать ее мозг. Интересно, насколько можно ей доверять?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Мы вышли из бара. Дайан отправилась пешком, а я успел остановить проезжающее мимо такси. Когда я прибыл домой, часы показывали всего лишь восемь.

Я знал, что мне следует наслаждаться свободой, поскольку становилось ясно, что скоро я ее потеряю. Оказалось, что ожидание ареста — занятие весьма утомительное.

Я обвел взглядом гостиную, которая без Лайзы и ее разбросанных повсюду вещей казалось совершенно пустой. Я ничего не слышал о жене с того момента, как она улетела в Калифорнию, и даже не знал, где она остановилась. Келли отказалась мне это сообщить, так же как и мамаша, которой я звонил дважды. Я даже пытался связаться с ее братцем, но мне сказали, что я ошибся номером. Эдди, видимо, переехал, а когда я позвонил в службу информации, мне ответили, что местонахождение мистера Эдварда Кука им неизвестно.

Выдержать остаток вечера в одиночестве, гоняя по кругу мысли о Лайзе, полиции и Дайан, я был просто не в силах, поэтому отправился в «Красную шляпу». Кайран и пара его приятелей уже были на месте. Пиво, дружеская болтовня и смех помогли мне снять напряжение.

Домой я вернулся поздно, находясь в легком подпитии. На автоответчике мигал красный огонек. Там оказалось одно сообщение:

«Привет, Саймон, это Джон. Сейчас около половины девятого. У меня есть кое-какие интересные для тебя сведения о „Био один“. Не мог бы ты заскочить ко мне завтра вечером, чтобы мы все обсудили? Примерно в восемь. Позвони».

Звонить было поздно, поэтому я забрался в постель и сразу крепко уснул.

24

Без десяти восемь я уже был рядом с домом Джона в районе Саут-Энд. Мне не терпелось узнать, какой информацией в связи с «Био один» хочет поделиться со мной Джон. Я нажал кнопку звонка его квартиры у входной двери дома, но ответа не последовало. Видимо, я прибыл слишком рано. Он говорил о восьми часах, и я оставил на его автоответчике сообщение, что обязательно буду. Следовательно, Джон должен скоро появиться. Я решил подождать его на улице.

Было холодно, и очень скоро я начал бормотать себе под нос проклятия в адрес Джона. В витрине картинной галереи рядом с его домом сияли всеми красками лета пейзажи. Я решил насладиться искусством и заодно согреться, но галерея закрывалась, и дама за стеклянной дверью, увидев меня, отрицательно качнула головой. Начал накрапывать дождь.

Дверь дома наконец распахнулась, и из нее вышел человек. Это был высокий крашеный блондин. В его ухе поблескивала бриллиантовая серьга. Я проскользнул мимо него в дом, удостоившись при этом подозрительного взгляда, и поднялся на второй этаж. На площадку лестницы выходили две двери. Одна из них была приоткрыта, и из щели на темную площадку пробивался свет. Это была дверь Джона.