- Что?! - вырвалось у меня. - Это же бессмысленно.
      Помотав головой, он спросил:
      - А писать грязное слово на моем поле имело смысл?
      И с хохотом объяснил:
      - Помни, наказание никакого другого смысла и не несет.
      А может, удрать?
      Я сделал, как просили, натянул перчатки, прислушиваясь к скрипу старой кожи, и в голове у меня пронеслось, что именно это я и заслужил.
      Малтифорд не проронил ни слова во время разгрузки. Он прислонился к одному из своих металлических строений, лицо его казалось темным на фоне лунного отсвета на металле. Я управился только к трем часам утра.
      - Все, - сказал я, и он подошел ближе, придирчиво осматривая кузов, а затем заметил: - Осталось еще несколько обломков.
      Я выбросил их в кучу. Кроме последнего, который я запустил в дурацкую кукурузу.
      - А теперь все чисто вымети.
      Он дал мне старый соломенный веник, а затем залез в кабину. Я наспех подмел и заскочил в нее с другой стороны. Мысленно я уже ехал домой. И представлял себе, как буду в красках рассказывать парням о случившемся.
      Несомненно, о Малтифорде поползут слухи. В конце концов, стоило потратить время, чтобы прославиться.
      Мы проехали около пятидесяти футов и остановились.
      - Что ты думаешь о моем друге? - Мы притормозили перед одним из его изваяний в виде кукурузы, совсем рядышком - я мог дотронуться до статуи. Я уставился на это сооружение.
      - Что ты думаешь? - повторил он.
      Початок кукурузы не походил на настоящий. Он был составлен из стеклянных осколков, и каждый из них напоминал скорее глаз, чем зернышко. Стебель был выкрашен в черный цвет, местами его оплетала какая-то проволока. Корни тоже не были похожи на корни. Они змеились, словно толстые червяки или мощные щупальца. Кусочки пластмассы и металла создавали впечатление, что растение не стоит на месте, шагает на корнях. А толстые, неправильной формы листья напоминали мне короткопалые руки.
      Множество рук, подумалось мне.
      - Хотелось бы, чтоб вышло лучше, - произнес старый фермер. - Если бы мне таланта побольше…
      Однако, изваяние не было таким уж бездарным. То есть оно, если вглядываться, производило сильное впечатление. Я уже готов был сказать об этом, но в последний момент удержался, и мы начали отъезжать.
      Малтифорд не стал включать фары. Он вырулил на проселочную дорогу и не спеша поехал по направлению к городу. Я видел огни где-то вдалеке, а справа от меня тянулось поле. Кем бы ни был Малтифорд, психом или нет, его кукуруза была лучшей в мире, он выводил лучшие сорта в самое подходящее для этого время, и все это вкупе с ним и его болтовней о будущем… рождало у меня самого сумасшедшие мысли. Тут до меня дошло, что машина катится сама по себе, нога фермера не жмет на педаль, а он спрашивает:
      - А что, если бы люди могли путешествовать во времени? Не знаю, каким образом. Может быть, нам пришлось бы соединить вместе потухшие звезды или пробурить каналы в пространстве. Что, если бы мы смогли?
      Я не стал смотреть на него. У меня появилась идея.
      - Люди могли бы встретиться со своими первобытными предками и отблагодарить их. Отдать им дань уважения. Это было бы знаменательное событие, и мы возложили бы эту миссию на избранных, самых лучших и достойных людей.
      Я не взглянул на него, но моя идея стала от меня ускользать. Мимо ползли кукурузные ряды, потом мы остановились. Я почувствовал, как колотится сердце, и каждый удар был почти как маленький взрыв.
      - Наших лучших посланников, - повторил он.
      То, что я увидел над полем, не было светом. Оно было бесцветным и не отбрасывало теней, даже форма свечения была такой, какой я не мог дать название. Но там что-то двигалось, билась какая-то энергия. Против воли я отворил дверь кабины и спрыгнул на землю, гравий хрустнул у меня под ногами. Спокойно и бесстрастно Малтифорд сказал:
      - Иди. - Протянув руку, он дотронулся до меня и добавил: - Они ждут тебя. Поспеши.
      Я побежал. И, прежде чем успел испугаться, уже перемахнул через придорожную канаву и углубился в поле. Мой бег был больше похож на полет, как во сне, и все вокруг казалось призрачным и замедленным. Листья хлестали меня по лицу. Я потерял из виду свою цель. Но как только подумал об этом, почувствовал чьё-то близкое присутствие, оно искрилось и вибрировало, и воздух наполнился запахами удобренной плодородной почвы.
      Меня окружали слегка примятые кукурузные стебли. В третий раз за эту ночь я упал, и когда попытался встать, чьи-то руки схватили меня и вновь прижали к земле, а чьи-то голоса запели, обращаясь ко мне. Голосам было известно мое имя. Не было ничего, что они не знали обо мне. С незапамятных времен хранилось это знание, и до меня донесся шепот: “Не бойся”. Голоса миллионов посланников пропели: “Джон, не бойся”. Я попробовал повиноваться, но прямо перед глазами у меня закружились корни, стебли всех цветов радуги, толстые и тонкие, столпились вокруг, и мне стало нечем дышать.
      Я попытался заговорить.
      Но прежде чем смог вымолвить хоть слово, они проговорили: “Спокойствие. Тише, тише”.
      Я умолк.
      Сухие, кожистые руки-листья перекатили меня на спину. Пришельцы были высокими, слишком высокими, чтобы их можно было измерить, и тянулись в небо, расцвеченное всевозможными цветами и оттенками и бесчисленными звездами; в нем быстро проносились блестящие космические корабли, а песня уже оглушала, пронзая мозг, и, в конце концов, когда, казалось, века пронеслись надо мной, глаза у меня закрылись и я провалился в сон. Или потерял сознание. А может, даже умер на секунду.
      Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Это был мистер Малтифорд, и до моего слуха донесся его голос:
      - Уже утро, Джон.
      Я почувствовал запах обычной, земной кукурузы. Светлеющее небо обрамляло фигуру фермера, склонившегося надо мной. Трижды я пытался сесть, и, наконец, с большим трудом с помощью Малтифорда встал.
      - Ну и ночка, - заключил он. - Правда? Я и слова сказать не мог.
      - Я был там, где ты, - признался он. - Однажды, только однажды. - Он подождал секунду, пока слова подействуют на меня, и добавил: - Поверь, одного раза достаточно.
      - Но почему? - сорвалось у меня с пересохших губ.
      - Почему выбрали нас? - он в раздумье пожал плечами, а потом сказал: - Мы им понравились. Они видят во мне фермера, который растит их и хранит их секреты. А в тебе - того, кто собрался сделать что-то хорошее для них. Не знаю, что именно. Не знаю, когда. Но они поведали мне о тебе…
      - Рассказали вам?
      - Много лет назад, - сказал он, засмеявшись. - А что они хоть раз сказали, запоминается надолго.
      - А что еще они вам открыли?
      - Следующий год будет засушливым, а морозы ударят рано, к примеру. - Он посмотрел куда-то вдаль, а потом добавил: - Через двенадцать лет и еще несколько недель сердце мое остановится и я умру.
      - Вы знаете это? - прошептал я.
      Он пожал плечами, как будто хотел сказать: “Ну и что?”. И указывая куда-то, спросил:
      - Видишь вон тот изогнутый стебель, Джон? Мы оба понимаем, что он настоящий. Он существует. Он занимает пространство и не нуждается в нашем участии, чтобы быть тем, чем он является.
      - Я не думаю…
      - Оглянись назад. Позади прошлое. Вот я выращиваю свою кукурузу, а вот ты пьешь пиво со своими приятелями. Это есть каждое мгновение наших жизней, хорошее или плохое, которое не уничтожишь. Даже если остановится сердце. Тут он подмигнул мне и добавил: - Из всего, что они мне поведали, это самое лучшее. Мы всегда будем здесь, всегда будем жить в этой жизни. - На его лице появилась широкая счастливая улыбка, и он проговорил: - Поэтому живи праведной жизнью. Живи, будто ты вечен, потому что именно так все и устроено. И это единственно правильный путь.
      Мы въехали в город молча, говорить было не о чем.
      Ранние прохожие, завидев нас вместе, останавливались и провожали грузовик пристальными взглядами. Когда мы подъехали к моему дому, отец пулей выскочил из входной двери, с криками подлетел ко мне, крепко обнял и поцеловал влажными губами в щеку в порыве нежности. Он только что говорил с Чарли по телефону. И думал, что знает все, что произошло. “Я так зол на тебя”, - сообщил он мне, но никогда я не видел его счастливее. Затем он взглянул на мистера Малтифорда и сказал: “Чуть не случилось что-то ужасное”. Но и фермеру он не выказал никакой злобы. Потом мистер Малтифорд уехал, даже не попрощавшись, а мне суждено было вынести еще пару объятий да ахи и охи сестры и всхлипывающей мамы.
      Они наивно полагали, что все знали. Акт вандализма. Пальбу из ружья. Меня это немного задело.
      Полуживой, я зашел в дом, где меня ждала еда и душ, и где я смог переодеться. Отец ушел на утреннюю службу. Я подошел только к одиннадцатичасовой и увидел, что на лужайке перед входом меня ждут парни. Чарли сообщил мне, что они только что вернулись с поля Малтифорда, и спросил, знаю ли я, что там появился новый круг.
      Я пожал плечами и слегка улыбнулся
      - Он поймал тебя и заставил его сделать, - сказал Чарли.
      - Так и случилось? - спросил Лестер.
      - Спорим, что так, - подхватил Пэт.
      Мы все были одеты к воскресной службе и стояли в кружке, наблюдая за потоком людей, входящими внутрь. Через несколько секунд я ответил:
      - Именно так. Он заставил меня это сделать.
      - А как он их делает? - не унимался Чарли. - С помощью досок и веревки? Как и мы?
      - Да, - подтвердил я. - Мы были правы.
      - Теперь мы все знаем, - сияя от счастья не меньше, чем отец, заключил Чарли. - Не зря мы прошлую ночь пережили, правда? И пальбу. И погоню. Представляю, в какой ты попал кошмар.
      Я ничего не ответил.
      - После службы, - сказал он, - приходи ко мне. Поможешь нам допить вчерашнее пиво.
      Лестер и Пэт издали одобрительные возгласы, похлопывая меня по плечу.
      Не успел я ответить, как на улицу вышел отец и направился прямо ко мне. Парней как ветром сдуло. Ну-ну. С того места, где я стоял, можно было разглядеть окраину города и зеленые поля, простирающиеся до самого горизонта; и тут, в эту секунду, в моей голове возникли смутные очертания будущего. Я увидел себя в колледже. Увидел себя взрослым, который работает над изменением структуры молекул живых существ. Создает новые сорта кукурузы…
      Я известен - благодаря кукурузе.
      - Сегодня после обеда, - сказал отец, - мы обсудим твое наказание.
      Я сморгнул и, обернувшись к нему, ответил:
      - Хорошо.
      Затем он вновь крепко обнял меня. И не отпускал долго-долго. На нас смотрели люди, но я ничего не мог поделать. Мне было немного неловко, но я придвинулся ближе, подумав, до чего хорошо это объятие - это чувство заполнило меня всего.
      Понимаете, что я имею в виду?
 
      

© Robert Reed. To Church with Mr. Multiford. F amp;SF January 1997
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

20.06.2008