– Итак, вы участвовали во второй мексиканской кампании?
      Этот вопрос я задал полковнику Уорину Калхуну, офицеру, с которым я служил во время экспедиции Скотта в Мексику в 1846-48 годах. С тех пор мы не встречались, хотя я слышал, что он принимал участие во Втором Восстании – конечно, на стороне Юга, потому что сам был южанином, – а когда оно потерпело поражение, поступил на службу к императору Максимилиану. Я пригласил его спокойно провести со мной Рождество, и мы сидели за обеденным столом вдвоем: женщины ушли.
      – Да, – слегка печально ответил он, – и это было не очень удачно. Жалею, что я так сделал. Видите, что я получил от этого – вернее, потерял. – И он с мрачной улыбкой взглянул на свой пустой левый рукав.
      – Да, старина. Вижу, и мне жаль. Но как это произошло?
      – О, обычная история. Огнестрельная рана, пуля раздробила кость, пришлось ампутировать руку.
      – Но где вас ранило? Расскажите все.
      – Ну, о самой ране особенно рассказывать нечего. Но мне кое-что пришло в голову. Вам стоит послушать. Представьте себе брод длиной в двенадцать миль!
      – Вы меня заинтересовали. Продолжайте!
      – Так вот. Но чтобы было понятно, я должен начать с самого начала. То есть как обстояли дела в имперской мексиканской армии.
      – Мне это тоже интересно. Но сначала наполните заново свой стакан.
      Полковник послушался и продолжил свой рассказ.
      – После того как с Джефферсоном Дэвисом и остальными сэсэшами было покончено, я понял, что территория дяди Сэма не очень благоприятна для пребывания конфедерата, и потому направился в Мескику ( Сэсэш – прозвище южанина в годы Гражданской воны в США; Джефферсон Дэвис – президент Конфедеративных Штатов Америки, союза южных штатов во время Гражданской войны – Прим. перев.). Со мной отправился молодой англичанин по имени Блаунт. Во время войны я командовал частью из Южной Каролины, а он служил в ней капитаном. Как вы знаете, большинство южан встало в Мексике на сторону Максимилиана; и большинство англичан из аристократов –тоже. Блаунт был из числа таких англичан. Мы совсем недолго пробыли в Мескике, как поняли, что ошибались; и я часто думаю, что заслужил наказание за то, что отдал свою саблю на защиту такого неправедного и греховного дела. Наказание даже легче, чем я заслуживаю.
      Ну так вот. Мы с Блаунтом привезли в Мексику рекомендательные письма к «императору». Они нам помогли и позволили получить должности в императорской армии. Впрочем, в званиях нас не повысили, совсем напротив: я был назначен капитаном, а Блаунт – первым лейтенантом. Так что нас не повысили, а понизили; впрочем, это нас не особенно интересовало.
      Хуже всего были рядовые, которыми нам пришлось командовать. Назвать их солдатами значит опозорить это слово; и их лошади – отряд был кавалерийский – вполне соответствовали хозяевам: маленькие косматые мустанги, большинство Россинанты в миниатюре. Когда мы с Блаунтом впервые увидели их на площадке для маневров, то едва не рассмеялись. Контраст между ними и нашей прежней частью «кавалеристов в сером» был так велик, что заставлял смеяться над нелепостью. Отряд оказался сбродом, в котором встречались представители всех национальностей. То, что осталось, после того как Луи Наполеон струсил и улизнул из Мексики. Бедный Макс! Я говорю бедный, потому что его стоит пожалеть. Каковы бы ни были его амбиции, он желал добра мексиканскому народу; и никого не обманывали так подло, как Базен его. Ясный случай лисы и козла отпущения: роль лисы сыграл француз, а роль козла – австриец.