Кит Рид
      "Автоматический тигр"
      Он купил эту игрушку для своего троюродного брата Рэндольфа. Рэндольф был настолько богат, что в тринадцать лет мог позволить себе бегать в коротких штанишках. Бедняк Бенедикт не питал надежд на наследство дядюшки Джеймса, но все равно не пожалел денег. Последние несколько раз, гостя в роскошном мрачном доме, но беспомощно съеживался под пронзительным взглядом водянистых глаз дядюшки и впредь не собирался ехать туда безоружным. Дорогой подарок Рэндольфу - внуку старика - обеспечит по крайней мере какую-то долю уважения. Но Бенедиктом двигало не только это. Какое-то странное, волнующее чувство овладело им с той самой секунды, как он взглянул на темную витрину невзрачного магазина игрушек.
      Его внимание сразу привлекла расположенная в гордом уединении коробка с черно-оранжевым рисунком и яркой надписью через всю крышку: "КОРОЛЕВСКИЙ БЕНГАЛЬСКИЙ ТИГР". В инструкции говорилось, что ребенок может управлять игрушкой, подавая команды в маленький микрофон. Год назад нечто подобное показывали по телевидению. "Тот, в чьи руки попадет игрушка, может ею гордиться!" - уверяла надпись на коробке. В детстве Эдвард Бенедикт был лишен дорогих игрушек, что объяснялось не его нежеланием, а исключительно тяжелым положением семьи. А потому он понятия не имел, что заплатил за тигра в десять раз больше, чем за любую механическую игрушку. Впрочем, даже если бы он и знал, это бы его не остановило. Он ни капли не сожалел, что потратил месячный заработок. Тигр произведет впечатление на мальчика, рассуждал он. Кроме того, у него натуральный мех. И властно манили зловещие глаза на коробке.
      Больше всего ему хотелось потрогать игрушку. Но продавец смерил его ледяным взглядом и набросился на коробку с листом плотной бурой бумаги и шпагатом. Бенедикт не успел даже попросить доставить покупку на дом и безропотно принял ее в руки, потому что совершенно не выносил скандалов. Всю дорогу в автобусе он думал о тигре. Как всякий мужчина, волею случая оказавшийся один на один с игрушкой, он знал, что не устоит перед искушением.
      Его руки дрожали, когда он положил коробку в угол гостинной.
      - Только взгляну... - бормотал Бенедикт. - А потом снова запакую для Рэндольфа...
      Он развернул бумагу и поставил коробку так, чтобы картинка с тигром была у него перед глазами. Не желая торопить события, он приготовил себе еду, потом убрал грязные тарелки и уселся поодаль. В сгущающихся сумерках рисунок притягивал его с неумолимой силой, и Бенедикту казалось, что они тигр - нечто гораздо большее, чем человек и игрушка, дар и даритель. А пристальный взгляд нарисованного зверя становился все более властным, и наконец Бенедикт встал и развязал шпагат.
      Коробка раскрылась, и он опустил руки, разочарованно глядя на невзрачную кучки меха. Ему даже пришла в голову мысль, что на фабрике при упаковке произошла ошибка., Но когда он тронул мех кончиком ботинка, раздался щелчок, стальной каркас встал на место и Бенедикт отпрянул, невольно затаив дыхание.
      Перед ним возник тигр в натуральную величину, ничем не отличающийся от тех исполненных грации хищников, которых Бенедикт видел в городском зоопарке. Его глаза, искусно освещенные изнутри маленькими электрическими лампочками, горели янтарным огнем; жесткие торчащие усы, как в панике заметил Бенедикт, были выполнены из нейлона. Словно выйдя из джунглей, тигр неподвижно стоял в ожидании команды и только яростно хлестал длинным, черно-золотым полосатым хвостом.
      Огромный зверь занимал половину комнаты. Бенедикт в страхе попятился к дивану и сел. Сгущались сумерки. Скоро во мраке комнаты единственным источником света стались пылающие янтарные глаза. Тигр стоял в углу, размахивал хвостом и не спускал с Бенедикта свирепого взора. Глядя на него, Бенедикт непроизвольно сжимал и разжимал пальцы, а в голове стучала мысль о микрофоне и командах...
      Казалось, сам воздух был наэлектизован, как будто там, в углу, появился мощный заряд энергии... Бенедикт слегка шевельнулся и ногой притронулся к какому-то предмету. Он поднял его и рассмотрел. Это был микрофон. Какое-то время Бенедикт сидел неподвижно, наблюдая за тигром. Наконец, уже глубокой ночью (а может быть, под утро), странно счастливый, поднес микрофон ко рту и робко выдохнул.
      Тигр шевельнулся.
      Эдвард Бенедикт медленно поднялся и, призвав на помощь все самообладание, сумел овладеть своим голосом.
      - К ноге, - сказал он.
      Гордо, величественно, тигр исполнил команду.
      - Сидеть, - выдавил из себя Бенедикт, бессильно привалившись к двери, все еще не в состоянии поверить.
      Тигр сел. Даже сейчас он был ростом с человека, и даже сейчас, в расслабленной позе,под лоснящейся шкурой чувствовалась стальная пружинистая мощь.
      Бенедикт подал в микрофон команду и восхищенно замер, когда тигр поднял лапу и прижал ее к своей груди. Он был таким огромным, таким сильным, таким послушным, что Бенедикт в неожиданном приливе уверенности сказал: "Пойдем гулять", - и открыл дверь. Минуя лифт, он прошел к черному ходу в конце коридора и побежал по лестнице, преисполненный восторга, а сзади по грязным ступенькам бесшумно скользил тигр.
      - Шшш... - приказал Бенедикт, остановившись в подъезде, и тигр покорно замер.
      Бенедикт выглянул на улицу. Все кругом застыло в абсолютной, нереальной тишине, какаЯ бывает только в ранние предрассветные часы.
      - Иди за мной, - прошептал он и ступил во мрак.
      Тигр следовал за Бенедиктом по пятам, растворяясь в тени всякий раз, когда неподалеку раздавался шум машины. Наконец они подошли к парку, и там, на его асфальтовых аллеях, тигр стал заметно беспокоиться, потягивая лапами, словно застоявшаяся лошадь. Бенедикт с внезапной горечью понял, что часть тигра все еще принадлежит джунглям, что ему надоело лежать в коробке и не терпится размяться.
      - Давай, - неохотно разрешил Бенедикт, почти убежденный, что больше никогда его не увидит.
      Зверь прыжком сорвался с места, пулей долетел до маленького пруда, взвился в воздух и исчез в зарослях на другой стороне.
      Оставшись один, Бенедикт опустился на скамейку и стал вертеть в руках микрофон. Да, больше он ему не понадобиться, это ясно. Он думал о наступающим уикэнде, когда ему придется убито извиняться ("Я купил Рэндольфу игрушку, дядя Джеймс, а она убежала..."), о потраченных впустую деньгах... Но, вспоминая тигра, проведенное вместе время, колоссальный заряд энергии. хоть раз ожививший его квартиру, он понял, что деньги потрачены не зря. Тигр... Зачем ему возвращаться теперь, когда в его распоряжении целый парк, целый мир? И все же,горя желанием увидеть его снова, Бенедикт не мог удержаться от отчаянной просьбы и снова приник к микрофону.
      - Вернись, - взмолился он шепотом. - Вернись. - И добавил: Пожалуйста.
      Он напряженно замер, пытаясь уловить како1-нибудь шорох, какой-нибудь слабый звук, но все было тихо и неподвижно. Неожиданно из зарослей появилась гигантская тень, низким грациозным прыжком, приблизилась к скамейке и остановилась у его ног.
      - Ты пришел, - прошептал Бенедикт дрогнувшим голосом.
      И королевский бенгальский тигр с пылающими как угли глазами положил лапу ему на колено.
      - Ты пришел, - повторил Бенедикт и после долгого молчания робко опустил руку на голову тигра. - Нам пора, пробормотал он, заметив, что начало светать. - Идем... - Он запнулся, поймав себя на фамильярности. - Идем, Бен.
      И зашагал домой, почти побежал, испытывая неимоверный восторг от близости тигра, следующего за ним длинными мягкими прыжками.
      - Теперь надо спать, - сказал он тигру уже в квартире. А потом, когда Бен свернулся калачиком в углу, позвонил на службу и сказался больным. Счастливый и уставший, он растянулся на диване, впервые в жизни не боясь запачкать мебель обувью, и заснул.
      Когда он проснулся, уже было пора ехать в гости к дядюшке. В углу все так же лежал тигр, теперь неподвижный, но загадочным образом живой, изредка помахивающий хвостом.
      - Привет, - нежно проговорил Бенедикт, - привет, Бен.
      Он улыбнулся, и тигр поднял голову. Если до тех пор Бенедикт и думал, как упаковать тигра, то когда величественный зверь вскинул на него свои лучистые глаза, Бенедикт понял, что Рендольфу придется довольствоваться чем-нибудь другим. Это был ЕГО тигр. Обласканный янтарным сиянием, он стал собираться. В чемодан полетели чистые сорочки, пижама, аккуратно завернутые в бумагу зубная щетка и бритва.
      - Мне нужно уехать, Бен, - сказал он, кончив укладываться. - Ты жди, я вернусь в воскресенье вечером.
      Тигр внимательно посмотрел на него. Бенедикту показалось, что в светлых глазах скользнул печальный укор, и, спеша поправить свою вину, он добавил:
      - Знаешь что, Бен, сделаем так: я возьму микрофон и, если ты мне понадобишься, я тебя позову. Добираться надо так: сперва до Манехэттэна, через мост Триборо...
      Микрофон удобно лег в нагрудный карман, и по каким-то необъяснимым причинам Бенедикт почувствовал себя совсем другим человеком.
      - Далась мне эта игрушка для Рэндольфа!.. - В уме н уже готовил отважное обращение к дядюшке Джеймсу: "У меня дома ТИГР".
      В поезде он ловко опередил толпу и занял место у окна. Позже, вместо того чтобы трястись в автобусе или ловить такси, Бенедикт неожиданно для самого себя позвонил дядюшке и попросил прислать за ним машину.
      В затемненном кабинете он так энергично пожал дяде руку, что старик поразился. Рэндольф, сияя исцарапанными розовыми коленками, выпятил подбородок и воинственно спросил:
      - Ты опять мне ничего не привез?
      На долю секунды Бенедикт смутился, но потом пряная тяжесть микрофона напомнила о себе.
      - У меня дома ТИГР, - пробормотал он.
      - А? Что? - потребовал Рэндольф, забираясь ему в карман. - Ну давай, чего там у тебя...
      С почни неслышным рычанием Бенедикт рукой шлепнул его по уху. С тех пор поведение Рэндольфа могло служить образцам почтительности. Бенедикту и в голову не приходило, что это так просто.
      В воскресенье при прощании дядюшка Джеймс настоял, чтобы Бенедикт взял увесистую пачку облигаций.
      - Ты славный малый, Эдвард, - сказал старик, качая головой, словно не в силах этому поверить. - Прекрасный молодой человек...
      Широкая улыбка разлилась по лицу Бенедикта.
      - Всего доброго, дядя Джеймс. Меня дома ждет тигр.
      Едва войдя в свою квартиру, Бенедикт достал микрофон, подозвал тигра и обнял его большую голову. Потом он отступил назад. Тигр казался крупнее, еще более лоснящимся; каждый волосок вибрировал от скрытой энергии. Но изменился не только тигр. Бенедикт долго и придирчиво рассматривал себя в зеркале изучая искрящееся жизнью лицо и волевой подбородок.
      Когда стемнело, они отправились в парк. Бенедикт сидел на скамейке и любовался пружинистой грацией зверя. Отлучки Бена стали короче, и он то и дело возвращался, чтобы положить голову на голени хозяина.
      С первым утренним светом Бен снова убежал, двигаясь легкими молниеносными скачками. Он неуловимой тенью помчался к пруду и перемахнул через него с таким изяществом, что Бенедикт от восторга вскочил.
      - Бен!
      Тигр сделал еще один великолепный прыжок и направился назад. Когда от ткнулся в ноги хозяина, Бенедикт сбросил плащ и с громким ликующим криком припустил по аллее. Он бежал вприпрыжку, упиваясь счастьем и ночью, и невесомыми скачками за ним следовал тигр. Так они кружили по парку, и вдруг перед ними возникла маленькая женская фигурка - руки в ужасе вытянуты вперед, рот открыт в беззвучном вопле. Женщина выхватила из сумочки какой-то предмет, бросила и помчалась к выходу. Что-то больно ударило Бена по носу: тигр затряс головой и попятился. На асфальте лежал кошелек.
      - Эй:, вы потеряли... - Бенедикт рванулся за ней, потом вспомнил, что придется объяснять присутствие тигра, и остановился. Его плечи на миг поникли, пока Бен не обдал руку жарким дыханием. - Послушай, мы, кажется, напугали ее...
      Бенедикт улыбнулся и расправил плечи.
      - Ну, как тебе это нравится?.. - Затем с вновь обретенной смелостью он открыл кошелек, выбрал несколько банкнот и положил кошелек на видное место, решив про себя непременно вернуть деньги женщине. - Сделаем вид, что это ограбление. Тогда полиция не поверит в тигра... Идем, пора домой.
      Бенедикт чувствовал себя таким уставшим, что проспал до полудня, положив голову на атласную спину зверя. Бен стерег его сон, устремив взгляд немигающих глаз вдаль и только негромкими взмахами хвоста нарушая безмолвие.
      Бенедикт проснулся в испуге, что опоздал на работу. Затем поймал взгляд янтарных глаз и рассмеялся. У МЕНЯ ЕСТЬ ТИГР. Бенедикт зевнул, блаженно потянулся и неспешно приготовил завтрак. Одеваясь, он обнаружил на туалетном столике пачку облигаций, которую сунул ему дядюшка Джеймс, и подсчитал, что они составляют весьма внушительную сумму.
      Следующие несколько недель он вел праздный образ жизни: днем смотрел новые кинофильмы, а вечера проводил в ресторанах и барах. Он даже побывал на скачках. Все остальное время Бенедикт сидел с тигром. Он посещал все более дорогие и респектабельные рестораны и с удивлением обнаруживал, что метрдотели почтительно ему кланяются, а светские дамы смотрят на него с интересом, - безусловно, оттого, что у него дома тигр. Затем настал день, когда Бенедикт пресытился уверенностью, когда ему надоело повелевать официантами. Он как раз истратил остатки средств от продажи облигаций и (не без угрызений совести) деньги из кошелька женщины. Бенедикт начал внимательно читать деловой раздел "Таймс" и однажды выписал некий адрес.
      - Пожелай мне удачи, Бен, - прошептал он в микрофон и ушел.
      Он вернулся через час, все еще ошеломленно покачивая головой.
      - Бен, если б ты только видел... Управляющий умолял, чтобы я согласился, хотя понятия не имел, кто я такой... я загнул его в угол... я был как тигр... - Бенедикт смущенно улыбнулся - Перед тобой - второй вице-президент "Петтигрю Уоркс".
      Глаза тигра сверкали.
      В пятницу Бенедикт принес домой первую получку, и в ту же ночь именно он бежал впереди в парке. Он летел вместе с тигром, пока его глаза не заслезились от ветра. и на следующий день побежал, и на следующий... И каждая утренняя прогулка придавала ему сил, бодрости, решительности. "У МЕНЯ ДОМА ТИГР", - говорил он себе в трудные минуты и с удесятеренной энергией добивался цели. А в нагрудном кармане лежал микрофон - талисман, залог помощи тигра... Вскоре Бенедикт стал первым вице-президентом.
      Но, несмотря на продвижение, несмотря на то что он стал занятым, важным человеком, Бенедикт никогда не забывал об утренней прогулке. Ему случалась незаметно ускользать из шумных компаний в переполненных ночных барах, чтобы повести тигра в парк и бежать рядом с ним - в смокинге, сверкая в темноте белоснежной манишкой. Бенедикт становился уверенней в себе, сильнее, влиятельней, но хранил верность.
      До дня самой крупной сделки. Ему поручили продать Куинси, основному заказчику фирмы, шестнадцать гроссов.
      - Куинси, - заявил за обедом в фешенебельном ресторане Бенедикт, вам нужно двадцать двадцать гроссов.
      Месяц назад он дрожал бы от одного вида Куинси - огромного желчного самодура.
      - Смелое утверждение! - прогромыхал Куинси. - А с чего вы взяли, что я хочу двадцать гроссов?
      На миг Бенедикт растерялся и оробел. Потом в нем зашевелился тигр, и он ринулся вперед.
      - Разумеется, нельзя сказать, что вы хотите двадцать гроссов... Они вам просто необходимы!
      Куинси взял тридцать гроссов. Бенедикт был назначен генеральным управляющим.
      Купаясь в лучах нового титула, Бенедикт решил дать себе отдых и, окрыленный, устремился к двери, когда был остановлен неожиданным шуршанием шелка.
      К нему подошла секретарша - темноволосая, с атласной кожей, неприступная. Губы ее призывно раскрылись.
      Движимый внезапным порывом, он сказал:
      - О Меделейн, сегодня вечером мы поужинаем вместе.
      Ее голос был мягче бархата:
      - у меня встреча, Эдди, - приехал богатый дядюшка из Кембриджа.
      Бенедикт презрительно хмыкнул.
      - А, то самый, кто подарил вам норку? Я его видел. Он чересчур толст. - И с неотразимой улыбкой добавил: - Я заеду в восемь.
      - Ну что ж, Эдди... хорошо. - Она бросила на него взгляд из-под пушистых ресниц. - Но должна предупредить - не люблю скупых мужчин.
      - Ужинать, мы, разумеется, будем дома. А потом, может быть, выйдем в город. - Он похлопал себя по карману, где лежал бумажник, и ущипнул Маделейн за ухо. - Приготовь бифштекс.
      Вечером, роясь в ящиках комода, Бенедикт с замиранием сердца нащупал какой-то твердый предмет. Микрофон! Должно быть, выпал, когда он утром одевался, и Бенедикт целый день ходил без него. Целый день! Дрожа от облегчения, он схватил микрофон и собрался положить его в смокинг. Впрочем... Бенедикт задумчиво опустил его на место и задвинул ящик. Он больше не нуждался в талисмане. Он сам был тигром.
      Вернувшись поздно ночью, возбужденный вином и горячим дыханием Маделейн, Бенедикт, не раздеваясь рухнул на постель и проспал до полудня. Выйдя в носках в гостиную, он увидел в углу Бена поникшего, наблюдавшего за ним укоризненным взглядом. Они впервые пропустили прогулку.
      - Прости, старина, - уходя на работу, сказал Бенедикт и виновато похлопал тигра по спине.
      - Извини, спешу, - с беглой лаской сказал он на следующий день. Обещал поводить Маделейн по магазинам.
      Шло время; Бенедикт все чаще встречался с девушкой и все реже просил прощения у тигра. А тигр неподвижно лежал в углу комнаты и только укоризненно смотрел на него при встрече.
      Бенедикт купил Маделейн кольцо.
      Мех тигра стал покрываться пылью.
      Бенедикт купил Маделейн бриллиантовый браслет.
      На груди Бена завелась моль.
      Бенедикт и Маделейн отправились на неделю в Нассау. На обратном пути они завернули к торговцу автомобилями, и Бенедикт купил Меделейн "Ягуар".
      Искуственное волокно, из которого были сделаны пышные усы Бена, стало разлагаться. Волоски поникли, начали выпадать.
      Однажды, возвращаясь от Маделейн на такси, Бенедикт впервые внимательно изучил свою чековую книжку. Поездка в Нассау и первый взнос за машину забрали практически все. А не следующий день предстояло платить за браслет. Впрочем, какое это имело значение? Бенедикт передернул плечами - человеку его ли положения беспокоиться о таких пустяках?! Он выписал шоферу чек, щедро добавил пять долларов сверх и отправился спать, остановившись на минуту перед зеркалом, чтобы полюбоваться загаром.
      В три утра Бенедикт проснулся со смутным ощущением тревоги и, включив тусклый ночничок, надолго задумался. Денег оставалось мало, куда меньше, чем он ожидал. Предстояло оплатить проезд на такси, внести деньги за "ягуар" и, если уж на то пошло, погасить задолженность за квартиру... А ведь впереди еще последний взнос на браслет... ему нужны деньги, и немедленно.
      Бенедикт рывком сел на кровати, обхватив колени руками. Он вспомнил женщину, которую они с Беном испугали в тот день, и ему пришло в голову, что деньги можно добыть в парке. Разве не было та случайная встреча самым настоящим ограблением? Он же потратил чужие деньги! И он решил повторить попытку, забывая, что тогда с ним был тигр. А натянув полосатый свитер и повязав вокруг шеи платок, он и вовсе забыл про лежащего в углу Бена и торопливо вышел на улицу, даже не взглянув в сторону тигра.
      Было еще темно. Бенедикт бродил по аллеям парка, словно хищная кошка, упиваясь своей грацией и силой. В воротах появилась темная фигурка - его жертва. Он узнал ее - ту женщину, которую они тогда напугали, - взревел и бросился на нее, думая: "Сейчас опять напугаю.."
      - Эй! - вскричала женщина.
      Бенедикт опешил и остановился, потому что она не отпрянула в ужасе, как он ожидал, а стояла спокойно и помахивала сумочкой.
      Не отрывая глаз от сумочки, Бенедикт сделал круг и прорычал:
      - Давай сюда!
      - Прошу прощения, - холодно произнесла женщина, а когда он снова взревел, добавила: - Что с вами, мистер?
      - Кошелек! - угрожающе рявкнул он, ощетинившись.
      - Ах, кошелек... - Она размахнулась и ударила его сумочкой по голове.
      Бенедикт ошеломленно отступил, и не успел он собраться для очередного прыжка, как она негодующе хмыкнула и ушла.
      Для поисков новой жертвы было слишком светло. Бенедикт стянул с себя свитер и медленно побрел прочь, недоумевая, почему сорвалось ограбление. Так и не разобравшись в происшедшем, он зашел в ближайшее кафе и позавтракал. Но и там мысль о неудавшемся ограблении не покидала его. "Я не так рычал", - наконец рассудил он, поправил галстук и отправился на работу.
      Часом позже появилась Маделейн.
      - Мне звонили по поводу платы за "ягуар", - ядовито сообщила она. Банк вернул твой чек.
      - Да? - От взгляда ее холодных глаз Бенедикт оробел. - В самом деле? Я внесу деньги?
      - Уж будь любезен, - надменно отрезала она.
      Обычно он не упустил бы возможности - пока в конторе никого не было - укусить ее за ушко, но этим утром она выглядела такой далекой и высокомерной... "Наверное потому, что я небрит", - решил Бенедикт и ретировался в свой кабинет, погрузившись в колонку цифр.
      - Плохо, - пробормотал он через некоторое время. - Мне нужна прибавка.
      Владельца фирмы звали Джон Гилфойл - мистер Гилфойл или "сэр" для большинства подчиненных. Он терпеть не мог, когда при обращении использовали его инициалы, и Бенедикт частенько делал это назло.
      Возможно, потому, что Гилфойл встал утром не с той ноги, а возможно, потому, что Бенедикт забыл прихватить плащ, но нужного эффекта не последовало - Гилфойл и глазом не моргнул.
      - Потом, мне некогда, - бросил он.
      - По-моему, вы не понимаете. - Бенедикт, расправив плечи, расхаживал по ковру мягкими шагами. На его туфлях засохла грязь, но в душе он еще оставался тигром. - Мне нужны деньги.
      - Позже, Бенедикт.
      - В любом другом месте я получал бы вдвое больше.
      Бенедикт свирепо буравил собеседника взглядом, но где-то, очевидно, был изъян, - наверное, оттого, что он охрип во время утренней пробежки, потому что Гилфойл не кивнул покорно по обыкновению, а сказал:
      - Вы сегодня не слишком исполнительны, Бенедикт. Это не к лицу моим служащим.
      - "Уэчел Уоркс" предлагала мне...
      - В таком случае почему бы вам не уйти к ним?! - Гилфойл раздраженно хлопнул по столу.
      - Я нужен вам, сказал Бенедикт и по обыкновению выпятил челюсть. Однако неудача в парке потрясла его больше, чем он думал, и интонация получилась неубедительной.
      - Вы мне не нужны! - рявкнул Гилфойл. - Вон отсюда, пока я вас не выгнал вообще!
      - Вы... - начал Бенедикт.
      - Прочь!!
      - Д-да, сэр...
      Совершенно растерянный, он бочком вышел из кабинета и столкнулся в коридоре с Маделейн.
      - Относительно взноса за...
      - Я... я все улажу, - перебил Бенедикт. - Если позволишь вечером зайти...
      - Не сегодня. - Она, казалось, почувствовала в нем перемену. - Я буду занята.
      Слишком озадаченный всем происшедшим, он не стал возражать. Вернувшись к себе, Бенедикт погрузился в изучение своей чековой книжки, вновь и вновь ломая голову над цифрами.
      Во время обеда он остался сидеть за столом, машинально поглаживая полосатое пресс-папье, купленное в те счастливые дни, и впервые за несколько недель вспомнил о Бене. Он испытал внезапно прилив глубочайшей тоски по тигру. Бенедикт мучился и страдал но уже не смел уйти из конторы до конца рабочего дня. Домой он поехал на такси, найдя в ящике завалявшуюся пятидолларовую банкноту, и всю дорогу думал о тигре: уж Бен-то его никогда не бросит! Как чудесно будет вновь обрести покой и уверенность, гуляя со старым другом по парку!
      Не дожидаясь лифта, Бенедикт взбежал по лестнице и влетел в гостиную, по пути зажигая свет в прихожей.
      - Бен, - выдохнул он и обнял тигра за шею. Потом прошел в спальню и стал искать микрофон. Микрофон нашелся в шкафу, под кучей грязного белья.
      - Бен, - тихо позвал он.
      Тигр с трудом поднялся на ноги. Его правый глаз едва светился; левый глаз потух совсем. Он не сразу откликнулся на зов хозяина, и при свете лампы Бенедикт увидел, как он изменился. Хвост слабо дергался, шкура потеряла живой глянец, гордые серебряные усы пожелтели и поникли, побитые молью. Какие-то механизмы внутри, очевидно, проржавели, и при каждом движении из груди его раздавался хрип. Тяжело ступая, тигр подошел к хозяину и прижался головой.
      - Привет, дружище, - вымолвил Бенедикт, проглотив комок в горле. - Знаешь что, как только стемнеет, пойдем в парк. Свежий воздух... Он гладил поредевший мех, и его голос срывался. - Свежий воздух быстро поставит тебя на ноги.
      С саднящим чувством Бенедикт опустился на диван, взял одну из своих щеток с серебрянными накладками и стал расчесывать омертвевшую шкуру тигра. Мех вылезал клочьями, забиваясь в мягкую щетину.
      - Все будет в порядке, - печально сказал Бенедикт, страстно желая поверить своим словам. На мгновение в глазах тигра отразился свет лампы, и Бенедикт попытался убедить себя, что они засияли уже ярче.
      - Пора, Бен, идем.
      Он встал и медленно направился к двери. Тигр поднялся, поскрипывая, и они начали мучительный путь к парку. Через несколько минут они вошли в знакомые ворота, и Бенедикт ускорил шаги, почему-то уверенный, что под сенью деревьев к тигру вернутся былые силы. И сперва это показалось правдой, ибо сострадательная тьма нежно укутала тигра и тот ожил новой энергией.
      Бенедикт помчался длинными сумасшедшими скачками, уговаривая себя, что тигр следует по пятам. Но вскоре он понял, что, если побежит изо всех сил, Бен никогда не сможет его догнать. Тогда он двинулся легкой трусцой, и тигр сперва держался рядом, самоотверженно стараясь не отставать, но не выдержал и этого темпа.
      Наконец Бенедикт сел на скамейку и позвал его, отвернув лицо в сторону, чтобы тигр не видел его глаз.
      - Бен, - сказал он. - Прости меня.
      Крупная голова ткнулась ему в ногу, и, когда Бенедикт вновь повернулся к тигру, он увидел, что здоровый глаз зверя благодарно светится, а на его колено легла лапа. Затем Бен поднял на него отважный слепой глаз, подобрался и побежал к пруду с подобием, былой грации и мощи. Один раз он оглянулся и подпрыгнул, как бы говоря Бенедикту, что все в порядке, что прощения просить не за что, а потом взвился в великолепном прыжке.Но в воздухе застоявшийся механизм отказал, гордое тело застыло и окаменевшей глыбой свалилось в воду.
      Когда туман перед глазами рассеялся, Бенедикт побрел к берегу, яростно вытирая слезы кулаком. Пыль, несколько волосков на поверхности - вот и все, что осталось от старого друга. Бенедикт медленно вытащил из кармана микрофон и кинул его в воду. Он стоял у пруда, пока первый утренний свет не забрезжил сквозь листву. Ему некуда было спешить. С работой было покончено. Придется продать новую одежду, щеточки с серебрянными накладками, чтобы расплатиться с догами, - но это его не очень беспокоило. Казалось только справедливым, что теперь он останется ни с чем.