И во сне ее будет преследовать его образ. Сильные руки, помогающие ей поправить корсет, играющие с ее волосами, растирающие ее кремом для загара. И его лицо - возбужденное страстью и невозмутимое, надменное и внимательное. И еще его тело, которое она видела, но так и не узнала ближе.
      Да, эти видения нелегко будет изгнать из ее головы. Да к тому же словно в насмешку воображение отныне наделяло его самыми умопомрачительными достоинствами. Саманта не на шутку испугалась, что, несмотря на все зароки, готова влюбиться в Юджина Фрейзерса... против своей воли, вопреки своим убеждениям и всем доводам рассудка. Но любовь никогда не подчиняется логике, обреченно подумала она, вылезая из ванны и заворачиваясь в полотенце.
      Она посмотрела на свое отражение в огромном зеркале на стене.
      - Да, Саманта Фрейзерс, ты дура! - сказала она вслух, проверяя, как звучит ее новое имя. - Ты вышла замуж за человека, который тебя не любит. И благодари Бога, что это только на полгода!
      Надев корсет, Саманта с неудовольствием подумала, что ей придется ждать возвращения Юджина, чтобы застегнуть его. Она надела один из сарафанов, купленных им для нее на Пересе, цвета морской волны с белой, как пена, кружевной отделкой, потом долго расчесывала волосы, пока они не начали завиваться на концах.
      Когда спустя два часа Юджин вернулся домой, она посыпала тертым сыром запеканку из лапши с курицей, которую приготовила. Он с любопытством посмотрел на накрытый на двоих стол, на который она поставила приготовленное блюдо, исходящее аппетитным паром. Саманта так нервничала, что пропустила мимо ушей отпущенный ей комплимент.
      - Я... я решила, что ты проголодаешься, а дома ничего нет, кроме консервированной курицы. Надеюсь, ты не будешь против.
      Почему она не подумала, что ему может не понравиться запеканка с курицей? Или что он может где-нибудь пообедать?
      - Пахнет здорово,- заметил Юджин, ставя на скамейку возле двери свой кейс. - Я только пойду умоюсь.
      Саманта закончила украшать запеканку зеленью и заваривала чай, когда Юджин вернулся из ванной. Он отодвинул для нее стул, и Саманта села, стараясь не задеть его.
      Но он не дал ей так просто отделаться.
      - Минуточку, - его руки легли ей на плечи, - тебе нужно застегнуть корсет.
      И ей пришлось снова переживать муки его прикосновений.
      Когда они начали есть, Юджин сообщил:
      - Я узнал твой адрес и попросил секретаршу отправить машину за твоими вещами. Их привезут сюда завтра.
      - Спасибо, Юджин, очень мило с твоей стороны.- Неужели это ее голос звучит так вежливо и спокойно?
      Он пожал плечами.
      - Это была идея Марджори. Саманта поперхнулась запеканкой.
      - Марджори? - переспросила она, хотя точно знала, о ком идет речь.
      Юджин встретился с ней взглядом.
      - Моя знакомая, она заглянула ко мне в офис, чтобы поздравить. - Он отпил глоток чаю. - И подсказала мне, что, поскольку наша свадьба была столь скоропалительной, тебе могут понадобиться твои вещи.
      - Очень предусмотрительно с ее стороны,- съязвила Саманта.- Конечно же, она не хочет, чтобы я скакала перед тобой голышом.
      Юджин расхохотался.
      - Похоже, ты ревнуешь.
      - С какой стати! - немедленно откликнулась Саманта.
      Кончив смеяться, он ничего больше ей не сказал, что разозлило девушку еще сильнее. Ей хотелось спросить, собирается ли Юджин и дальше встречаться с Марджори, но понимала, что не имеет на это права. Их брак - всего лишь джентльменское соглашение, напомнила она себе. Ни о какой любви не может быть и речи.
      Юджин разжег огонь в печи, пока она мыла посуду, а через несколько минут из ванной послышался шум льющейся воды. Саманта вспомнила, что скоро наступит время ложиться спать, а кровать-то всего одна. С каждой минутой она нервничала все сильнее. Со звоном упал и разбился выскользнувший из ее рук стакан, за ним чуть не последовала поставленная мимо стойки тарелка. Саманта намеренно долго возилась на кухне, надеясь, что Юджин заснет раньше, чем она закончит убираться.
      Когда последняя тарелка была вымыта и вся кухня сверкала чистотой ярче, чем в рекламном телеролике, тянуть время дальше стало просто невозможно.
      В спальне было темно, и на постели лишь угадывалась лежащая мужская фигура. Саманта задержала дыхание и на цыпочках приблизилась к кровати, надеясь, что Юджин уснул, потому что не спал предыдущей ночью.
      Девушка стала тихо раздеваться в темноте. Эта процедура заняла больше времени, чем обычно, и только оставшись в одних трусиках, она вспомнила, что у нее нет ночной рубашки. На Пересе она спала почти голой, но там у них были раздельные спальни. А здесь, в доме Юджина...
      Она так и стояла в смятении, прижимая: к груди одежду, пока из темноты не послышался голос Юджина:
      - Саманта, марш в постель! - Это прозвучало как приказ.
      Саманта напряглась, ее руки непроизвольно сжались.
      - Но мне нечего надеть на ночь.- Почему ее голос звучал так сдавленно?
      В ответ - короткий смешок и легкий скрип матраса. Она догадалась, что он приподнялся на локте.
      - Я перестал надевать пижаму в десять лет, Саманта.
      Колени у нее ослабели от тревожного предчувствия. Но она решила быть твердой и неприступной. После глубокого вздоха ее голос зазвучал увереннее:
      - Я никогда еще не спала с мужчиной... раздетой,- добавила она, вспомнив, что уже провела ночь с ним в хижине.
      - Я не просто мужчина, я твой муж. Возмущение Саманты послужило ей защитой.
      - А я не просто женщина, с которой ты можешь запросто переспать. Я партнер по деловой сделке. Юджин Фрейзерс!
      - Ах да, конечно. Ты не позволяешь мне забыть об этом, верно? Ну что ж, в свою очередь, мне следует напомнить, что я не намерен принуждать тебя. Все, что ты сделаешь, ты сделаешь по собственной воле.- Догадываясь, что девушка колеблется, он смилостивился: - Ладно, можешь взять мою рубашку в шкафу, если в ней тебе будет спокойнее. Но, Саманта... эта рубашка вряд ли поможет, если я передумаю насчет своего обещания.
      Саманта знала, что выглядит нелепо и старомодно со своей слепой верой в могущество жалкого куска ткани. В конце концов, Юджин видел ее почти голой, в одних трусиках и лифчике. Но в рубашке она чувствовала себя спокойнее, защищеннее хотя бы от своих собственных желаний.
      Пробираясь на ощупь, она нашла шкаф и, выдвинув один из ящиков, взяла первое, что ей попалось под руку, - вязаную фуфайку. Только надев ее на себя, она поняла, что шерсть туго обтягивает ее грудь с напрягшимися сосками - хорошо еще, что в комнате было темно.
      Скользнув под одеяло, Саманта постаралась отодвинуться подальше. Удобная кровать, просторная, мелькнула у нее мысль. Но несмотря на усталость, сон не приходил. Больше часа она лежала, боясь шелохнуться и привлечь тем самым внимание Юджина.
      Слушая ровное, размеренное дыхание спящего рядом мужчины, Саманта поняла, что не может не думать о нем. Пришлось сдаться и выпустить на волю свои фантазии.
      Она представляла себя в другом времени, в другой эпохе. В древнем городе майя Чиченице. Она юная и прекрасная девушка, унесенная воином в джунгли, под сень величественных пальм, где слышны только крики ночных птиц да шум далекого прибоя. Ее похититель одет только в набедренную повязку, и его меднокожее тело блестит в свете луны. Он бережно опускает ее в густую мягкую траву. Он как две капли воды похож на Юджина. Его дерзкие голубые глаза сверкают в темноте, его чувственные губы шепчут ей на ухо нежнейшие непристойности за мгновение перед тем, как сомкнуться на ее набухших сосках. Она извивается и стонет, когда его руки дотрагиваются до самых сокровенных мест ее тела...
      И тут, к ее ужасу, сон становится явью: крепкие руки Юджина обхватывают ее тело, губы покрывают его страстными поцелуями.
      Ее глаза широко раскрылись, и она увидела рядом белеющее лицо. Надо бороться, сопротивляться, вырваться из цепких рук! Но эти горячие поцелуи в шею и между грудей заставили ее забыть обо всем, кроме одного - своего горячего желания.
      - Я хочу тебя, Саманта,- прошептал Юджин.
      Она, задыхаясь, обняла его рукой за шею и притянула к своим губам. Первый же поцелуй еще сильнее разжег бушующий пожар, и она прижалась к нему, готовая на все.
      Но где-то в дальнем уголке затуманенного страстью сознания неожиданно мелькнула мысль: Юджин одержал над ней верх, и теперь она станет всего лишь еще одной строчкой в списке его побед! Только внезапность ее порыва позволила ей освободиться из объятий. Резко сев, Саманта натянула на себя одеяло.
      - Я ненавижу тебя! - воскликнула она. - Ненавижу!
      Она уже выскочила было из постели, но рука Юджина крепко схватила ее за запястье.
      - Милая,- сказал он насмешливо,- посмотри, где ты находишься, - в супружеской спальне. Ты вошла сюда сама. И ты только что сама обнимала меня.
      - Но ведь ты обещал! - чуть не плача бормотала Саманта. Она вырвала руку, досадуя на Юджина, на себя, на весь белый свет. - Теперь я буду спать на скамье, - в ответ ни звука,- так что никаких оправданий у тебя больше не будет!
      Но на жесткой скамье она тем более не могла уснуть, вспоминая насмешливый голос Юджина и его теплые руки, ласкающие ее тело.
      - Ах, сеньора, вам не здоровится? - спросила миссис Хуантес, протирая стеклянный кофейный столик.
      - Наверное, я просто устала,- ответила Саманта.
      И это было правдой, она плохо спала уже несколько ночей, к тому же ей приходилось рано вставать, чтобы старая экономка не заподозрила, что они с мужем спят порознь. Кроме того, скамья была не самым удобным ложем. Саманта втайне надеялась, что Юджин предложит ей вернуться в постель, потому что гордость мешала ей сделать это самой.
      Ведь, как только она признает свое поражение и сдастся на милость победителя. Юджин добьется своего и она станет ему не нужна. Саманта ловила на себе его жадные взгляды, но когда он удовлетворит свою похоть, не станет ли она всего лишь одной из многих, бывших до нее? А Марджори Розенкуист, она - то уж точно не "одна из многих".
      Мысль о мисс Розенкуист напомнила ей о рождественском обеде, который этим вечером давала жена губернатора. Юджин за завтраком сообщил ей, что на обед приглашены не только политики штата, но и местная богема - писатели и художники, обильно населяющие эти края. А это значит, догадалась Саманта, что там будет и обворожительная Марджи. Она вздохнула от неприятной перспективы встретиться с Марджори лицом к лицу. Дважды за прошедшую неделю она разговаривала с Эмелин, и подруга сообщила, что "Ивнинг ньюс пост" планирует широко осветить это мероприятие- масса фотографий и подробнейший отчет.
      - Несомненно, твоя физиономия будет на первых страницах всех газет, сухо заметила преданная подруга.
      Саманта знала, что Эмми умирает от любопытства, желая узнать детали ее так называемого "романтического бегства с возлюбленным", но старается не подавать вида. Она лишь однажды заметила:
      - У тебя богатый улов, милочка. Улов года! Прими мои поздравления!
      Даже Бром Офенстайн позвонил ей, чтобы поздравить, и она не смогла уловить в его голосе ни огорчения, ни ревности. Шеф предложил ей продолжать вести колонку "Вести отовсюду" в газете до тех пор, пока он не подыщет кого-нибудь на ее место. Но Саманта тут же сообщила, что не собирается оставлять работу.
      Юджин, возможно, будет против того, чтобы она продолжала сотрудничать в газете.
      Еще бы! Работающая жена сенатора - какое впечатление это произведет на публику! Она даже подумала, что он будет возмущен, и за это априори возненавидела его еще больше. Пока ей будет удаваться поддерживать в своем сознании неблагоприятный образ Юджина, ей не грозит влюбиться в него. Упаси Господи! Она испытывала безграничное сочувствие к тем несчастным женщинам, которые отдали свои сердца этому бесчувственному человеку.
      Саманта закончила писать благодарственные послания за присланные свадебные подарки и попросила миссис Хуантес помочь ей снять корсет, пока та не ушла. Поскольку вечером предстояла встреча с Марджори Розенкуист, она хотела выглядеть лучшим образом.
      Саманта была еще в ванной, когда вернулся Юджин, и едва успела прикрыть грудь, увидев его на пороге ванной.
      Всегдашний огонек желания блеснул в его голубых глазах.
      - Ты выглядишь потрясающе,- заметил он, привалившись плечом к дверному косяку.
      - Благодарю,- ответила Саманта с деланным спокойствием, - а теперь, если не возражаешь, мне бы хотелось...
      - Возражаю, - прервал ее Юджин. Он отбросил пиджак, который был перекинут через его руку, и распустил узел галстука. - Я категорически возражаю, когда ты купаешься без меня.
      Его пальцы расстегнули рубашку, открыв смуглую грудь, и принялись за брючный ремень.
      - Послушай, но я вовсе не собираюсь купаться с тобой! - воскликнула Саманта, делая попытку подняться из ванны. О Господи, что за опрометчивость! Тут же сообразив, что она демонстрирует хищному взору Юджина, Саманта быстро нырнула обратно в пенящуюся воду и крикнула: - Убирайся вон! Немедленно!
      Юджин стоял перед ней уже обнаженный. Его бронзовое тело было прекрасно, как у древнегреческого атлета. У Саманты едва хватило силы, чтобы отвести взгляд. Краска стыда от греховных мыслей покрыла золотистую кожу ее лица ярким румянцем.
      - Ты даже не представляешь, насколько соблазнительно выглядишь с этими розовыми сосками, поднимающимися из воды, как водяные лилии, - чуть ли не промурлыкал Юджин, залезая в ванну.
      В панике Саманта попыталась отодвинуться, но места было явно недостаточно для подобного маневра. Она подняла на Юджина ставшие огромными от испуга глаза.
      - Прошу тебя, Юджин...
      Но он как ни в чем не бывало взял кусок мыла. На его губах играла улыбка Мефистофеля.
      - Повернись, я помою тебе спинку. Прежде чем она нашла, что ответить, Юджин взял ее за плечи, чтобы развернуть.
      - Ой! - вскрикнула Саманта.
      Хотя ключица уже была почти в порядке и она собиралась выбросить надоевший корсет к концу недели, при неудачном движении все равно бывало порой больно.
      Губы Юджина нашли ее плечо.
      - Прости, - прошептал он.
      - Нет! Ты... ты просто...
      - Да, это верно,- согласно шептал он, продолжая целовать ее плечо и шею, - я негодяй! - Теперь его губы коснулись мочки ее уха, и Саманту словно ударило током.- И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться благосклонности моей жены. - И после очередного поцелуя добавил: - Я говорил тебе, как мне нравятся твои волосы!
      Его пальцы огладили ее шею, и Саманта снова вздрогнула.
      - Юджин! - произнесла она умоляюще. - Ты не должен этого делать.
      - Но почему же? - тихо спросил он. Его руки коснулись ее грудей, мерцающих в воде, словно две тропические медузы.- Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.
      Он нежно сжал золотистые полушария, и Саманта сдавленно ахнула. Ее сопротивление слабело с каждой секундой. Жар, исходящий от Юджина, казалось, даже поднял температуру воды в ванне - странно, что та вообще не закипела, как закипала сейчас ее кровь. Когда эти умелые руки скользнули ниже, к животу, Саманта замерла, все еще надеясь спастись.
      - Но ведь ты же обещал... обещал...- шептала она в последней надежде избежать уготованной ей коварным соблазнителем участи.
      Юджин застонал и резко отстранился. Саманта, лишившись опоры, соскользнула в воду.
      - Боюсь, что мы опоздаем, - с сожалением сказал он, - если продолжим это приятное времяпрепровождение.
      Обрадованная и в то же время огорченная его словами, Саманта дотянулась до полотенца и встала из ванны. Обернувшись в дверях, она увидела, что Юджин, начисто забыв о ее существовании, яростно намыливает свою мощную шею и плечи. То, что было для нее священнодействием, для этого человека - только времяпрепровождение!
      Когда Юджин вошел в спальню, она уже надевала простое, но элегантное светло-голубое вечернее платье с глубоким вырезом на спине. Глаза ее словно не замечали Юджина, когда он подошел к шкафу и достал оттуда белую шелковую рубашку с тонкой вышивкой гладью на груди.
      Она старательно игнорировала его, укладывая волосы и вкалывая в них розу из белого шелка. Но когда он мимоходом шлепнул ее по ягодицам, она чуть было не вцепилась в него наманикюренными ноготками, зашипев от негодования, как разъяренная кошка.
      - А где твой корсет? - спросил Юджин как ни в чем не бывало, надевая черный смокинг.
      Но как можно было объяснить ему, что женское тщеславие о предвидении встречи с Марджори Розенкуист этим вечером заставляет ее сделать все, чтобы выглядеть как можно лучше?
      - Платье будет плохо сидеть,- ответила она,- я решила сегодня обойтись без этой сбруи.
      Юджин подошел сзади и слегка сжал ее плечи.
      - Жаль, а то я помог бы тебе его застегнуть.- И он нежно коснулся губами ее маленького ушка, после чего принялся завязывать галстук-бабочку.
      Саманта удивлялась, что не чувствует неловкости- все было так, словно они знали друг друга долгие годы. Странно, подумала она, ведь ей всегда казалось, что большинство женщин предпочли бы, чтобы мужчины увидели их полностью обнаженными, чем во время интимного процесса одевания. Все это напоминало ей те теплые, доверительные отношения, которые связывали ее родителей.
      Но для Юджина - она точно знала - все эти "сантименты" ничего не значили. И хотя ей безумно хотелось дотронуться до его волос, провести ладонью по щеке, она сдержалась. Как только он поймет, что одолел ее, то потеряет к ней всякий интерес- в этом она нисколько не сомневалась.
      Ее уверенность окрепла, когда два часа спустя она увидела наконец-то Марджори Розенкуист.
      Саманта пыталась совладать со своей нервозностью, когда приехала в отель "Мариотт", хотела выглядеть спокойной и привычной ко всему, что ее окружало здесь - от официантов в красных с золотом ливреях, разносящих подносы с бокалами шампанского, до самого губернатора, дружески болтающего с ней и Юджином. Но очень скоро появились и другие лица, стремящиеся завладеть вниманием Юджина,- жена владельца нефтяных компаний, миниатюрная блондинка, успевшая уже порядочно нализаться, железнодорожный подрядчик, добивающийся поддержки Юджином очередного законопроекта, знаменитый мексиканский художник, заинтересованный в получении заказа на роспись стен недавно построенного здания городской мэрии.
      Саманта наблюдала, как Юджин искусно управляется с этими людьми, направляя их умы в нужном направлении. И дело было не только в том, что он чертовски симпатичен, особенно сейчас, в вечернем костюме, просто ему удается изображать искреннюю заинтересованность в их проблемах. Саманта уже была готова пересмотреть свою точку зрения на сенатора Юджина Фрейзерса как политика, когда в зале появилась Марджори Розенкуист.
      Это был огромный зал, заполненный более чем тремя сотнями гостей, но все они отреагировали на появление Марджори так, словно выступил гофмейстер и провозгласил: "Покровительница искусств Финикса, несравненная Марджори Розенкуист!"
      Саманта стояла рядом с Юджином и с замиранием сердца наблюдала, как эта красивая, изящная как статуэтка женщина с копной блестящих огненно-рыжих волос целенаправленно движется в их сторону. Каждое ее движение было исполнено кошачьей грации, стократно усиленной облегающим платьем золотистого цвета.
      Марджори взяла с подноса предложенный официантом бокал шампанского и, подойдя к Юджину, почти пропела звучным грудным голосом:
      - Юджин, дорогой! Я так давно хотела познакомиться с твоей очаровательной супругой!
      Так я тебе и поверила! - тут же подумала Саманта. Она чувствовала себя так, словно глаза всех присутствующих прикованы к ним троим и все гости затаили дыхание в напряженном ожидании схватки двух самок из-за сенатора Фрейзерса.
      Юджин слегка склонил голову, представляя женщин друг другу.
      - Марджори Розенкуист- моя жена Саманта.
      - Приятно познакомиться с вами, - мастерски солгала Саманта. Ее голос прозвучал холодно и с необходимой долей самоутверждения, которого сейчас на самом деле ей так не хватало.
      Марджори посмотрела на Юджина своими зеленовато-серьгми глазами.
      - Все в Финиксе только и говорят о вашем стремительном романе, Юджин. Она перевела взгляд на Саманту, и глаза ее недобро сощурились. - Как вы познакомились?
      - Можешь считать это счастливой случайностью,- ответил Юджин и собственническим жестом любящего мужа обнял девушку за талию.
      Но той тут же захотелось наступить ему острым каблучком на ногу! Его игра в обожающего супруга могла обмануть кого угодно, но только не Марджори.
      Не удивилась она и тому, что мисс Розенкуист оказалась с ними за одним столом. Наверняка ей удалось устроить это так же легко, как и завладеть вниманием Юджина, заведя доверительный разговор о предстоящих на будущий год выборах, хотя Саманта могла поклясться, что глаза рыжей бестии говорят совсем о другом.
      Несмотря на то что другие гости, сидящие с Самантой за столом, были интеллигентными, интересными людьми - например, старичок-профессор, крупнейший в мире специалист по столь любимым Юджином доиспанским культурам Месоамерики, уже знакомый темпераментный художник-монументалист и лыжный инструктор, ломавший себе руки, ноги и ключицы по нескольку раз в год и потому сразу нашедший в ней родственную душу,- Саманта не могла удержаться от наблюдения за Юджином и Марджори. Краем глаза она видела, как он внимательно прислушивается к тому, что красавица нашептывает ему на ухо. Ежеминутно вспышки фотокамеры озаряли стол, но они не обращали на них внимания. Один раз Саманта заметила Флоренс Бедер- бек, деловито строчащую что-то в блокноте, чтобы завтра поведать о приеме всему миру.
      Но Саманта была так подавлена, что кусок нежнейшего филе застревал в горле, словно уголь, а чудесное красное вино казалось безвкусным, как водопроводная вода.
      После обеда заиграла музыка, и губернатор со своей женой открыли бал вальсом. Через несколько минут к ним присоединились другие пары, и Саманта увидела, как Марджори встает со своего места, Юджин берет ее под руку, и они идут в танцевальный зал.
      Саманта пыталась улыбаться, слушая то, что рассказывал ей художник о цикле своих росписей в одном из общественных зданий в Мехико, повествующих о завоевании Мексики испанцами, но ее сердце было не здесь. Она не могла оторвать глаз от танцующей пары.
      Оба высокие, красивые, богатые, породистые, влиятельные - они были созданы друг для друга и принадлежали к сливкам высшего общества Финикса.
      Только когда ее имя прозвучало во второй раз, до нее дошло, что стоящий рядом с ней мужчина приглашает ее на танец. Саманта вскинула глаза.
      - Бром! Я не знала, что ты здесь. Симпатичный молодой человек среднего роста взял ее за руку.
      - А я не был уверен, что ты здесь, пока не увидел сенатора Фрейзерса в танцевальном зале и не догадался, что...- Он замолчал.
      - Я так рада, что ты пришел! - воскликнула Саманта, давая ему таким образом возможность не продолжать фразу.
      - Тебе следовало знать, что издатели газет всегда приглашаются на подобные мероприятия,- с улыбкой заметил Бром.- Тогда уж событие наверняка найдет отражение на страницах светской хроники.- Говоря все это, он посмотрел на нее с откровенным восхищением, поэтому следующая фраза для занятой своими переживаниями Саманты не стала неожиданной: - Ты отлично выглядишь сегодня.
      - Спасибо, Бром, - поблагодарила она. Почему Юджин не сказал ей об этом?
      А ведь она уже начала забывать, что Бромлей Офенстейн очень хорош собой: со светлыми, чуть рыжеватыми волосами, подчеркивающими карий цвет глаз, стройный и обаятельный. Поэтому она с готовностью приняла его приглашение на танец. Если Юджин может позволить себе развлекаться, то почему ей нельзя? Кавалер провел ее в уже заполненный парами танцевальный зал. И Саманта обнаружила, насколько легко и непринужденно чувствует себя с Бромом. Вероятно, потому, что от него не исходило ничего похожего на будоражущие ее импульсы, излучаемые Юджином.
      - Ты счастлива? - спросил Офенстейн. Саманта отвернула лицо к его плечу, чтобы он не мог увидеть печаль в ее глазах.
      - Конечно,- тихо сказала она, уткнувшись в мягкий лацкан его смокинга,разве новобрачные бывают несчастливы?
      Бромлей посмотрел на явно смущенную Саманту.
      - А я и не знал, что ты ищешь себе партию.
      - Я... Это вышло совершенно неожиданно.- Она поймала его внимательный взгляд. - Прости меня, Бром, пожалуйста.
      Шеф "Ивнинг-ньюс пост" улыбнулся.
      - Не бери в голову. Ты достаточно умна, чтобы не принимать скоропалительных решений. Мне только жаль, что я опоздал.
      Саманта вздохнула:
      - Мне кажется, ты единственный человек, способный все понять правильно.
      Какое-то время они медленно кружились по залу. И в объятиях этого знакомого, такого надежного и понятного ей человека Саманта забыла на мгновение о терзающих ее душу переживаниях.
      - Я могу поцеловать счастливую новобрачную? - услышала она голос Офенстейна.
      - Конечно, - тут же откликнулась Саманта, рассчитывая на легкий поцелуй в щеку.
      Но это было не простое братское прикосновение к ее губам, и Саманта настолько удивилась, что на мгновение забыла о танцах и застыла в объятиях Брома, с недоумением глядя на него.
      - Я могу попросить танец у своей жены? - раздался совсем рядом вежливый голос.
      Бромлей тут же разжал объятия и отступил от своей партнерши.
      - Конечно, сенатор,- сказал он, бросая на Саманту прощальный взгляд. Его улыбка при этом была извиняющейся.
      Холодное лицо Юджина ничего не выражало. Едва он дотронулся до Саманты, как ту охватила внезапная слабость. Она догадалась, что Юджин видел поцелуй Брома, но сомневалась, что это может его взволновать, потому что сам он был явно увлечен Марджори.
      Но, видимо, она ошиблась.
      - Развлекаешься? - спросил Юджин. Саманта услышала металл в его голосе и хотела бы увидеть в этот момент его лицо, но не осмелилась поднять голову.
      - Почему это все так интересуются, что я делаю? - спросила она.
      - Твой предыдущий партнер по танцам тоже этим интересовался? Ты всегда целуешься с мужчинами, с которыми танцуешь? - спросил он с сарказмом.
      - А ты всегда насилуешь женщин, оставшихся с тобой наедине?- мгновенно парировала Саманта и тут же пожалела о своих словах, потому что ее ответ прозвучал достаточно грубо. Но отступать было некуда. Она решительно подняла лицо и посмотрела в голубые глаза. Они были холодны, как осколки бутылочного стекла.
      Саманте ничего не стоило сказать, что этот поцелуй почти ничего для нее не значил. И это было бы чистой правдой, но в душе закипала злость из-за двойственности жизненных принципов Юджина: то, за что он считал возможным осуждать ее, полагал вполне допустимым для себя.
      На чисто выбритой щеке Юджина дрогнул мускул.
      - Нет, пока что я этого никогда не делал. Но мое терпение на исходе.
      - Твое терпение? Да это мое терпе... - Но тут закончилась музыка, и Саманта была вынуждена замолчать, чтобы никто вокруг не услышал ее гневную тираду.
      - Достаточно,- сказал Юджин, вежливо улыбаясь, однако глаза его потемнели. Его рука жестко сжала ее локоть. - Мы едем домой.
      Саманта не на шутку испугалась. Если улыбка была предназначена всем вольным и невольным свидетелям их разговора, то взгляд- только ей. А она еще никогда не видела столь угрожающего взгляда. Сейчас Юджин напоминал ей изготовившегося к прыжку свирепого льва.
      - Я пока не хочу домой, - возразила она и попыталась освободить руку.
      - Разве не ты говорила мне неделю назад, что не желаешь идти на этот прием? Утомленная супружескими ласками новобрачная, не так ли?
      Легко маневрируя в толпе, он повел ее к выходу, держа одной рукой за талию так, что вырваться у нее не было никакой возможности. Если только Саманта не хотела закатить сцену, ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
      По пути домой она забилась в дальний угол машины и не отрываясь глядела в темноту за окном. Ее страшило непроницаемое, словно высеченное из камня, лицо Юджина, и она лишь надеялась, что он не слышит, как отчаянно колотится ее готовое вырваться из груди сердце.
      Очень скоро огни Финикса растаяли позади, и бескрайность пустыни еще больше усилила тревожное состояние Саманты. Когда Юджин свернул на грунтовую дорогу, ведущую к дому, она начала непроизвольно дрожать. От этого человека нельзя было ждать пощады. Его отношения с политическими противниками не оставляли в этом сомнений.
      Но ведь я же не противник! - мысленно воскликнула Саманта. Я его жена!
      С визгом тормозов Юджин остановил машину перед своим утопленным в глубь холма домом, который Саманта уже почти начала считать своим. Прежде чем он обошел машину, чтобы открыть ей дверцу, она распахнула ее сама. И стараясь держаться как можно спокойнее, направилась к входной двери. Позади слышались широкие шаги Юджина, и это подгоняло ее. Но у двери ей пришлось задержаться и подождать, пока он откроет ее. Когда же она попыталась проскользнуть мимо него, Юджин схватил ее за руку.
      - Не спеши, дорогая. Нам надо кое о чем поговорить.
      Она отдернула руку.
      - Я устала. Мы можем отложить разговор на завтра.
      И Саманта устремилась в ванную, опасаясь, что он остановит ее прежде, чем она успеет закрыть за собой спасительную дверь. Обернувшись через плечо, она заметила, что Юджин ограничился только сердитым взглядом ей вслед.
      В ванной она постаралась пробыть как можно дольше, принимая душ и переодеваясь в черную шелковую ночную рубашку, подаренную ей Эмелин. Потом тщательно чистила зубы и не менее тщательно расчесывала волосы. И только когда решила, что Юджин, наверное, уже спит, она выключила свет и в кромешной тьме проскользнула через погруженную в темноту спальню в гостиную.
      Босиком, на цыпочках Саманта прокралась по холодным доскам к резному шкафу и достала оттуда постельные принадлежности. Никто не мешал ей. Привычно устроив себе ложе на жесткой скамье, она забралась под одеяло и облегченно вздохнула. Ей удалось выиграть еще одну ночь.
      Неожиданно стало холодно: должно быть, одеяло сползло на пол. Саманта свесилась со своей импровизированной кровати, чтобы поднять его и... увидела босые ноги. Ее взгляд скользнул выше- по узким бедрам в белых трусах. Затем в полумраке она разглядела мужской торс и наконец встретилась со взглядом пронзительно-голубых глаз, сверлящих ее.