—11-

Верховный Повелитель нелюдей — Аск осторожно развернул старый пожелтевший пергамент. Бледное лицо исказило подобие радости, острые клыки на миг показались между красных губ, из-под тяжелых век блеснули темные глаза. Наконец-то пергамент, хранящий историю Солнцеликих Богов, у него в руках, наконец-то он найдет способ избавиться от Верзуна. Как он ненавидел своего вечно скучающего помощника, который позволял ему править, пока позволял. Сколько испробовал способов убить его, все бес толку. Аск знал также, что рано или поздно умрет, если не от чесночной смеси и не от образов Солнцеликих Богов, убийственных для вампиров, то от своего срока. У всех нелюдей на Земле был свой срок, у лерд 33 года, у крысаков 50 лет, вампиры не жили больше тысячи лет, а сколько отпущено Верзуну не знал никто. Еще ребенком Аск видел этого нелюдя, сильного могучего, в той же поре ранней зрелости, как и теперь. Вампир скрипнул зубами, ничего, ему только пятьсот лет, полжизни, за оставшееся время он найдет способ избавиться от Верзуна и отодвинет свой срок. К тому же Верзун был на редкость красив, а он, Аск, почти безобразен. Верховный Повелитель посмотрел на свое худое тело, спрятанное под черным балахоном до пят. Ни следа мускулов, гладкое, слегка выпячивается животик. Когда Аск переедал, а надо сказать это случалось не редко, то живот раздувался, словно у пиявки, тогда он становился похож на беременную женщину. Губы краснели и некрасиво расплывались, словно тесто в кадке. Свои редкие рыжие волосы Аск держал в чистоте, но и здесь ему не повезло, подумать только Верховный Повелитель и рыжий. Если бы не боялись, то дразнили бы непременно.

Но это были мелочи, по сравнению с самым большим грехом своенравного нелюдя. Каждый нелюдь на Земле, в том числе и Аск считал своей первейшей обязанностью подчиняться закону Верховного Повелителя, запечатленному в камне еще со времен Крово. Закон гласил: «Да прибудет в твоем сердце зло. И умножится зло. Да прибудет в твоем доме пища: будь то мужчина, женщина, ребенок человеческого рода. И умножится пища. И да не введется нелюдь в искушение, и не совершит добрый поступок. Ибо нет у него отца, матери, сестры, брата, а есть только ЗЛО. Согрешившего должны покарать собратья: съесть либо сжечь. И да будет так до скончания времен. И не нарушит никакой нелюдь закон. Ибо закон несет в себе зло». Верзун попрал закон, не принимая его всерьез. Изредка, от скуки или из чувства противоречия всему миру, могучий нелюдь совершал добрые поступки. Чего только стоило его покровительство племени Горных Тюльпанов! Надо же придумать, запретить всем нелюдям даже приближаться к их горной стране. И все послушались, Аск ничего не смог изменить, в бешенстве он прибежал к бунтовщику. Верзун только взглянул на него своими холодными серыми глазами, словно на навозного жука. Верховный Повелитель отступил, и поражение до сих пор жгло его черное сердце. Можно также вспомнить вмешательство Верзуна в раздачу пищи на пиру, случилось это лет двести назад. Едой служили четырехлетние дети, по пять человечков на нелюдя, всего тысячи две, они приятно попискивали от страха. Аск уже предвкушал свеженькую кровь, когда вмешался Верзун. Он имел наглость запретить «массовое уничтожение» человеческих детенышей. Даже больше, наглый блондин увел детей из замка, велел гномам развести их по домам. Но Верховный Повелитель не решался открыто противостоять Верзуну, потому что, если не считать редких приступов доброты, могучий нелюдь был свиреп и жесток. Он не прощал неповиновения, испепелял взглядом, убивал кувалдами-кулаками. По Земле о Верзуне шла слава, как о неподкупном жестоком убийце.

Аск заскрипел зубами, непременно надо найти управу на Верзуна. Аккуратно пригладив реденькие волосики, Верховный Повелитель вчитался в потускневшие от времени слова.

«В начале был сумрак. Он разделился на свет и тьму. Свет породил Солнце, тьма — Луну. На границе владения возникла Земля. В борьбе за Землю Солнце и Луна затеяли войну. В этой войне родились Солнцеликие и Темноликие Боги. Они продолжили битву. Солнцеликие Боги победили, они прогнали Темноликих Богов и расширили границы Света. На Земле воцарился Свет. Тьма была отодвинута, но не уничтожена. Она затаилась, ожидая своего часа. И такой час настал. Солнцеликие Боги возгордились и стали создавать живых существ. Неизвестно почему, новые создания были лишены света. Ими владела тьма. Солнцеликие Боги ужаснулись, увидев, что их творения — зло. Они попытались уничтожить их, но зло уже расползлось по Земле. Темноликие Боги проникли в самое сердце Земли, их силы увеличивались. Чтобы уничтожить зло, Солнцеликие Боги создали сто Верзунов из гранита и сто людей из глины. Люди сразу бросились драться друг с другом, не обращая внимание на создателей, и Солнцеликие Боги отвернули от них свои лица. Люди остались слабыми и лишенными Силы. Берзуны неподвижно стояли, ожидая приказа и Солнцеликие Боги наделили …»

Дверь в комнату скрипнула, отвлекая его от чтения. Вошел новый помощник. Верховный Повелитель вопросительно посмотрел на него, помощник нервно пригладил шерсть на груди.

— Повелитель, племя Горных Тюльпанов взбунтовалось. Выгоняет гномов из нор, которые рядом с их территорией. Не желают быть под наблюдением ваших шпионов.

— И ты беспокоишь меня из-за такой мелочи, демон-кот, — Аск в удивлении приподнял бровь. -Усмири их.

— Но Верзун благоволит к ним.

— Верзун скоро будет уничтожен. Повинуйся мне, демон-кот!

— Слушаюсь, Повелитель.

Демон-кот вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Аск невидяще смотрел в очаг, где пламя играло желто-красными лепестками. Он думал о своем новом помощнике, нет о слуге, которого Земля знала как демона-кота. Тот появился несколько дней назад, его жалкая человеческая душонка тряслась от страха перед смертью, а он еще пытался рычать, что хочет убить как можно больше людей. Они заключили сделку. Верховный Повелитель отдаст приказ убить всех котов Земли, а демон-кот поступит в вечное услужение к Верховному Повелителю. Аск хмыкнул, ему было все равно, бегают коты по Земле или сдохли, никакого приказа об уничтожении он не отдавал. А что касается демона-кота, что ж пусть служит… сколько проживет. Аск собрался вернуться к чтению пергамента, когда его снова отвлекли. В комнату вошла вереница девушек. Обнаженные, с лоснящимися от ароматических масел телами, они грациозно двинулись вдоль стен, не отрывая от гладких камней ладоней. Позади семенил маленький толстенький гном, каждые два шага он кланялся и смешно дергал ножкой. Девушки так и остались возле стен комнаты, словно античные статуи в храме, к Верховному Повелителю ни одна не приблизилась. Руки Аска сами собой спрятали в широких рукавах пергамент, глаза налились кровью. Толстенький гном заюлил, стараясь не смотреть на своего господина:

— О, Великий Верховный Повелитель, Ваш приказ выполнен. Доставлены девушки всех пород и мастей.

Аск посмотрел на красавиц. Действительно все из разных родов: вампирки с острыми клыками, оборотни с едва заметным пушком по всему телу, коренастые, но пропорционально сложенные женщины-тролли, даже крысачки, от них шла едва уловимая вонь, которую не смогли перебить ни мыло, ни ароматические масла. Но зачем они здесь, Аск находился в растерянности. Он не мог вспомнить своего приказа. Может, он решил сотворить экзотический ужин из девиц? Но тогда непонятно, почему нет ни одной женщины из рода людей, самых вкусных. Он сурово посмотрел на гнома:

— Что здесь делают эти голые женщины?

— Досс-тавв-лены по вв-вашему п-при-кказу, В-верховный П-повелитель, — гном стал заикаться, он ожидал от господина совсем другой реакции.

— По какому приказу? — Аск терял терпение.

— Создать гарем Верховному Повелителю. Потому как у самого захудалого человеческого вождя есть гарем, а у вас нет, Верховный Повелитель.

Верховный Повелитель задумался, он припоминал сказанное. Кажется, это случилось на пиру у Верзуна, года три назад. Он тогда был еще жутко пьян, выпил кровь у пяти пьяниц, нес какую-то ахинею. Надо же, какая хорошая память у толстого гномика. Даже наказывать неудобно за такое усердие.

— Приказ отдан давно. Почему он исполнен только через три года?

— Простите, Верховный Повелитель, — гном упал на колени, попытался поцеловать Аску ноги, но не смог разыскать их в складках балахона. Девушки терпеливо стояли вокруг Верховного Повелителя.

— Я жду ответа, — Аск брезгливо оттолкнул гнома.

— Пришлось побегать, пока разыскал то, что вам нужно, Верховный Повелитель.

— Да, что же мне нужно, — все таки потерял терпение Аск.

— Они глухие, немые и слепые, Верховный Повелитель, — выпалил гном, закрыв глаза.

— Пошли вон. Хотя, постой, — сил рассердиться не нашлось, напротив, Аска душил смех. Надо же, слепые, глухие, да еще и немые. Неудивительно, что гном потратил четыре года на создание гарема, который абсолютно не нужен Аску. Оставался последний вопрос, заинтересовавший его. — Ты знаешь, что начальник гарема должен быть евнухом?

— Конечно, — гном поклонился. — Я об этом позаботился, сам себя оскопил. Могу продемонстрировать, Верховный Повелитель.

— Не надо, — Темноликие Боги, какой глупец этот гном. — Пошли все вон. Забирай своих красоток к Темноликим Богам, и проваливай отсюда.

— Это же ваш гарем, Верховный Повелитель, — плакал гном, понимая, что его жертва принесена даром.

— Дарю его тебе, — Аск был великодушен. — Делай с ним, что угодно. Но в другом месте.

Толстый гном понял, что задержись он хоть на минуту, может лишиться жизни. Торопливо вытолкал девушек за дверь, они так ничего и не поняли. Верховный Повелитель прислушался, издали доносились причитания гнома. Усилия гнома были совершенно напрасны еще по одной причине, Верховный Повелитель никогда не занимался сексом, с кем бы то ни было, по причине крайней брезгливости. Ему казалось, что окружающие недостаточно чисты для него.

Аск на секунду задумался, возможно, стоило оставить девушек на ужин. Покачал головой, от них шла такая вонь из-за ароматических масел, что аппетит пропадал. Склонившись над пергаментом, он продолжил чтение.

«…Люди остались слабыми и лишенными Силы. Верзуны неподвижно стояли, ожидая приказа, и Солнцеликие Боги наделили их неуязвимостью перед силой и магией, бесстрашием и непобедимостью. Они искупали Верзунов в сиянии Света, и в гранитных сердцах появилась душа. Но хотя Верзунам была дарована вечная жизнь, Солнцеликие Боги оставили для них одну смерть…»

Дальше буквы оказались стерты и Аск несмотря на старания смог только разобрать «…Темноликие Боги узнали о смерти, предназначенной Верзунам и стали уничтожать…»

Верховный Правитель в злобе разорвал пергамент, бросая в огонь. Он так надеялся найти способ убить Верзуна, был так близок к этому, и снова неудача. Казалось, судьба насмехается над ним. И все же он кое-что узнал. К Верзуну не придет смерть, он может жить вечно.

— Если ему не помочь, то будет жить вечно, — поправил сам себя Аск. — А как не помочь другу?

Верховный Повелитель гаденько рассмеялся. В животе заурчало, пора отведать крови пленников в подземелье. Аск вышел в коридор и стал спускаться к людям, томящимся в подземелье. «Они томятся в подвале, как утка в кастрюле», — возникло вдруг в голове. Он даже остановился, юмор никогда не был его сильным местом. Аск рассмеялся неожиданному каламбуру и, насвистывая, продолжил путь, напряжение слегка спало. Впереди еще полжизни, он найдет способ уничтожить Верзуна. По пути как бы случайно попадались девушки-тролли с накладными клыками вампиров, они заискивающе улыбались Верховному Повелителю. Аск терпеть не мог этих вертихвосток, если бы не прекрасный вкус троллей по отношению к еде, то тролльчихи давно бы уже извивались под ним, отдавая свою кровь. Поэтому Аск продолжал спускаться по ступенькам с невозмутимым видом, предвкушая хороший ужин.

—12-

Корделия сидела на камне, подставив лицо солнцу, легкий ветерок ласково перебирал ее белокурые волосы. Нежная рука с длинными холеными пальцами едва касалась воды, раскинувшегося перед ней озера, нетронутого уголка дикой природы. Озеро королевской короной обрамляли пышные ели, создавая неповторимую красоту.

Корделия сморщила маленький носик, когда заигравшийся ветерок неаккуратно дернул за прядку, потянулась, и деликатно прикрыв ладошкой рот, сладко зевнула. Персиковая кожа девушки подчеркивалась белым нарядом и, казалось, светится мягким светом. Пышная грудь красавицы едва умещалась в маленький белый лифчик, а длинные ноги подчеркивались короткими белыми шортами. Легкие белые сандалии дополняли незатейливый ансамбль. От обычной девушки ее отличали только крылья, похожие на лебединые. Они словно дрожали от нетерпения, стремясь раскрыться, разорвать упругий воздух, ощутить пьянящую свободу.

Из озера донеслось ехидное хихиканье.

Корделия улыбнулась, заметив прячущуюся за прибрежным камнем русалку, хорошо заметную в прозрачной воде.

— Лина, хватит прятаться. Я тебя вижу.

Тут же в нее полетели брызги, шаловливо улыбаясь, рядом с Корделией вынырнула русалочка. Огненные волосы, белая кожа и алый хвост делали ее похожей на яркое пламя, пылающее в водном царстве. Характер Лины был под стать волосам, такой же взрывной и непредсказуемый. Классически правильные черты лица, высокая совершенной формы грудь завлекали мужчин на погибель. Русалка не была жестока, просто любила поиграть, с завидным постоянством забывая, что люди не умеют дышать в воде.

Быстро перебирая тонкими руками, Лина выползла на берег, громко произнесла Слово. Хвост разделился на две половины, чешуйки постепенно исчезали, заменяясь белой кожей. Вскоре на берегу стояла обычная девушка, с алыми развевающимися на ветру волосами.

— Во имя Солнцеликих Богов, — проворчала она, — до чего же я не люблю эти неуклюжие отростки, хоть и приходится ходить на них почти с самого рождения. Но когда идешь к людям, надо выглядеть подобно им, иначе забросают камнями. Убирай свои крылышки, если умеешь, конечно.

Корделия едва шевельнула губами и крылья пропали. Она встала, потянулась, разминая застывшие мышцы. Зеленые глаза русалки наполнились слезами обиды.

— Это не честно. Я произнесла свое заклинание открыто, а ты схитрила, птица бесчувственная.

— Лина, успокойся. Сейчас нам надо думать, как вытащить из беды Тхару.

— Как эта дурочка умудрилась попасть в хищные лапы к людям?

— Любая из нас могла попасть в ловушку.

— Неправда, — с гордостью сказала русалка. -Вот я всегда избегаю сетей.

— А как насчет молодого рыбака, который как-то тащил тебя за волосы?

— Это другой случай. И вообще хватит болтать. Дело надо делать. Где одежда?

Корделия достала из-под камня коричневые бесформенные платья, большие серые платки и черные полусапожки. Лина скривилась от отвращения.

— Фи, какая гадость. Я действительно должна это надеть? Знала бы, захватила из дома. У меня столько красивых нарядов!

— Одевайся.

— Но в сапогах будет жарко, платья просто уродливые, а платки…

— Кроме сапог я ничего больше не нашла, -перебила нытье русалки Корделия. — Платья скроют наши фигуры, а платки — волосы и часть лица. Ты ведь живешь в том городишке, помнишь об этом? А еще там находится твой отец, который не придет в восторг от нашей спасательной операции. Так что одевайся и меньше разговаривай. Да не забудь измазать лицо грязью.

— Тхара никогда не поймет, на какие жертвы я ради нее иду. Мы на них нападем?

— На них? Это на кого?

— На плохих людей! А если они мои соседи? Я этого не переживу!

— Успокойся, это, наверняка, не они, и не соседи твоих соседей, и…я уже ухожу. Ты со мной?

Поворчав, Лина натянула жалкие обноски, Корделия терпеливо ждала. Она знала, что сердце у русалки доброе, и ворчит та скорее для порядка, чтобы оставить за собой последнее слово. Намазав лица грязью спасительницы пошли в город.

На базаре было шумно, продавцы расхваливали свой товар, покупатели торговались, сражаясь за каждую копейку с отчаянностью тореадора. Девушки прошли мимо двух дерущихся мужчин. Они бились на кулаках, лицо одного было в крови. Звонкий голос зазывал:

— Делайте ставки на Силача и Снежного барса! Делайте ставки!

— Какие звери, — слабым голосом прошептала Лина. — Нет. Они хуже зверей, потому что звери не дерутся ради развлечения. Сколько живу здесь, а все не могу привыкнуть к человеческим развлечениям.

Пойдем, — Корделия потащила Лину подальше от кровавого зрелища, — и не забывай опускать глаза. Где может быть Тхара?

Они ее мучают, — заплакала Лина, размазывая грязь по лицу.

— Прекрати сейчас же, — шепнула Корделия. -На нас обращают внимание.

— Не могу, — уже во весь голос рыдала русалка. — Я не хочу здесь оставаться! Я домой пойду!

— А как же «нападем на них»? Смотри, возле клетки народ собрался, чую Тхара там.

Лина вытерла слезы, и девушки стали пробираться сквозь толпу, работая локтями. Когда они подобрались поближе к клетке, то ужаснулись открывшемуся зрелищу. В клетке сидела их смуглая подруга с короткими кудрявыми волосами. Высокую худощавую фигуру с литыми мускулами прикрывала лишь набедренная повязка. Когти бессильно царапали железный пол клетки, но черные глаза спокойно смотрели на людей вокруг. На шее девушки темнела полоска железного ошейника, от которой тянулась толстая железная цепь, крепящаяся к верхним прутьям клетки. Толпа вокруг бесновалась.

— Оборотень…

— Серебряной пулей ее…

— Нечисть…

— Убить ее…

Сквозь решетку к девушке потянулись беспощадные руки. В глазах пленницы вспыхнула ярость, она оскалила острые зубы и, продемонстрировав длинные клыки, зарычала. Толпа отшатнулась назад. Мелькнула тонкая змейка плети, пленница вздрогнула, на спине заалел рубец. Присмотревшись, девушки увидели, что спина подруги покрыта многочисленными отметинами от плети. Высокий широкоплечий мужчина, держащий орудие пытки, казалось, состоял из одних мускулов. Низкий лоб пересекал странный шрам от виска до виска, бледно-голубые глаза равнодушно смотрели на застывшую фигурку. Подойдя вплотную к клетке, он прошептал скрипучим голосом:

— Ну что, звереныш, не устала сопротивляться? Согласна дать мне клятву верности?

Пленница искоса смотрела на мучителя, но не произнесла ни слова. Тот, отступив на шаг, назад поднял плеть, черты исказились от ярости. Плеть со свистом опустилась на гибкое тело плененной девушки, добавляя новый рубец. Жестокая рука продолжала наносить удар за ударом. Стоящие возле клетки подруги вздрагивали от каждого удара плети.

— Сделай же что-нибудь, — прошептала побледневшая Лина. Ее мучила тошнота. — Придумай что-нибудь, а то я сама начну действовать.

— Только не это.

Лина нервно теребила платок, с нетерпением ожидая хитрого плана, но Корделия не обращала на нее внимания. Что-то необычное привлекло ее в глазах мужчины с визжащей плеткой в руках, и это что-то было пострашнее беснующейся толпы.

— Оборотень, — пересохшие губы Корделии с трудом выталкивали слова. — Он настоящий оборотень.

— Н-н-нет, — голос Лины дрожал от ужаса.

— Мы должны действовать немедленно, иначе потеряем ее навсегда.

— Почему?

— Потому что, пройдя ритуал Волка, она навсегда лишится своей воли. Свободная девушка-полузверь станет вечной рабыней оборотня. Я от мамы слышала.

— Что же делать?

— Отвлеки оборотня, беги к реке и уплывай. Я в это время спасу Тхару. Не спрашивай как, нет времени объяснять.

— Хорошо, — голосок Лины звучал тихо, но хрупкие плечики мужественно расправились.

— Привлеки чем-нибудь его внимание, — напутствовала ее Корделия, — но не подпускай его слишком близко. Он очень опасен.

Дрожащая русалка пробралась к клетке, в нерешительности остановилась, не зная, что делать дальше. Корделия тихонько подошла к оборотню, осторожно сняла с его пояса ключ. Тот почувствовал неладное, стал оборачиваться, но его взгляд случайно остановился на Лине, русалочка не зная что придумать, показала ему язык. Тот, не веря своим глазам, на миг замер, потом взревел от ярости и бросился к дерзкой женщине. Лина заметалась в испуге, кинулась в толпу, оборотень не отставал. Подождав для верности, несколько минут Корделия подошла к клетке, нащупала под платьем мешочек с золотыми монетами, развязала его. По каменным плитам покатились золотые монеты. «Золото, рассыпалось мое золото!» Голос Корделии перекрыл шум толпы. Люди, забыв обо всем, бросились поднимать нежданно появившееся богатство. Началась битва за монеты, среди дерущихся Корделия рассмотрела Снежного барса и Силача, щедро раздающих тумаки. Протиснувшись к клетке, она тихо произнесла: «Тхара», пленница вскочила с пола. Корделия открыла замок, тот подался со слабым скрежетом, затем к ошейнику, который сразу упал на пол клетки. Люди были заняты золотыми монетами, поэтому никто не заметил побега лесной девушки. Без происшествий, миновав городские ворота, они вышли за черту города. Опасаясь оборотня, окольными путями пробрались к реке. Тхара порывисто обняла Корделию.

— Спасибо тебе!

— Только ей спасибо? — донесся со стороны реки ворчливый голос. — Конечно, кто же будет вспоминать о бедной русалке в такую минуту? А я, между прочим, рисковала своим красивым хвостом, убегая от противного оборотня. Знаешь, как он кричал!

— Лина, — Тхара бросилась обнимать высунувшуюся из воды русалку, — ты самая храбрая русалка на свете. Спасибо тебе.

— То-то же, — довольно произнесла Лина. — А теперь убегайте отсюда поскорее, мне домой пора. И оденьтесь поприличнее, вы такие страшные, почти как оборотень.

Русалка скрылась в реке, ей вслед несся тихий смех подруг.

—13-

Аск нетерпеливо прохаживался по залу для пиршеств, ждал демона-кота. Еще вчера тот ушел подавлять мятеж людей-тюльпанов. Это непокорное племя с белесым соком вместо крови осмелилось бросить вызов ему, Верховному Повелителю. Уже несколько лет они портят ему налаженную жизнь, а все молодой вождь Горных Тюльпанов, Михась, только недавно ставший вождем после смерти отца Он даже осмелился прислать к нему, Верховному Повелителю, своих послов с требованиями, пришли рано утром. Когда эти жалкая троица зачитывали пункты, согласно которым Аск должен был убрать гномов и крысаков от границ племени Горных Тюльпанов, он от злости глубоко расцарапал свою ладонь. Если бы не покровительство Верзуна, уже давно открыто уничтожил бы племя проклятых гордецов. А так приходится проявлять осторожность, убивать тайком. Он обещал послам подумать о требованиях, на досуге. Отпустил Тюльпанов домой, те ушли, не ведая, что на дороге их ждет засада. Два десятка самых злобных троллей разорвали послов на куски, Верховный Повелитель остался доволен.

Но почему Верзун им покровительствует? Не из-за того ли, что Тюльпаны могут проходить сквозь камни? Рыбак рыбака видит издалека: один создан из камня, другие нашли способ преодолевать его сопротивление. Мысли переключились в другое русло. Верзун, он как заноза, впившаяся в кожу. Ярость разгорелась с новой силой. Вошел демон-кот, явно стараясь угадать, какое настроение у Повелителя, тот обуздал эмоции.

— Говори.

— Повелитель, племя Горных Тюльпанов уничтожено. Ни один не выжил. Я натравил на них Пауков.

Пауков? Ты имеешь ввиду племя восьмируких тощих идиотов? Они еще вместо имен используют номера.

— Да, Повелитель.

— Верховный Повелитель, — занудливо поправил его Аск.

— Да, Верховный Повелитель. Они живут возле речки Овечки.

— Правильно. Там я их поселил триста лет назад. И забросил ребятишкам сюрприз в речку. Ха-ха. Чтобы было чем заняться на досуге. Представляю, как вытянулись их синие морды, когда они удочки забросили.

— Вы имеете ввиду пирановец? — восхитился предусмотрительностью Повелителя демон-кот. -Им действительно есть, чем заняться. Эти овцы своими остренькими зубками способны за минуту оставить от взрослого мужчины скелет. Прямо как пираньи в дальних реках. Но те рыбки остаются в воде, а пирановцы способны передвигаться как по воде, так и по земле. Еле уговорил десятерых Пауков оторваться от вечной войны с пирановцами. Номера пятьдесят пять, пятьдесят семь…

— Избавь меня от подробностей. А теперь внимай моим словам. Ты должен найти одного человека, он из глухого села Лисска, где-то в Благословенном Солнцеликими Богами лесу. Это старик по имени Солпо, приведешь его живым.

Это невозможно, мой Верховный Повелитель.

— Ты смеешь перечить мне?

— Нет, Верховный Повелитель, просто я сам уничтожил всех жителей деревни. Не оставил ни одного живого человека, их сердца и души теперь во мне.

Аск на миг задумался, то, что поведал ему демон-кот, слегка мешало его планам. Старик, наверняка, знал, где каменная плита с историей с начала появления Света и Тьмы. Если с пергамента со временем стерлась большая часть написанного, то на камне должна была сохраниться. Об этой плите ему поведал вчера вечером пленник, из которого Аск по капле высасывал кровь. Так глупый человек пытался купить быструю смерть. Аск потер ладони. Узнав, что хотел, он даже замедлил пиршество, пленник умер медленно и очень страдал. Но надо было что-то решать.

— Ты пойдешь в деревню и обыщешь ее, загляни под каждый камешек. Если кто-то сумел остаться в живых, приведешь его. Если же нет, то ищи что-либо упоминающее о плите.

— Я не умею читать, Верховный Повелитель.

— Тогда принеси все предметы — клочки пергамента, тряпки — где будет хоть что-то похожее на буквы или картинки.

— Слушаюсь, Верховный Повелитель.

С тобой пойдет оборотень.

Наверное…Ангрий. Жду тебя через три дня. Опоздаешь, пеняй на себя.

Демон-кот поклонился и вышел, Аск протянул руки к огню. Сегодня утром он плотно позавтракал, и сейчас кровь человека грела его изнутри, приятное ощущение. Подумал, что стоит вернуть Верзуна в замок, отвлечь, дабы тот ненароком не услышал о поиске плиты. Верзун не глуп и без сомнения выпытает у его лохматых слуг, зачем те рыщут в пустой деревушке. Может устроить пир, пригласить побольше нелюдей, поймать какую птичку или крылатую для веселья? Хорошая мысль. Главное не подпускать к недругу ненадежных субъектов, которые могут рассказать о гибели племени Горных Тюльпанов. Верзун мог оскорбится и убить Аска, но мог и равнодушно пожать плечами.

Аск никогда не понимал Верзуна, не мог просчитать его реакцию. Рассердится тот или махнет на все рукой, было неизвестно, и это крайне тревожило Верховного Повелителя. Ходили слухи, что Верзун был первым Верховным Повелителем, но потом оставил правление нелюдями другим, от скуки или от чего другого никто не знал. Насколько правдивы эти данные никто не знал, потому что после пожара в древнем хранилище сгорели все пергаменты, но Аск нутром чувствовал, что не ошибается. Он негромко произнес.

— Ро, ты мне нужен.

Из— за камина послышался шорох, камень внизу стены со скрежетом вывалился, появился гном с хитрой мордочкой.

Найдешь крысаков, пусть поймают Крылатую девушку, красивую, лучше блондинку. Они, конечно, все с куриными мозгами, но нам с ней не диссертацию защищать, главное чтобы пела. Когда поймаете Птичку, заприте в вашу старую клетку и поставьте в зале для пиршеств. Затем пошлите дракоптичку к Верзуну с письмом. Его напишем, пожалуй, сейчас.

Гном молча поклонился, взял пергамент, обмакнул перо в чернила и замер в ожидании.

— Мой дорогой Верзун, — перо заскрипело по пергаменту. — Хотел бы прервать твои странствования приглашением на великий пир. Я собираюсь пригласить всех своих подданных и был бы огорчен твоим отсутствием среди них… Нет, последние слова зачеркни… Был бы огорчен, не увидев тебя рядом во время пира. Надеюсь, ты не откажешь старому вампиру в пустяковой просьбе. Обещаю, что тебе понравиться. Акс. Дописал? Положи пергамент в ларец и иди. Возьмешь, когда поймаешь Птицу.