Глава 6

Настя и Димка поехали в магазин к одиннадцати — к самому открытию. Дорога на такси до улицы Жуковского заняла минут пятнадцать. За все это время они не проронили ни слова. Сидели вдвоем на заднем сиденье и смотрели в окна.

Куз обещал подъехать своим ходом прямо из дома и встретиться с ними в магазине. Димкины «крышники» тоже должны были прибыть к одиннадцати. Он надеялся, что они не опоздают. А то всякое может случиться. Одному ему от турковских бандюг не отбиться, это и ежу понятно.

— Смотри, прикольный какой, — тронула его за рукав Настя.

— Чего? — не понял Димка.

— Да вот, смотри, смотри. — Она показывала рукой куда-то вбок. — Слушай, а я ведь его где-то видела... Знакомый парень.

На углу Некрасова и Литейного торчал паренек в широченных штанах черного цвета, спущенных чуть ли не до паха. На нем была желтая майка, размера на два, кажется, меньше, чем полагалось бы, но парня это не смущало. Шел дождь, мимо паренька двигались люди, одетые в плащи, куртки, некоторые даже уже с меховыми воротниками. Паренек же держал свою куртку в руках и, кажется, выворачивал ее наизнанку. Дождь лупил по его спине, обтянутой тонким хлопком так, что виден был ряд позвонков на тощем теле. Глаза чудика закрывали зеркальные темные очки. В общем, он весьма сильно выделялся из питерской толпы осенней порой.

— Прикольный... — повторила Настя. — Вспомнила. Это — Рэппер.

— Что за Рэппер?

— Я видела, как его били, — сказала Настя. — Он и другие ребята моют машины. А его били за то, что не сдал свою выручку их главному...

— Бригадиру, — поправил Димка.

— Да. Бригадиру. И вся бригада его метелила.

— А он?

— А он терпел. А потом встал и пошел с теми, кто его дубасил, в обнимку.

— Ну, что, правильно били, — сказал Димка. — Приехали.

Машина остановилась, Димка расплатился с шофером, и они вышли из нее. Вход в магазин был неподалеку, три ступенечки вниз, в подвал. Массивная железная дверь открыта, возле входа небольшая толпа подростков в черной коже. Обычное дело...

Настя вдруг с удивлением почувствовала себя чужой перед этими алисоманами, металлистами, просто хулиганами... Совсем недавно они были свои, просчитываемые на десять ходов вперед, безопасные и почти все знакомые. Сейчас ни одного лица, которое бы она узнала, не было. Хотя наверняка большинство из этих парней она где-нибудь встречала — на тусовках, концертах, в клубах... Все эти подростки сейчас были чужими. Непонятными и... опасными. Вот такие ощущения.

— Ну что, — спросил Димка, — идем?

— Да, — тихо ответила она и, наклонив голову, прошла под изучающими, любопытными, липкими взглядами маленькой верещащей толпы.

Барракуда встретил их в зале. Настя оглядывалась вокруг. Она бывала здесь и раньше, но предпочитала этому магазину «Караван» и «Костыль». «Рокси» был мажорским местечком. Дорогие кожаные вещи, фирменные ковбойские штучки, шляпы, шпоры и прочая мутота, как определяла все это Настя. Черную кожу она не любила, предпочитала носить светлые джинсовые вещи. Какая-то рутинность была в черных кожаных «косухах», отсутствие фантазии...

Впрочем, сейчас, когда, по словам Барракуды, «магазин полетел под уклон», витрины заполнились обычным дешевым товаром — самопальными, производства питерских умельцев, браслетами, кулонами, перстнями с символикой начиная от сатанистской до всяких «Металлик», «Нирван» и «Кино». Появились на вешалках футболки, большей частью черные, с яркими картинками, изображающими популярных для юнцов героев. Футболки эти Настя тоже не покупала никогда. Отец дарил ей настоящие, купленные по двадцать и больше долларов за штуку, и она на глаз определяла разницу между ними и «радостью совков».

Однако дешевый товар имел для владельца магазина преимущества, привлекая основного покупателя. Типа тех ребятишек, которых она видела у входа.

Настя подошла к Димке, стоявшему вместе с Барракудой возле прохода за прилавок.

— Ну, пошли? — отозвался Барракуда.

— Пошли, пошли. А Марк-то приехал? — спросил он.

— Нет, — покачала головой Настя. — Он сам по себе добирается.

— Слушай, Настя, ты, может, встретишь его? — спросил Димка. — А мы пойдем внутрь. Посидим там.

— Хорошо, — согласилась она. Куз обычно не опаздывал, и ожидание не должно было затянуться.

— Так, — быстро сказал Димка, войдя в кабинет. — Оружие у тебя есть?

Барракуда развел руками.

— Газовая «волына» вот. — Он открыл сейф и вынул газовый пистолет. — Для ночного сторожа...

— Ясно, ясно... Второй выход где?

Уж что-что, а о том, что должен быть второй выход, Димка знал. Это каждый бандит знает... Какой же магазин без второго выхода...

— Там, за бухгалтерией.

Димка быстрым шагом прошел к черному ходу, потрогал железную дверь, запертую на засов.

— Ты чего, к бою готовишься? — спросил Барракуда, стараясь выглядеть спокойным.

— Всякое бывает. Ладно, пошли в кабинет.

Когда они вернулись на рабочее место Барракуды, Димка сказал:

— Если что, за девчонку мне головой ответишь.

— Ты чего, парень? — удивился Барракуда. — С ума сошел? За кого ты меня держишь... Дима, — вспомнил он наконец имя своего будущего коллеги.

Димка посмотрел на него каким-то просветленным взглядом, тряхнул головой.

— Извини, братан, это я так. Нервничаю...

В кабинет вошла Ворона. Окинув равнодушным взглядом молодого парня, которого видела впервые, она обратилась к своему начальнику:

— К тебе пришли там...

— Кто? — быстро спросил Барракуда. — Крюгер?

— Нет. Какие-то незнакомые...

Димка посмотрел на Ворону и сказал:

— Меня Димой зовут.

— Очень приятно, — ответила та механическим голосом.

— Люда, пропусти их, — попросил Барракуда. — Это, наверное...

— Да, наверное, — кивнул Димка. — Дай-то Бог... Слушай, — продолжил он быстро, когда Ворона вышла звать гостей, — слушай, это люди очень серьезные, я не хочу, чтобы Настя присутствовала при разговоре. Приедет Куз, пусть он будет как бы самый главный, окей? У него вид такой... самый солидный. Хорошо?

— Дима, ну, ты прямо как маленький. Сразу видно, что в нашем бизнесе новичок. У нас ведь тут на внешность не смотрят... Кого ты хочешь представить?

— Кого-кого... «Крышовиков» наших новых.

В следующий момент в кабинет вошли двое мужчин. За их широкими спинами мелькало лицо Вороны. Мужики полностью закрывали собой дверной проем, и ей только и оставалось, что прыгать сзади.

— Здравствуйте, — громко и уверенно сказал один из вошедших, сорокалетний брюнет с крупными, жесткими чертами лица. — Ты будешь Дима?

Он безошибочно определил того, кто ему был нужен.

— Да, я, — ответил Димка.

— Ну что, все в порядке? — спросил мужик. Представляться он не спешил.

— Вы... — начал Димка.

— Мы, мы. Я — Сухой Андрей Вадимович. Это — Толик. — Он кивнул на второго мужичка, поменьше ростом, но такого же широкоплечего. — Фирма «Кольчуга». Вот документы.

Димка мельком взглянул на раскрытое перед его носом удостоверение.

— Ну, что тут у вас? — спросил Сухой.

— Магазин, — ответил Димка.

Барракуда помалкивал.

— Да видим мы, что магазин. Какие проблемы?

— Пока никаких.

— Так вам требуется постоянная охрана, как я понял? — спросил Сухой.

— Да.

— Условия наши вам известны?

— Известны.

— Оплачивать как будем? Проводить по бумагам?

— Нам удобней черным налом, — быстро сказал Димка.

— Удобней... В общем, так. Вот наши расценки. — Сухой вынул из кармана сложенный вдвое лист бумаги. — По минимуму проведете через банк. Вот, наверное, по этому пункту — «Разовые услуги»... Раз в месяц, скажем, будем оформлять как сопровождение груза... Остальное — по этим расценкам черным налом мне. Устраивает?

— Вполне, — сказал Димка. — Как это все будет выглядеть?

— Как-как... Будет человек у вас тут стоять. Хорошего мальчика поставим. Двоих, вернее. Меняться будут. Сдюжат. Я смотрю, здесь у вас ничего такого страшного быть не должно...

— Да... Но вам говорили про сегодня?

— Про сегодня? А что сегодня?

— Сейчас придут люди... Мы им должны деньги... Хотелось бы, чтобы вы при этом поприсутствовали.

— Кто такие?

— Люди старой «крыши» этого магазина.

— А, вон оно что... Ну, поприсутствовать-то можно.

Димка с удовлетворением отметил, что упоминание старой «крыши» не вызвало у Сухого ни малейшего беспокойства.

— Отступного, что ли, им платите?

— Вроде того.

— Давно пора. А вообще, сразу надо было с нами работать. Дешевле бы вышло. А что все-таки за люди придут?

— От Турка.

— От кого? Ха, — сказал Сухой и посмотрел на своего друга. — Во дают ребята. Вы чего? — обратился он к Димке. — С ума сошли? Да-а... Не слабо. Ну, ладно, разберемся. Когда придут-то?

— Да должны скоро.

— Посидим. Вообще, разборки с Турком тоже денег стоят.

— Само собой. Договоримся, — сказал Димка.

— Ну, тогда другое дело. Подождем, Толя.

Толя пожал плечами.

Настя вышла на улицу и отошла в сторонку. Она незаметно оглядывалась вокруг, чувствуя все тот же дискомфорт. Ощущение было такое, будто она иностранка, впервые оказавшаяся в незнакомом городе. И эти подростки, толпившиеся в нескольких метрах от нее, какие-то не от мира сего.

— Эй, подруга, слышь, дай пару рублей, — раздался вдруг голос совсем рядом.

Настя повернулась и увидела улыбающегося паренька в черной «косухе», бандане, узких черных джинсах и тяжелых тупоносых ботинках.

— Ну, чего ты, пару рублей-то дай, — повторил парень, видя, что Настя не реагирует на его просьбу.

В его голосе послышалась та наглость, которая всегда появляется у этих пареньков, когда они не встречают при первом обращении сопротивления или вызывают растерянность. Теперь он просто так не отцепится.

Она снова почувствовала, какая пропасть сейчас лежит между ней и этими тинейджерами.

— No future... — пробормотала она про себя, но парень услышал.

— Чего-чего? Ты что, мать, больная? Ты типа панк? Ха, мужики, девка панком прикидывается, — сказал он, повернувшись к своим. — Слышь, ты, панк, — он взял ее за локоть, — пошли с нами пивка попьем. Дай на пиво-то...

Настя вырвала свою руку из тонких, шелушащихся от недостатка витаминов пальцев мальчишки.

— Ты что? — с искренним удивлением спросил парень. — Ты что, блин, хочешь вообще сюда дорогу забыть? Я сказал, дай на пиво быстро!

Он уже угрожал. Интересно, что он предпримет дальше?

Но тут она увидела, как метрах в двадцати от магазина остановилось такси и из него вышел Куз. Он сразу заметил ее, махнул рукой и быстрым шагом пошел к магазину.

Настя тоже махнула ему, не обращая на пристававшего мальчишку никакого внимания.

— Это что... папочка приехал, что ли? — Парень проследил за ее взглядом.

— Дай закурить, мужик. — Дорогу Кузу преградил высокий парень, с виду лет двадцати, с утра уже пьяный. Он тоже был в черной «косухе», кожаных черных, висящих на коленях мешками штанах и «казаках».

— Отвали, — сказал Куз, отодвигая его плечом.

— Марк Аронович, — обратилась к нему Настя, делая шаг навстречу и оставляя за спиной пристававшего к ней паренька. — Марк Аронович, нас уже ждут...

— Марк Ароно-о-ович... — протянул третий подросток, — да тут вас заждались. Уж не знаем, что без вас и делать-то...

— Ты чего, отец. — Высокий парень взял Куза сзади за плечо. — Я говорю, дай закурить!

— Настя! — игнорируя державшего его «кожаного», сказал строго Куз. — Иди вниз. — Потом повернулся так резко, что рука нетрезвого парня соскользнула с его плеча. — Ты, парнишка, извини, но я не курю. И тебе не советую.

— А ты кто такой, чтобы мне советовать? — спросил «кожаный», настраиваясь на драку.

Толпа вокруг уплотнилась. Назревало зрелище.

— Слышь, подруга, постой, не уходи. — Маленький паренек, про которого Настя уже и забыла, снова схватил ее за руку.

Настя, не обращая на него внимания, приблизилась к Кузу.

Марк вдруг взял «кожаного» за отвороты «косухи» и, крутанувшись на месте, не бросил и даже не уронил, а как-то аккуратно положил его на землю. После чего он распрямился над ничего не понимающим парнем, взял Настю за рукав и двинулся по ступенькам вниз.

— Ну, суки, подождите! — крикнули им сзади. — Мы с вами еще поговорим.

— Ждем, ждем на выходе! — поддержал другой голос. — Покупайте побольше! Может быть, в последний раз здесь...

— Не обращай внимания, — сказал Куз.

— А я и не обращаю. А вы прямо супермен, — ответила она. — Я не ожидала...

— Да что там... Надоело просто. Живешь, живешь столько лет, а всякая тварь лапы свои тянет... Ладно! Здесь-то как дела? Приехали эти... бандиты?

— Не знаю. Пойдемте, посмотрим.

Они прошли за прилавок, сказав, что идут к Барракуде по делу. Продавец только руками развел — сегодня люди шли к его начальнику непрерывным потоком...

— Привет, — поздоровалась Настя с Барракудой. — Как у вас тут?

— Настя, слушай, можно тебя на минуточку? — спросил Димка.

— Да.

Они вошли в бухгалтерию, и Димка, обняв Настю за плечи, тихо сказал:

— Слушай, я с Барракудой уже все обкашлял.

Настя поморщилась.

— Да ладно, брось ты, не время сейчас русским языком заниматься. В общем, по делу все нормально, мои бандюки пришли, ждем тех, беспредельщиков... Ты, Настя, в зале побудь, ладно? Я не хочу, чтобы ты во время разговора там была. Знаешь, всякое может случиться...

— А то я мало всякого видела?

— Ну, видела, и что, интересно? Понравилось тебе?

Настя молчала.

— Я тебя прошу, по-человечески прошу — побудь в зале. Без тебя все равно никто ничего делать не будет, а с бандитами разбираться — это мужская работа. Ты же драться с ними не будешь, если придется, правда?

— Ладно. Бог с вами. Я тут осмотрюсь пока. Это ведь в принципе уже наше все?

— Настя, осталось последнюю точку поставить. Как только люди Турка возьмут деньги, с той же секунды — все наше.

Димка повернулся и шагнул за прилавок. Настя увидела, как прямо следом за ним протиснулись в глубь помещения еще двое — оба с широкими спинами, на которых болтались длинные, до колен, кожаные куртки. Последняя питерская бандитская мода. После «пилотов», под которыми разве что кобуру спрячешь, перешли боевики все-таки к более просторным одеждам.

Настя как-то почти спокойно посмотрела, как бандиты исчезли в темноте внутреннего коридорчика вместе с Димкой. А чего ей волноваться — не убьют же его. Да и не один он там будет — она вспомнила двух мордоворотов, сидящих в кабинете вместе с Барракудой.

Она подошла к прилавку и стала разглядывать товар, выставленный под стеклянной витриной. Жалкие стоечки с пиратскими компакт-дисками, пиратскими же кассетами, самописными видео... Книги, журналы, значки, одежда... Все черное...

— Металлику...

— Бандану...

— Нашивки...

Молодые покупатели, тоже все в черном, тянули мятые рубли...

Нет, при ней все будет по-другому. Насте вдруг стало здесь не просто скучно, а аж до тошноты. Как она ненавидит черный цвет, Господи, как она его ненавидит...

Когда магазин станет ее собственностью, в нем не будет ни одной черной вещи. И дешевки никакой не будет. В ее магазин станут ходить красивые люди покупать красивые вещи... Слушать хорошую музыку...

— Хули встала, уснула, что ли? — Ее толкнули в спину, и она отлетела в сторону, чуть не разбив локтем витрину.

— Чего смотришь, блин, покупаешь или нет? Отойди на хуй отсюда!

Высокий парень в кожаной жилетке протиснулся мимо нее к прилавку и купил кассету «Короля и Шута». На обратном пути он снова задел Настю плечом и вышел из магазина широкими деловыми шагами.

— Эй, не курите там, — крикнул продавец кучке парней и девчонок, сгрудившихся в углу возле выхода.

— Там дождик, Кук, — разноголосым хором весело крикнули ребята. — Щас уйдем...

— Значит, теперь ты по-другому решил работать? — Крюгер пристально смотрел Барракуде в глаза.

— Да.

— И как же?

— Да вот так. — Барракуда выдерживал взгляд, не отводя глаз.

Сухой и Толик стояли в углу с равнодушным видом, но это деланное равнодушие могло обмануть только неискушенного человека. Они внимательно следили за каждым движением Брома и Крюгера, которые нависли сейчас над Барракудой и сверлили его взглядом.

— А что, собственно, случилось? Я вам деньги должен — вот, забирайте. Спасибо вам, что помогли. Отступного я вам тоже плачу, как договаривались. Был же договор, так?

— Ну, допустим, — сказал Крюгер. — Но так не делается.

— Как это — так?

— Надо было заранее сказать. А то что же это — у нас рабочий день сегодня, мы приезжаем, бросаем все дела, а ты говоришь — извините, пацаны, вы мне не нужны. Так не делается!

— И кто у тебя теперь работать будет? — спросил Бром.

Барракуда покосился на Сухого. Тот вытащил из кармана брюк удостоверение, раскрыл и поднес к носу Крюгера.

— Ах, вот что... Ну, ясно. Хорошо. Раз ты такой шустрый, Барракуда, работай с ними. Поглядим, много ли наработаешь...

Сухой убрал удостоверение, не проронив ни звука.

Крюгер сгреб со стола деньги, сунул их в сумку, висевшую на плече.

— Пойдем, Боря, нас здесь не любят.

Крюгер повернулся и, не прощаясь, вышел. Бром окинул всю собравшуюся в кабинете компанию пристальным злобным взглядом и последовал за своим товарищем.

— Ну что же... — пробормотал Барракуда. — Все, что ли...

Сухой и Толик продолжали молча стоять, не выказывая желания уйти.

Димка, молчавший на протяжении всего разговора, сунул руку в карман, вытащил пачку долларов и протянул Сухому:

— Я к вам заеду в контору все оформить... Завтра, наверное... Это задаток.

Сухой со скучающим видом взял деньги, посчитал, улыбнулся, повернувшись к Толику:

— Эта работа нас устроит. Тебя Димой зовут?

— Да.

— Приезжай завтра к двенадцати. Всегда рады работать с хорошими людьми.

— А сегодня...

— Сегодня мы пришлем нашего человека. Через час примерно кого-нибудь поставим. А с послезавтра у вас будет уже штатная охрана. Своя. Пару дней на подмене, ничего?

— Да нам все равно, — ответил Димка. — Лишь бы порядок был.

— Будет порядок, — сказал Сухой. — Ну, мы пошли?

— Да. До свидания...

— Всего. И не бойтесь. Эти гаврики к вам больше не сунутся. Мы проследим.

Димка посмотрел на Барракуду:

— Ну что, начинаем новую жизнь?

— Похоже на то. Марк, как будем новую жизнь начинать?

— С банкета, — ответил Куз. — Как же еще? Сегодня закроемся, наверное. А с завтрашнего дня, похмелившись, начнем помалу...

Димка покрутил головой.

— Так я все-таки не понял. Это что же, теперь это все, — он обвел рукой кабинет, — это все наше?

— Ну, практически да, — ответил Барракуда. — Но у меня тоже ведь право голоса есть? Мы так договаривались?

— Конечно, — ответил Марк. — Конечно. Но главная здесь будет та девочка, которая сейчас в зале. Это же все ее деньги.

Барракуда вздохнул:

— А откуда у нее такие бабки, можно спросить?

— Наследство, — ответил Димка. — Ладно. Я пойду к ней.

— Настя! — крикнул он, выйдя в зал. Не обращая внимания на любопытные взгляды молодых людей, толкущихся вокруг, он искал глазами подругу. — Настя! — крикнул он еще громче.

— Я здесь. — Голос Насти прорезал гул, стоящий в зале. — Иди сюда!

Димка, не глядя, распихал локтями покупателей и пролез к прилавку. Настя была почти прижата к стеклянной витрине.

— Все! — радостно сказал Димка, подумав, что «радость» — слишком незначащее слово. Его распирал настоящий восторг. Они стали владельцами настоящего предприятия, у них свой магазин... Об этом не стыдно сказать в любой компании, он стал наконец-то по-настоящему солидным человеком! Словно другая жизнь началась сегодня! — Все! — повторил он, тронув Настю за руку. — Купили!

— Точно?

— Да. Теперь это — наше.

Он увидел в ее глазах необычные искорки. Димка и так считал ее красивой девчонкой, но сейчас... сейчас Настя просто преобразилась.

И Димка понял, для чего Куз затеял покупку магазина. Не для того, чтобы зарабатывать деньги, а ради того, чтобы вернуть ее к жизни.

— Зови Барракуду, — сказала Настя Димке каким-то странно деловым тоном.

«Откуда что берется? — мелькнуло у Димки в голове. — Прямо мгновенно в бизнесвумен превратилась... Как говорит! Как смотрит!..»

Сходив за Барракудой и Кузом, он вместе с ними вернулся в зал. Настя подошла к ним. Толпа уже расступалась перед ней, покупатели почувствовали, что эта девчонка имеет здесь какой-то вес, причем совсем не маленький...

— Барракуда! — весело сверкая глазами, сказала Настя. — На сегодня магазин закрывается. Гони их всех...

— Господа хорошие! — обратился Барракуда к прислушивающейся толпе. — Магазин по техническим причинам закрывается. Приходите завтра!

— Кук, — крикнула Настя продавцу, лицо которого от такой фамильярности удивленно вытянулось. — Кук! Помоги очистить помещение.

Видя, что его непосредственный начальник дает молчаливое «добро», Кук вышел из-за прилавка и замахал руками, словно нагоняя ветер на зазевавшихся покупателей. Те потянулись к выходу, что-то невнятно бормоча.

Когда Кук уже собирался закрыть дверь за последним вышедшим тинейджером на железный засов, Настя неожиданно остановила его:

— Погоди-ка. Я сейчас.

Она выскочила на улицу и, привстав на цыпочки, стала оглядываться по сторонам. Наконец она заметила тех, кого искала.

— Эй! Иди-ка сюда, — крикнула Настя тому пацану, который приставал к ней на этом самом месте час назад. — И ты, ты тоже, — обратилась она к верзиле, поверженному Кузом на асфальт.

Тот обернулся на ее крик и начал прислушиваться, не понимая, чего от него хотят.

— Идите сюда. Оба. — Настя говорила очень спокойно.

— Ну! Хули тебе надо? — спросил тот, который «стрелял» у Насти деньги.

— Пошли вниз. — Она махнула рукой и, повернувшись спиной к ребятам, толкнула дверь магазина.

Верзила и Хмырь, как про себя окрестила Настя назойливого попрошайку, вошли вслед за ней в зал.

— Ну, в чем дело? — спросил Верзила. — Махаться хотите? Давайте помашемся...

Настя молча озиралась по сторонам.

— Лом есть у тебя, — спросила она Барракуду, — или лопата? Что-нибудь потяжелее...

— А... Ну, давай, давай, сейчас поглядим, что там вы с ломом будете делать. — Верзила начал кипятиться, попытался даже закатать рукава, но, запутавшись в пуговицах, прекратил попытки, смачно сплюнув на пол.

— Слышишь, Барракуда, найди-ка что-нибудь, — попросил Димка у прежнего хозяина магазина.

Тот нырнул за прилавок и появился через секунду с американской бейсбольной битой.

— Пойдет?

— Самое то, — ответила Настя, принимая биту.

— Ну, давай, давай... Ты не боишься отдачи-то? — бормотал Верзила, расставляя пошире ноги и поднимая перед собой руки, сжатые в кулаки. Димка, стоявший у стены, скривился. Он бы убрал этого алкаша за три секунды, но ему было интересно, что задумала его подруга. Если что, он успеет подстраховать.

Настя, взвесив биту в руке, повернулась к верзиле и сделала шаг вперед. Верзила хотел что-то еще сказать, но, увидев в глазах девушки, смотревших прямо на него, такое бешеное, злое веселье, словно проглотил язык. Настя качнула битой и пошла на противника, который замер в боевой стойке, уже не ухмыляясь и вмиг посерьезнев.

Глава 7

— Ложись, Настя, отдыхай. Сегодня был тяжелый день.

— Хороший... — ответила Настя.

— Ладно... Я еще немножко посижу и приду, — сказал Димка и, видя, что Настя продолжает сидеть без движения, обнял ее за плечи, приподнял и почти понес в комнату. Ей действительно надо было скорее попасть в постель.

В это время Куз окидывал взглядом кухонный стол, уставленный бутылками, закусками, запивками, — здесь еще хватило бы на сутки пиршества...

Вернулся Димка.

— Уложил? — спросил Куз, наливая коньяк себе и ему.

— Да. Намаялась девчонка.

— Все мы намаялись... Давай!

Они выпили. Димка только сейчас почувствовал, что начинает пьянеть. Вообще он не очень любил это дело, хотя иногда позволял себе нарезаться по полной программе, но редко. Сейчас ему не хотелось напиваться. Весь день его держало жуткое нервное напряжение. И несмотря на то что пить они начали с полудня, еще на импровизированном банкете в магазине, алкоголь не брал его. Нервы, что ли, блокировали тот участок мозга, который отвечает за кайф...

Поймав себя на этих мыслях, Димка окончательно понял, что пьянеет.

— Я, по-моему, начинаю вырубаться, — сказал он Кузу, скривив лицо в дурацкую улыбку, которая сразу превратила его в того, кем он был на самом деле — семнадцатилетнего подростка, почти ребенка. Пусть и с накачанными мускулами, но все равно ребенка.

— Это ничего. Иногда можно, — задумчиво ответил Куз. — Это ничего...

— Марк Аронович...

— Да?

— Я вот хочу у вас спросить... — начал Димка.

Однако Куз оборвал его:

— Зови меня на «ты». Как Настя. Просто Марк. Мы же теперь партнеры...

— Хорошо. С удовольствием.

— Так я тебя слушаю.

— Марк... Я думал, думал, зачем тебе все это нужно...

— И что надумал?

— Надумал я, что все это для Насти ты делаешь... чтобы ее поддержать.

— А ты проницательный парень, Дима. — Марк усмехнулся. — Ну, тут семи пядей во лбу не надо быть. Это все на поверхности лежит... Она же была в ужасном состоянии. Полная апатия. Правда?

— Да. Я видел...

— Надо было ее встряхнуть. По-моему, получилось...

— Да, знаешь, Марк... — Димка потянулся к бутылке и налил в обе рюмки. — Давай-ка еще...

— Ну, давай. Ты только не налегай все-таки с такой скоростью-то...

— Кто бы говорил...

Они выпили еще по одной.

— Так вот. Самое страшное, когда нам, молодым...

— Не надо, Дима, «нам, молодым»! Я сам себя, может, ощущаю сейчас не на сорок, а на двадцать пять... И когда мне было двадцать пять, я презирал точно так же, как и теперь презираю, людей, которые не могли и не могут себя занять делом. Не могли найти в этом огромном... — Куз обвел руками кухню, — огромном и чудном, в общем-то, мире...

— Вы, по-моему, опьянели, Марк Аронович, — не без подкола заметил Димка.

— Да! И что с того? Не перебивай... В этом огромном мире... точки приложения для своих сил... Сил-то каждому немало отмерено, просто многие... ну большинство, не хотят ими пользоваться. Согласен?

— В принципе согласен.

— Молодец. И поэтому, когда я видел, как Настя опускается, в смысле полной потери интереса к жизни, я все думал, чем бы ее заинтересовать... Правильно?

— Точно! Молодец!

— Вот. Надо иметь смысл... — Марк начинал путаться. — Давай-ка еще махнем, а то я нить теряю...

После паузы он посмотрел Димке в глаза:

— А ты-то, Дима, ты-то сам, что планируешь?

— Ну, Марк, ты даешь... Сам же нам магазин подкинул, а теперь — «что планируешь?» Пахать. Только пахать. Тут разборок предстоит столько, сколько ты и не представляешь. Ты, Марк, извини, конечно, не современный человек. Факт?

— Ну, допустим.

— Вот. Ты и не знаешь, какие сейчас начнутся вокруг этого магазина разборки. Люди Турка, думаешь, нас оставят в покое? Да ни фига! Вот увидишь, будет и война еще, и затишья... В общем, жизнь насыщенная пойдет.

Он увидел, что Марк его не слушает. Тот сидел, задумавшись о чем-то своем, постукивая пальцами по столу.

— Ты чего? Эй! Слышишь, что я говорю-то?

— Слышу, слышу. Завидую я вам...

— В смысле?

— В прямом. Столько сейчас возможностей... Вы в свои семнадцать уже можете настоящей жизнью жить. Не то что наше поколение... Мы знаешь в какой жопе жили? У-у-у, тебе даже представить это трудно... А сейчас...

— А как Настя сегодня-то... А? — сказал Димка с улыбкой. — Как она выдала? Я даже не ожидал. Как в кино...

Марк усмехнулся:

— Не говори...

Он вспомнил, как Настя шла на напыжившегося пьяного Верзилу, шла, улыбаясь и покачивая битой. Куз тогда напрягся, готовясь броситься между ними, но Димка, стоявший рядом, заметил его движение и крепко взял за руку.

— Подожите, — шепнул он, — подождите...

Настя, не дойдя до противника пары метров, вдруг резко повернулась к нему спиной, шагнула к витрине и со всего размаху обрушила на нее тяжелую биту.

Полетели во все стороны осколки стекла, зал наполнился звоном, бряканьем повалившихся на пол стальных цепочек и браслетов.

А Настя, не останавливаясь, начала бить по следующим витринам, по стеллажам с компакт-дисками, по вешалкам с «косухами», кожаными штанами, футболками, разнесла в щепки деревянный прилавок — откуда только силы взялись для таких ударов?..

Куз смотрел на нее, поражаясь ее действиями и одновременно понимая, что сейчас она не просто бьет витрины, а разряжает обиду и злость. За все, что случилось с ее семьей, с отцом, матерью, с ней.

«Хорошо, хорошо, — думал он тогда в магазине. — Пусть негативная энергия выходит... Пусть. Лучше уж так, чем через наркотики, к примеру, или еще что...»