Домой я приехал к девяти вечера. Появился новый вопрос, как ее оттуда вытащить. По этому поводу собрался консилиум и решение было найдено: мы заехали в канаву, благо дождей не было более недели и, открыв борт, плавно вытолкали лошадь из машины. Привязав для подстраховки к недоуздку пару веревок подлиннее, мы повели ее в денник. Но эти меры предосторожности оказались излишними — после долгих часов пути кобыла пребывала в состоянии полной прострации, и в тот момент ей было абсолютно все равно, куда ее волокут. Заведя Грозу в новый, колоченный специально для нее денник, я, наконец-то, облегченно вздохнул. Вернувшись домой, я окончательно пришел в себя и с радостью подумал, что наконец-то все закончилось. Хотя все только начиналось, но мы об этом еще не догадывались».

Далее продолжает Ольга:

«Первую неделю пребывания у нас Гроза стояла исключительно в своем деннике, поскольку никто из нас не имел раньше дел с дикими лошадьми и не знал, чего от нее можно ожидать. Эта лошадь совсем не горела желанием с нами общаться — на все попытки подойти к ней она старалась вжаться в дальний угол денника, вскидывала голову, ставила уши торчком и издавала странное утробное всхрапывание, похожее на хрюканье. Таких звуков от лошади мы раньше не слышали никогда (ржания — этого веселого „иго-го!…“ от нее мы не слышали до сих пор).

Через неделю мы начали выводить Грозу на пастбище. Для удобства ее поимки к недоуздку привязали веревку примерно десять метров в длину — только на этом расстоянии к ней можно было тихонько подойти, взяться за конец веревки и медленно отвести обратно в конюшню. Со всеми лошадьми Гроза идти не могла в силу своего положения новичка, поэтому водили ее отдельно.

Однажды произошел такой случай. (Сами мы при этом не присутствовали, поэтому рассказываю со слов очевидцев и участников.) Был обычный день, все шло как всегда. Проведя на пастбище весь день, пришло время отводить лошадей в конюшню. Молодой паренек, помогавший пастуху заводить лошадей, пошел, как обычно, за Грозой. Что в этот момент на нее нашло — неизвестно. Ни с того, ни с сего она подпрыгнула и побежала. Ванька не растерялся и мужественно, не выпуская веревки из рук, бежал за ней большими скачками. Но долго держать ее он не смог — она вырвалась и стала уходить в сторону родины прямо по автотрассе. В конце концов, она немного успокоилась и остановилась, дав себя поймать примерно в двух километрах от дома.

Прошло немного времени, недели три. С Грозой мы совсем не занимались, поскольку не знали с какой стороны к ней подойти. Единственное что мы пытались с ней сделать — научить ее ходить в поводу. В поисках решения этого вопроса мы рылись в статьях сайта «Старый друг» (www.filly.msk.ru). И опять получилось не без приключений, но на этот раз участником был мой муж. Произошло вот что. Покатавшись вместе со знакомыми по полю, мы стали заводить лошадей домой. На небе появилась большая грозовая туча, вот-вот обещая вылиться сильным дождем. Мы быстренько закинули седла в машину, я села за руль, а Женя повел Грозу. Следом Ванька погнал остальных лошадей. Гроза шла бессовестно медленно, ветер усиливался, небо почернело. Все выглядело очень красиво: на фоне грозового неба, на котором уже временами вспыхивала молния, шла вороная лошадь с развевающейся на ветру гривой. А потом ливанул дождь, да еще с градом. Муж, естественно, зонтик с собой не прихватил, да и толку от него на таком ветру. В той ситуации помог бы только ОЗК (общевойсковой защитный костюм). Тем временем лошади дошли до края поля и дальше идти отказались. Лил дождь. Пастух с Ванькой ускоренными темпами сгоняли деревенское стадо и отдавали коровок уже встречающим их владельцам. Всем было не до лошадей. Женя продолжал вести Грозу домой. Мы встретились с ним возле конюшни. Свет фар машины напугал и без того упирающуюся лошадь, которая не желала одна (без остальных подружек) уходить с пастбища. Уже в воротах она резко встала на свечу, развернулась при этом на задних ногах и галопом понеслась в обратном направлении.

Муж, держа веревку, пробежал метров пять, поскользнулся и рухнул. Проклятущее животное останавливаться не желало. Дальнейший путь Женя продолжал уже на животе. С его слов это было занятно — мокрая трава хлестала по лицу, вспоминались кадры из фильмов о привязанных к лошадям красноармейцах, которых белогвардейские «плохиши» наказывали за неповиновение. Положение спасла случайность. Лошадь поскользнулась и загремела всей тушей как мешок с картошкой на мокрую траву. Женя, почувствовав, что его уже никто никуда не тащит, поднялся на ноги. Лошадь тоже встала. Так они стояли под проливным дождем, глядя друг на друга. Лошадь поняла, что убежать ей уже не судьба и покорно побрела обратно.

Женя стоял в грязной одежде, с него ручьем стекала вода, а локти были ободраны до крови. Он был очень доволен собой — лошади не удалось убежать. Голову кружила эйфория успеха. Еще бы! Хотя конечно ему просто повезло. Неизвестно, что бы произошло, не поскользнись лошадь на мокрой траве. Анализируя происшествие, мы пришли к выводу, что в случившемся виновата цепь случайных совпадений:

1. Резко начавшаяся гроза. Начнись она на 15 минут позже — все было бы нормально.

2. Лошади не пошли в конюшню, а остались на поле.

3. Во время прохождения лошади в ворота я включила фары, света которых лошадь и испугалась.

После этого происшествия мы окончательно решили дать лошади более звучное и соответствующее имя «Гроза».

Под впечатлением этого случая я перепугалась, что такую лошадь коварную подсунули, и что надо ее продать, пока она чего-нибудь похуже не натворила. Но мы решили не сдаваться. Да и сколько она стоит! Совершенно дикая, почти 4 года — одна дорога: на мясокомбинат. И тем более, несмотря на все это, она мне очень нравится.

Месяца два лошадь никто не трогал. Она спокойно паслась с утра до вечера. Муж был завален работой, а я сидела с детьми, так как оставить их было не с кем. А в выходные дни Женя занимался строительством бочки.

Наступила поздняя осень, пастбище закончилось, темнеть стало рано и заниматься с Грозой по вечерам стало невозможным, да и с чего начать было пока не ясно. Но как-то раз Женя зашел в денник к Грозе, и она на это не всхрюкнула, как обычно, и даже не стала убегать. Его это очень удивило, и Женя решил ее погладить по шее, по спине.

А она опять ничего, стоит спокойно, и только уши назад отвела — прислушивается. Озадаченный и удивленный этим, Женя пришел домой и рассказал об этом мне. В тот вечер на нас снизошло озарение. С тех пор Женя начал с ней заниматься и играть в самую первую «Дружелюбную игру» и добился некоторых успехов. Раньше лошадь безумно боялась веревки: сейчас, заходя к ней в денник, первым делом Женя вешает веревку ей на шею, на что Гроза реагирует абсолютно спокойно. Еще она разрешает себя чесать везде, дает все ноги, а передние даже можно чистить.

Естественно, во время занятий Женя постоянно разговаривал с Грозой. О том, что с лошадьми надо постоянно разговаривать, мы узнали от Смита: как он говорит, основная ошибка молодых людей, занимающихся заездкой лошади — это быстрота действий, резкость движений и молчаливость, в результате чего лошади сильно горячатся и тяжелы в общении. В отличие от них, пожилые люди постоянно о чем-то разговаривают с лошадью, делая все плавно и неторопливо, отчего лошади получаются спокойными и послушными. Виктор (владелец табуна) рассказывал также, что у них в деревне есть мужичок, который заезжает лошадей каким-то своим особым методом: «…погладит, поговорит с ней, в итоге через некоторое время лошадь уже не стремится убежать и спокойно дает ноги».

Процесс обучения наконец-то сдвинулся с мертвой точки, и во взаимоотношениях с Грозой начались изменения в лучшую сторону!

До конца пастбищного сезона (до ноября) она ходила с коровами, поскольку лошади ее к себе не пускали. А сейчас все по денникам, либо на поле на веревочках. В соседнем деннике стоит Мечта, которая ее периодически покусывает, а с другой стороны — Монгол, с которым она довольно мило общается.

За неделю до Нового года лошадям провели свет. В связи с этим появилась возможность заниматься с лошадью по вечерам. Женя стал заходить к Грозе после работы.

После того, как лошадь перестала нас бояться, мы решили познакомить ее с седлом. При появлении Жени Гроза перестала уходить в угол денника, а подходила сама. Естественно, это вознаграждалось кусочком хлеба. Когда открываешь двери денника, она идет навстречу.

Женя с ней здоровается, угощает хлебом, начинает разговаривать с ней, гладить, продолжая угощать хлебом.

За несколько дней до этого мы стали заинтриговывать Грозу седлом. Для этого мы вешали его на перекладину в зоне ее досягаемости. Рядом располагали потник, на него клали тряпочку, а потом отходили покормить других лошадей. В это время Гроза с интересом обнюхивала новые предметы. Страха они ей не внушали, так как пахли лошадью. Когда мы к ней подходили, выяснялось, что тряпочка уже валяется под ее ногами. В этот вечер мы решили познакомить ее с седлом поближе. Процесс начали с уже полюбившейся ей тряпочки — показали ее, дали понюхать.

Потом положили на спину. Эта тряпочка выполняет функцию прокладки между потником и спиной лошади.

Все это время она оборачивалась, живо интересуясь происходящим у нее на спине. Затем Женя отошел, дав Грозе осознать произошедшее. Лошадь оставалась спокойной. Убедившись, что она настроена миролюбиво, Женя перешел к следующему этапу. Для этого он сунул седло ей под нос, одновременно угощая лошадь хлебом. Маленькая хитрость заключалась в том, что хлеб давался из-под седла, и когда Гроза брала его, она дотрагивалась до седла носом, одновременно убеждаясь, что седло не опасно. Ознакомив таким образом с ним лошадь, Женя плавно положил седло Грозе на спину. Чтобы сразу не пугать животное тяжелыми стременами, свисающими по бокам, Женя надел их на каблучок (переднюю луку).

За некоторое время до этого мы долго думали, каким седлом лучше заезжать лошадь, и даже обсуждали этот вопрос на форуме. Благодаря этому, все же склонились к вестерновому седлу и не ошиблись. В отличие от спортивного, было куда пристроить стремена. Гроза оставалась по-прежнему спокойной, за что была щедро вознаграждена хлебом. Женя совсем расхрабрился и опустил одно стремя

Чтобы лошадь не испугалась касания стремени о бок, Женя сперва поглаживал лошадь стременами, а затем стал слегка похлопывать. После того, как Гроза перестала обращать внимание на все эти манипуляции, Женя опустил и второе стремя.

Лошадь стояла спокойно. Чтобы она не сильно сосредотачивалась на седле, Женя занялся уже ставшим привычным для нее делом — подниманием ног и ковырянием в копытах гвоздиком. Первое близкое знакомство с седлом прошло успешно.

Заниматься в деннике стало тесно, да и другие лошади мешали и отвлекали от работы. Поэтому время занятий решено было перевести с вечера на утро, а местом занятий была избрана «бочка».

И вот с утра, часов в девять, Женя привел Грозу в бочку для знакомства с новой «местностью». От конюшни до нее примерно метров 150. Все это расстояние лошадь прошла спокойно. Участок, на котором расположена бочка, соседствует с участком моих родителей. За забором находится вольер с собаками, а наши ворота рядом. Когда Гроза заходила в ворота, то собаки залаяли, отчего лошадь осадила немного, испугавшись собак. Но когда Женя позвал ее по имени и погладил, она сразу успокоилась и до бочки дошла уже нормально. Женя завел кобылу и отпустил, а сам сел у заграждения и стал фотографировать. Гроза сразу начала щипать сухую траву.

Побывав несколько раз в бочке, Гроза окончательно к ней привыкла. У Жени появился выходной, и мы решили начать занятия.

До бочки шли нормально, как обычно. Придя на место, отпустили лошадь немножко погулять, а сами в это время принесли седло и т.д. Когда ее просто зовешь по имени, она не подходит. А если одновременно с этим слегка потянуть за веревку, сразу подходит, за что получает кусочек хлеба.

Затем Женя начинает разговаривать с ней, гладить ее, настраивать на рабочий лад. Дальше, следуя статьям с сайта «Старый друг», мы начинаем предъявлять к опознанию ее вещи, давая ей их понюхать и слегка поглаживая ее ими, чтоб лошадь поняла, что никакой опасности для нее они не представляют. Небольшой нюанс: нельзя подходить к лошади с тряпочкой, держа ее в обеих руках перед собой, как экран, она этого пугается и начинает отходить.

Но стоит отпустить одну руку, чтоб тряпочка повисла, лошадь начинает воспринимать ее нормально и обнюхивает. После этого можно с чистой совестью положить ее на лошадь.

Лошадь вознаграждается хлебом и дружеским почесыванием. Дальше показываем Грозе потник. После ознакомления с новым предметом он водружается ей на спину. Гроза после этого уже сама тянется к карману за угощением. По такой же системе водружаем на лошадь седло. Дальше начинается самое интересное — первое знакомство с подпругой. Данный предмет опять же дается ей на ознакомление. Затем поглаживаем рукой в месте будущего нахождения подпруги. Убедившись в нормальной реакции на действия, Женя предпринял следующий шаг: имитировал давящее действие подпруги рукой. Возражений не последовало. После этого Женя рискнул пристегнуть подпругу к седлу с одной стороны. Даем лошади привыкнуть к ней, не забывая хвалить и угощать. Дальше начинался смертельный номер — первое в жизни Грозы затягивание подпруги.

Смертельный вот почему: у нас есть лошадь, которая была заезжена в деревне за два дня экстренно, в результате чего у нее образовалась стойкая аллергия к затягиванию подпруги. Поэтому мы опасались получения таких же результатов.

Лошадь стояла совершенно спокойно, никуда не отходила, хотя привязана не была, и даже порывалась пожевать травку под ногами. Ура! Мустанг поседлан! Не дав ей опомниться, Женя решил попробовать поводить ее за собой. Лошадь, конечно пошла, но каким то неестественным шагом: передние ноги у нее совершенно не сгибались и напоминали ходули.

Так она и шла, временами останавливаясь, и изображала из себя ослика-переростка. Потом она все-таки немного расслабилась, походка стала естественнее. Так они походили немножко и расседлались, опять же не получив от Грозы никаких возражений.

Примечание: во время всех манипуляций с седловкой лошадь никто не держал, а веревочка была привязана к недоуздку для страховки и свободно валялась на земле. Нас безумно поразило то, что во время седловки лошадь будто замирала и терпеливо ждала последующих действий, за что была щедро вознаграждена. На протяжении всего занятия Женя не прекращал разговаривать с Грозой. Наверно приболтал.

Хочу слегка отойти от основной темы и рассказать немного о других наших лошадях. Первая лошадь у нас появилась около пяти лет назад. История покупки ее примерна та же, что и у Грозы, только покупали мы ее на двести км ближе и не из табуна, а у частника. У него она появилась годовалым жеребенком, и он растил и обучал ее до четырех лет. Обучил он ее как охотничью лошадь. Все бы хорошо, и выстрелов не боялась, хорошо меняла аллюры, и с места галопом подрывала. Но был один косячок, из-за которого и была признана для охоты непригодной: кобыла совершенно не умела стоять на привязи, что для охотничьей лошади весьма важно. Она постоянно запутывалась и даже падала. Последней каплей стал случай: привязал хозяин ее и ушел за добычей, а когда возвратился, увидел ее лежащей вверх ногами, всю перепутанную. Думал — все, сдохла, придется на себе тащить и зверя, и лошадь… Но нет, жива-здорова, только встать не может. После этого он и решил ее продать.

Небольшое отступление. Люди, которые живут в деревнях, до сих пор используют лошадей для охоты. В основном лошадь используется как средство доставки охотника на место охоты и транспортировки добычи обратно. Для этого они идеально подходят, а чтобы рафинированные городские охотники не катались на своих крутых борбухайках где попало, местные жители в автоколеи кидают различные предметы (ножи картофелекопалок, самодельные «ежи», мотки колючей проволоки — на что фантазии хватит). На хорошо обученной охотничьей лошади очень удобно преследовать зверя по тайге: «высоко сижу — далеко гляжу». Хотя прицельно стрелять с нее трудновато — при стрельбе с нарезного оружия надо задерживать дыхание, а лошади этого не объяснишь, вот и «гуляет» ствол вверх-вниз. С одним таким охотником — промысловиком нам посчастливилось познакомиться. Зовут его Константином, живет он в двухстах километрах от Владивостока, и лошадьми, и охотой он занимается с раннего детства

Самостоятельно заезжает лошадей, причем очень мягкими для деревни методами, лошадей не бьет, хотя если в процессе заездки лошадь сотрет углы губ, большой беды в этом не видит (до ушей не сотрется). Именно у него мы приобрели в разное время двух лошадей — одна из них наша первая кобыла Чайка. Для себя он держит жеребца по кличке Алмаз. Конь выезжен идеально. Управляется голосом, а когда сидя на нем, вскидываешь ружье, замирает как вкопанный, ставя уши торчком в направлении выстрела.

Особенности дальневосточной тайги — обилие всевозможных кустарников, в том числе колючих, и наличие всевозможных лиан. Поэтому высокая лошадь не подходит для охоты в данной местности из-за риска переломать ноги ей, и поэтому в промысле используют коренастых и низкорослых лошадей.

В последнее время у богатых охотников становиться модным приобретать «лошадь для охоты». Но данный термин больше характеризует состояние души и в лучшем случае приобретенная дорого лошадь просто стоит и ничего не делает, а новоиспеченный коневладелец начинает сталкиваться с проблемами содержания.

…Заняться Грозой дальше получилось только через неделю. Сразу хочу отметить: благодаря статьям на сайте «Старый друг» наше представление о работе с лошадьми в корне изменилось. Если раньше любая работа с лошадью начиналась с крепкого привязывание ее на максимально короткую веревку, то сейчас мы решили дать лошади практически полную свободу действий. Революционные для нас взгляды мы решили опробовать при работе с ногами. Как и в прошлый раз, мы привели Грозу в бочку и отпустили. Пока Женя ходил за седлом, я ее почистила и даже набралась смелости и подергала ее за хвост. Отрицательной реакции не последовало. Затем подошел Женя с седлом, которое сразу было разложено перед ней со всеми его составляющими для опознания. После этого Женя занялся ее ногами. Так как ноги она давала уже свободно, мы решили пойти дальше — учить ее держать ногу в положении для ковки, зажав ее между бедрами. Поначалу она пыталась отойти задними ногами, отчего передняя нога шла на излом, и ее приходилось отпускать.

Примерно с третьей попытки с хлебом и уговорами, Гроза наконец-то начала понимать, чего от нее хотят, ковыряться в копыте крючком лошадь позволяла, и мы решили, что маленький положительный результат — это тоже неплохо. Во время всех этих манипуляций с ногами она преспокойно кушала сухую травку.

Потом мы благополучно поседлались. На этот раз подпруга была затянута, как положено. Все прошло безо всякого намека на протест. Затем Женя стал водить ее за собой на веревке.

И тут мне в голову пришла безумная идея: стоит Гроза передо мной такая красивенькая, добренькая и заседланная. А не попробовать ли мне на нее взгромоздиться?

Поскольку лошадь была в хорошем настроении, и муж не возражал, я решилась. Натолкав в карман побольше хлеба, я перешла к осуществлению своей идеи. Сначала правой рукой я оперлась на стремя, одновременно угощая ее хлебом. Затем взялась за седло и слегка повисла на ее боку. Потом поджала ноги. Гроза вроде не возражала, она только повернула голову ко мне и удивленно смотрела, что ж это такое там у нее на боку? И вот я полезла. Трудно описать свои эмоции в этот момент, но скажу честно: мне стало страшно, у меня коленки чуть ли не тряслись. Залезаю медленно и плавно, а у самой мысль: «Сейчас как поддаст! И лететь мне с нее далеко и долго!» Но вот я уже в седле, пока завалившись на шею лошади, чтобы не шокировать ее всем своим объемом, резко появившимся над ней. Пребывая в такой позе несколько секунд, я угощала Грозу хлебом, а затем плавно и медленно выпрямилась.

Мне даже не верилось, ведь всего каких-то три месяца назад я даже об этом и мечтать боялась. А теперь вот оно — счастье! Да здравствует НХ!

Посидев на ней минутку, я также плавно слезла и затем мы щедро угощали и хвалили Грозу за то, что она такая умница. Уже потом, разглядывая дома фотографии, я поняла, что Гроза даже не думала избавляться от меня. Это видно по ее позе: все ноги в стороны, как раскоряка — наверное, чтоб стоять прочнее и не упасть.

Лошадь не привязывали, все делалось с ее согласия. Даже можно сказать, что это было сотрудничество человека и животного, основанное на полном взаимопонимании и отсутствии принуждения. Большую роль сыграло то, что лошадь была свободна в своих действиях. У нее было право выбора уйти или остаться, и благодаря этому наличию выбора, она решила остаться.

Основной идеей, которой мы руководствовались при заездке лошади, была неторопливость в действиях и разбивка процесса на небольшие этапы. На каждый этап уходила примерно неделя. Медленно, но верно проходила вся заездка, и наш смелый эксперимент успешно завершился».