Глава 20

Кассандра оторвалась от книги.

— Ты уже вернулся?

— Смотреть тут особо не на что. А вот у тебя есть книги, которые я мог бы почитать.

Девушка положила книгу на столик, пристально посмотрела на него.

— У меня также есть армия, которую ты мог бы использовать.

Найтхаук покачал головой.

— Слишком уж она неорганизованная. И малочисленная. Повторяю еще раз, нельзя штурмовать хорошо укрепленную крепость с толпой оборванцев. У твоего отца в этой армии сотни, если не тысячи шпионов, и они сообщат ему о каждом отданном тобой приказе. Есть и другая проблема.

— Какая же?

— Только Голубые Глазки, Джори и еще десяток самых доверенных лиц знают, что ты — Кассандра Хилл. Когда об этом станет известно всем, за твою жизнь не дадут и десятка кредиток. По крайней мере половина твоих сторонников решит, что Ибн-бен-Халид специально придуман губернатором Перикла V, чтобы облегчить поиск неверных.

— Я им все объясню.

— Ты же в Пограничье. Будешь встречаться с каждым по отдельности?

— Ты не прав. Это мои люди. Они преданы моему делу.

— Будем надеяться, что нам не придется выяснять, так ли это. Гораздо лучше держать их в неведении.

— Так когда же ты перейдешь от слов к делу?

— Еще рано.

На лице девушки отразилось раздражение.

— Кассий Хилл не станет слабее, знаешь ли.

— Знаю. Но я пробыл в Пограничье слишком мало времени. Если я так легко и быстро найду Кассандру Хилл и Ибн-бен-Халида, он заподозрит неладное.

— С чего ты взял? Ты же совсем не знаешь его.

— Я знаю, что он подозревает всех и каждого. И это неудивительно, врагов у него хватает.

Кассандра кивнула.

— Хватает с лихвой.

Найтхаук подошел к полкам с книгами. Просмотрел титулы, вытащил парочку, пролистал, поставил на место.

— Слишком много беллетристики, — вынес он вердикт.

— И что же?

— Ты хочешь быть лидером. Вот и читаешь книги о политиках и лидерстве. Пусть даже Макиавелли. Девяносто процентов твоей библиотеки — беллетристика, — он пренебрежительно фыркнул. — Мусор.

— Из этих книг можно много узнать о людях.

— Они полны лжи.

— Сюжеты — ложь, но все остальное — правда. Во всяком случае, у хороших писателей.

— Ты хочешь быть лидером, — повторил Найтхаук. — Как может выдуманная история о людях, которых никогда не существовало, научить тебя разбираться в мыслях и поступках настоящих людей?

— Как это странно.

— Что?

— Мне казалось, что именно ты, хладнокровный киллер, должен искать прибежище в беллетристике.

— Я? Почему?

— Книги — альтернатива ужасам и жестокости твоего занятия.

— Я всегда действовал на стороне закона, — ответил Найтхаук. — Преступником не был.

— И что сие означает?

— Я не видел ничего ужасного в своей работе. Я воздавал нарушителям закона по справедливости. И иной раз не без удовольствия.

— Убийство доставляло тебе удовольствие?

— Я думаю, те же чувства испытаешь и ты, увидев труп своего отца.

— Тут дело другое. Личное.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собрала целую армию, чтобы разрешить семейную ссору? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Нет, разумеется, нет. Все они унижены и оскорблены Кассием Хиллом.

— А ты — рупор.

— В определенном смысле.

— Тогда я, в определенном смысле, выступаю от имени всех тех, кого ограбили или убили люди, за головы которых назначено вознаграждение.

Он ожидал гневного взрыва, но Кассандра неожиданно расхохоталась.

— Все-таки ты умница.

— Благодарю.

— И зарываешь свой талант в землю, избрав такую профессию.

— Позволь с тобою не согласиться. Умных много. А Вдоводел один.

— Возможно.

— Возможно? — Найтхаук вопросительно изогнул бровь.

— А как насчет оригинала… человека, с которого тебя клонировали?

— Я уже говорил, он останется замороженным, пока не изобретут способа лечения эплазии.

Кассандра скорчила гримаску.

— Ты не говорил, что это эплазия. Ты тоже можешь ею заболеть?

— Я уже болен.

Она пристально вгляделась в него, выискивая признаки болезни.

— Пока эплазия на самой ранней стадии. Еще год или два она ничем не проявит себя.

— Какая ужасная тебя ждет смерть! — По телу Кассандры пробежала дрожь. — Кожа будет гнить, в зияющие бреши начнет проникать инфекция, которая уничтожит весь организм!

— Я не собираюсь умирать.

— Никто не собирается умирать. Но все умирают.

— Уточню. Я не собираюсь умирать от эплазии. Потому что лечить ее научатся до того, как болезнь уложит меня на больничную койку. Потому-то я здесь… чтобы заработать денег, которых хватит на оплату пребывания настоящего Найтхаука в клинике и его лечение. — Он помолчал. — Какие-то деньги понадобятся и мне.

— Ты, наверное, испытаешь шок, встретившись с ним после выздоровления.

— Не думаю.

— Никакого шока не будет?

— Я с ним не встречусь.

— Почему нет?

— Не знаю, но мне представляется, что встречаться нам с ним не следует. Иначе возникнет подобие временного парадокса, когда встречаешь самого себя. Я уверен, что Вселенная от этого не погибнет и время не остановится, но все-таки встречи надо избежать.

— Но должен же он поблагодарить тебя.

— В этом нет необходимости. — Найтхаук задумался. — Не благодаришь же ты себя за то, что чистишь зубы или дезинфицируешь царапину. Он — это я, я — это он. Действует закон самосохранения, ничего больше.

— Интересные, должно быть, у тебя кошмары.

— Случается и такое, — признался он — Значит, что-то не дает тебе спать спокойно?

— С такими вопросами следует обращаться к Мелисенд, — с улыбкой ответил Найтхаук.

— Я серьезно.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Предпочитаю об этом не задумываться. Наверное, то, чем я занимаюсь, — мое призвание.

— А как ты понял, в чем твое призвание? — настаивала Кассандра. — В три года убил дворецкого?

— Наверное, убил бы, будь у нас дворецкий. — Улыбка Найтхаука стала шире.

— Не очень-то ты откровенный.

— Потому что это его жизнь, а я не знаю, хочет ли он, чтобы я отвечал на твои вопросы.

— Но ты говорил, что в тебя вложили все воспоминания оригинала. Значит, это и твоя жизнь.

— Это его воспоминания, не мои, — покачал головой Найтхаук. — Все права на них принадлежат Вдоводелу.

— Никогда не встречала такого, как ты.

— Полагаю, это комплимент.

Кассандра замолчала, а Найтхаук продолжил изучение стоящих на полках книг. Наконец вытащил одну.

— На ком остановился? — спросила Кассандра.

— Танбликст, — ответил Найтхаук.

— Это коллекционный экземпляр, — заметила девушка. — На канфоритском.

— Я на нем читаю.

— Ты продолжаешь удивлять меня.

— В прошлом мне приходилось работать с канфоритами. Ладить с ними гораздо проще, если хоть немного знаешь их язык.

— Хотя закон требует, чтобы инопланетяне изучали терранский или хотя бы обзавелись транслейторами?

— Именно потому, что таков закон — Молодец. Одобряю.

— Разумеется, одобряешь. Ты же Ибн-бен-Халид.

— Только когда я не Кассандра Хилл.

Найтхаук улыбнулся.

— По крайней мере я всегда Джефферсон Найтхаук, даже если я и не знаю, какой именно.

Она рассмеялась.

— Ты не такой, каким я ожидала увидеть Вдоводела.

— Вдоводела ты еще не видела. Только Найтхаука.

— Разве это не одно и то же?

— Нет. Я всегда Найтхаук. А Вдоводелом становлюсь по необходимости.

— У меня складывается ощущение, что эта комната слишком тесна для такого количества личностей.

Найтхаук улыбнулся.

— Ты мне нравишься, Хилл. Я рад, что теперь моя цель — твой отец, а не ты.

— Приятно слышать, что ты такого мнения.

Он произнес совершенно непонятную фразу.

— Пожалуйста, повтори.

Найтхаук повторил.

— Что ты сказал?

— Комплимент.

— На канфоритском?

— На лодинитском.

— Ты говоришь и на лодинитском?

— Немного.

— Да ты просто кладезь талантов.

— Стараюсь. Но, к сожалению, помнить меня будут только по одному из них.

— Это талант, который рушит империи.

Найтхаук покачал головой.

— Империи не рушатся после смерти правителя. Всегда находится желающий занять освободившееся место. Империи рушатся, если рушатся, лишь потому, что слишком прогнили, чтобы не развалиться.

— Значит, ты сомневаешься, что империя моего отца готова развалиться?

— Может, готова, а может, и нет. Все зависит от того, что заложено в ее основе. Лично меня судьба империи не волнует. Главное, чтобы в сейфе губернатора Хилла лежали деньги, которых хватит на нужды настоящего Найтхаука.

— Хватит и даже останется.

— Увидим.

— Ты мне не веришь?

— Не обижайся. Я никому не верю. И никогда не верил. Потому-то и дожил до шестидесяти двух лет.

— Ты не выглядишь на шестьдесят два.

Найтхаук печально улыбнулся.

— Один из нас выглядит.

— Тому уже не стать моложе и здоровее. Когда ты собираешься связаться с моим отцом?

— Через несколько недель, может быть, через месяц.

— Слишком долго. Я соберу свою армию максимум за две недели.

— Я уже говорил — мне не нужна твоя армия.

— Я помню, что ты говорил. Но это верные люди, и у них есть причины ненавидеть Кассия Хилла. Ты наверняка сможешь их использовать.

— Они всего лишь пушечное мясо. Я — киллер, не генерал. Мне они ни к чему.

— Но…

— Ты действительно хочешь, чтобы они принесли хоть какаю-то пользу? — прервал ее Найтхаук. — Пусть собираются открыто, с шумом на какой-нибудь планетке подальше от Сайлена IV. Может, отвлекут несколько дивизий твоего отца. Пожалуй, они могут облегчить нам отход… при условии, что мы проживем достаточно долго, чтобы думать об отходе. Но сначала давай посмотрим, а вдруг твой отец не так уж умен и согласится прилететь сюда. Если нет, придется воевать на его территории.

— Он прилетит, — уверенно заявила Кассандра Хилл.

— Не ставь на это последний талер. Будь он так глуп, не стать бы ему губернатором.

— Он заплатил бешеные деньги, чтобы создать тебя. И все ради моего спасения. Конечно, он прилетит. Так что длительное ожидание бесполезно.

— Ты ждала столько лет, а несколько недель ничего не решают.

— Нет. Тянуть больше нельзя.

— Ты уверена?

— Я его знаю.

Как человека, подумал Найтхаук. А вот я знаю всю их породу. Я нутром чую, что делать этого не надо.

— Ладно, — кивнул он небрежно. — Сегодня же свяжусь с ним.

— Отлично. А теперь окажи мне одну услугу.

— Услуги — не по моей части.

— От этой ты не откажешься.

— Правда?

— Налей нам что-нибудь выпить, а потом переведи мне несколько стихотворений Танбликста.

— Переводы стоят на полке. — Найтхаук подошел к бару, выбрал сигньянский коньяк тридцатилетней выдержки, разлил по бокалам, один протянул Кассандре.

— Я бы хотела услышать твой перевод.

— Правда?

— Мне нравится, как звучит твой голос… возможно, потому, что я слышала, как ты грозил мне смертью.

Найтхаук долго смотрел на нее. Отпил коньяк и мгновением позже речь пошла об удивительной игре света и теней, какая бывает только при закате на Канфоре VII.

Глава 21

Найтхаук сидел за столиком в баре со стаканом в руке, обдумывая предстоящий разговор с Кассием Хиллом, когда к нему подсел Ито Киношита.

— Что стряслось? — спросил Найтхаук.

— Я рассчитывал узнать это у тебя, — ответил Киношита. — Мы уже какой день маемся от безделья. — Он попросил пиво и жадно выпил, когда ему принесли высокий стакан. — Я думаю, Пятница на этой неделе обязательно взорвет город, чтобы не выйти из формы.

— Скоро ему найдется работа.

— А остальным?

— Тебе так хочется кого-нибудь пристрелить?

— Надоело сидеть сложа руки. Мы знаем, для чего ты нас всех собрал… поначалу. Но Ибн-бен-Халид нашелся. Так чего же ты нас не распустишь?

— Перед нами поставлена более серьезная цель.

— Не желаешь просветить меня?

— Позже. Сначала я должен поговорить с отцом Кассандры.

— Кассием Хиллом?

— Совершенно верно.

— Собираешься отдать ее?

Найтхаук покачал головой.

— Если б все было так просто, зачем мне ты и все остальные?

— Но он нанял тебя!

— Думаю, эта мысль его греет. И я не собираюсь его разубеждать.

Киношита долго смотрел на Найтхаука.

— Ты снюхался с этой девицей?

— В некотором роде.

— В каком таком роде? — Киношита раскурил бездымную альтаирскую сигару. — Или ты с ней, или против нее. Третьего не дано.

— Как же тебе хочется все упростить.

— И что ты задумал?

— Хочу выманить сюда губернатора, желательно с мешком денег, — ответил Найтхаук. — Если он прилетит, я его убью.

— Ты шутишь, не так ли?

— Я не шучу, когда речь заходит о деле.

— Ты думаешь, он прилетит один, с парочкой телохранителей? — фыркнул Киношита. — Черт, да он заявится с целой дивизией и не выйдет из корабля, пока они не обыщут каждый квадратный дюйм посадочной площадки и не обезопасят намеченный маршрут.

— Ничего другого я от него и не жду. Иначе он не просидел бы так долго в кресле губернатора.

— А что потом?

— Я спрошу, при нем ли деньги, и Мелисенд подскажет, солгал он или нет. Если Хилл привезет деньги и оставит их на корабле, я уверен, что Пятница взорвет всех, кто прибыл с ним и, возможно, даже двигательную установку его корабля, оставив нетронутыми только каюты и рубку.

— А если он привезет деньги с собой?

— Тогда тебе, мне и Голубым Глазкам придется найти способ отнять их у него.

Киношита щелкнул пальцами.

— Только и всего?

— Только и всего.

— Ты не веришь в заранее разработанные планы?

— Если план разрабатывается заранее, да еще план сложный, учитывающий многочисленные факторы, скорее всего он разойдется с жизнью. План — все равно что машина. Чем больше движущихся частей, тем выше вероятность отказа. — Найтхаук тяжело вздохнул. — К сожалению, сам Хилл — та движущаяся часть, без которой нам не обойтись. Поэтому я и нервничаю.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Если мы нападем на его штаб-квартиру, пусть и впятером, командовать парадом буду я. Мне решать, когда выступить, как проникнуть на территорию, когда ударить, когда отступить, доводить операцию до конца или прервать на каком-то этапе. Если он прилетит сюда со своими людьми, то сможет разрушить самые изощренные планы.

— Я думаю, мы спасем не одну жизнь, если Хилл прилетит сюда.

— Возможно.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты не в ладах с логикой?

— Ты говорил. Все время, пока мы были на корабле вдвоем.

— Что же, я не ошибся.

— Вероятно. А теперь я хочу попросить тебя об одной услуге.

— Какой?

— Скажи Пятнице, чтобы готовился к путешествию.

— Только Пятнице?

— И Мелисенд.

— Ты меня совсем запутал. Сам же говорил, что Хилл прилетает сюда, на Сайлен.

— Его пригласят. Если прилетит — прекрасно. Если нет, я хочу, чтобы они сопровождали меня на Перикл V.

— Только они? — Киношита постарался изгнать обиду из голоса.

— Я хочу поговорить. Войны не будет. Пока.

— Почему ты не берешь меня и дракона?

— Мелисенд может сказать, лжет Хилл или не лжет, а Пятница может взорвать эту чертову планету, если меня убьют. Ты и Голубые Глазки нужны мне для другого.

— Ты уверен?

— Абсолютно. — Найтхаук махнул рукой в сторону двери. — Пора тебе их поискать.

Киношита допил свое пиво, встал, зашагал к двери, у порога обернулся.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Все-таки сейчас и девушка, и Ибн-бен-Халид в наших руках. За этим мы и прилетели сюда, не так ли?

— Мы прилетели сюда, чтобы гарантировать будущее Вдоводела, — ответил Найтхаук. — Поскольку я — его двойник, мне и решать, что делать дальше.

— Я не могу не задаться вопросом, а правильно ли ты расставляешь приоритеты. Она очень красива, а ты всего лишь двух месяцев от роду.

Найтхаук постучал пальцем по левому виску.

— Умом я тяну на шестьдесят два года. — Он шлепнул себя по груди. — Телом — на тридцать восемь. Если б я потерял голову из-за первой встреченной мною женщины, как мой предшественник, то не вылезал бы из постели Мелисенд.

Киношита долго смотрел на него, потом повернулся и вышел за дверь, что-то бормоча себе под нос. Найтхаук проводил его взглядом, допил то, что осталось в стакане, поднялся и пошел, наверх, где стоял субпространственный приемопередатчик Кассандры.

Глава 22

— Тебе бы лучше здесь не торчать. — Найтхаук уселся перед видеокамерой. — Если отец увидит тебя, едва ли мне удастся объяснить ему, почему он должен везти сюда выкуп.

Кассандра кивнула.

— Хорошо. Джефферсон…

— Да?

— Будь очень осторожен. Боюсь, ты и представить себе не можешь, насколько он опасен.

— Мне доводилось встречаться с опасными людьми.

— Тогда опасность исходила от их оружия. Он куда более опасен, потому что платит этим людям.

— Я понял. А теперь уходи.

Кассандра вышла за дверь, а минутой спустя Найтхаук соединился с особняком губернатора на Перикле V.

— Кто вы? — сурово спросил появившийся на экране бородатый секретарь.

— Джефферсон Найтхаук.

— Откуда?

— С Сайлена IV.

— Что вам угодно?

— Я хочу поговорить с Кассием Хиллом.

— Это невозможно.

— Скажи ему, кто звонит, сынок, и будь уверен, со мной он поговорит.

— Я получил четкие инструкции не беспокоить его, мистер Найтхаук.

— Дело твое. — Найтхаук пожал плечами. — Но если хозяин уволит тебя за то, что ты не доложил о моем звонке, не обессудь.

Секретарь смотрел на голограмму Найтхаука.

— О чем вы хотите поговорить с губернатором Хиллом?

— Не твое дело. Назови ему мое имя.

— Я должен что-то сказать помимо вашего имени! — воскликнул секретарь.

— Ну, как знаешь. — Найтхаук потянулся к клавише выключателя.

— Подождите!

Рука Найтхаука застыла над клавишей.

— Я попробую. Пожалуйста, не обрывайте связь.

Экран пустовал не меньше минуты, потом на нем появилось лицо мужчины лет пятидесяти пяти, седого, с серыми глазами, глубокими морщинами, прорезавшими щеки.

— Мистер Найтхаук. Наконец-то мы с вами встретились. — Он затянулся толстой сигарой с Нового Кентукки, выпустил струю дыма. — Уж извините, что у меня такие болваны-секретари.

— Он не виноват. Откуда он мог узнать, кто я.

— Я все равно его уволил.

Найтхаук пожал плечами.

— Ваше право. Мне без разницы.

— Хорошо.

— Что тут хорошего?

— Я не учу вас, как выполнять вашу работу. И не хочу, чтобы вы учили меня.

— Все правильно. Ваша работа меня не касается.

— Отлично. А теперь давайте поговорим о вашей работе. Я полагаю, этим и обусловлена наша встреча?

— Совершенно верно.

— Так что? Вы его нашли?

Найтхаук кивнул.

— И ее.

— Это естественно. Найдя его, вы не могли не найти Кассандру. — Хилл затянулся, и вновь кабинет наполнили клубы дыма. — Он мертв?

— Нет.

— Дерьмо. — Еще затяжка. — Вроде бы вы получили приказ убить Ибн-бен-Халида. Почему вы его не выполнили?

— Мне также приказали доставить вашу дочь домой. Я предположил, что ее жизнь важнее его смерти.

— Никогда ничего нельзя предполагать, мистер Найтхаук, — вырвалось у Хилла. — Ладно. Где они?

— Неподалеку.

— А точнее?

— Я думаю, вы не хотите услышать от меня, где они, мистер Хилл. Все-таки наш разговор может слушать кто-то еще.

— Пусть слушают, мне плевать. Где они?

— Мне продолжать или подождем, пока вы успокоитесь?

Хилл злобно взглянул на него, а потом кивнул.

— Продолжайте, мистер Найтхаук. Не будем отвлекаться.

— Он хочет договориться с вами.

— Ибн-бен-Халид? — переспросил Хилл.

— Мы говорим о нем, не правда ли?

— Чего же он хочет?

Так сколько мне нужно, мысленно прикинул Найтхаук. Пять миллионов для клиники на Делуросе VIII, еще миллион на лечение, добавим на жизнь…

— Он готов вернуть вам дочь за восемь миллионов кредиток или их эквивалент в талерах Марии-Терезии.

— Восемь миллионов кредиток! — взорвался Хилл. — Он думает, что я набит деньгами?

— Он думает, что вы — любящий отец, готовый потратиться ради дочери.

— Небось, хочет получить деньги мелкими купюрами? — Голос Хилла сочился сарказмом..

— Этого он не говорил. Но одно условие поставил.

— Как же без условий. Выкладывайте.

— Он хочет, чтобы деньги вы привезли лично.

— Чтобы он отправил меня к праотцам, как только я выйду из корабля? Я знаю, что он мерзавец, но такой наглости не ожидал даже от него.

— Вот тут в игру и вступаю я.

— Объясните.

— Я — гарант сделки. Я гарантирую вашу безопасность, гарантирую безопасность вашей дочери, гарантирую, что вы не заплатите ему поддельными купюрами.

— Ваших гарантий недостаточно. У него миллион человек.

— Только не на Сайлене IV.

— Так они там… он и моя дочь?

— Нет. Сюда прилетите вы. Если деньги будут настоящими, если вы не приведете с собой армию и флот, я отвезу вас к Халиду.

— А что помешает ему убить и меня, и вас? — спросил Хилл.

— Я.

— Верится с трудом. — Хилл заметил, что сигара потухла, и вновь разжег ее. — Вам, конечно, нет равных, но вы все-таки один. А их миллион.

Найтхаук едва не сказал: «Но они рассеяны по всему Пограничью». Зачем ему знать, подумал он, о нашей малочисленности? Пришлет еще сюда целую дивизию!

— Я устрою вам встречу один на один. Если он попытается выкинуть какой-нибудь фортель, сделка не состоится. Но поверьте мне, деньги нужны ему еще больше, чем вам — ваша дочь.

— В этом я не сомневаюсь. Но сама идея мне не нравится. Слишком многое может пойти не так.

— Все пройдет нормально. Для этого вы меня и создали.

— Я создал вас, чтобы убить Ибн-бен-Халида и привезти на Перикл Кассандру! — рявкнул Хилл. — И с моей точки зрения, вы провалили всю операцию.

— Я могу убить его завтра и привезти на Перикл труп, если будет на то ваша воля.

Кассий Хилл одарил голограмму Найтхаука злобным взглядом, наклонил голову, глубоко задумался и вновь вскинул глаза.

— Зачем ему восемь миллионов кредиток?

— А зачем человеку могут понадобиться деньги?

— Он хочет купить оружие для своей армии?

— Я видел его солдат. Поверьте мне, оружия у них хватает.

— Для выплаты жалованья?

— Вы называете его террористом, а здесь он революционер, губернатор Хилл. В революцию идут не ради денег. Им нужно не жалованье, а ваша голова.

Хилл молча попыхивал сигарой, так что затянувшееся молчание нарушил Найтхаук.

— Решать вам, губернатор Хилл. Что будете делать?

Ответа не последовало.

— Так договариваться мне о вашей встрече с Ибн-бен-Халидом или нет?

— Слишком много неизвестных, — ответил наконец Хилл.

На этот раз замолчал Найтхаук, ожидая, что губернатор пояснит свои слова.

— Слишком велика вероятность угодить в ловушку. Слишком велик шанс потерять деньги, не получив ничего взамен.

— Вы не расстанетесь с деньгами, пока Халид не отдаст вам дочь, — терпеливо объяснил Найтхаук.

— Мне мало возвращения дочери. Я хочу, чтобы этот террорист больше не досаждал мне, понятно?

— Сначала одно, а потом другое.

— Как легко у вас все получается. Мы встретимся на его планете, на его условиях. И каждое мгновение я буду на мушке у пятисот человек.

— С чего вы взяли?

— С того, что именно так встретил бы его я! Он далеко не глуп, знаете ли.

— Знаю. Более того, он очень начитан.

— Террористы — они все такие.

— Мне нужно знать ваше решение, губернатор Хилл. Прилетите вы или нет?

— Еще не знаю. Слишком много факторов надо учесть, подготовиться ко всем неожиданностям. Я хочу, чтобы вы прилетели на Перикл!

— Думаю, вы допускаете ошибку.

— Я уже говорил: не люблю людей, которые учат меня, как я должен выполнять свою работу.

— Ваша работа — управлять планетой. Моя — вернуть вам дочь и убить Ибн-бен-Халида.

— Точно. А поскольку вы этого не сделали, я хочу, что вы прибыли ко мне. Обсудим наши планы.

— Хорошо. Когда?

— Немедленно.

— Я могу прибыть к вам через двадцать стандартных часов.

— Отлично. И прилетайте один.

— У меня есть приятель, который всегда сопровождает меня.

— Человек или инопланетянин?

— Человек.

— Мужчина или женщина?

— Женщина.

Хилл на мгновение задумался, кивнул.

— Хорошо. Но больше никого.

— Договорились.

— Тогда до завтра. — И Хилл разорвал связь. Несколько минут спустя в комнату зашла Кассандра.

— Как он тебе?

— Я ему очень благодарен.

— Ты ему благодарен? — нахмурилась Кассандра.

— Совершенно верно.

— Почему?

— Потому что иной раз я задумываюсь о моральных и философских аспектах моих деяний. А когда встречаю таких, как губернатор Хилл, понимаю, что рожден именно для того, чтобы убивать ему подобных. — Он помолчал. — И мысль о том, что я его убью, вызывает у меня чувство глубокого удовлетворения.

Кассандра недоуменно уставилась на него.

— Ты меня удивляешь. Ты любишь литературу, у тебя превосходные манеры, ты знаешь, как порадовать женщину, ты четко различаешь добро и зло… и всякий раз, когда я думаю, что проникаюсь к тебе всей душой, ты словно окатываешь меня ушатом холодной воды.

— И твоя душа отворачивается от меня?

— Если бы я знала, — вздохнула Кассандра.

Глава 23

Корабль мягко опустился на посадочную полосу космопорта Перикла V.

— Ты точно не хочешь брать меня с собой? — спросил Пятница, поднимаясь из кресла.

— Если ты выйдешь из корабля, они или разнесут тебя в клочья, или отменят встречу, — ответил Найтхаук.

— Тогда я не понимаю, почему ты привез меня.

— Тебе нравится взрывать, не так ли?

— Нравится.

— Если я и Мелисенд не вернемся через двадцать четыре стандартных часа, взорви эту гребаную планету.

Лицо инопланетянина расплылось в улыбке.

— Я знал, что работать с тобой — одно удовольствие, Вдоводел.

— Только не спеши, — предупредил Найтхаук. — Я рассчитываю вернуться до конечного срока.

— Конечный срок, — повторил Пятница. — Нравится мне это словосочетание.

— Неудивительно, — пробормотал Найтхаук и повернулся к Мелисенд. — Ты готова?

Она кивнула.

— Отлично. Помни, во время нашего разговора ты не должна произносить ни слова. А потом расскажешь мне, когда он говорил правду, а когда лгал.

— Я поняла.

— Очень на это надеюсь.

— Я же не дура, Найтхаук.

— Дураков нет, — отрезал он. — Но ты удивишься, узнав, сколько людей начинают вести себя, как круглые дураки, когда ситуация вдруг выходит из-под контроля.

Он приказал люку открыться и вывел Мелисенд на бетон посадочной полосы. Их уже поджидало авто с шофером-роботом.

— Джефферсон Найтхаук? — спросил механический водитель.

— Да.

— Дозволено мне будет узнать имя вашей спутницы?

— Мелисенд.

— Какое чудесное имя!

Мелисенд улыбнулась, а Найтхаук внезапно подмигнул ей.

— Я ошибся. Ее имя Гуано.

— Бесподобное имя! — с энтузиазмом откликнулся робот.

Найтхаук заулыбался.

— Но все зовут ее Мелисенд.

— Понятно.

— Знаешь, я впервые вижу, как ты улыбаешься, — заметила Мелисенд.

— Побудь со мной десять лет, и, возможно, я улыбнусь еще раз. — Найтхаук наклонился вперед. — Водитель, куда мы едем? Здание космопорта слева от нас.

— Мы едем в особняк губернатора, друг Найтхаук.

— Разве нам не нужно пройти таможенный контроль?

— Вы его уже прошли.

— Когда?

— Я передал ваши ретинаграмму, отпечатки пальцев и скелетную структуру Службе безопасности особняка губернатора, и вас опознали как клона Джефферсона Найтхаука, родившегося в 4933 году галактической эры и живущего до сих пор. — Он помолчал. — Я сожалею, но пока мы не опознали женщину Гуано, которая предпочитает, чтобы ее называли Мелисенд.

— Я ошибся. Ее настоящее имя… — Найтхаук запнулся, посмотрел на Мелисенд. — Какое у тебя настоящее имя?

— Секрет.

— Как скажешь.

— Правильно ли я понял, что имя этой женщины — Секрет? — спросил водитель.

— Нет, — ответил Найтхаук. — Ты должен понять, что женщина не хочет раскрывать свое настоящее имя, так что зови ее Мелисенд.