Глава 2

— Ты уверен, что хочешь пойти со мной? — спросил Найтхаук, оглядывая космопорт, где только что приземлился его корабль.

— Я должен, — ответил Ито Киношита.

— Но мы едва знакомы.

— Тогда позвольте уточнить. — Киношита улыбнулся. — Я породнился с кланом Джефферсонов Найтхауков. — Он помолчал. — Вы для меня недостижимый идеал, а вашему собрату я служил инструктором.

— Ты догадываешься, зачем я сюда прилетел?

— Для этого не надо быть семи пядей во лбу.

— Хорошо. Пошли.

Они вышли из корабля, и управляемый роботом электрокар доставил их в здание космопорта. Найтхаук вошел в одну кабину таможенного контроля. Киношита — в другую.

— Имя, фамилия? — спросил компьютер, сканируя ретину, зубы и скелет Найтхаука.

— Джефферсон Найтхаук.

— Паспорт?

Найтхаук протянул титановый диск.

— Цель визита?

— Туризм.

— Джефферсон Найтхаук с идентичными ретинаграммой и… за исключением шрама на большом пальце, отпечатками пальцев, побывал в звездной системе Солио два года назад, но он был моложе на шестнадцать лет.

— Меня это не касается, — ответил Найтхаук.

— В моей программе записано, что статистическая вероятность существования двух людей с одинаковыми именами, фамилиями и отпечатками пальцев равна нулю, — ответил компьютер.

— Второй Джефферсон Найтхаук все еще здесь?

— Он умер на Солио II.

— Тогда я — это не он, не так ли?

— А я и не говорил, что он — это вы, — ответил компьютер. — Однако это удивительное совпадение.

— И что теперь?

— Я приму решение после консультации с программой шестого уровня. Будьте любезны подождать.

Найтхаук терпеливо ждал, пока компьютер пищал и позвякивал, принимая решение.

— Сколько времени вы намерены пробыть на Солио II, мистер Найтхаук?

— День, может, два.

— Слишком короткий визит для туриста, — отметил компьютер.

— Короткие визиты запрещены?

— Разумеется, нет. — Пауза. — Ваши документы в полном порядке. Пожалуйста, учтите, что в обращении у нас только одна валюта — кредитки Олигархии. Если у вас есть фунты Далекого Лондона, талеры Марии-Терезии или рубли Нового Сталина, вы можете обменять их в банке космопорта. Любые другие валюты, включая шиллинги Кениаты IV, ближайшей к нам обитаемой планеты, вы должны оставить на борту своего корабля, потому что в нашей звездной системе они считаются незаконными и к обмену не принимаются.

— Понятно.

— Наказание за покупку или продажу запрещенных наркотиков в любых количествах, даже самых минимальных, смерть. Апелляции на приговор не принимаются.

— Понятно.

— В атмосфере семнадцать процентов кислорода, восемьдесят один процент азота, два процента благородных газов, сила тяжести — 1, 06 земной. Если в силу особенностей вашего организма такая атмосфера или сила тяжести вам противопоказана, требуйте систему жизнеобеспечения.

— Не требуется.

— Тогда позвольте уведомить вас, что таможенный контроль вы прошли. Добро пожаловать на Солио II.

В дальнем конце кабинки открылась дверь, и Найтхаук вышел в общий зал, где его уже поджидал Киношита.

— Почему так долго?

— Тут уже побывал Джефферсон Найтхаук с точно такими же ретинаграммой и отпечатками пальцев.

— Вы думаете, поднимется тревога? — спросил Киношита. — Таможня сообщит о вашем прибытии?

— С какой стати? Если они кого-то и ждут, так только не меня. В конце концов Джефферсон Найтхаук умер здесь пару лет назад. Я и представить себе не могу, что компьютеру таможни приказано меня отслеживать.

— Куда теперь?

— Поскольку мне не хочется заявляться в здание Службы безопасности и устраивать дуэль с сотней снайперов, я выясню, где живет Эрнандес, где обедает, где развлекается. Определюсь, где мы можем поговорить с ним наедине или при минимальном числе свидетелей. — Он огляделся. — Как я понимаю, мегаполис, что виднеется в пяти милях к востоку, — столица планеты, раз уж космопорт у них только один. Поедем туда, я потрачу немного денег и, думаю, достаточно скоро получу ответы на все интересующие меня вопросы.

— Так просто?

— Прямой путь обычно самый короткий. Найтхаук и Киношита направились к выходу, взяли аэротакси и пару мгновений спустя уже неслись над бурой равниной.

Аэротакси доставило их в центр города — лес зданий из стекла и металла. Все улицы пересекались под прямыми углами, образуя квадраты равной величины. Как и предполагал Найтхаук, в течение часа он узнал все, что хотел. И скоро они с Киношитой стояли перед маленьким элегантным рестораном, расположенным чуть в стороне от одной из центральных магистралей.

— Вы действительно пойдете туда? — спросил Киношита.

— Почему же нет? Время ленча. Он уже здесь или скоро появится. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Ты знаешь, как он выглядит?

Киношита покачал головой.

— Никогда не имел с ним дел. Даже не видел его голограмму.

— Не важно. Кроме бизнесменов да чиновников, тут никого нет. Если он в форме, я его вычислю.

— А если он приходит сюда не каждый день?

— Тогда вечерком навестим его дома, — ответил Найтхаук. — Но я предпочел бы свидеться с ним именно здесь.

— Будет много свидетелей, — заметил Киношита.

— Твоя правда. Зато охрана менее бдительна.

— Вы уверены?

Найтхаук шагнул к дверям.

— Да. Но есть только один способ проверить, так ли это.

— Тут почти пятьдесят мужчин и женщин, — прошептал Киношита, когда они вошли в зал. — Некоторые наверняка вооружены.

Найтхаук пожал плечами.

— С этим ничего не поделаешь. — Он оглядел зал. Наконец его взгляд зацепился за мужчину в форме, который с двумя офицерами сидел за столиком в дальнем углу. — Должно быть, Эрнандес.

— Вы же никогда не видели его. Почему вы так решили? — спросил Киношита.

— Из сидящих в зале у него самое высокое звание, — ответил Найтхаук. — Займи столик между ним и дверью и прикрывай мне спину.

— Не понял.

— Он самый могущественный политик на Солио II. Поверь мне, его охраняет не только та парочка, что сидит рядом с ним. Убей любого, кто попытается достать оружие.

— Но… — Киношита не договорил, потому что Найтхаук уже стоял у столика, за которым сидели военные.

— Не будете возражать, если я присоединюсь к вам? — спросил он и уселся напротив старшего по званию, не дожидаясь ответа.

— Мы с вами знакомы? — спросил офицер, пристально вглядываясь в Найтхаука.

— С какой стороны посмотреть. Вы — Джеймс Эрнандес?

Офицер кивнул.

— Но я не имею чести знать вас, сэр.

— Все еще полковник. Вижу, за два года звездочек на погонах у вас не прибавилось.

Эрнандес продолжал изучающе смотреть на Найтхаука.

— Мы встречались два года назад?

— Образно говоря. — Найтхаук наклонился вперед. — Приглядитесь ко мне, полковник Эрнандес.

— Найтхаук! — воскликнул Эрнандес и коротко глянул на каждого из офицеров, сидящих рядом. — Оставьте нас вдвоем.

— Но, сэр… — запротестовал один.

— Все будет в порядке, — заверил его Эрнандес. Оба офицера с неохотой пересели за соседний столик.

Эрнандес вновь посмотрел на Найтхаука, раскурил сигньянскую сигару.

— Вы гораздо старше, — отметил он очевидное. — Это разумно. Я полагаю, ваши друзья на Делуросе послали вас за деньгами.

Найтхаук покачал головой.

— Я прилетел сам по себе.

— Правда? Это хорошо. Для такого, как вы, Джефферсон Найтхаук, у меня всегда найдутся дела.

— Такие же, как вы нашли для предыдущего Найтхаука?

— Предыдущий Найтхаук был ребенком, маскирующимся под Вдоводела, — пренебрежительно бросил Эрнандес. — Вы — настоящий… во всяком случае, с виду. — Он улыбнулся. — Мы можем работать в паре.

— Вырежем население планеты? — улыбнулся в ответ Найтхаук.

— Можем начать с трех или четырех личностей, которые досаждают мне в последнее время, а потом двинемся дальше.

— Только трех или четырех?

— А вы думали, я в плотной осаде?

— Я, ожидал увидеть вас генералом. Раз вы по-прежнему полковник, между вами и тем, к чему вы стремитесь, поболе трех или четырех личностей.

— В губернаторах у меня послушная марионетка, — ответил Эрнандес. — Я не возражаю против того, чтобы он не сходил с первых полос газет и оставался мишенью для наемных убийц. Предпочитаю править планетой из-за кулис. — Он усмехнулся. — Поэтому я не губернатор и не генерал.

— Мудрое решение.

— Итак, будем работать вместе?

— Сначала я хотел бы уладить одно дело.

Эрнандес нахмурился.

— Я же сказал вам, если ваши люди послали вас за второй половиной…

— Меня никто не посылал.

— Так почему вы здесь?

— А вы подумайте, полковник Эрнандес. Что вы сделали с моим предшественником?

— Я его убил, — без запинки ответил Эрнандес. — Но вы отлично знаете, что он пытался убить меня. — Полковник помолчал, а когда заговорил, в его голосе слышалось изумление. — Уж не хотите ли вы сказать, что вам дорог клон, которого вы никогда не видели, который умер за два года до вашего создания?

Взгляды мужчин встретились.

— Вы убили не моего отца, или моего брата, или моего сына, — холодно процедил Найтхаук. — Вы убили более близкого мне человека. Вы убили меня. Более молодого, не знающего жизни, но меня. Вы не хотели, чтобы я вернулся с задания живым. Вы использовали меня, вы меня подставили, а когда подвернулся удобный случай, убили.

— Не вас! — возразил Эрнандес. — Я убил вашего клона, которого вы знать не знали.

— Он был Джефферсоном Найтхауком, а убийства Джефферсонов Найтхауков я принимаю близко к сердцу.

— Отлично. Я не буду убивать ни вас, ни то отвратительное чудовище, с которого вас клонировали.

— Вы меня не поняли, — покачал головой Найтхаук. — Я здесь не для того, чтобы собирать обещания. Я прибыл за расчетом. И есть только одна цена, которую вы можете заплатить за убийство Джефферсона Найтхаука.

Эрнандес быстро оглядел зал.

— Вы не выйдете отсюда живым.

— Вам не узнать, выйду я или нет.

— Послушайте, мы же сумеем договориться. — Черные глаза Эрнандеса выискивали телохранителей, сидевших по всему залу. — Ваши начальники считают, что я задолжал им несколько миллионов кредиток. Пройдемте в мой кабинет и найдем взаимоприемлемое решение.

— Повторяю, я прибыл сюда по собственной инициативе.

— Тогда я заплачу вам.

— Мне не нужны ваши деньги, — отрезал Найтхаук.

— Тогда зачем все эти разговоры? Почему вы просто не застрелили меня?

— Я хочу, чтобы вы знали, в чем причина. Я хочу, чтобы в последнюю секунду вашей жизни вы знали, что ваша смерть — не ошибка и не случайность. Вы умерли, потому что использовали, предали и, наконец, убили Джефферсона Найтхаука. — Он выдержал паузу, а потом поставил последнюю точку. — Теперь вы все знаете.

Найтхаук поднялся, одновременно вытаскивая лазерный пистолет, и прожег дыру между глазами Эрнандеса. Полковник ткнулся лицом в тарелку. Закричала какая-то женщина. К этому времени Найтхаук уже убил двух офицеров за соседним столиком.

А потом, пока Киношита как зачарованный смотрел на него, уложил еще трех человек, оглядел зал, убедился, что больше никто не хочет изобразить героя, и направился к двери, по пути подхватив под руку остолбеневшего напарника. Когда они вышли на улицу, Найтхаук повернулся и, расплавив дверной замок, запер внутри посетителей и сотрудников.

— Все, что говорили о вас, — чистая правда, — пробормотал Киношита, когда они завернули за угол. Он остановился и восхищенно посмотрел на Найтхаука. — Никогда в жизни не видел ничего подобного.

— Прибавим шагу. Там есть запасной выход… кто-то об этом да вспомнит.

— Куда мы теперь?

— В космопорт. — Найтхаук заметил свободное аэротакси и поспешил к нему. — Между прочим, — в голосе его слышались саркастические нотки, — спасибо, что прикрыли мне спину.

— Я не заметил, что кто-то достал оружие, — оправдывался Киношита.

— Если ждать, пока они достанут оружие, можно и умереть. Человек, располагающий такой властью, нанимает лучших из лучших.

— Значит, в зале сидели телохранители в цивильной одежде. Но как вы их вычислили?

— Те, кто нырнул под столик или замер, — гражданские. Те, кто полез под пиджак или в карман, — враги.

— А если они хотели достать кошелек? — спросил Киношита, когда они подошли к аэротакси.

— Значит, они выбрали крайне неудачное время, чтобы расплатиться, — ответил Найтхаук. Дверца аэротакси скользнула в сторону.

— Вы хотите сказать… — начал Киношита.

— Замолчи, — резко оборвал его Найтхаук. Киношита вопросительно посмотрел на него. — Сейчас не время для подобной дискуссии.

Киношита замолчал, но воображение нарисовало ему тридцать или сорок сценариев дальнейших событий, один мрачнее другого. К его изумлению, до космопорта они добрались без помех и вскоре уже покидали звездную систему Солио.

Инструктор налил себе виски, долго смотрел на своего спокойного, уверенного в себе спутника и, возможно, только сейчас осознал, кого судьба определила ему в попутчики. Для Найтхаука это была обычная работа. Ничего особенного, таким не хвастаются, такое не празднуют, о таком не слагают песен.

Обычная работа.

И Киношита искренне порадовался тому, что Вдоводел не числит его среди своих врагов.

Глава 3

Найтхаук сидел у пульта управления, пил фруктовый сок и смотрел на обзорный экран. Наконец повернулся к Киношите:

— На какой планете тебя высадить?

— Вы думаете, что сами справитесь с управлением?

Найтхаук улыбнулся.

— Панель выглядит иначе, камбуз готовит лучше, но кардинальных изменений я не заметил. Скорее всего их нет. Как и прежде, достаточно сказать: «Доставь меня на Биндер X», а потом два дня расслабляться, пока корабль не выполнит приказа.

— Изменения, конечно, есть. Теперь, если компьютер обнаруживает ионный шторм или метеоритный рой, он не просит инструкций. Сам огибает преграду, а потом возвращается на прежний курс.

— Могу об этом только пожалеть, — пожал плечами Найтхаук. — Ионный шторм разгонял скуку межзвездного перелета.

— Опять же, корабли летают теперь быстрее.

— В мое время для того, чтобы пересечь галактику, требовалось чуть меньше месяца. Если надоедало глазеть в иллюминаторы или играть с компьютером, ты мог лечь в камеру Глубокого Сна. Так велика ли разница, если теперь на такой полет уходит не двадцать девять дней, а всего лишь двадцать семь?

— Невелика, — признал Киношита. — Когда эффективность подходит к максимуму, прирост, достигаемый любым усовершенствованием, всегда мал.

— Это точно. Но ты не ответил на мой вопрос: где тебя высадить?

— Нигде.

Найтхаук молча смотрел на него.

— Я бы хотел лететь с вами.

— Соглядатаем Марка Диннисена?

Киношита покачал головой.

— Я слишком долго прожил в Олигархии. Пора возвращаться в Пограничье.

— Ты сумасшедший. Разве тебе не понятно, что они клонировали меня лишь потому, что шансы на успешное завершение операции практически нулевые?

— Я в вас верю.

— Это твое право. — Найтхаук помолчал. — Но партнеры мне не нужны. Все, что я заработаю, будет принадлежать мне или моему умирающему двойнику.

— Денег у меня достаточно, — ответил Киношита.

— Нет такого человека, которому достаточно его денег!

— Послушайте, я попытаюсь все объяснить, но, если не получится, не обессудьте. Я был охотником за головами. Чертовски хорошим охотником, как говорил я себе. Я гордился своими достижениями. — Он замялся. — Но вы — самый лучший из всех, кого мне доводилось видеть. Возможно, вообще самый лучший. Я хочу посмотреть, как вы работаете.

— Мне бы себя защитить. Для тебя не хватит ни времени, ни сил.

— Я постою за себя. А вам помогу.

— Как в ресторане? — усмехнулся Найтхаук.

— Я никогда не видел вас в деле. Хотел посмотреть, действительно ли вы так хороши, и решил не вмешиваться, если вы сумеете обойтись без меня. — Пауза. — Произвести на меня впечатление не так-то легко, но вам это удалось. Вы превзошли все эпитеты, которыми награждали вас книги. — Он посмотрел Найтхауку в глаза. — В следующий раз я вас не подведу. Обещаю.

Найтхаук не сводил с Киношиты глаз, пока тот не заерзал в кресле.

— Да, лучше бы такое не повторялось, — молвил наконец он.

— Так я лечу с вами? — спросил Киношита.

— Пока летишь.

— Спасибо. Я у вас в долгу.

— Отлично, — кивнул Найтхаук. — Начинай расплачиваться.

— Простите?

Найтхаук постучал пальцем по лбу.

— Здесь у меня куча воспоминаний, но все они устарели. К примеру, я думаю, что самый большой публичный дом Внутреннего Пограничья находится на Текамсехе IV и называется «Мадам Зюга», но может случиться так, что его уже девяносто лет как снесли.

— Я понял.

— Так «Мадам Зюга» все еще в деле?

— «Мадам Зюга»?

— Вроде бы мы говорим именно об этом.

— Не знаю. Никогда не слышал о таком заведении.

— Выясни. А если он давно закрылся, узнай, какой публичный дом сейчас самый большой.

— Я слышал, что больше, чем на Барриосе II, нет нигде.

— Проститутки с разных планет?

Киношита пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю.

— Так узнай.

— Хорошо, — кивнул Киношита. — А с чего вдруг такой интерес к публичным домам?

— Во-первых, не вдруг, а во-вторых, мы летим именно туда.

— Сейчас?

— Конечно.

— А почему бы нам просто не приземлиться на ближайшей кислородной планете? Без борделя во Внутреннем Пограничье не обходится ни одна.

Найтхаук покачал головой.

— Заурядный публичный дом мне не нужен.

— Я найду вам роскошный, — заверил его Киношита.

— Об этом я тебя не прошу. Мне нужен самый большой, а не самый лучший.

— Так что же вам нужно?

— Я тебе сказал. — Найтхаук откинулся на спинку кресла, положил ноги на панель управления и закрыл глаза. — Давай поглядим, что ты там раскопаешь.

— Это какая-то проверка?

— Делай то, о чем тебя просят.

Киношита вздохнул и зарылся в память компьютера. Он выяснил, что «Мадам Зюга» уже принадлежит истории, а вот самый большой бордель Внутреннего Пограничья действительно находится на Барриосе II и называется «Гоморра Палас». Киношита приказал кораблю взять курс на систему Барриоса и пошел на камбуз, чтобы перекусить, гадая, с чего бы это Вдоводела потянуло на инопланетянок. Вроде бы ни один из его биографов не упоминал о столь странных сексуальных привязанностях.

Глава 4

Звездная система Барриоса располагалась между Терразином, мощным форпостом Олигархии, и звездным скоплением Квинелла, относящимся к Внутреннему Пограничью.

Вокруг Барриоса вращалось четырнадцать планет. Восемь газовых гигантов, четыре старательских мира, из которых давным-давно выгребли все полезные ископаемые. Тринадцатую окружала аммиачная атмосфера. И лишь на Барриосе II жизнь била ключом. Поначалу планету использовали как заправочную станцию. Потом на ней открыли богатые месторождения плутония, доходов от продажи которого хватило на несколько столетий. Когда запасы плутония иссякли, на Барриосе II серьезно занялись сельским хозяйством, и планета стала кормить население полдюжины окрестных звездных систем. И наконец, благодаря исключительно выгодному местоположению и постоянно увеличивающемуся населению Барриос II превратился в крупный финансовый центр, где проводились сделки с любыми товарами, поставляемыми Внутренним Пограничьем, за которые расплачивались сотней различных валют.

Одной из достопримечательностей Барриоса II по праву считался «Гоморра Палас», самый большой публичный дом Пограничья и, вполне возможно, самый старый. Его не отличали элегантность и роскошь, свойственные «Бархатной комете», публичному дому, который притягивал самых богатых мужчин и женщин галактики. Наоборот, в «Гоморра Палас» во главу угла ставилось быстрое и качественное обслуживание, а не удовлетворение экзотических фантазий. Началось все более ста лет тому назад со скромного заведения, обслуживающего местный непритязательный люд. Но со временем бордель расширялся и перестраивался и теперь занимал целый квартал. Некоторые местные жители требовали его закрытия, как требовали этого же их отцы и деды, но ни одно из сменяющих друг друга правительств не обращало внимания на протесты: по прибыли с борделем могло сравниться лишь отделение Делуросского банка. И пока бордель аккуратно платил налоги, о его закрытии не могло быть и речи.

Найтхаук оглядел центральный подъезд «дворца».

— Не впечатляет, знаешь ли, — поделился он своим мнением с Киношитой.

— Я же предупреждал. — В голосе Киношиты слышалась обида. — Нам следовало остановиться на Поллуксе IV.

— Я комментирую увиденное, а не жалуюсь. Именно это заведение мне и нужно.

— Не могу понять, почему.

— Потому что в самом большом борделе самый большой выбор.

— Точно так же, как в самом лучшем борделе самый лучший выбор, — пробурчал Киношита. — А теперь до лучшего борделя примерно четыре с половиной тысячи световых лет.

— «Гоморра Палас» меня вполне устраивает.

— Уж не знаю, какие у вас потребности, но на Поллуксе IV их бы удовлетворили в лучшем виде.

— Я в этом сомневаюсь, — ответил Найтхаук.

— Что ж, вас тут, возможно, все устраивает, а вот меня нет.

— И хорошо. Мы тут не задержимся, так что тебе не придется воспользоваться услугами местных дам.

Киношита удивленно уставился на него.

— Посиди в баре, пропусти стаканчик-другой, — добавил Найтхаук. — Я за это время управлюсь.

— Может, в конце концов вы и правы.

— В чем? — полюбопытствовал Найтхаук.

— Если вы такой шустрик, то не оцените достоинства публичных домов на Поллуксе IV.

Найтхаук добродушно улыбнулся, и они направились к двери, которая растаяла при их приближении, но материализовалась на прежнем месте, как только гости переступили порог. Они очутились в огромном зале. Стены украшали фотографии и голограммы, слева тянулась длинная стойка бара. Несколько мужчин сидели в кабинках, выбирая партнерш на вечер.

Когда-то прекрасная, но все еще симпатичная женщина средних лет, несомненно, мадам или одна из них, подошла к Найтхауку и Киношите, как только бармен принял у них заказ.

— Добро пожаловать в «Гоморра Палас», — поприветствовала она новых посетителей. — Не припоминаю ваши лица.

— Мы тут впервые, — ответил Киношита.

— Предпочитаете что-нибудь особенное?

— В общем-то нет.

— Может, вас интересуют особенные дамы? — Она многозначительно улыбнулась.

— Возможно, — ответил Найтхаук. — Кого можете предложить?

— У нас слишком много девушек, чтобы поставить их в ряд, — ответила мадам. — Но мы можем показать вам голограмму каждой.

— Отлично, — кивнул Найтхаук. — Давайте посмотрим.

— Большинство мужчин предпочитает делать выбор в кабинке.

— Мой друг пришел только выпить, а мне застенчивость несвойственна.

Мадам коснулась крошечного выступа на браслете, и тут же в паре дюймов над стойкой возникла голограмма роскошной рыжеволосой женщины. Найтхаук никак не прокомментировал ее появление, поэтому пару мгновений спустя первая голограмма сменилась другой.

К тому времени, когда над стойкой возникло сороковое изображение, мадам с Киношитой уже гадали, что же ищет Найтхаук. Ответ они получили на сорок первой голограмме.

— Стоп!

Киношита вытаращился на голограмму, словно не мог поверить своим глазам.

— Это что, шутка? — наконец вырвалось у него.

— Почему ты так думаешь?

— Да в ней триста футов. И посмотрите внимательнее: она же не человек!

Найтхаук повернулся к мадам.

— Я хочу ее.

— Боюсь, это невозможно. Она в больнице.

— У вас есть другая?..

— Балатаи? — закончила за него мадам. — Только одна. Их не так уж много, знаете ли.

— Мне говорили.

— Соответственно, и цена на них выше.

— Сколько?

Мадам оценивающе оглядела Найтхаука.

— Тысяча двести кредиток? — Она то ли спрашивала, то ли называла цену.

Найтхаук молча смотрел на нее, и под его взглядом женщине стало не по себе.

— Вы ведь у нас впервые?

— Да.

— Черт, тогда ровно тысяча. Я хочу, чтобы вам здесь понравилось. — Она помолчала. — Мы берем фунты Далекого Лондона, талеры Марии-Терезии или рупии Нового Бомбея. И пять процентов за конвертацию. Если у вас другая валюта, вам придется поменять ее в банке.

— Я заплачу кредитками. Цена меня устраивает.

Мадам повернулась к Киношите.

— А как насчет вас? Неужели мы не сможем подобрать для вас что-нибудь интересное?

— Я уверен, что сможете, — с горечью ответил Киношита. — Но я посижу в баре и подожду моего друга.

Мадам пожала плечами.

— Как вам будет угодно.

— Мне это не угодно, но решаю не я, — пробормотал Киношита.

— Показывайте дорогу. — Найтхаук соскользнул с высокого стула. — Стоимость напитков, которые выпьет мой друг, снимите с моего счета.

— С радостью, — ответила мадам и увела его в длинный, тускло освещенный коридор.

Открылась дверь, и они перешли в другое здание, на аэролифте поднялись на третий этаж.

— Вот мы и пришли. — Мадам показала на дверь без таблички или надписи. — Расплатитесь со мной. Если захотите отблагодарить даму чаевыми — это ваше право.

Она достала карманный компьютер, который зафиксировал ретинаграмму и отпечаток большого пальца Найтхаука, выдержал паузу, а потом зажег на дисплее зеленый квадрат.

— Наслаждайтесь, — улыбнулась ему мадам, повернулась и зашагала к аэролифту.

Найтхаук не нашел ни ручки, ни кнопки, а потому сказал: «Открывайся». Дверь откатилась в стену и вновь закрылась за его спиной.

На стоящей в углу кровати лежала женщина, одетая в черные кружева. Издалека она могла сойти за человека, но при ближайшем рассмотрении выявлялись существенные отличия. Корни у балатаи, несомненно, были человеческими, но нескончаемая череда мутаций увела их достаточно далеко от главной магистрали эволюции.