Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Торир Рыжебородый

ModernLib.Net / Фэнтези / Резник Майк / Торир Рыжебородый - Чтение (стр. 3)
Автор: Резник Майк
Жанр: Фэнтези

 

 


— Давайте поставим вопрос на голосование, — предложил Рислер.

Все взгляды устремились на Повича. Сюсюкающий старик в данной ситуации обладал решающим голосом. Он нервно оглядел собравшихся, потом снова пыхнул трубкой, опалив пальцы.

Через мгновение Майкл Дрейк и Эндрю Крастон, разозленные, гордо покинули комнату, и единодушие в Совете Баронов было утеряно навсегда.

Глава 6

Донахью раздражали его оковы. Его раненное плечо затекло. Таракан, большой и влажный, переполз через край ложа, прополз через грудь Рыжебородого, а потом отправился блуждать в его бороде. Донахью почувствовал, как он подобрался к свежим порезам на горле. Урод не знал, что делать, но насекомое беспокоило его словно посланец Рета. С ворчанием Донахью перевернулся на бок, однако, прогнать насекомое не сумел. Не в силах совладать с тараканом, пленник попытался игнорировать насекомое и, переполненный злостью, стал рассматривать сырой каменный потолок.

Неожиданно Урод резко прижал подбородок к груди и позволил себе победно улыбнуться, когда почувствовал, как тельце твари превратилось в мягкую массу. Останки таракана повисли на шее Донахью, но на это можно было внимания не обращать. Пленник снова откинулся назад, еще больше расслабился и, словно загипнотизированный, уставился на крошечную каплю воды, которая сползала по стене в нескольких футах над его головой.

Он пробыл один больше суток, без пищи и без воды. Движения его рук и ног были ограничены ложем. Много раз начинал он молить Гарета о помощи; и каждый раз после тщетной молитвы начинал ругать Гарета Кола, становясь все более и более свирепым, в то время как час проходил за часом. Все выглядело так, словно Гарет решил оставить Рыжебородого гнить в сырой норе Людей, пока Донахью не исправится и не покается. Ну, это-то не сработает! Может, Рыжебородому удастся схватить какого-нибудь Нормана за руку… Рано или поздно они ведь развяжут его — в этом Донахью был уверен. Если бы Люди захотели убить его, они не стали бы так тянуть.

Или они все-таки убьют его? Может, они ждут, наблюдая, станет ли Гарет спасать его, если, конечно, Гарет может спасти его на таком расстоянии?

Гарет уже доказал, что может прислать свое создание в темницу, если пожелает.

А Норманы не собирались пугать Донахью. Они видели его в битвах слишком часто, чтобы не верить в то, что Рыжий Торир Донахью может чего-то испугаться. И если Норманы собирались пытать его, то они долго могли бы совершенствовать на нем свое искусство.

Итак, пытки тут ни при чем, как и убеждение страхом, и это не проверка сил Гарета Кола. Даже если бы Донахью охватил самый сильный приступ скромности, чего и в помине не было, он бы все равно не догадался, что Люди просто забыли о нем…

И тогда его убогие мысли вернулись к первоначальному вопросу: чего ждут Норманы?

Минутку! Минутку. Они что-то говорили. Страмм и Майкл Дрейк и даже Рислер. Что это было за слово? Урод! Гарет тоже использовал его. И кто-то, один из Норманов, хотел узнать о его силе, так словно он один из банды уродцев Гарета.

Да, так оно и было! Но тут Донахью оказался в безвыходном положении, потому что не знал, истинного значения слова «урод». Когда Дрейк и другие использовали его, оно звучало как оскорбление… но если Гарет тоже использовал его, даже называл так себя, тогда, быть может, это слово означало что-то еще, что-то намного более важное.

Хорошо это или плохо? Донахью не знал, хотя надеялся, что плохо, потому что Гарет называл его «Уродом в резерве», а Гарет никогда не ошибался. Мысль о Коле, самодовольном и недосягаемом в Туннелях, прислушивающемся к его мыслям и насмехавшемся над ними, снова вызвала у Донахью приступ жажды крови. Его мыслительный процесс, хрупкий в лучшем случае, застопорился, и Рыжебородый яростно задергался в своих узах, ревя как бык.

Сколько его продержали здесь, Донахью не знал, но наконец дверь открылась и вернулись Страмм с Рислером.

— Успокоился, я вижу, — заметил Страмм.

— Чего вы ждете? — спросил Донахью, тяжело дыша от напряжения.

— Я не знаю, чего ждать, — был ответ. — Вот почему я оставил тебя в таком положении.

— И что теперь? — поинтересовался Рыжебородый.

— Теперь я решил сделать тебе одно предложение, — сказал Страмм.

— Я не стану иметь дела с Норманами!

— Подожди, пока не выслушаешь… и к тому же следует говорить — Нормалы. Тебе хотелось бы оказаться на свободе?

— Ха!

— Я имею в виду именно то, о чем говорю. Я развяжу тебя. Рислер с луком и стрелой с отравленным наконечником присмотрит за тобой, так что я не делаю ничего безрассудного, возвращая тебе свободу.

Рислер шагнул назад и наложил стрелу на тетиву лука, в то время как Страмм мечом разрезал путы Рыжебородого. Донахью спустил ноги на пол и начал массировать запястья. Его глаза остановились на Страмме, и он зловеще приподнялся.

— Осторожно, — предупредил Рислер, одновременно натягивая тетиву. Донахью повернулся к нему нахмурившись и снова сел.

— Так-то лучше, — сказал Страмм. — А теперь за дело. Я освободил тебя, потому что ты не чувствуешь особой привязанности к Гарету Колу.

— Я хотел бы оторвать ему голову, вырезать его сердце… и когда-нибудь я так и сделаю! — взвыл Рыжебородый.

— И ты считаешь, что тебе удастся? — спокойно спросил Страмм.

— Что ты затеваешь? — спросил в ответ Рыжебородый, глядя на сатанинские черты собеседника.

— Скажу в свое время, — ответил Страмм. — Никто из наших людей не был в цитадели Кола… точнее, никто из тех, кто попадал туда, не вернулся.

— Будь ты проклят, твоя правда! Они не вернулись! — гордо сказал Рыжебородый.

— Ты, с другой стороны, возможно, знаешь Метро так же хорошо, как любой другой, кроме Гарета Кола.

— Метро?

— То место, где вы живете.

— Ты имеешь в виду Туннели?

— Да, Туннели. Мы не знаем, что Гарет Кол может делать, по крайней мере не все его способности. Но даже если ты не знаешь границ его силы, ты наверняка лучше знаком с ним, чем мы.

— Что ты затеваешь? — повторил Донахью.

— Ты ненавидишь Гарета Кола, ведь так? — спросил Страмм.

— Да.

— Больше чем кого-либо и чего-либо еще?

— Да.

— Ненавидишь в достаточной степени, чтобы повести армию против него?

Донахью тяжело вздохнул и тупо уставился на Страмма. Он почесал свою лохматую голову, вздохнул снова, запрокинул голову и засмеялся.

— Давай говорить прямо. Ты хочешь, чтобы я…

— …возглавил нападение на цитадель Гарета Кола.

— Ты, должно быть, шутишь?

— Есть только одна вещь, относительно которой я никогда не шучу. Это — Гарет Кол.

— Откуда ты знаешь, что я не заведу вас в ловушку?

— Сейчас я этого не знаю… но узнаю до того, как тебе будет вверена армия.

— Какое-то безумие! — сказал Рыжебородый больше для себя, чем для Страмма. — Вообразите… Рыжий Торир Донахью возглавляет набег на Туннели! — Он снова засмеялся.

— Подумай об этом, — сказал Страмм.

И Донахью так и сделал. Он подумал о том, каково это будет — сжать белую шею Гарета Кола; подумал о том, как встряхнет крошечное тело Кола так, чтоб мозги Повелителя Уродов, взболтавшись, разбились о крышку черепа; подумал о голове Гарета Кола, которая будет висеть у него на поясе, привязанная за локон светлых волос. И еще Рыжебородый представил себя предводителем армии, которой можно отдавать команды; которая может передвигаться лишь по земле и воины которой чувствуют боль, когда меч или стрела оставляют на них свою отметину. Все вместе выглядело приятно. Потом Донахью подумал о Гарете. Коле, наблюдающем, как он разговаривает с Страммом, и мысленно смеющемся над тем, как Рыжебородый предвкушает его смерть.

— Я поведу армию! — проревел Рыжебородый. Рис л ер аж подскочил от неожиданности, когда вопль Донахью разорвал тишину.

— Ладно, — сказал Страмм. — Но, думаю, нам лучше обсудить все детали.

— Когда я могу начать? — перебил Донахью.

— Когда я почувствую, что могу доверять тебе, — ответил Страмм. — И когда мои Люди пойдут за тобой. Для этого потребуется не месяц и не два. Должно пройти достаточно времени, чтобы они свыклись с мыслью, что их поведет Урод, пусть он даже выглядит как Человек.

— О чем ты говоришь? — требовательно спросил Донахью.

— Теперь ты должен и сам догадаться, даже если еще не знаешь, — сказал Страмм.

— Я ничего не знаю.

— Я могу преподать тебе маленький урок истории, — сказал Страмм, садясь на край ложа.

— Истории?

— Да, истории… рассказать столько, сколько сочту нужным. Почти тысячу лет назад была война — война совершенно мерзкая. Сомневаюсь, что она длилась уж очень долго. Мы понятия не имеем о том, какое оружие использовалось, но, очевидно, его было достаточно, чтобы разрушить почти все на поверхности Земли.

— Земли? — тупо повторил Донахью.

— Мира… в котором мы живем. Не обращай внимания. Только поверь мне, почти все погибли. Цивилизация была стерта в порошок за несколько часов, если те записи, что есть у нас об этом конфликте, правильны. Честно говоря, я не могу представить столь могущественного оружия, но я не думаю, что есть какая-то разница, шла война часы или годы. Остается факт: такое случилось. Все, или почти все, на поверхности планеты были убиты.

— Чепуха, — взорвался Рыжебородый. — Если бы это было правдой, нас бы тут не было!

— Ты забегаешь вперед, — сказал Страмм. — Как я говорил, все на поверхности планеты были убиты, быстро или медленно, без разницы. Однако не все находились на поверхности. Некоторые — настоящая горстка по сравнению с миллионами погибших — находились под землей.

— Что?

— Под землей, — повторил Страмм. — Война, как оказалось, не была такой уж неожиданной. Многие сумели спрятаться в пещерах или каких-то убежищах. Они подождали несколько лет, прежде чем выйти на поверхность и сформировать основу ныне существующей цивилизации.

— Какое отношение это имеет к Гарету… или ко мне? — спросил Рыжебородый, не совсем уверенный, что его не обманывают, рассказывая стародавнюю сказку.

— Я подхожу к этому, — терпеливо сказал Страмм. — Ты знаешь, что нет места лучше защищенного, чем система Метро.

— Что, Рет побери, ты называешь Метро?

— Это тяжело объяснить, возможно, потому, что мы сами не очень ясно себе это представляем. Насколько мы знаем, это — система подземного движения транспорта. Поезда — какой-то тип повозки — перевозили Людей из одного места в другое по подземным Туннелям.

— Туннели! — воскликнул Донахью, забыв свои сомнения. — Туннели и есть — Метро!

— Точно. Одна группа Людей нашла убежище от опустошений войны в Метро. Но им не так уж повезло. Я не знаю, какого рода оружие использовалось в той войне, но точно: как только его пустили в ход, даже воздухом стало нельзя дышать. Пещеры и убежища имели собственный воздух и были полностью отрезаны от внешнего мира, а Метро — нет. Там было слишком много входов и выходов, слишком много вентиляционных шахт, чтобы эффективно защищать от отравленного воздуха. Воздух странно подействовал на выживших. Словом, он стал причиной значительных изменений, которые в конечном счете привели к появлению самых невероятных Уродов!

— Снова это слово! — проревел Рыжебородый. — Что такое «Урод»?

— Необычное существо. Человек, который чем-то отличается от своих родителей и своих товарищей. Обычно Уродов убивали, так как они легко отличимы от нормальных детей… ты знаешь, три головы, нет глаз и тому подобное. Люди в Туннелях, как ты называешь Метро, оставались там, они не хотели иметь дело с выжившими нормальными, которые тоже вернулись на поверхность. А после того как сменилось несколько поколений, обитатели Туннелей решили, что избавились от Уродов… Они ошиблись… Видишь ли, нет способа, чтобы понять, Урод перед тобой или Человек, если создание нормально физически. Возможно, что как раз так колдун и родился…

— Гарет Кол! — воскликнул Донахью.

— Правильно. Годы он, как казалось, ничем не отличался от других Людей, кроме того, что, возможно, выглядел чуть более болезненным. Что мы знаем точно: его сила пришла к нему постепенно. Он даже не понимал, кто он такой, до тех пор, пока ему не исполнилось тридцати, хотя мог догадываться после того, как в возрасте двадцати пяти лет перестал стареть… Он родился в руинах старого города, называемого Чикаго, и, после того как способности его достигли той силы, что имеют сейчас, он оставил свой дом и начал искать других, вроде него самого. Он никого не нашел… Метро Нью-Йорка — ваши Туннели — было последним местом, которое он обследовал. Именно там он решил устроить штаб-квартиру и постепенно прогнал всех Людей, живущих под землей… в том числе и моих предков… В конце концов Люди забрели в руины какого-то города, некогда имевшего круглую форму, который уже заняло несколько других выживших семей. Город теперь называется Ступица, но со временем мы узнали, что раньше он назывался Бостон… Мы начали новую жизнь на этой земле. Изредка мы устраивали рейды на другие города Нормалов, беря пленников и заставляя их работать на полях. Время от времени Гарет или, точнее, чудовища из ада, которых Гарет собрал воедино, появлялись и воровали наших женщин. И только сотню лет назад мы поняли, что он делает с украденными женщинами.

— И что же?

— Он использует их для размножения адского отродья.

Донахью выглядел удивленным.

— Ты не понимаешь? — спросил Страмм. — Он использует их для того, чтобы плодить армию Уродов!

— В этом-то Гарет преуспел, — усмехнулся Рыжебородый.

— Не думаю, — возразил Страмм. — Иначе, почему же он до сих пор не уничтожил нас? Мы начали войну с ним, когда наконец открыли, что он делает с нашими женщинами. Если он и в самом деле занят именно тем, что демонстративно выставляет напоказ, почему он не завоюет мир при помощи армии Уродов?

— Уроды-то ему не нужны, — сказал Донахью, без желания признавая этот факт. — Он может уничтожить Ступицу в две секунды, если захочет.

— Тогда почему он не делает этого? — резко спросил Рислер.

— Вы его не волнуете, — ответил Рыжебородый.

— Мы не волнуем его? — повторил Рислер недоверчиво. — Тогда почему он посылает против нас армии?

— Если бы он захотел уничтожить Ступицу, он бы сделал это сам.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал Рислер.

— Я не знаю ответа, — заявил Донахью.

— Тогда давай попробуем задать другой вопрос, — сказал Страмм. — В чем твоя сила?

— У меня ее нет.

— Тогда почему ты возглавляешь его армию?

— Я лучший воин, который есть у него, — Донахью сделал паузу, получившуюся значительной, потом поправился: — Я единственный Человек, который у него есть.

— Почему он не уничтожил тебя, как других Нормалов? — упорствовал Страмм.

— Я не Норман! — прогремел Рыжебородый.

— Ну, ты и не Урод, — сказал Страмм. — Так кто же ты такой?

— Я — Рыжий Торир Донахью! — закричал он, задыхаясь наполовину в ярости, наполовину в муке. — Вот кто я такой. Я — Рыжий Торир Донахью, и я не какая-то проклятая пешка! Ни ваша, ни Гарета, ни кого-то еще! Я пришел сюда убивать Норманов, потому что я хотел этого, и если я поведу вашу армию против Гарета Кола — это будет мое решение, а не ваше!

— Никто иначе и не говорит, — печально согласился Страмм. — Мы только пытались вычислить, почему Кол держит под рукой малого вроде тебя.

— Малого?

— Урода, если хочешь.

— Я не Урод! — проревел Рыжебородый.

— Для Кола и его слуг ты — Урод, — сказал Страмм. — Ты такой же чужой для них, как Кол для нас. И тем не менее он доверил тебе командовать своими вооруженными силами. Почему? Ты знаешь что-то, что может повредить ему, если он прогонит тебя?

— Нет.

— С другой стороны, — прибавил Рислер, — если бы Донахью представлял опасность, Кол убил бы его.

— Правда, — согласился Страмм. — Подойдем к проблеме с другой стороны: если мы не знаем, как ты можешь навредить Колу, давай подумаем, чем ты можешь помочь нам. Что ты знаешь о Туннелях?

— Я знаю там каждый дюйм, — ответил Донахью.

— Даже Туннели Кола? — спросил Страмм. — Нет, забудем об этом. Конечно, он знает. Можешь ли ты появиться там незамеченным?

— Невозможно, — ответил Донахью.

— Какая армия тебе нужна, чтобы быть уверенным в победе?

— Какая польза от этого разговора? — с яростью взорвался Рыжебородый. — Кол увидит нас за многие мили. Даже густой туман надолго не спрячет корабли.

— Тогда мы не станем использовать корабли, — сказал Страмм.

— Что ты предложишь мне… добираться вплавь? — презрительно спросил Донахью.

— Ты слышал о Голландском туннеле? — спросил Страмм.

— Нет.

— Ты ходил по огромному туннелю, заканчивающемуся стеной валунов?

— Да.

— Это — Голландский туннель. Мы перегородили его более столетия назад, чтобы остановить отряды Уродов. Он патрулируется?

— Не в этом дело.

— Что ты имеешь в виду?

— Гарету не нужны солдаты, чтобы увидеть, кто идет. Он ведь колдун. Так же как Джон и несколько других.

— Конечно, — согласился Страмм, ударив кулаком по раскрытой ладони другой руки. — Я так и знал.

— Значит, невозможно появиться там незаметно? — спросил Рислер.

— Невозможно, — согласился Донахью.

— Это значит, что Кол приготовится, какие бы предосторожности мы бы ни предприняли, — продолжал Рислер.

— Вот это я и пытаюсь тебе сказать, — прорычал Рыжебородый.

— А если он приготовится к твоему приходу, — продолжал Рислер, — его армия тоже будет наготове.

— Я смогу разгромить его Уродов, — уверенно сказал Донахью.

— Спорный вопрос, — возразил Страмм, — но не в этом суть дела. Вопрос: сможешь ли ты разгромить Гарета Кола?

— Дай мне дотянуться до него и…

— Забудь об этом, Урод! — фыркнул Страмм. — Ты будешь пытаться дотянуться до него своими руками всю жизнь, и это не принесет тебе ничего хорошего. Если Кол вступит в битву, а рано или поздно он должен будет так поступить, перед тобой встанут те адские чудовища, которые он создает силой своего разума. Ты их должен будешь победить.

— Бесполезно, Элстон, — сказал Рислер. — Мы будем пытаться уничтожить их еще многие поколения. Ничто не сможет повредить им.

Страмм мгновение внимательно смотрел на него. Потом выражение его лица смягчилось, плечи опали, и он проговорил:

— Конечно, ты прав.

— Да пошел он к Рету! — прошипел Донахью.

— Что?

Изображение огненной птицы вспыхнуло в мозгу Рыжебородого. Человек… он сам… стоял на омытом кровью берегу, недавно срезанные головы висели на его поясе. Он поднял камень и швырнул его в огненную птицу… и существо закричало от боли.

— Да пошел он к Рету! — повторил Донахью. — Дайте мне возможность, и я покажу вам ремень сплетенный из внутренностей Гарета Кола!

— Ты что-то вспомнил! — возбужденно сказал Страмм. — Что?

— Это мой пропуск из вашего проклятого города, — усмехнулся Рыжебородый. — Я скажу вам, когда мне захочется… если захочется!

Казалось, Страмм мгновение раздумывал над словами пленника.

— Хорошо, Урод. Кажется, мы сможем доверять друг другу.

— Точно, — согласился Донахью, поднимаясь на ноги и потягиваясь. — И так как я уйду отсюда через несколько недель, я хочу иметь место, где смогу жить. Уединенную обитель.

— Уединенную?

— Именно так. Не хочу, чтобы кто-нибудь заглядывал в содержимое моей головы… или глазел на меня.

— Ты получишь то, что просишь, — пообещал Страмм.

— И еще, — продолжал Рыжебородый, стряхнув раздавленное насекомое с шеи. — Я не в настроении тренировать вашу армию с пустым желудком… и пустой кроватью.

Глава 7

Она была простушкой.

Ее звали Алата Дрейк, и, хотя она была не совсем уродливой, она была далеко не хорошенькой. Это не имело большого значения, хотя однажды так расстроило ее, что с тех пор она стыдилась смотреть в зеркало.

Это случилось давным-давно, до того как она поняла, что когда ты — дочь Алдана Повича, никто не скажет о том, что ты недостаточно красива. И когда она вышла замуж за Майкла Дрейка — тут же ставшим членом Совета Баронов, никто тем более не смел упомянуть об этом у нее за спиной, так как Майкл Дрейк был не столь забывчив, как ее отец.

Существовало много вещей, которых Дрейк не забывал. Хотя в этом едва ли была вина Алаты, но муж обвинял ее в том, что женился на ней по расчету, и не касался ее со свадебной ночи, которая была четыре года назад. Он не любил общаться со старым Повичем, отчасти из-за женитьбы и отчасти потому, что Пович считался номинальным главой Совета Баронов. А совсем недавно Дрейк стал приходить в ярость при упоминании об Элстоне Страмме. Он проклинал Страмма за то, что тот сохранил жизнь Донахью и убедил Повича и Рислера выделить Уроду солдат. Так как на Совете он вынужден был вести себя пристойно, он вымещал гнев на Алате.

Сейчас она сидела одна в своей спальне, равнодушно расчесывая свои длинные, черные волосы. Когда-то она мечтала, чтобы ее волосы ниспадали длинными, льющимися локонами, но они оставались кудрявыми и непокорными. Обычно она носила их зачесанными вверх, закрывая шалью или шарфом, но в своих личных комнатах давала им свободно струиться до талии, в надежде, что, если их часто причесывать, они каким-нибудь образом превратятся в «копну славы», о которой Алата мечтала с давних пор.

Алата отсутствующим взглядом смотрела из окна вниз на улицу. Та была как обычно пуста, потому что Дрейк никогда не видел причины выставлять стражу вокруг замка, если его нет дома. Он не мог придумать причину, по которой кто-то может возжелать его жену, но сделал замок как можно доступнее, на тот случай, если кто-то все же захочет украсть ее. Однако, к его разочарованию, никто не собирался этого делать.

Алата подумала об охраняемом коридоре на третьем этаже замка. Она никогда не была там, но знала, так же точно как собственное имя, что Дрейк держит там женщину. Так же точно она знала, что там не одна женщина. Баронесса не порицала мужа. Ведь он женился на ней по одной простой причине: хотел получить Баронство. Она послужила этой цели, и Майкл Дрейк не видел, как в дальнейшем можно ее использовать. Раньше она предполагала, что муж убьет ее, но, пока Пович имел силу, Дрейк заботился о ее здоровье или, по крайней мере, делал вид.

Что касается Алаты, она давно подчинилась сложившейся ситуации. Однажды, много лет назад, был молодой человек — юноша с золотистыми волосами и стройным, крепким телом. Алата никогда не разговаривала с ним, потому что он был простым воином, а она — дочерью Барона. Каждый день она выдумывала новые уловки, чтобы увидеть его, когда он патрулировал землю ее отца, и однажды вечером упала ему в объятия, притворившись, что споткнулась в темном коридоре. Теперь она краснела, когда вспоминала, как бесстыдно вела себя в тот вечер; но румянец оставался, когда она вспоминала ощущение его рук, обнимавших ее в тот миг, когда он ставил ее на ноги. Потом однажды он отправился на битву с Гаретом Колом, и она никогда больше не видела его. Говорили, что Донахью носил его голову на своем поясе.

Но тогда Алата была молоденькой, томящейся без любви девушкой. Теперь она стала женщиной и со вздохом выполняла свои женские обязанности, праздно думая о том, что муж ее может скоро вернуться, но ничуть из-за этого не волнуясь.

А мысли Майкла Дрейка в этот миг были далеко от дома и очага. Пович созвал новую встречу Совета Баронов в последней попытке убедить Дрейка и Крастона поддержать поход Донахью. Крастон наотрез отказался приехать. Дрейк согласился только при условии, что Донахью будет присутствовать, чтобы ответить на вопросы.

Три недели прошло с того времени, как Бароны взяли его в плен, — недели, за которые Рыжебородый сделал очень мало. Он лишь удовлетворял свои различные желания. Наконец, под настоятельным нажимом Страмма, он занялся подготовкой армии.

Процесс подготовки оказался относительно прост. Страмм, Пович и Рислер — каждый выделил ему по две сотни солдат. Рыжебородый выстроил их в линию, быстренько прогулялся туда-сюда вдоль строя и заявил, что готов к битве. После этого Пович устроил встречу Баронов.

Дрейк вошел в огромный зал замка Повича, только когда Страмм и Донахью уже появились.

— Что сказал Крастон? — спросил Страмм, опустившись на подоконник.

— Ничего, — ответил Пович, зажигая свою неизменную трубку. — Боюсь, он в самом деле не явится на это представление.

— Не велика потеря, — заявил Рыжебородый, полусидя, полулежа на огромном деревянном кресле. — Я не понимаю, почему ты настаиваешь, чтобы он присоединился к нам, — прибавил он, приветствуя Дрейка непристойным жестом.

— Попридержи язык, Урод! — отрезал Дрейк.

Донахью засмеялся и потянулся за кубком вина. Он осушил его, вытер несколько заблудившихся капель с бороды и повернулся к Повичу.

— Так о чем будет речь? — неожиданно требовательным голосом спросил он.

— О приближающейся войне с Гаретом Колом, — ответил Пович.

— Мы готовы, — усмехнулся Рыжебородый.

— Отлично, — заметил Рислер. — Когда ты начнешь тренировать людей?

— Тренировать их? Мы готовы сражаться прямо сейчас! — таким был ответ Донахью.

— Но без сомнения ты должен выработать какую-то стратегию! — запротестовал Пович, шепелявя заметнее, чем обычно. — Ты же не собираешься просто вломиться в Метро, понадеявшись на лучшее!

— Да, у меня есть стратегия, — спокойно ответил Донахью. — Моя стратегия — убить Гарета Кола.

— И это все? — недоверчиво спросил Пович.

— Это все, что вы должны знать, — уточнил Рыжебородый, подойдя к Страмму и забрав у него его кубок с вином.

— Элстон, — сказал старый Барон, — я думаю, нам лучше подробно обсудить эту важную деталь. Когда я проголосовал за тебя и Джеральда, у меня сложилось впечатление, что мы обсудим план нападения, сможем посоветоваться и внести разумные предложения.

— Никто не будет мною командовать! — очень важно заявил Донахью.

— Никто и не пытается это делать, — равнодушно сказал Рислер. — Все мы хотим знать, как ты собираешься разгромить Кола.

— А через две секунды после того как я скажу тебе, Дрейк, ты пустишь стрелу мне в сердце, — ответил Донахью.

— Почему ты уверен, что я не сделаю чего-нибудь другого? — спросил Дрейк, впервые подав голос.

— Перво-наперво, — сказал Рыжебородый, — никто, кроме меня, не знает, как сражаться с Гаретом Колом. И второе, у тебя кишка тонка убивать Летунов.

Дрейк покраснел и положил руку на рукоять меча.

— Убери руку, или это будет последний меч, который ты обнажишь! — проворчал Рыжебородый, глядя на него.

— Попридержи язык, Урод! — прорычал Дрейк. Рука его не двигалась.

— К Рету вас обоих!

— Успокойся, Майкл, — сказал Пович. — Не давай ему завести тебя. Это всего лишь его обычная манера разговора.

— Тогда его нужно поучить манерам, — сказал Дрейк.

— Если даже меня кто-то и поучит, — взревел Донахью, — то не тот человек, у которого кишка тонка сражаться с Гаретом Колом!

Страмм внимательно наблюдал за Донахью и Дрейком, готовый встрять, если потребуется. Наконец он решил, что пора, и шагнул к Донахью, собираясь взять Рыжебородого за руку и оттащить его от Дрейка.

Мгновением позже он лежал на спине, захлебываясь теплой, соленой кровью, в то время как три его зуба оказались выбиты.

— Держись подальше, Норман! — проорал Донахью.

— Кто-нибудь дайте ему меч, — сказал Дрейк, обнажив клинок.

— Мне не нужно оружие, чтобы сражаться с Норманами! — взревел Донахью.

— Я помню то, что ты говорил раньше, Урод, — ответил Дрейк с холодной улыбкой на губах.

Рыжебородый наклонил голову и бросился на молодого Барона, словно бык. Дрейк сделал шаг в сторону, вытянул меч и зацепил им руку Донахью. Рыжебородый почувствовал, как стальное острие разорвало его кожу. Он метнулся в сторону, и меч, пропахав борозду по всей длине руки Урода, вылетел из руки Дрейка и, громко зазвенев, упал на пол.

Донахью повернулся к Дрейку и, скривившись, выдал поток проклятий. Потом Рыжебородый вытянул огромную руку, сжал шею Барона, оторвал его от земли и впился другой рукой в лицо Дрейка. Когда он убрал руку, от носа Дрейка ничего не осталось, кроме бесформенной массы раздавленного окровавленного хряща.

Дрейк слабо сопротивлялся, пытаясь высвободиться из захвата Донахью. Рыжебородый освободил его на мгновение, но тут же обхватил его тело могучими руками и сжал его. Дрейк слабо помахал руками, потом неожиданно напрягся. Раздался громкий треск, и Донахью отшвырнул труп на пол, ворча от отвращения. Даже Люди, скрученные спазмами смерти, не выглядели так уродливо, как труп Дрейка.

Рыжебородый вызывающе посмотрел на оставшихся Баронов, приготовившись к их атаке. Но Пович и Рислер лишь молча посмотрели на то, что недавно было Майклом Дрейком. Страмм с трудом поднялся. В руке у него был меч.

— Я бы советовал тебе стоять там, где стоишь, — сказал он Донахью. — Могу уверить, что меня ты так легко не прикончишь.

Что-то подсказало Донахью, что Барон говорит правду и будет опасным противником, даже если Рыжебородый завладеет мечом Майкла Дрейка. Поэтому Урод сделал так, как Страмм сказал ему. Напрягшись, он замер, ожидая, что случится дальше.

— Ну, джентльмены, — продолжал Страмм, не сводя глаз с Донахью, — теперь мы, кажется, столкнулись с другой проблемой.

— Говорю: убить его! — горячо объявил Рислер. — Эндрю и Майкл были правы… мы должны были уничтожить его в тот самый миг, как схватили!

— Чепуха! — резко заявил Страмм. — Донахью по-прежнему наша единственная надежда победить Гарета Кола. И на тот случай, если ты забыл: Майкл достал оружие первым. Урод сражался голыми руками.

— Правда, — удивился Пович. — Но ты понимаешь, что это значит, Элстон?

— Возможно, — ответил Страмм. — Но я предлагаю, чтобы мы отложили суд до тех пор, пока не вернемся из Метро. Тогда мы сможем вынести решение.

— Решение о чем? — спросил Рыжебородый.

— Ты поставил нас в неловкое положение, — объяснил Страмм. — Согласно нашим законам, любой человек, кто убьет бездетного Барона в честном сражении, получает добытое в битве.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10