- Я с вами, - решительно заявил Эогиппус. - Вы тут чужак, вы рискуете потерять не один час на одних лишь поиски телефонной книги, не говоря уж о том, чтобы отыскать этого полковника Каррутерса.
      - Мне придется тебя понести, - сказал Мэллори, наклоняясь, чтобы взять крохотное животное на руки. - Снег тебе выше головы.
      - Но мне-то он не выше головы! - возразила рослая гнедая лошадь в дальнем конце конюшни. - Я могу везти вас обоих.
      - Нет, - возразил сивый мерин. - Их повезу я.
      - Тихо! - гаркнул вороной, наклоняя голову, чтобы зубами открыть щеколду двери своего стойла. - Их повезу я.
      - Я думал, ты меня ненавидишь, - заметил Мэллори, когда конь приблизился к ним.
      - Так и есть, - холодно откликнулся тот.
      - Тогда почему?..
      - Чтобы распалить свой гнев. Кроме ненависти, у меня ничего не осталось, а ненависть, как и любовь, нуждается в постоянном подкреплении.
      - Что ж, если начнешь скользить и спотыкаться, неустанно тверди себе, что ненавидишь Гранди еще больше.
      Мэллори открыл дверь, поставил Эогиппуса на возвышение, вскарабкался туда сам и осторожно уселся на вороного.
      - Что ж, на радость или на беду, пора в дорогу, - молвил Мэллори, и вороной вышел на улицу, где хлесткий ветер и вихрящийся снег мгновенно ослепили их.
      - Держись за мою гриву, - сказал вороной, переступая порог.
      - Но ты ведь не собираешься бежать в этом месиве, а? - с опаской поинтересовался Мэллори.
      - Тебе ведь важно выиграть время, разве не так?
      - Добраться до места целым и невредимым не менее важно, а я еще ни разу не ездил на неоседланной лошади.
      - Тогда тебе придется научиться, не так ли? - с нотками удовлетворения в голосе заявил вороной.
      - Земля совсем обледенела. Ты опять повредишь себе ноги.
      - Я буду лелеять свою боль. Она будет напоминать мне о тебе.
      - А твое имя, часом, не Пролет? - саркастически полюбопытствовал Мэллори.
      - Имя мне, - отрезал вороной, - легион.
      И сорвался на бег. Мэллори, держа Эогиппуса под мышкой, отчаянно вцепился закоченевшими пальцами в покрытую снегом вороную гриву, а его черный плащ развевался на ветру, как громадная крылатая тварь.
      Глава 6
      Полночь - 00:27
      Дрожащий Эогиппус стоял в снегу, пока Мэллори, привалившись к стенке будки, поспешно перелистывал телефонную книгу.
      - Ну как, есть Каррутерс в списке? - поинтересовался конек.
      - Полковник В. Каррутерс, - зачитал Мэллори. - Вряд ли их может быть двое.
      Выудив из кармана монету, детектив опустил ее в щель автомата и набрал номер, но через несколько секунд объявил:
      - Не отвечает.
      - Наверное, празднует Новый год, - предположил Эогиппус. - Как там насчет адреса?
      Мэллори снова заглянул в книгу.
      - Улица Уныния, 124, - сообщил он, нахмурившись. - Что-то я о такой не слыхал.
      - Это между Леностью и Отчаянием, - сказал вороной.
      - Это такие улицы? - уточнил Мэллори.
      - Да, в этом Манхеттене.
      - А ты бывал на улице Уныния?
      - Я таскал похоронные дроги, - кивнул вороной, - после одной из устроенных Гранди эпидемий чумы.
      - Похоронные дроги?
      - Гранди ставит на большие числа, - угрюмо бросил Эогиппус.
      - Да уж, пожалуй, - согласился Мэллори, положил Эогиппуса на холку вороного и неуклюже вскарабкался следом, затем прижал Эогиппуса к груди и обвил черную гриву вороного вокруг пальцев правой руки. - Ладно, поехали.
      Вороной затрусил через бескрайнее белое поле, в которое превратился Центральный парк, словно светившееся во мраке мерцающим, переливчатым светом. Проехав четверть мили, Мэллори обратил внимание, что по белому полю там и тут расставлены странные фигуры.
      - Это что еще за черт? - спросил он, указывая на самую крупную.
      - Это не черт, а снежная баба, - ответил Эогиппус.
      - Ни разу в жизни не видел ничего подобного!
      - Вернее, на самом-то деле это снежная горгона.
      - У какого-то ребенка чертовски буйное воображение, - прокомментировал детектив.
      - Да, - согласился миниатюрный конь. - Ступни должны быть гораздо крупнее.
      - Ты хочешь сказать, что в этом мире действительно существует нечто подобное?
      - Разумеется, - подтвердил Эогиппус.
      Снежные творения становились все более и более замысловатым, достигнув кульминации в снежной крепости, которая вполне могла бы приютить целый батальон.
      - Чудесная работа, - отметил Эогиппус. - Обратите внимание, что все кирпичи сделаны изо льда. Держу пари, что подъемный мост работает по-настоящему.
      - А кто мог их построить? - полюбопытствовал Мэллори, озираясь в поисках хоть одного живого существа. - Снег-то идет всего минут двадцать-тридцать.
      - Кто знает? - тряхнул гривой конек. - Не лучше ли наслаждаться их красотой, пока они не растаяли?
      - Пребывание в неизвестности для меня мучительно, - признался Мэллори. - Наверно, потому-то я и стал детективом.
      - Они не станут менее прекрасными оттого, что вы не знаете, кто их сотворил.
      - Нет, для меня станут, - заупрямился Мэллори.
      - Филистер! - проворчал вороной.
      Мэллори решил больше не углубляться в тему и вновь сосредоточил внимание на снежных скульптурах - частью изящных и кристальноясных, частью явившихся прямиком из его ужаснейших кошмаров. Тут и там предприимчивые работники рекламы бросались в снег, чтобы потешить свои творческие инстинкты: детальнейшим образом сработанные снежные мужчины и женщины демонстрировали тщательно скроенные смокинги, халаты, бюстгальтеры и туфли, причем каждый предмет одежды был снабжен выставленным на первый план ярлыком с указанием цены и адресом магазина, а торговец антикварными автомобилями даже воспроизвел "Дюзенберг" и "Такер" во всех деталях, вплоть до водителей, облаченных в костюмы соответствующих периодов.
      - Ну, каково ваше мнение? - спросил Эогиппус, когда они миновали еще один замок.
      - Пока не решил. Никак не разберусь в себе. Половина моего рассудка твердит, что это обворожительно. - Мэллори выдержал паузу. - А вторая, принадлежащая детективу, твердит, что эти штуки обеспечивают грабителям ужасно много укрытий.
      - У нас в Центральном парке нет ни одного грабителя.
      - А вот на это не рассчитывайте. Я только что видел движение вон за тем снежным сфинксом.
      Эогиппус посмотрел в указанном направлении и почти тотчас же сообщил:
      - Это всего лишь кукольный театр.
      - Под открытым небом, в полночь, в метель? - не поверил Мэллори.
      - А разве найдешь более подходящее время или место? - парировал Эогиппус. - В эту ночь множеству детей разрешают засиживаться допоздна ради встречи Нового года, а благодаря кукольному театру они не надоедают родителям.
      Подъехав поближе, Мэллори увидел толпу детишек, одетых в такие же накидки, как он, сидевших на земле скрестив ноги по-турецки и радостно смеявшихся над накатанным представлением о Панче и Джуди, разыгрываемых мужчиной и женщиной, покрытых снегом от макушек до пят. Приглядевшись к детям попристальнее, Мэллори обнаружил, что из-под половины накидок торчат мохнатые или покрытые чешуей хвосты. По разные стороны от группы с безмерно скучающим видом стояла пара девушек-старшеклассниц, явно приставленных присматривать за детьми - одна вполне нормальная, а вторая с парой огромных кожистых крыльев.
      - А они не замерзнут? - поинтересовался Мэллори.
      - Они одеты в защитные плащи и накидки, - ответил Эогиппус.
      - Я об актерах.
      - А с какой стати им мерзнуть?
      - Но ведь они покрыты снегом, - указал Мэллори.
      - Естественно. У них снег не только снаружи, но и внутри.
      - Ты что, хочешь мне сказать, что под снегом людей и вовсе нет?
      - Совершенно верно, - подтвердил Эогиппус.
      - Не верю!
      - Но это правда. Всякий раз, когда выпадает достаточно солидный слой снега, дети бегут сюда, чтобы посмотреть представление о Панче и Джуди. Не представляю, каким образом, но снеговики ухитряются помнить свои роли от зимы до зимы.
      Как раз тут Джуди ударила Панча по голове сделанной из снега скалкой, и Панч, вопя и рыдая, повалился на землю под смех и радостные возгласы детей.
      - Вот видите? - указал Эогиппус. - Настоящего человека такой удар прикончил бы.
      - Согласен, - Мэллори сделал паузу. - Пожалуй, я просто привык к своему Центральному парку.
      - Отсюда не следует, что в этом Манхеттене нет своих опасностей, - продолжал крохотный конек. - Но исходят они из иных источников.
      - Таких как Гранди?
      Эогиппус кивнул.
      К тому времени сценическая площадка уже осталась позади. Они приехали в унылое, голое место, где единообразие пейзажа лишь изредка нарушалось случайной снежной скульптурой. Наконец, вороной добрался до конца парка и свернул на узкую, покрытую свежими колеями улицу.
      - Где это мы? - осведомился Мэллори.
      - На улице Раскаяния, - сообщил Эогиппус.
      - Ни разу о такой не слыхал.
      - Она всего квартал длиной, идет от Чревоугодия до Похоти.
      - В моем Манхеттене их нет.
      - Конечно, есть, только называются по-другому.
      Они вышли к перекрестку, и вороной остановился на красный свет. Воспользовавшись случаем, Мэллори оглядел поперечную улицу.
      Перед всеми дверями стояли швейцары, одетые один экзотичнее другого. Интерьеры зданий, тонущие в приятном полумраке, являли взгляду сплошной плюш да бархат, холодный ночной воздух далеко разносил визгливое хихиканье. Швейцар ближайшего к углу здания - высокий, бронзовокожий человек в тюрбане, золотом блестящем жилете, бархатных панталонах и туфлях с загнутыми кверху носами - убедительно расписывал достоинства заведения прилично одетому господину, казавшемуся нормальным во всех отношениях, если бы не пара крыльев за спиной; в конце концов он кивнул, дал швейцару немного денег и вошел в здание, где воздушная, полуодетая девушка тотчас взяла его под руку и повлекла прочь.
      - Улица Похоти? - предположил Мэллори. Эогиппус кивнул. - А почему она примыкает к улице Раскаяния? Что, в этих заведениях клиентов обирают до нитки?
      - Нет, они дают клиентам в точности то, что обещают: разнузданный разгул плоти при полном отсутствии неприятных эмоциональных последствий.
      - Похоже, они отрабатывают свои денежки, - заметил Мэллори.
      - Верно. И все равно большинство посетителей рано или поздно заканчивают на улице Раскаяния.
      - Как я понимаю, улица Чревоугодия сплошь состоит из ресторанов?
      - И все они до единого - четырехзвездочные.
      - Они тоже дают клиенту все, что он хочет?
      - Больше, - мрачно бросил Эогиппус.
      Красный свет сменился зеленым, они проехали короткий квартал, свернули налево, проехали еще квартал и свернули направо. И снова облик окружающих строений разительно изменился: неоштукатуренные здания из красного кирпича ухитрялись выглядеть пыльными даже под снегом, вдоль обочин стояли ржавые "Нэши", "Студебекеры" и "Паккарды", не трогавшиеся с места уже много лет, под каждым фонарем приткнулся истощенный бродяга, а на дверях большинства магазинов висели таблички "НЕ РАБОТАЕТ".
      - Улица Уныния? - догадался Мэллори.
      Эогиппус кивнул, а вороной остановился.
      Мэллори поглядел на черные плотные гардины за окнами.
      - Тут какая-то ошибка.
      - Это улица Уныния, 124, - ответил вороной.
      - Но ведь это похоронная контора!
      - Тут уж не моя вина.
      Спешившись, Мэллори поставил Эогиппуса на тротуар, затем обернулся к вороному.
      - Побудь здесь. У меня теплится подозрение, что в телефонной книге какая-то ошибка.
      - Тебе нужен был транспорт до улицы Уныния. Я его обеспечил. Мои обязательства перед тобой выполнены. - С тем конь развернулся и затрусил вдоль по улице.
      - Отличный у тебя друг, верный дальше некуда, - язвительно заметил Мэллори.
      - Он испытывает ужасные муки, - ответил Эогиппус. - У него больные ноги, а под нашим весом, да на снегу...
      - Знаю. Просто у меня сложилось впечатление, что вину за все свои несчастья он возлагает лично на меня.
      - Он возлагает вину на все человечество, - возразил Эогиппус.
      - Что ж, по-моему, небольшая толика молчаливых страданий подействует на него весьма благотворно. - Мэллори вновь обернулся к зданию, секунд пять молча разглядывал его, потом подошел к парадной двери, нажал на ручку и пробормотал:
      - Любопытно.
      - Что? - поинтересовался Эогиппус.
      - Открыто.
      В сопровождении крохотного конька он вошел в здание и оказался в круглом фойе, озаренном светом свечей. В дальней стене виднелись три двери, все до единой украшенные траурными венками. Слева перед элегантным столом красного дерева в ряд выстроились четыре позолоченных стула.
      За столом, делая какие-то записи гусиным пером в книге в черном кожаном переплете, сидел старик, одетый в темный двубортный костюм в узенькую полоску, с галстуком мрачной расцветки - невероятно изможденный, с ввалившимися щеками и глубоко посаженными глазами. В его серо-стальных от проседи волосах зияли глубокие залысины прямо над тонкими бровями.
      - Вы пришли получить тело? - осведомился он гулким, утробным голосом.
      - Нет, - ответил Мэллори, - я ищу полковника Каррутерса.
      Мужчина улыбнулся, показав ряд желтых кривых зубов.
      - А! Значит, вам нужен Патологиум.
      - В самом деле?
      - Да, - мужчина с прищуром пригляделся к Эогиппусу. - Боюсь, собакам у нас вход воспрещен.
      - Он конь, - поправил Мэллори.
      Встав из-за стола и подойдя к ним, мужчина наклонился и оглядел Эогиппуса.
      - В самом деле, - наконец, признал он и выпрямился. - У нас нет никаких правил, запрещающих входить лошадям, хотя это и крайне неординарная ситуация. - Снова осмотрев крохотного конька, он пожал узкими плечами. - Впрочем одним нарушением норм больше, одним меньше - разница невелика. Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.
      Он вышел в ближайшую дверь, а Мэллори с Эогиппусом последовали за ним по пятам в по тесный коридорчик, осиянный свечами, установленными в оловянных бра, развешанных через равные промежутки по обеим стенам. Миновав коридор, мужчина вывел их к винтовой лестнице и начал спускаться.
      - Так что же такое Патологиум? - спросил Мэллори, поднимая Эогиппуса, чтобы снова взять под мышку.
      - Это складское помещение при покойницкой, находящейся наверху.
      - Там хранят тела?
      - Гробы.
      - И Каррутерс живет прямо там? - с подозрением уточнил Мэллори.
      - Совершенно верно.
      - Пусть мой вопрос покажется глупым, но все-таки, - не унимался Мэллори, - полковник живой человек?
      - Определенно.
      - А вы и полковник работаете в этом Патологиуме?
      - Мы живем там, - рассмеялся старик.
      - В морге? - не поверил Мэллори.
      - Далеко не все настолько удачливы, чтобы отложить довольно средств для ухода на покой, сэр, - сходя с нижней ступеньки, поведал старик. - Морг же обеспечивает нас теплым, сухим помещением для визитов и чудесным запасом воистину шикарных домовин для сна, а взамен мы по мере надобности делаем кое-какую работу по обслуживанию.
      - И гробы передают в ваше постоянное пользование?
      - Боже мой, конечно, нет! Они нужны для дела. Все гробы выставлены для продажи. Но как только гроб продан, приходится пополнять запас; администрация попала бы в очень неловкое положение, если бы тел оказалось больше, чем гробов. - Он помолчал. - В общем, это вроде смены постели каждые пару дней, и помогает скрасить однообразие жизни.
      - Это ж вроде бы неудобно, - заметил Мэллори.
      - О нет, сэр! Современные домовины вполне просторны и роскошны. Если честно, я могу без зазрения совести признаться, что у меня ни разу в жизни не было кровати, хотя бы вполовину столь же удобной, как домовина. - Старик дошел до конца коридора. - Вот и пришли, сэр. Сейчас я вам покажу полковника.
      Он распахнул дверь, и Мэллори с Эогиппусом вслед за ним переступили порог просторного помещения.
      В дальнем конце комнаты стояло гробов сорок с лишком, каждый на своем столе - многие довольно изысканные, но несколько штук довольно заурядных и невзрачных. Все гробы, кроме горстки, были снабжены подушками и одеялами, а приглядевшись, детектив обнаружил, что в полудюжине гробов спит с полдюжины стариков и старух. Один старик с плеером и в наушниках постукивал пальцами по бортику гроба в такт музыке.
      Остальная часть помещения смахивала на вестибюль старой гостиницы, пребывающей в доброй исправности, но отчаянно нуждающейся в смене декора. Кресла и диваны, пусть глубокие и удобные, давным-давно устарели, узор ковра считался старомодным еще до Второй мировой войны, красивые пепельницы почти не годились для использования по прямому назначению, стены украшали эстампы в позолоченных рамках работы художников давно почивших, но забытых еще задолго до того. Фонограф с изображением собаки, слушающей голос своего хозяина,( проигрывал на 78 оборотах в минуту одну из забывшихся любовных песенок Руди Уолли.((
      В креслах и на диванах сидели мужчины и женщины, большей частью довольно старые. Двое мужчин щеголяли весьма неофициальными нарядами - белыми теннисными костюмами, а еще один облачился в спортивную рубашку, фуфайку без рукавов, кожаную кепку для гольфа, бриджи и шипованные туфли, но остальные были одеты в темные костюмы, белые рубашки со стоячими воротничками и галстуки сумрачных цветов. Женщины отдавали предпочтение либо ситцевым платьям, либо деловым костюмам; большинство при том были в шляпках с вуалями; некоторые дополнили наряд лайковыми перчатками, а одна - древняя, седая как лунь старуха с царственной осанкой, куталась в меховую пелерину, с виду целиком состоящую из лисьих голов, хвостов и лап, и каждая последующая голова энергично вгрызалась в хвост предыдущей. Почти у всех в руках были чашечки с кофе, а большинство еще и угощалось печеньем или пирожными.
      В дальнем конце комнаты, поближе к гробам, сидела дородная дама, прямо искрившаяся жизнерадостностью. В ее темно-рыжих волосах, стянутых в плотный узел, не было ни единого седого волоска, хотя на вид ей было от шестидесяти до шестидесяти пяти. Костбм ее состоял из коричневого твидового жакета, шерстяной юбки, весьма строгой рыжевато-коричневой блузки и шелкового галстука.
      - Вон она, - сообщил старик.
      - Кто она? - не понял Мэллори.
      - Полковник.
      - Вы хотите сказать, что полковник - женщина?
      - А вы что-то имеете против женщин? - осведомился старик.
      - Ровным счетом ничего, - поспешно заявил Мэллори. - Просто удивился.
      Старик помахал женщине, она встала и широкими шагами пошла к ним через комнату.
      - Тут вас хотят видеть, полковник, - сказал он.
      - Я с вами знакома? - уставилась она на Мэллори.
      - Пока нет, - детектив протянул руку. - Меня зовут Джон Джастин Мэллори.
      Полковник энергично тряхнула протянутую руку.
      - Рада познакомиться, Мэллори. Можете звать меня Виннифред. - Она перевела взгляд на Эогиппуса, все еще зажатого у Мэллори под мышкой. - А это у нас кто?
      - Конь, - доложил детектив.
      - Весьма маленький, - без удивления отметила она. - У него есть имя?
      - Эогиппус, - подал голос конек.
      - Что ж, рада познакомиться, Эогиппус, - протянув руку, она потрепала его по челке и гриве. Эогиппус прямо выгнулся от удовольствия. - У тебя весьма мужественный голосок.
      - Спасибо, - ответил Эогиппус, а полковник повернулась к Мэллори.
      - Не хотите ли чаю, а может, и оладий с заварным кремом? - Она немного помолчала. - Если совершенно честно, они не так уж и хороши, но всякий выкручивается, как может.
      - Нет, спасибо, - отозвался Мэллори. - Чего я хочу на самом деле, так это информации, а может, и кое-какой помощи.
      - В нынешние времена я с трудом сама обхожусь без посторонней помощи, - хмыкнула она. - А все из-за того, что тратила все свое время на изучение хищников джунглей, вместо того, чтобы уделить хоть чуточку внимания хищникам с Уолл-стрит. - Она развела руками. - Впрочем, это ни к селу, ни к городу. Какого рода информация вам нужна?
      - Как я понимаю, вам известно кое-что о единорогах, - начал Мэллори.
      - Ошибаетесь! Я знаю о единорогах все. Я изучала их чуть ли не сорок лет. - Полковник пристально взглянула на него. - А вам-то до них какой интерес?
      - Я охочусь тут одного.
      - Отлично! - обрадовалась она. - Всегда рада потолковать с коллегойохотником, Мэллори. Ничего не придает такой бодрости духа, как взгляд прямо в налитые кровью глаза самца-единорога, готового ринуться в атаку!
      - По-моему, данный экземпляр был одомашнен, - известил Мэллори.
      - Какая досада! Это столь благородный противник в дикой природе! Ах, вот это жизнь, Мэллори - солнце над головой, ветер в лицо, вокруг твои верные тролли, а ты идешь по горячему следу единорога с рекордным рогом! И, эх, запах единорожьего жаркого, подрумянивающегося прямо над костром! При одной мысли об этом сердце бьется сильнее! Вот где вам следует быть, Мэллори - на лоне девственной природы, а не охотиться на какую-то несчастную скотину, небось, униженную до такой степени, что она носила седло и узду. - Она на миг задумалась. - Знаете, скинуть бы мне хоть десяток лет, да будь при мне мой верный "Нитро-Экспресс" пятьдесят пятого калибра, я бы вызвалась сводить вас на настоящую охоту.
      - Счел бы за честь.
      Полковник мечтательно улыбнулась, потом глубоко вздохнула.
      - Но я буду только путаться под ногами, я всего лишь толстая старуха с одышкой, изрядную часть времени живущая прошлым. Я не нужна вам, Мэллори.
      - Вы именно та, кто мне нужен. Я не охотник, я детектив.
      - Детектив?
      - Единорог, которого я ищу, был похищен вчера под вечер, - кивнул Мэллори. - Я должен найти его до рассвета.
      - Вы хотите сказать, что он прямо здесь, на улицах Манхеттена?
      - Вообще-то я сомневаюсь, что он еще на улице, но где-то в городе уж наверняка. А я, - добавил Мэллори, - даже не знаю, с какого конца подступиться к поискам.
      - Любопытное предприятие, - вслух раздумывала полковник, тщетно пытаясь скрыть свою заинтересованность. - Говорите, ваш клиент хочет получить его к рассвету?
      - Таково условие контракта.
      - Гмммм... Это дает нам - простите, вам - не так уж много времени. - Она посмотрела на Мэллори. - Как по-вашему, кто его похитил?
      - Я просто знаю, кто его похитил: Гранди и лепрекон по имени Липучка Гиллеспи.
      - Зачем Гранди понадобилось красть единорога? - нахмурилась Виннифред.
      - Это Лютик, - пояснил детектив.
      - Лютик?! - воскликнула она. - Это проливает на дело совершенно иной свет! Конечно же, я помогу вам, Мэллори. - Она сдвинула брови. - Проблема лишь в том, что вам потребуется куда больше помощи, чем я могу вам обеспечить.
      - Я думал, вам известно о единорогах абсолютно все.
      - Об их обычаях и о том, как их выследить - да, - уточнила Виннифред. - Но я знаю не так уж много ни о рубине, что у него во лбу, ни о том, что Гранди может содеять с этим камнем. Нам понадобится включить в дело эксперта.
      - По единорогам? - озадаченно спросил Мэллори.
      - По магии.
      - Значит, рубин все-таки обладает магическими свойствами?
      - Если его свойства и не магические, то настолько близки к магическим, что это не составляет никакой разницы.
      - А не имеет ли смысла попытаться выяснить, не замешано ли тут волшебство? - поинтересовался детектив. - Быть может, надо будет предпринять какие-нибудь предосторожности.
      - Потому-то я и намерена нанести визит Великому Мефисто, - твердо заявила полковник. - Он-то должен это знать, и если камень действительно волшебный, он сумеет сказать нам, что следует предпринять.
      - Он волшебник?
      - Наилучший.
      - А где мы сможем его отыскать?
      - Он без ума от маленького бара в соседнем квартале, - ответила Виннифред.
      - А будет ли он там в новогоднюю ночь? - спросил Мэллори.
      - Почему бы и нет? Больше идти ему некуда. - Виннифред посмотрела на часы. - Весьма вероятно, что он будет там в ближайшие двадцать-тридцать минут.
      - Лучше бы это было так. Как ни крути, срок истекает. Если я не найду Лютика до рассвета, моего клиента приговорят к смерти.
      - О-о? А на кого вы работаете, Мэллори?
      - На эльфа по имени Мюргенштюрм. Вы о нем когда-нибудь слыхали?
      - Это имя мне незнакомо, - покачала она головой. - А какое отношение он имеет к Лютику?
      - Мюргенштюрм должен был охранять единорога, когда Гранди похитил его.
      - Весьма курьезно, - промолвила Виннифред.
      - Что?
      - Что столь ценное животное вверили под опеку единственного эльфа. Должно быть этот ваш Мюргенштюрм весьма основательный субъект.
      - Правду говоря, - криво усмехнулся Мэллори, - такого безалаберного, любострастного, трусливого недомерка я еще ни разу не встречал.
      - Что-то тут не сходится, - решительно заявила Виннифред. - Что-то тут очень не на месте, Мэллори.
      - О?
      Она утвердительно кивнула.
      - С какой стати гильдия эльфов доверила Лютика подобному молодчику? Они пользуются репутацией самой надежной охранной службы, так с какой же стати они берут ценнейшую вещь, которую им когда-либо приходилось оберегать, и вручают ее под опеку описанного вами эльфа?
      - Не очень-то это разумно, да? - нахмурился Мэллори.
      - Совершенно неразумно, - согласилась Виннифред. - Может, он солгал вам, Мэллори? Может, с самого начала речь шла о преступном сговоре?
      - Сомневаюсь.
      - Почему?
      - По трем причинам. Во-первых, он нанял меня, чтобы я оправдал его перед гильдией. Во-вторых, он искренне перетрусил, когда узнал, что Лютик оказался в руках у Гранди. И, в-третьих, Гранди неустанно старается отпугнуть меня и уже пытался меня прикончить. - Детектив тряхнул головой. - Нет, Гранди просто украл единорога, в этом я не сомневаюсь. Но зато у меня возникла целая гроздь вопросов об этом маленьком зеленом прыще.
      - Вы о Мюргенштюрме? - уточнил Эогиппус.
      Мэллори кивнул.
      - Например? - поинтересовалась Виннифред.
      - Я знаю, что в вашем Манхеттене есть свои детективы. Так почему же он отправился нанимать сыщика в мой Манхеттен?
      - На это как раз легко ответить, - сказала Виннифред. - Любой детектив из этого Манхеттена сразу же углядел бы в его рассказе несоответствия. Описанные вами идиотское, невежественное представление никогда не провело бы человека, которому известна ценность Лютика. - Она нахмурилась. - Но вот зачем ему вообще понадобился детектив или зачем понадобилось разыгрывать это представление... - Полковник развела руками. - Понятия не имею.
      - Не только вы, но и я, - проворочал Мэллори. - Да тут еще эта Фелина.
      - Какая Фелина?
      - Девушка-кошка. Она привязалась к нам уже через полчаса после моего прибытия. Вот я и гадаю, не замешана ли она в происходящем?
      - Насчет кошкочеловека я бы не стала особо беспокоиться. Если они вообще обладают лояльностью по отношению к кому-либо, то она не продается, а уж секрета я бы им определенно не доверила. - Примолкнув, Виннифред направила на детектива пронзительный взгляд. - Пожалуй, лучше вам вернуться домой, Мэллори. Поскольку Мюргенштюрм вам явно врал, вы более не обязаны тут задерживаться.
      - Большинство моих клиентов лжет мне во время первого визита, - возразил Мэллори. - Таков мой профессиональный риск. А этот клиент платит мне достаточно много, чтобы я официально верил ему до рассвета. - Он вдруг поднялся. - Берите свое пальто. Нам нельзя здесь засиживаться.
      - Но Мефисто почти никогда не показывается раньше часу ночи, - запротестовала Виннифред.
      - Тогда мы подождем его.
      - Мэллори, что стряслось?
      - Я оставил Мюргенштюрму весточку, чтобы он встретился со мной здесь. И пусть я ему официально верю, это отнюдь не значит, что я ему доверяю.
      Виннифред тотчас же направилась к гардеробу, надела белую шубу длиной до пят и пару сапожек с такой же подкладкой, после чего повела детектива и Эогиппуса из комнаты вверх по длинной лестнице.
      Когда они вышли, снегопад уже прекратился. Виннифред повернула налево.
      - Привет, Джон Джастин Мэллори, - промурлыкал рядом знакомый голос. - Каким вкусненьким зверечком ты обзавелся!
      Задрав голову, Мэллори увидел Фелину, сидящую на фонаре.
      - И давно ты здесь?
      - Не знаю.
      - Как ты нашла меня? - требовательным тоном спросил Мэллори.
      Улыбнувшись, она мягко спрыгнула на землю.
      - Тебя куда легче выследить, чем единорога, - поведала она, присев на корточки рядом с Эогиппусом и певучим голосом заворковала: - Милый малышка, сладкий малышка, жирный малышка, лакомый малышка...
      - Э-э... Мэллори! - встревожился Эогиппус.
      - Это и есть Фелина? - спросила Виннифред.
      Мэллори кивнул.
      - Она помогала мне вытропить единорога в парке, когда гастрономические соображения взяли над ней верх.
      Фелина потянулась, чтобы потрогать Эогиппуса, за что Виннифред тут же вознаградила ее шлепком по руке. Девушка-кошка тут же прыжком отпрянула, шипя и фыркая.
      - Оставь его в покое. Поняла? - твердо заявила Виннифред. В ответ Фелина зарычала на нее. - Проделайте это еще раз, юная леди, и я посажу вас на цепь.
      Агрессивность Фелины тут же сменилась полнейшим раболепием.
      - Это мужественная и горячая раса, - пояснила Виннифред для Мэллори. - Надо с самого начала ввести фундаментальные правила и дать им понять, кто здесь главный, или хлебнешь с ними горя. - Она поглядела на Фелину. - Что ж, у нас больше не будет проблем из-за попыток потрогать маленького коня, правда?
      Фелина с улыбкой закивала. Мэллори показалось, что улыбка чересчур зубаста, так что он решил снова поднять Эогиппуса и сунуть его под мышку.
      - Бар в следующем квартале, - сообщила Виннифред. - Вообще-то это очень приятное заведение. Наливают много, запрашивают мало.
      - Тогда пошли, - сказал детектив.
      - Верно, - поддержала она, жизнерадостно шагая вперед. - Внезапно я снова почувствовала, что полна сил. Я вырвалась из этого заплесневелого морга, а красный зверь на тропе! - Она глубоко вдохнула. - Ах, только понюхайте этот бодрящий воздух, Мэллори! Он напоминает мне о том времени, когда я в Гималаях охотилась на йети.